Ленин, Сталин... Путин, Медведев. Первые лица нашей страны, их роль в истории России / Обсуждаем

[spqr1945]

Если я пишу чушь, то право не стоит на неё обращать внимания. Я же не обращаю внимания на всякие глупые заявления.

Ирокез, никак ты опять?

[Ulan Odon]

Можно конечно быть двинутым на Канаде, но не до такой же степени, что бы кругом мерещились гуроны, микмаки, делавары. )))

В отличии от тебя , я как раз наоборот считаю нужным править откровенную глупость где бы то ни было, в любом её проявлении!!!

Судя по квитанции за ЖКХ ,из крана у меня течет"Баржоми",мусор вывозят на "Лексусе",а снег чистит сам глава администрации.

[petrovna]

Ну-ну ! Рабочий стаж то каков если не секрет?

13 лет на заводе, 2 года в депо. Эксплуатация, мастер, технолог, слесарь. Итого 15 лет в системе РЖД. Устраивает?

Уровень самоорганизации россиян печально низок - годы советской власти и отчасти царизма отучили граждан надеяться на свои силы, организовываться на низовом уровне.

Печально лишь то, что с волками жить по волчьи выть. Ничего хорошего нет в том, что человек долен жить и крутится как "юла".

Советские годы наверное единственное время когда не только советский чеовек, но и вообще в мире, когда человек видел не только "дом, семья, работа" а мог считать себя человеком, мог реализовать самого себя в любой сфере. Россия никогда не жила лучше, чем в СССР, для большинства.

[spqr1945]

Мало инициативы давали людям, не было самоуправления, все блага и распределения и инициативы шли сверху вот люди и привыкли что всё решают за них и без них.

[Ulan Odon]

13 лет на заводе, 2 года в депо. Эксплуатация, мастер, технолог, слесарь. Итого 15 лет в системе РЖД. Устраивает?

Вполне устраивает! Даже в совокупности со стажем на мазуте, делать подобные заявления:

Со своего "путиловского" таких примеров из времён СССР-а можно просто массу привести.

тянет на полнейший - "Пшик".

Молодежь в России, наверное, самая реакционная часть общества.

Юношество еще ничего не получило, но уже боится все потерять.

Еще ничего не знает, но уже хочет всех научить ©

Добавлено спустя 22 минуты 19 секунд:

И кто это тут у нас заделался Чуровым? Аргументацию превращает в троллинг.

[petrovna]

Путин добрый, он всех простит...

Проект Евразийского союза обязательно провалится — так считает Збигнев Бжезинский. Бывший советник президента США по национальной безопасности на днях делился своими откровениями с газетой Polska. А вот корреспондент «2000» практически синхронно общался с человеком, которому будущее Евразии видится совершенно иначе. Его имя — Александр ДУГИН.

У моего собеседника «титулов» просто не счесть: философ, политолог, завкафедрой социологии международных отношений Московского госуниверситета, член экспертно-консультативного совета при председателе Государственной думы Сергее Нарышкине, а еще — лидер Международного евразийского движения и идеолог современного евразийства. С разъяснения сути этого термина и начался наш разговор с Александром Гельевичем.

— Евразийство — это политическая философия, родившаяся в среде белой эмиграции в 20-х гг. прошлого века. Могу назвать имена князя Николая Трубецкого, Петра Савицкого, Георгия Вернадского, Николая Алексеева, Льва Карсавина. Евразийство начиналось именно с них.

В начале 90-х в Мадриде я встречался с главой дома Романовых — великим князем Владимиром Кирилловичем. Так вот, он мне говорил, что тоже разделяет евразийские взгляды.

Теперь о самих взглядах. Смысл их в том, что, с нашей точки зрения, Россия — не страна, а цивилизация, объединяющая восточнославянские, тюркские и другие народы. Таким образом, Россия — совершенно уникальное образование, не совпадающее по территории ни с Европой, ни с Азией. Окончательно оно оформилось во времена Московской Руси, соединившей в себе две исторические традиции — византийскую и монгольскую.

Еще один важный аспект евразийского мировоззрения — абсолютное отрицание западной цивилизации. Трубецкой назвал свою главную книгу «Европа и человечество», противопоставив их друг другу. По мнению евразийцев, Запад с его идеологией либерализма — абсолютное зло, источник вселенской заразы.

Вот основные положения евразийства.

Также евразийцы предрекали, что большевики будут выполнять ту же геополитическую функцию, что и русские цари, — т. е. новые властители России займутся восстановлением империи. Как мы знаем, при Сталине именно так и произошло.

Сегодня евразийские идеи обрели новое дыхание. Сначала их адептом стал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, провозгласивший в 1994-м идею ориентации на Евразийский союз. Теперь сторонником этого объединения является и Владимир Путин. Хотя он к этому пришел не сразу.

Ремейка СССР не будет

— Вы сказали об основоположниках евразийства. Их современные наследники — кто они?

— Во-первых, люди, которые занимаются теорией. Это я и мои сподвижники по Евразийскому движению. Его представительства есть в Бразилии, Англии, Турции, Иране и во множестве других стран. Те, о ком я говорю, разделяют евразийское мировоззрение и продвигают его в глобальном масштабе. Вообще евразийская идея универсальна, поскольку бросает вызов американской гегемонии в частности и господству Запада в целом.

Есть и практическое измерение евразийства. Оно представлено уже названными мною лидерами России и Казахстана. В значительной степени эти взгляды разделяет Александр Лукашенко. Практикующие евразийцы — чиновники, работающие в аппарате Таможенного союза и в тех министерствах и ведомствах, которые воплощают проект ТС в жизнь.

— Часто говорят: Евразийский союз — это новое издание СССР. Как вы относитесь к таким заявлениям?

— Можно сказать, что СССР — старый Евразийский союз. Объединением северо-восточной Евразии последовательно занимались скифы, сарматы, гунны, тюрки, монголы, русские. Затем ее собрали воедино в советском государстве. Теперь наступил новый этап интеграции.

Но Советский Союз был только эпизодом евразийской истории, хотя и очень успешным. Не с него все началось, и то, что происходит сейчас, нельзя рассматривать как ремейк СССР. Евразийский союз — вещь гораздо более глубокая. Это идея стратегической, геополитической, культурной интеграции северо-востока нашего материка в рамках общей цивилизационной модели. Поэтому сегодня речь идет о воссоздании постоянного, а не о творении чего-то нового. Периодически это естественное и объективное единство рушится, а потом восстанавливается.

Еще один важный момент — территория. Если мы посмотрим на историю России, то увидим, что после каждого сжатия наступает расширение. Поэтому по логике исторического процесса новое объединение должно превышать по территории Советский Союз.

— И когда же произойдет воссоединение северо-восточной Евразии?

— Геополитика твердо знает, что будет. А вот когда — через десятилетия или столетия, неизвестно. Я думаю, что это произойдет очень скоро. Но это сугубо мое личное мнение.

— Год назад я беседовал с Сергеем Кургиняном. Он, кстати, о вас отзывался достаточно доброжелательно, хотя подчеркнул, что является вашим оппонентом. Свои передачи «Суть времени» и «Смысл игры» Сергей Ервандович заканчивает фразой: «До встречи в СССР!» Какой проект окажется сильнее — евразийский или «СССР 2.0» Кургиняна?

— Вместе с Сергеем Ервандовичем мы участвовали в митинге на Поклонной горе в начале 2012-го. Ситуация тогда сложилась очень драматичная, и неясно было, чем все кончится. К Кургиняну я отношусь очень серьезно, хотя на многие вещи мы смотрим по-разному.

Но я бы не противопоставлял названные проекты. Мое мнение: Евразия будет интегрирована. Идеология объединения либеральной не будет ни в коем случае — она просто несовместима с евразийством. В этом мы с Кургиняном сходимся.

Однако если он апеллирует к историческому прошлому, тогда другое дело. Невозможно восстановить империю Чингисхана, Московскую Русь и Российскую империю, это уже ушло. Поэтому я сомневаюсь, что процесс интеграции приобретет форму возрождения СССР.

Замечу также, что евразийский проект не догматичен, это проект открытый. Структура политической или экономической модели может быть совершенно разной. Вообще евразийцы что говорят? Что все, кто против либерализма, кто против Запада, — это наши друзья. Даже если они нас таковыми не считают. Хотя скажу, что по основным направлениям моя позиция, позиция Кургиняна, Проханова и, как теперь видим Путина, совпадают.

Профессора Мориарти больше нет

— Таможенный союз — это первый шаг к интеграции Евразии?

— Да, разумеется. Могу привести пример: в XIX в. с таможенного союза началась дорога к объединению Германии. Идея была достаточно проста: если более слабое государство присоединяется к более сильному, оно становится еще слабее. Если оно идет по пути изоляции от внешнего мира, то все равно слабеет, и рано или поздно более сильная страна его подчинит себе. А вот когда несколько слабых держав соберутся вместе, то они только усилятся. Вот это и был таможенный союз, идею которого обосновал немецкий экономист Фридрих Лист.

Теория, которую он излагал, точь-в-точь воплотилась на практике. Германские государства сначала убрали таможни на своих границах, оставив их только по внешнему периметру, а потом объединились в империю, скоро ставшую конкурентом и Франции, и Британии.

— Давайте о нынешнем ТС. Проект начал воплощаться в жизнь всего два года назад. Срок, безусловно, небольшой, но все-таки какие-то итоги хотелось бы подвести, пусть и промежуточные.

— Таможенный союз показал свою жизнеспособность и эффективность. У нас нет никаких ограничений на передвижение товаров, полным ходом идет универсализация законодательства в экономической сфере. Интересно, что во многом тон в ТС задает Казахстан, а не Россия.

Законодательство Казахстана гораздо более отлаженное и эффективное. Так что мы не навязываем никому российские критерии и стандарты. Идет по-настоящему творческий процесс, который в итоге приведет к созданию однородной правовой среды. Я абсолютно уверен, что когда союз заработает в полную силу, это почувствуют на себе граждане всех наших стран.

В первую очередь речь будет идти о совершенно привилегированном доступе к энергоресурсам. В перспективе я вижу создание транснациональных евразийских компаний в сфере энергетики. Это приведет к кардинальному качественному изменению статуса наших стран. Если еще будут заключены соглашения с Ираном (а такие предложения из Тегерана поступают), то мы обретем новые возможности.

К Таможенному союзу все больше внимания проявляют Турция и Пакистан. Китай тоже очень пристально наблюдает, как развивается ТС. Главный же итог деятельности союза в том, что сейчас он реально работает, а раньше существовал только в виде деклараций.

— Официальный Киев неоднократно заявлял, что страна взяла курс на евроинтеграцию. Сближаться с Таможенным союзом Украина не спешит. Так, может, ей в ТС и делать-то нечего?

— С точки зрения исторического, геополитического, политического анализа Украина, безусловно, принадлежит к евразийской цивилизации. И место ее здесь, в Евразии. В то же время ваша страна рассматривает интеграцию как угрозу своей идентичности. Почему так происходит?

Как мне представляется, первая причина — в непонимании сути западноевропейской цивилизации. Украина искренне считает, что ее когда-нибудь возьмут в ЕС. Этого не произойдет ни при каких условиях. А даже если бы мечта сбылась, украинцы ничего не получили бы. Граждане вашей страны были бы в Европе людьми четвертого сорта и трудились бы на самых грязных и непрестижных работах, что они, в общем-то, могут делать и сейчас.

Второй вопрос. Кто-то может думать, что, присоединяясь к Западу, Украина сохранит свою национальную государственность и идентичность. Но для Европы идея нации — это идея фашизма, идея кровавого прошлого. И условием присоединения является отказ от национальной идентичности. Соответственно если Украина будет ориентироваться на Запад, то нации она должна сказать «до свиданья». Это уже прочувствовали на себе хорваты: те, кто мечтал о великой Хорватии, сейчас сидят в тюрьме.

Надо понимать и то, что если будет движение на Запад, то восток Украины в этом направлении не пойдет, и тогда угроза раскола страны встанет в полный рост.

Кроме того, на мой взгляд, украинцы, видимо, не осознают, в каком состоянии находится Россия. Глубочайшая ошибка считать, что русские сегодня способны ассимилировать украинцев. Нет у них на это ни сил, ни желания, к тому же они не понимают, зачем им это нужно делать.

— В нашей беседе вы не раз произносили слово «либерализм». Если судить по российскому медиапространству, то либералов там подавляющее большинство: на одном канале Познер, на другом — Быков, на радио — еще кто-то из оппозиции. Любая ее акция получает детальнейшее и самое благоприятное освещение в СМИ. Я прав?

— У либералов нет политической гегемонии, их экономическое доминирование по большей части поставлено под контроль государственных монополий. Последний сегмент, где либералы внушительно представлены и во многом определяют повестку дня, — массмедиа и сфера культуры.

Но надо понимать, что эдаким профессором Мориарти «цветной революции» в России, мотором всех антипутинских инициатив — от Pussy Riot до Болотной — был Березовский. Теперь он мертв. Его смерть — это символ кончины всех: Познера, Венедиктова, Шендеровича, Быкова. В уходе Березовского из жизни, в его покаянии, в ощущении полного провала собственной миссии, как в магическом кристалле, можно увидеть судьбу всего того, что еще пляшет, орет, кривляется и визжит в российской политике.

Со стороны, конечно, может показаться, что у либералов все хорошо. Совершенно однозначно могу сказать: это конец. Они еще там, но их уже нет. Самые рациональные из них уже сейчас стоят очередями в кремлевские кабинеты с просьбой о прощении и возвращении. Я думаю, что Путин добрый, незлопамятный, он простит всех.

Источник

[spqr1945]

Со стороны, конечно, может показаться, что у либералов все хорошо. Совершенно однозначно могу сказать: это конец.

многим бы хотелось так думать, но отстутствие оппозиции приведет к загниванию режима.

[petrovna]

Как будто речь идёт об полном физическом истребление, spqr1945 имееться в виду то, что либералы потеряли свое какое либо влияние на умы людей в России. Тем более кто сказал, что оппозиция это в обяз либералы, чем КПРФ, ЛДПР и СР не оппозиция, или "нормальное" развитие якобы "режима" возможно лишь возглавляемое оппозиции либераламы? Ну что за чуш?

[spqr1945]

Могу констатировать что да, потеряли, впрочем я не разделяю некоторых их ценностей, как и впрочем ценностей коммунистов и консерваторов. Большинство народа настроено пропутински и патриотично, что ясно видно на этом форуме.

Впрочем мне это как-то напоминает 50-е годы на Западе или 70-е в СССР, когда был большой экономический рост, народ богател, торжествовали консервативные ценности. Однако же вслед за этим на Западе последовали весьма бурные 60-е с революциями в Париже и столкновениями с полицией ещё в ряде стран, в СССР после сытых 70-х последовали весьма бурные 80-е с перестройкой и переменами. притом народ-то эти перемены активно поддерживал. В общем есть что-то циклическое в этом - стабильность-кризис-снова стабильность-и снова кризис. Нынешняя тоже не будет вечной - молодежь выросшая в сытых 2000-х и не помнящая унылых 90-х, тоже когда-то потребует перемен.

[petrovna]

Думаю обратного оттока в либеральные идеи уже не будем. ИМХО!

Возможно при ухудшение экономических покозателей, народ скорее полевеет. Что и на нашей же Улановке видно.

[spqr1945]

А что лучше левацкая революция, чем либеральная? Дураки и там и там есть.

Да и дело часто ведь не в ухудшении экономики - как ни странно бурные 60-е на Западе имели место при серьёзном росте экономики. Народ богател, а разбогатев стал требовать ещё большего - в частности внеэкономических свобод - негры например стали требовать реального равноправия, хотя их зарплата и уровень жизни существенно выросли. Не хлебом единым жив человек. Парижская революция 1967 года отправила в отставку Де Голля, хотя при нём опять же был налицо рост экономики.

[ChIT]

По случаю дня рождения одного из величайших людей XX века - Владимира Ильича Ленина, подборка высказываний известных политиков, военных, писателей и философов, которым посчастливилось застать те эпохальные изменения, которые осуществил Ленин. В цитатах хорошо виден тот всемирноисторический характер деятельности Ленина, который покорил сотни миллионов людей по всему миру. Оценки этого величия разнятся, но в масштабе данной фигуры они вполне сходятся.

Мизиано Ф. (1884—1936) — один из основателей Итальянской коммунистической партии:

Никого так не хвалят и не ругают, как Ленина, ни о ком не говорят так много хорошего и так много плохого, как о Ленине. В отношении Ленина не знают середины, он—либо воплощение всех добродетелей, либо—всех пороков. В определении одних—он безгранично добр, а в определении других—до крайности жесток.

В этих определениях отразилась та четкая, резкая, отрубленная, непримиримая классовая грань, которую устанавливал Ленин. Не знали середины в отношении к нему потому, что и он сам не знал ее. Никаких соглашений, компромиссов, открытая, ожесточенная, неумолимая классовая борьба с наступлениями, натисками, траншейными боями, обходами, отступлениями, но не сдачей. Ленин не знал внеклассовых чувств, про него нельзя сказать, что он был просто добр или зол. По отношению к нему нельзя обобщать этих и других понятий. Добр, когда интересы его класса это разрешали, зол, когда они этого требовали. И так во всем остальном.

Махатма Ганди, идеолог национально-освободительного движения Индии:

"Идеал, которому посвятили себя такие титаны духа, как Ленин, не может быть бесплодным. Благородный пример его самоотверженности, который будет прославлен в веках, сделает этот идеал еще более возвышенным и прекрасным".

Бердяев, русский философ:

«…Ленин сделан из одного куска, он монолитен. Роль Ленина есть замечательная демонстрация личности в исторических событиях. Ленин потому мог стать вождём революции и реализовать свой давно выработанный план, что он не был типическим русским интеллигентом. В нём черты русского интеллигента сочетались с чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство.

…И он остановил хаотичный распад России, остановил деспотическим, тираническим путём. В этом есть черта сходства с Петром…

…Ленин мог начертать план организации коммунистического государства и осуществить его. Как это парадоксально ни звучит, но большевизм есть третье явление русской великодержавности, русского империализма…».

Эдуард Эррио, премьер-министр Франции:

«Нет нужды указывать, как далек я был от ленинского учения, но я всегда восхищался его исключительными дарованиями государственного человека, его решительностью, энергией и действительно энциклопедической образованностью. Я уверен, что если бы он жил, то еще многое сделал бы для своей страны, ибо это был человек, который умел оценивать всякое положение и находить выход из него».

Николай Рерих, русский художник, писатель, путешественник, общественный деятель, философ, мистик, учёный, археолог:

"В великом Владимире поразительно отсутствует отрицание. Он вмещал и целесообразно вкладывал каждый материал в мировую постройку. Именно это вмещение открывало ему путь во все части света. И народы складывают ленинскую легенду не только по прописи его постулатов, но и по качеству его устремления. За нами лежат 24 страны, и мы сами в действительности видели, как народы поняли притягательную мощь (...). Друзья, самый плохой советчик - отрицание. За каждым отрицанием скрыто невежество."

Лион ФЕЙХТВАНГЕР, выдающийся немецкий писатель и драматург:

Ленинское определение свободы прекрасно демонстрирует разницу между подлинным и ложным гуманизмом, между «гуманизмом» и гуманизмом. «Гуманист» видит свободу в позволении публично бранить правительство. Ленинский подлинный гуманист считает, что свободен тот, кто свободен от страха перед безработицей и голодной старостью, кто свободен от страха за судьбу своих детей...

А. Грамши, итальянский философ и политический деятель:

"Ленин, по свидетельству всех, кто с ним когда-либо сталкивался, показал себя величайшим государственным деятелем современной Европы, человеком, пользующимся безграничным влиянием в массах, зажигающим в народах энтузиазм, пробуждающим в них чувство сознательной дисциплины; человеком, который благодаря своему могучему уму способен повести за собой все мировые социальные силы, могущие быть использованными на благо революции; человеком, легко распознающим и парализующим самые изощренные козни буржуазных государственных деятелей."

Великий князь Александр Михайлович Романов:

«На страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи».

Граф В.П.Зубов:

«Его ораторское дарование было удивительно: каждое его слово падало, как удар молота и проникало в черепа. Никакой погони за прикрасами, ни малейшей страстности в голосе; именно это было убедительно. Позже я имел случай сравнить способ его речи с Муссолини и Гитлером. Последний сразу начинал с истерического крику и оставался все время на этой форсированной ноте, не имея дальнейшего подъёма; я никогда не мог понять, как этот человек мог влиять на слушателей, разве что они все были истериками.

Прекрасноречие Муссолини могло действовать на настроение итальянцев, но по сравнению с ленинским оно не было таким же толковым. Лишь один европейский оратор мог сравниться с Лениным – Черчилль».

Уинстон Черчилль, 1929:

"Ни один азиатский завоеватель, ни Тамерлан, ни Чингис-хан, не пользовались такой славой, как он. Непримиримый мститель, вырастающие из покоя холодного сострадание здравомыслия, понимания реальной действительности. Его оружие - логика, его расположение души - оппортунизм. Его симпатии холодны и широки, как Ледовитый океан: его ненависть туга, как петля палача. Его предназначение - спасти мир; его метод - взорвать этот мир. Абсолютная принципиальность, в то же время готовность изменить принципам... Он ниспровергал всё. Он ниспровергал Бога, царя, страну, мораль, суд, долги, ренту, интересы, законы и обычаи столетий, он ниспровергал целую историческую структуру, такую как человеческое общество. В конце концов он ниспроверг себя. Интеллект Ленина был повержен в тот момент, когда исчерпалась его разрушительная сила и начали проявляться независимые, самоизлечивающие функции его поисков. Он один мог вывести Россию из трясины. Русские люди остались барахтаться в болоте. Их величайшим несчастьем было его рождение, но их следующим несчастьем была его смерть"

Анри БАРБЮС, французский писатель:

"Когда произносится это имя, мне кажется, что одним этим уже сказано слишком много и нельзя осмеливаться высказывать свою оценку о Ленине. Я еще слишком во власти того остро-тяжелого чувства, которое охватило меня при известии об исчезновении этого великого человека. Ленин является для меня одной из самых широких, одной из самых полных личностей, которые когда-либо существовали. Он в полном смысле этого слова выше всех осуществителей вековых усилий человечества."

Сталин, "великий вождь и учитель всех народов":

"Логика в речах Ленина - это какие-то всесильные щупальца, которые охватывают тебя со всех сторон клещами и из объятий которых нет мочи вырваться: либо сдавайся, либо решайся на полный провал"

«Что касается Ленина и Петра Великого, то последний был каплей в море, а Ленин - целый океан»

Сунь Ятсен, китайский революционер, основатель партии Гоминьдан, один из наиболее почитаемых в Китае политических деятелей:

"За многие века мировой истории появились тысячи вождей и учёных с красивыми словами на устах, которые никогда не проводились в жизнь. Ты, Ленин, исключенье. Ты не только говорил и учил, но претворил свои слова в действительность. Ты создал новую страну. Ты указал нам путь..."

Неру Д., премьер-министр Индии:

Прошло немного лет после его смерти, а Ленин уже стал неотъемлемой частью не только его родной России, но и всего мира. И по мере того, как идет время, величие его растет, он теперь один из тех немногих мировых деятелей, чья слава бессмертна. … Ленин продолжает жить, причем не в памятниках и портретах, а в своих колоссальных свершениях и в сердцах сотен миллионов рабочих, которых вдохновляет его пример, вселяя надежду на лучшее будущее.

Каутский, немецкий экономист, историк и публицист. Теоретик классического марксизма:

"Наши разногласия не должны делать нас слепыми к величию усопшего. Он был колоссальной фигурой, каких мало в мировой истории. Между правителями великих государств нашего времени имеется только один, который хоть сколько-нибудь приближается к нему по своей силе. Это был Бисмарк. Конечно, их цели были диаметрально противоположны. У одного — торжество династии Гогенцоллернов в Германии, у другого — торжество пролетарской революции. Это такая же противоположность, как между водой и огнем. Цель Бисмарка была мелка, цель Ленина — колоссальна."

Борис Пастернак, писатель:

«Ленин, неожиданность его появления из-за закрытой границы; его зажигательные речи; его в глаза бросающаяся прямота; требовательность и стремительность; не имеющая примера смелость его обращения к разбушевавшейся народной стихии; его готовность не считаться ни с чем, даже с ведущейся и еще и не оконченной войной ради немедленного создания нового невиданного мира; его нетерпеливость и безоговорочность вместе с остротой его ниспровергающих, насмешливых обличений, поражали несогласных, покоряли противников и вызывали восхищение даже у врагов.

Как бы ни отличались друг от друга великие революции разных веков и народов, есть у них, если оглянуться назад, одно общее, что задним числом их объединяет. Все они – исторические исключительности или чрезвычайности, редкие в летописях человечества и требующие от него столько предельных и сокрушительных сил, что они не могут повторяться часто. Ленин был душой и совестью такой редчайшей достопримечательности, лицом и голосом великой русской бури, единственной и необычайной. ОН с горячностью гения, не колеблясь, взял на себя ответственность за кровь и ломку, каких не видел мир, ОН не побоялся кликнуть клич к народу, воззвать к самым затаенным и заветным чаяниям, ОН дал морю разбушеваться, ураган пронесся с его благословения»

И. М. Губкин, русский учёный-геолог, основатель советской нефтяной геологии:

"История человечества не знает другого примера, чтобы великий гений, вождь миллионных масс трудящихся, зачинатель новой эры в жизни человечества, был в то же время простым, милым, доступным и близким человеком.

…Обаяние личности Владимира Ильича не поддается никакому описанию: бледны наши слова и убог наш язык, чтобы изобразить его в соответствии с действительностью. Каждый, кто имел с ним хотя бы самое маленькое, мимолетное соприкосновение, уносил с собою самое светлое воспоминание о нем, как о родном, близком человеке."

Луначарский, партийный и государственный деятель, писатель, нарком просвещения:

"Очарование это колоссально: люди, попадающие близко в его орбиту, не только отдаются ему как политическому вождю, но как-то своеобразно влюбляются в него. Это относится к людям самых разных калибров и духовных строений—от такого тонко вибрирующего огромного таланта, как Горький, до какого-нибудь косолапого мужика, явившегося из глубины Пензенской губ., от первоклассных политических умов, вроде Зиновьева, до какого-нибудь солдата и матроса, вчера еще бывших черносотенцами, готовых во всякое время сложить свои буйные головы за «вождя мировой революции—Ильича»

Алексей Максимович Горький, писатель:

«И был он насквозь русский человек с «хитрецой» Василия Шуйского, с железной волей Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого. Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал свою страну, – издали она кажется красочнее, ярче. Он правильно оценил потенциальную силу ее – исключительную талантливость народа, еще слабо выраженную, не возбужденную историей, тяжелой и нудной, но талантливость всюду, на темном фоне фантастической русской жизни, блестящую золотыми звездами».

"Иногда казалось, что неукротимая энергия его духа брызжет из глаз искрами и слова, насыщенные ею, блестят в воздухе.

Все необыкновенное мешает людям жить так, как им хочется. Люди жаждут – если они жаждут – вовсе не коренного изменения своих социальных навыков, а только расширения их. Основной стон и вопль большинства: «Не мешайте нам жить, как мы привыкли!» Владимир Ильич был человеком, который так помешал людям жить привычной для них жизнью, как никто до него не умел сделать это».

…Героизм его почти совершенно лишен внешнего блеска, его героизм — это нередкое в России скромное, аскетическое подвижничество честного русского интеллигента-революционера, искренне верующего в возможность на земле справедливости, героизм человека, который отказался от всех радостей мира ради тяжелой работы для счастья людей.»

«Его частная жизнь такова, что в религиозное время из него сотворили бы святого»

Устрялов, русский политический деятель и публицист, видный деятель партии кадетов (с 1917), один из идеологов сменовеховства:

"В живой драме всемирной истории это был один из типичных великих людей, определяющих собой целые эпохи.

Он был прежде всего великий революционер. Он - не только вождь, но и воплощение русской революции. Воистину, он был воплощенной стихией революции, медиумом революционного гения. В нем жила эта стихия со всеми ее качествами, увлекательными и отталкивающими, творческими и разрушительными. Как стихия, он был по ту сторону добра и зла. Его хотят судить современники; напрасно: его по плечу судить только истории.

В нем было что-то от Микель Анжело, от нашего Льва Толстого. По размаху своих дерзаний, по напряженности, масштабам, внутренней логике своей мечты он им подобен, им равен. Его гений - того же стиля, той же структуры.

Но мало еще сказать, что он был великий исторический деятель и великий революционер. Он был кроме того глубочайшим выразителем русской стихии в ее основных чертах. Он был, несомненно, русским с головы до ног.

Пройдут годы, сменится нынешнее поколение, и затихнут горькие обиды, страшные личные удары, которые наносил этот фатальный, в ореоле крови над Россией взошедший человек, миллионам страдающих и чувствующих русских людей. И умрет личная злоба, и "наступит история". И тогда уже все навсегда и окончательно поймут, что Ленин - наш, что Ленин - подлинный сын России, ее национальный герой - рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым"

Адлер (1873—1937)—австрийский философ, один из главных теоретиков австромарксизма:

"Значение Ленина для России и ее освобождения — ныне исторический и незыблемый факт, не подвергающийся спорам партий и классовых воззрений. Если историческим смыслом каждой революции является дать свободу и простор, уничтожая и отбрасывая пережитые и тормозящие законоположения и формы жизни для дальнейшего развития общества, то не было более радикальной революции, чем русская, не было более беспощадного уничтожения старого мира, чем через большевизм. Это целиком дело Ленина, который взял в руки могучую инициативу в октябре 1917 года, в тот момент, когда даже его друзья еще колебались; его стихийная смелость, в соединении с упорной и неотступной силой и поразительным дипломатическим искусством, преодолела все опасности революции. Это грандиозное дело имеет значение не только для России: это — часть дела освобождения всего мира….

Человек, который мог бы сделаться русским царем, если бы им руководили личное властолюбие и жажда славы, а не идея социальной революции, умер в комнате прислуги в загородном дворце, из многих комнат которого он хотел жить только в этой. Это не было эффектной игрой, это не была демагогия, наверняка уже чуждая смертельно больному человеку,—это был инстинкт человека, который иначе не мог поступать, ибо существу большой пролетарской идеологии, которую он исповедовал, для которой он жил, мог соответствовать только пролетарский образ жизни."

Альберт Эйнштейн — ученый-физик:

«Я уважаю в Ленине человека, который с полным самоотвержением отдал все свои силы осуществлению социальной справедливости... Люди, подобные ему, являются хранителями и обновителями совести человечества».

Ромен Роллан, писатель:

"Никогда со времени Наполеона I история не знала такой стальной воли.

Никогда со времени героической эры европейские религии не знали апостола со столь гранитной верой.

Никогда еще человечество не создавало властителя дум и людей, столь абсолютно бескорыстного.

Еще при жизни он вылил свою моральную фигуру в бронзу, которая переживет века."

Керенский, глава Временного правительства:

"Он был великим организатором. Его сила была в умении организовывать. С другой стороны – и это очень важно знать, – ему не были ведомы в политической жизни такие понятия, как уважение к другим, сдержанность, верность политической линии. Он был готов на что угодно, если в этом нуждались партия и «мировая революция».

"Если бы вы встретили его на улице, никогда бы не подумали, что в этом человеке есть что-то необычное. Ленин был сторонником беспощадного террора, без малейшего снисхождения. Только так меньшинство может навязать свою власть большинству, стране. Когда, уже будучи в эмиграции, я спрашивал друзей Ленина из членов левых партий Европы или из меньшевиков о различиях между Лениным и Сталиным, все говорили: в отношении к террору различий между ними не было".

Вячеслав Молотов, министр иностранных дел СССР.

"На съезде Советов, когда Ленин выступал, провозглашая Советскую власть, я стоял за ним и почему-то смотрел на его ботинок. У Ленина была привычка: во время выступления приподнимать ногу на носке, он как бы весь тянулся ввысь. И я отчетливо видел протертую насквозь подошву его ботинка. На всю жизнь врезалось в память...»

Дж. Бернал, английский физик и социолог науки, общественный деятель. Профессор Кембриджского и Лондонского университетов, член Лондонского Королевского общества:

"…Он принадлежит не только Советскому Союзу, но и всему человечеству. Ленин — вдохновляющий пример для нас; мы живем и боремся под непосредственным воздействием его идей.

… Ленин был величайшим среди крупнейших ученых своего времени по интеллектуальной силе своего мышления, по широте своего кругозора. Там, где другие великие люди видели тот или другой аспект действительности, он видел все. Он видел действительность не как нечто статическое, а в движении; он понял силы, которые определяли это движение, и научился управлять ими."

А. П. Карпинский, русский геолог, академик, с МАЯ 1917 года и до конца жизни первый выборный президент Российской академии наук:

Владимир Ильич обладал редким положительным качеством— он умел сознавать свои ошибки, совершенно неизбежные при задуманном им громадном и сложном предприятии, и решительно исправлял промахи, допущенные местными органами при его осуществлении, если мероприятия последних не отвечали истинным намерениям Ленина.

…Благодаря заботам его, при его широком содействии и поощрении начался количественный рост академических учреждений и институтов, увеличивший и занимаемую ими территорию до размеров целого городка и делающий нашу Академию единственной в своем роде в ряду других академий мирового значения.

Йозеф Геббельс, министр пропаганды Третьего Рейха:

Русский по-прежнему связан со своей судьбой. Он переносит невзгоды своего времени наполовину охотно, наполовину неохотно, со смутным, не проясненным стремлением к частной собственности и свободе. Этому народу не хватает доступа к свободе, не только конкретного доступа, но и любого доступа. Он будет приветствовать и жадно поглощать все, страстно отдаст себя тому, кто пообещает ему свободу. Тот, кто в один день выведет его из бедствий, станет его спасителем, его апостолом, его Богом.

Среди этих людей самым великим был Ленин. Он хотел указать путь этому народу. Для этого народа он стал всем."

Павел Милюков, один из лидеров партии кадетов, министр иностранных дел Временного правительства:

"Логика событий была несомненно на стороне Ленина. «Ясно видя, осязая, чувствуя наличность обстановки гражданской войны», он дал сигнал. Называя только что сформированную ко­алицию «правительством гражданской войны», Троцкий, очевид­но, разумел именно это: не то, что коалиция начнет гражданскую войну сама, а то, что при этой коалиции «объективные условия момента» сложились в смысле «неизбежности» гражданской войны с несравненно большими шансами на победу «пролетариа­та»

Сергей Миронович Киров, советский партийный деятель.

"Что больше всего поражает и восхищает в Ленине — революционере, ученом и государственном деятеле?

Мне представляется, что в первую очередь это, пожалуй, дар предвидения. Предвидения того, как события общественной жизни будут развиваться, в каком направлении они пойдут, как будут эволюционировать различные классы, а с ними и партии и т. д.

Это был не просто дар гениального человека. Ленинское предвидение являлось результатом титанического, самоотверженного труда. Оно было качеством одновременно и революционера и ученого, который с позиций передового класса анализирует происходящие явления общественной жизни и умеет делать из них правильные заключения и выводы как стратегического, так и тактического порядка."

Потресов, один из создателей «Искры», впоследствии меньшевик:

"Никто, как он, не умел так заражать своими планами, так импонировать своей волей, так покорять своей личностью, как этот на первый взгляд такой невзрачный и грубоватый человек, по видимости не имеющий никаких данных, чтобы быть обаятельным...

Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладал секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал - господства над ними. Плеханова - почитали, Мартова - любили, но только за Лениным беспрекословно шли как за единственным бесспорным вождем. Ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатическую веру в движение, в дело, с не меньшей верой в себя. Если когда-то французский король Людовик XIV мог говорить: государство - это я, то Ленин без излишних слов неизменно чувствовал, что партия - это он, что он - концентрированная в одном человеке воля движения. И соответственно этому действовал. "

А. Керр, лорд Инверчепел:

"Ленин в сотрудничестве со своими помощниками предпринял самый грандиозный социальный эксперимент, который был сделан за две тысячи лет.

В течение двух тысяч лет все подобные попытки кончались неудачей, но Ленин приступил к делу по-новому и основательно. Как человек действия, он всемирно-историческая величина.

Враги обвиняют его в жестокости. Это—заблуждение. Он был основательным и последовательным осуществителем грандиозной нравственной идеи. Этот покойник будет каждый раз воскресать. В сотне форм. Пока из хаоса нашей земли не восстанет справедливость."

Г. М. Кржижановский, учёный-энергетик, академик и вице-президент АН СССР, литератор; советский экономист и экономико-географ:

"К. Маркс утверждал, что тот, кто хочет пробраться к сияющим вершинам знания, должен не страшиться карабкаться по трудным каменистым тропинкам над опасными, зияющими пропастями. Вот именно таким бесстрашным искателем истины и изумительно отважным трудолюбцем был сам Владимир Ильич. Всех нас, знавших его лично, особенно поражало это гармоничное сочетание в нем гениального ученого, беззаветного труженика, пламенного революционера и трибуна. Вот почему он был не только лучшим учеником Маркса, но и по своим основным свойствам был так особенно близок именно к этому величайшему гению человечества. Великие чувства и великий разум, великий ум и великое сердце — вот что является характерными чертами, роднящими этих людей, являющихся наиболее универсальными гениями из всех гениев, когда-либо живших на земле"

Сергей Есенин, поэт:

Россия -

Страшный, чудный звон.

В деревьях березь, в цветь - подснежник.

Откуда закатился он,

Тебя встревоживший мятежник?

Суровый гений! Он меня

Влечет не по своей фигуре.

Он не садился на коня

И не летел навстречу буре.

Сплеча голов он не рубил,

Не обращал в побег пехоту.

Одно в убийстве он любил -

Перепелиную охоту.

Для нас условен стал герой,

Мы любим тех, что в черных масках,

А он с сопливой детворой

Зимой катался на салазках.

И не носил он тех волос,

Что льют успех на женщин томных, -

Он с лысиною, как поднос,

Глядел скромней из самых скромных.

Застенчивый, простой и милый,

Он вроде сфинкса предо мной.

Я не пойму, какою силой

Сумел потрясть он шар земной?

Но он потряс...

Шуми и вей!

Крути свирепей, непогода,

Смывай с несчастного народа

Позор острогов и церквей.

Была пора жестоких лет,

Нас пестовали злые лапы.

На поприще крестьянских бед

Цвели имперские сатрапы.

Монархия! Зловещий смрад!

Веками шли пиры за пиром,

И продал власть аристократ

Промышленникам и банкирам.

Народ стонал, и в эту жуть

Страна ждала кого-нибудь...

И он пришел.

Он мощным словом

Повел нас всех к истокам новым.

Он нам сказал: "Чтоб кончить муки,

Берите все в рабочьи руки.

Для вас спасенья больше нет -

Как ваша власть и ваш Совет".

И мы пошли под визг метели,

Куда глаза его глядели:

Пошли туда, где видел он

Освобожденье всех племен...

И вот он умер...

Плач досаден.

Не славят музы голос бед.

Из меднолающих громадин

Салют последний даден, даден.

Того, кто спас нас, больше нет.

Его уж нет, а те, кто вживе,

А те, кого оставил он,

Страну в бушующем разливе

Должны заковывать в бетон.

Для них не скажешь:

"Л е н и н умер!"

Их смерть к тоске не привела.

Еще суровей и угрюмей

Они творят его дела...

Владимир Николаевич Ипатьев (1867–1952), царский генерал, ученый–химик:

«Бездарные члены Временного правительства смеялись над речами Ленина и считали, что тезисы, проповедуемые им, никакой угрозы для них не представляют, поскольку для их выполнения не найдется надлежащего количества последователей. Но Ленин знал, что проповедовал и чего хотел. Он был на голову выше всех своих соратников и имел твердый характер, не метался из стороны в сторону, отлично понимая всю обстановку в России, – как в тылу, так и на фронте. Можно было совершенно не соглашаться с многими идеями большевиков, можно считать их лозунги за утопию, но надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 года, проведенный Лениным, обусловил собою спасение страны, избавив ее от анархии и сохранив в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны. Мне часто приходилось, как в России, так и за границей, высказывать свои убеждения, что я в 1917–1919 годах остался в живых только благодаря большевикам....»

Лев Давидович Троцкий, революционер, один из руководителей большевистской партии:

"Подмечать и указывать главное, основное, самое нужное – этот дар свойственен Ленину в высшей степени. И те, кому, как мне, суждено было в этот период близко наблюдать работу Владимира Ильича, работу его мысли, те не могли не относиться с прямым и непосредственным восторгом – я повторяю: именно с восторгом – к этому дару проницательной, сверлящей мысли, которая отметает все внешнее, случайное, поверхностное, намечая основные пути и способы действия. Только тех вождей рабочий класс научается ценить, которые, открыв путь развития, идут непоколебимо, хотя бы даже предрассудки самого пролетариата становились временами препятствиями на этом пути".

Томас МАНН, немецкий писатель:

Несомненно, Ленин всемирно-историческая величина. Властитель дум в новом, демократическом, гигантском стиле. Заряженное силой соединение воли и аскезы. Великий папа идеи, полный миросокрушающего божественного гнева. Сказочный витязь героической саги, сказавший: «Да будет проклят тот, кто опускает свой меч, боясь крови».

Бертран Рассел, английский математик, философ, и общественный деятель.

"... Наш век войдет в историю веком Ленина и Эйнштейна, которым удалось завершить огромную работу синтеза, одному - в области мысли, другому - в действии. Ленин казался мировой буржуазии разрушителем, но не разрушение сделало его известным. Разрушить могли бы и другие, но я сомневаюсь, нашелся ли бы хотя еще один человек, который смог бы построить так хорошо заново. У него был стройный творческий ум. Он был философом, творцом системы в области практики...

Государственные деятели масштаба Ленина появляются в мире не больше, чем раз в столетие, и вряд ли многие из нас доживут до того, чтобы видеть равного ему..."

К. А. Тимирязев, русский естествоиспытатель, основоположник русской научной школы физиологов растений. Почётный доктор Кембриджа, университетов Женевы и Глазго.:

"Большевики, проводящие ленинизм,— я верю и убежден,— работают для счастья народа и приведут его к счастью. Я всегда был ваш и с вами... Передайте Владимиру Ильичу мое восхищение его гениальным разрешением мировых вопросов в теории и на деле. Я считаю за счастье быть его современником и свидетелем его славной деятельности. Я преклоняюсь перед ним и хочу, чтобы об этом все знали..."

Сухомлинов, русский генерал от кавалерии, военный министр:

"Другой залог для будущего России я вижу в том, что в ней у власти стоит самонадеянное, твёрдое и руководимое великим политическим идеалом правительство. Этот политический идеал не может быть моим. Люди, окружающие Ленина, — не мои друзья, они не олицетворяют собою мой идеал национальных героев. Но я уже не могу их больше назвать «разбойниками и грабителями» после того, как выяснилось, что они подняли лишь брошенное: престол и власть. Их мировоззрение для меня неприемлемо. И всё же медленно и неуверенно пробуждается во мне надежда, что они приведут русский народ — быть может, помимо их воли — по правильному пути к верной цели и новой мощи. ... Верить в это я ещё не могу, но тем сильнее того желать ... в виду бесчисленных ужасных жертв, которых потребовало разрушение старого строя. Что мои надежды являются не совсем утопией, доказывает, что такие мои достойные бывшие сотрудники и сослуживцы, как генералы Брусилов, Балтийский и Добровольский свои силы отдали новому правительству в Москве; нет никакого сомнения, что они это сделали, конечно, убедившись в том, что Россия и при новом режиме находится на правильном пути к полному возрождению."

Бернард Шоу, английский драматург:

"Если будущее будет таким, каким его предвидел Ленин, тогда мы все можем улыбаться и смотреть в будущее без страха. Однако если эксперимент его будет сорван и кончится неудачей, если мир будет упорствовать в сохранении капиталистического развития, тогда я должен с большой грустью проститься с вами, мои друзья ....

Теодор Драйзер, американский писатель:

« Когда я был в 1927 и 1928 годах в России, мне случалось видеть на отдаленных окраинах страны, объединенной духом Ленина, крестьян и рабочих, мужчин и женщин, благоговейно склонившихся или обнаживших голову перед бюстом Ленина и, насколько я понял, видевших в нем (и, по-моему, совершенно справедливо) своего спасителя.

Г. Уэллс, английский писатель :

"Благодаря Ленину я понял, что, несмотря на Маркса, коммунизм может быть творческой, созидательной силой. Для меня было прямо отдыхом поговорить с этим необыкновенным маленьким человеком, открыто признающим всю громадную трудность и сложность задач, стоящих перед коммунизмом.

…теперь, просматривая свою написанную четырнадцать лет назад книгу, восстанавливая в памяти события того времени и сравнивая Ленина с другими знаменитыми людьми, которых я знал, я начинаю понимать, какой выдающейся и значительной исторической фигурой он был. Я не сторонник теории об исключительной роли «великих людей» в жизни человечества, но уж если вообще говорить о великих представителях нашего рода, то я должен признать, что Ленин был по меньшей мере действительно великим человеком."

[ChIT]

[spqr1945]

Господство кучки чиновников даже похуже будет. Пример тому - КНДР.

[tumba]

ОН - во многом был прав. А ты - который, лишь для виду прикрывшись Лениным, протаскиваешь нам усатого и, в припадках слепого антиамериканизма, похваливаешь нынешний режим, и стоящих за ним жирных свиней - нет, ты не прав *20

[Lv]

«Чемпионат.com» удалил сталинистское интервью хоккейного вратаря

Спортивный сайт «Чемпионат.com» удалил интервью вратаря сборной России по хоккею Ильи Брызгалова, в котором спортсмен одобрил сталинский режим. Это подтвердил в твиттере главный редактор «Чемпионат.com» Александр Шмурнов.

«Я снял это интервью своим решением, как только увидел. Но оно уже растиражировано», — объяснил Шмурнов в комментариях у спортивного ведущего «Дождя» Никиты Белоголовцева. «Считаю, что журналистика — не в том, чтобы спортсмена спросить о политике, а врача о стройке», — добавил главный редактор в своем микроблоге.

Интервью с Ильей Брызгаловым было опубликовано на сайте «Чемпионат.com» днем 15 мая. В беседе с журналистом Брызгалов заявил, что хотел бы взять интервью у Иосифа Сталина и что он относится к личности правителя положительно. «Я вижу логику в его действиях, — объяснил хоккеист. — Не без перегибов, конечно. Но он пришел к власти в стране, которая только пережила революцию».

Удалённое интервью Брызгалова:

http://www.sports.ru/hockey/148977889.html

Илья Брызгалов: «Вижу логику в действиях Сталина»

Голкипер сборной России Илья Брызгалов рассказал о том, с кем хотел бы пообщаться.

– Все журналисты хотят взять у вас интервью. А есть человек, с которым хотели бы пообщаться вы?

– Многих уже нет в живых… Я бы хотел поговорить с Чингисханом, Сталиным и Эйнштейном.

– Сталин – очень противоречивая фигура. Как вы к нему относитесь?

– Положительно. Я вижу логику в его действиях. Не без перегибов, конечно. Но он пришел к власти в стране, которая только пережила революцию. Сколько там было шпионов, врагов, предателей. У многих людей после Гражданской войны осталось на руках оружие.

Страна была разорена, надо было как-то выживать. Надо было строить страну, а чтобы это сделать, надо держать ее в железных руках. Потом началась война. Сколько людей вернулось после ее окончания с фронта опять же с оружием. Кругом разруха, надо восстанавливать страну, сохранять обороноспособность. Сколько криминальных элементов было.

– Сталин принял Россию с деревянной сохой, а оставил с ядерным оружием.

– Да, он знал, что делает. О нем говорят: кровавый тиран. А в то время по-другому было нельзя. Да, были невинные люди среди пострадавших от репрессий… Но такое случается. Вот недавно в США отпустили из тюрьмы человека, который отсидел 45 лет. Оказалось, что он был невиновен. Представляете, человек отсидел всю жизнь за то, чего не совершал.

Вот если бы Брызгалов, как и положено, обличил «кровавого тирана», Шмурнов наверняка бы посчитал «мнение спортсмена о политике» вполне компетентным. Нерукопожатный журналист Юрий Нерсесов приводит этому наглядные доказательства:

http://www.apn-spb.ru/news/article13175.htm

Шумков объяснил это тем, что является принципиальным противником материалов, в которых спортсменов спрашивают о политике, и нагло соврал. Потому что восхваления Владимира Путина у него публикуются постоянно. Например 23 февраля 2012 года на сайте появилась заметка об участии в митинге сторонников Путина спортивного телекомментатора Дмитрия Губерниева и цитировалось его выступление. А 3 апреля защитник ЦСКА Василий Березуцкий рассказал, почему он стал доверенным лицом Путина перед президентскими выборами.

[nitrogenium]

А что лучше левацкая революция, чем либеральная? Дураки и там и там есть.

Если следовать ходу истории то за последние 300 лет все революции были сплошь ЛЕВИтские! Творимые руками черни режиссируемые ЛЕВИтами, по сценарию акохенов (коэнов (идиш)). Так что хамаугы леватская или праватская, либеральная, буржуазная или "демократическая".

Любая революция - величайшее зло, независимо под какой личиной оно творится в любом случае. За последние 300 лет не произошло ни одной революции которая бы не была подожжена из вне.

[petrovna]

Вот он какой, результат политики Путина...

Листая старую тетрадь расстрелянного генерала... то есть просматривая свои кое-какие прошлогодние файлики и черновики, нашла я две цитаты. Где я их откопала, не помню (ссылка, увы, затерялась), но невзирая на это, цитаты заслуживают внимания.

Читаем. Сначала это:

"Россия - обанкротившаяся во всех отношениях страна, которая должна в ближайшие годы погрузиться в хаос, нищету и беспрерывные этнические конфликты. Россия - это "черная дыра", не обладающая никаким геополитическим выбором в своей жизни, потому что по сути речь идет только о ее физическом выживании в чистом виде. Россию необходимо разделить на части, она тогда будет состоять из рыхлой конфедерации европейской России, Сибирской республики и Дальневосточной республики, которым бы по отдельности было бы гораздо легче устанавливать тесные экономические отношения с Европой, новыми центральноазиатскими государствами и с Востоком. Однако какая-либо интеграция России в расширенный мировой порядок Запада невозможна, Россия слишком отсталая страна, экономически доведенная коммунизмом до нищеты, и поэтому более-менее подходящим демократическим партнером для США она стать не в состоянии. Россия - побежденный геополитический конкурент, и занимает место ослабленной, отсталой, проблемной и окруженной со всех сторон страны, которой отказано в роли сколько-нибудь уважаемого геополитического игрока."

З.Бжезинский, "Большая шахматная доска", 1997 г.

А теперь это:

"Если Западу не удастся заключить долгосрочный стратегический союз с Россией, то это может обернутся для него глобальной изоляцией. Тем более это важно, учитывая нынешнее сближение Китая и России. Мировое доминирование одной единственной державы – США в мире больше невозможно, вне зависимости от того, насколько она сильна или слаба. Особенно это касается ситуации, когда на мировую арену вышли новые региональные державы. Запад всё же может избежать участи мировой изоляции и международного оттеснения на вторые роли. Но для этого нужно вдохнуть в него новые, живительные силы и разработать новую стратегию и план действий. Для Запада эта Новая Стратегия, должна заключаться в том, чтобы суметь интегрировать Россию и Турцию в международную систему Запада."

З.Бжезинский, "Стратегическое прозрение", 2012 г.

Вот он какой, результат политики Путина…

http://sandra-nova.livejournal.com/673875.html

[Athon]

читал википедию и наткнулся на это:

Я сознаюсь, что подходил к Сталину с некоторым подозрением и предубеждением. В моём сознании был создан образ очень осторожного, сосредоточенного в себе фанатика, деспота, завистливого, подозрительного монополизатора власти. Я ожидал встретить безжалостного, жестокого доктринёра и самодовольного грузина-горца, чей дух никогда полностью не вырывался из родных горных долин…

Все смутные слухи, все подозрения для меня перестали существовать навсегда, после того, как я поговорил с ним несколько минут. Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нём нет ничего тёмного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России.

интересно, а что вы думаете по этому поводу?

[spqr1945]

Все смутные слухи, все подозрения для меня перестали существовать навсегда, после того, как я поговорил с ним несколько минут. Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нём нет ничего тёмного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России.

Не думаю что личность Сталина можно было бы как-то однобоко описать, когда надо он умел очаровывать людей, когда надо пригрозить и заставить, когда надо быть над схваткой. Личность его была многослойна и вряд ли нам удастся ее когда-нибудь разгадать.

[aquamar]

было бы правильнее привести полный отрывок из автобиграфии Уэллса, о Сталине:

Москва очень преобразилась, это видно даже с воздуха. Под нами было не

тяжеловесное, живописное, черно-золотое, окруженное, как во времена варваров,

стенами, расположенное возле огромной крепости военное поселение, которое я ви-

Глава IX. Идея планируемого мира

411

дел в первый мой приезд 1914 года. Не осталось и следа от запущенного,

полуразрушенного, тревожного города, каким Москва была при Ленине; сейчас он

беспорядочно и деловито возрождался. Повсюду царила строительная лихорадка —

возводились заводы, фабрики, рабочие кварталы, в пригородных лесах строили дачи

и клубы. Никакой план с воздуха не просматривался; так и казалось, что город

разрастается сам собой — это свойственно скорее городам, где царствует

индивидуализм. Мы пронеслись над лоскутным одеялом посадочных площадок и

увидели множество аэропланов, стоявших возле ангаров. Быть может, у Москвы

сосредоточена вся русская авиация; во всяком случае, такая мощь воздушного флота

оставляла сильное впечатление. Двадцать шесть лет назад в своей «Войне в

воздухе» я изобразил широкие поля, усеянные самолетами, но даже самые отчаянные

потуги моего воображения не подсказали бы мне, что я их увижу.

Признаюсь, я ехал к Сталину не без подозрительности и предубеждения. У

меня к тому времени сложилось представление о скрытном и эгоцентричном

фанатике, лишенном слабостей деспоте, ревниво взыскующем абсолютной власти.

В его противостоянии с Троцким я склонялся на сторону Троцкого. У меня было

высокое, возможно, слишком высокое, мнение о военных и административных

способностях последнего; и мне казалось, что Россия, которой позарез нужны

талантливые руководители, не должна с такой легкостью отправлять их в изгнание.

Суждение это было несколько поколеблено, когда я прочитал автобиографию

Троцкого, в особенности — второй ее том; но я по-прежнему рассчитывал увидеть в

Москве безжалостного, черствого, самонадеянного человека, по всей

вероятности — доктринера, эдакого грузинского горца, чей дух на веки вечные обречен

обитать в родных ущельях.

И все же я должен был признать, что он не просто угнетал и тиранил Россию —

он управлял ею, и Россия под его руководством набирала силы. Хотя все

славословия первому пятилетнему плану я сурово просеивал сквозь сито скепсиса,

возрастало впечатление, что он вообще-то удается. Любая сплетня из первых рук,

которая могла мне поведать что-то новое об этих двух людях, возбуждала мое

любопытство. Я уже сомневался в том, что встречу в Москве Синюю Бороду,

злодея, заправляющего Россией. Впрочем, если бы мне не хотелось отрешиться

от собственного предубеждения и приблизиться к истине, я бы не поехал снова в

Москву.

У этого одинокого властолюбца, думал я, должно быть, чудовищный,

невыносимый характер, но ум его, безусловно, свободен от шор догматизма. Если мое

представление о мире хоть в чем-то верно и если он действительно так

незауряден, как мне начинает казаться, то у нас обнаружится определенная общность

взглядов.

Я собирался рассказать ему о своем разговоре с Рузвельтом, о перспективах

мирового сотрудничества, которые открьшаются перед человечеством. Особенно

мне хотелось подчеркнуть, — как и раньше, в Белом доме, — что и англоязычные,

и русские, и жители стран, географически связанных с ними, то есть

проживающие в умеренном климатическом поясе, включают в себя огромное количество

людей, представляющих, как необходимы взаимопонимание и взаимное

сотрудничество, чтобы создать Мировое государство. Помимо этих двух важнейших

412

Опыт автобиографии. Том второй

предпосылок моего плана есть и третья мощная сфера потенциального

сотрудничества — испаноязычное сообщество. Народы, которые вместе с китайцами

составляют подавляющее большинство человечества, вопреки своим так

называемым правительствам, страстно хотят мира, развития промышленности и

организованного процветания. Такие явления, как японский империализм, национальная

самодостаточность Кэ д'Орсэ95 и Муссолини, инфантильная изворотливость

британского иностранного ведомства и германская политическая паранойя,

окажутся просто жалкими помехами на пути к единству, когда взаимное тяготение

обогатится способностью понять друг друга и общностью терминологии.

Воинственность Японии — не столько угроза человечеству, сколько полезное напоминание

о том, что мы должны отбросить различия и как можно шире распространить

одну ясную и определенную волю, волю к миру во всем мире. Япония, как

возможный, но крайне маловероятный союзник Германии, — последняя действенная

угроза цивилизации со стороны реакционных сил. Франция по духу своему

неагрессивна; Великобритания же никогда не избавится от нерешительности. Для

начала мне хотелось выяснить, насколько такой взгляд на международное

положение близок Сталину. Если бы он в общем согласился, я постарался бы понять, до

какой степени он разделяет мою убежденность в том, что нынешней своей

неспособностью обуздать жалкие, хотя и свирепые потуги агрессивного патриотизма,

широкие массы обязаны вовсе не каким-то коренным свойствам человеческой

натуры, а старым бестолковым традициям, дурно поставленному образованию и

неверным истолкованиям; то есть, в сущности, тому, что мы не можем передать

населению наших стран правдивые представления об истории человечества и о

той объединяющей цели, которая перед ним стоит. Цель эта —

высокоорганизованное мировое сообщество, в котором идеал служения займет место выгоды.

Различия между политическими диалектами, на которых выражалось стремление к

этой цели, совершенно бессмысленны и лишь приводят к трате времени и сил.

Творческие порывы пропадают втуне из-за педантизма и недоразумений.

Неужели никак нельзя привести общие политические установки в соответствие

с духом времени, чтобы интеллекту западного мира созидательные намерения

России перестали казаться чем-то чуждым и отталкивающим, поскольку она не

хочет расстаться с устаревшим политическим жаргоном, лексиконом классовой

борьбы, который вышел из оборота лет пятьдесят тому назад? Любая частица

этого мира, выполнив свое предназначение, должна умереть; пора признать, что

умер — не только физически, но и умственно — сам Карл Маркс. Цепляться за

эти надоевшие фразы так же нелепо, как электрифицировать Россию при

помощи электрических машин или цинковых и медных батарей образца 1864 года.

Марксистская теория непримиримой вражды классов уже мешает планировать

новый мировой порядок. И в нашем, англоязычном, сообществе это особенно

очевидно.

Устаревшая доктрина, предписьшающая безоговорочное право на истину

пролетариату или политику, его представляющему, отталкивает компетентных

технологов, которые жизненно необходимы для решения великой задачи, и

насаждает мистический массовый энтузиазм, который противостоит

дисциплинированному сотрудничеству. Я собирался твердо сказать, что Россия лишь на словах

Глава IX. Идея планируемого мира

413

способствует единству и солидарности человечества, а на самом деле движется

своим курсом к своему, особому социализму, который все больше утрачивает

какую-либо связь с социализмом мировым, и при этом внушает несметным массам

своего народа недоверие и даже враждебность к огромным неофициальным

слоям западного общества, ратующим за всемирную консолидацию. Неужели и впрямь

невозможно выработать общую линию созидательной пропаганды? Ведь мы, чего

доброго, эту возможность упустим.

Нам со Сталиным пришлось говорить через переводчика; это очень типичный

пример того, как условия общения отстают от материального прогресса. Он

говорит по-грузински и по-русски, но не может связать и пары слов ни на одном

западном языке. Поэтому с нами все время был представитель МИДа, господин

Уманский96. Достав блокнот, в котором быстро записывал по-русски то, что

каждый из нас говорил, он оглашал по-русски мои мысли, почти так же проворно

читал мне английские ответы, а потом сидел, с напряженной готовностью глядя

поверх очков. При такой постановке дела какие-то мои фразы неизбежно

пропадали, восполняясь фразеологией Уманского. Беседу замедляли и мои

настойчивые попытки удостовериться по ответу в том, что до Сталина верно донесли хотя

бы суть моих рассуждений, оставляя в стороне вопрос об оттенках смысла.

Все мои подспудные опасения увидеть перед собой сурового и непреклонного

горца рассеялись с первой минуты. Он — один из тех, кто на фотографиях и

портретах выглядит совершенно иначе, чем в жизни. Его непросто описать, и

многие описания преувеличивают мрачность и неподвижность лица. Скованность в

общении, личная простота породили толки о коварном лицемерии; сделали его

предметом изобретательной, падкой на скандал, глухой молвы. Обычные

обстоятельства его частной жизни так старательно замалчивались, что это плохо

сочеталось с его исключительным положением в обществе, и, когда около года

назад его жена неожиданно умерла от какой-то болезни мозга, людское

воображение сочинило легенду о самоубийстве, что было бы невозможно, будь здесь

хоть немного больше стремления к открытости. Стоило нам начать беседу, и все

мои мысли о подводных течениях и скрытом душевном напряжении исчезли

бесследно.

Я увидел ничем не примечательного человека в вышитой белой рубахе,

темных брюках и сапогах, который что-то высматривал в окно, стоя в просторной и

почти пустой комнате. Он чуть застенчиво взглянул на меня и с дружеской

открытостью пожал мне руку. Ничем не примечательны были и черты его лица;

их нельзя было назвать ни безупречными, ни, уж тем более, «утонченными». Взгляд

блуждал где-то в стороне от меня, но не потому, что мой собеседник избегал

смотреть мне в лицо — он был начисто лишен того непомерного любопытства,

которое понуждало его предшественника на протяжении всей беседы пристально

смотреть на меня из-под ладони, прикрывавшей больной глаз.

Начал я с того, что рассказал ему, как Ленин в конце разговора заметил:

«Возвращайтесь и посмотрите на нас через десять лет». Я протянул все четырнадцать,

но теперь повстречался в Вашингтоне с Франклином Рузвельтом и, пока мои

вашингтонские впечатления еще свежи, захотел встретиться с мозговым центром

Кремля, поскольку считаю, что именно эти два человека, и только они, опреде-

414

Опыт автобиографии. Там второй

ляют будущее человечества. Он ответил обычной формулой ложной

скромности — все это мелочи, сущие пустяки.

Мы никак не могли преодолеть застенчивости. Оба были настроены

дружелюбно, нам хотелось добиться непринужденности, но ее не было. Его,

по-видимому, очень смущало неравенство нашего положения, но он держался естественно

и понимал, что разговор затронет очень значительные темы. Он предложил сесть

за стол; господин Уманский сел рядом с нами, достал свой блокнот, открыл его и

разгладил с видом деловитым и ожидающим.

Я чувствовал, что мне придется нелегко, но Сталин с такой готовностью и

желанием объяснял свою позицию, что скоро паузы, необходимые для перевода,

почти перестали ощущаться, поскольку я был занят подготовкой ответов. Я

полагал, что у меня в распоряжении не больше сорока минут, и, когда они прошли,

неохотно предложил прервать беседу, но он выразил твердое намерение

продолжать ее хоть три часа. Так мы и сделали. Нас обоих остро интересовало, что думает

собеседник. В общем, мне удалось сказать ему все, что я хотел. Свою точку

зрения я излагал выше, поэтому интересно здесь только то, как отвечал мне Сталин.

Не знаю, кого из нас это больше поразило, но я по ходу беседы сильнее всего

удивился тому, что он не желает видеть и отдаленного сходства между

процессами, методами и целями Вашингтона и Москвы. Когда я заговорил с ним о

планируемом мире, я изъяснялся на языке, которого он не понимал. Выслушивая мои

предложения, он никак не мог взять в толк, о чем идет речь. По сравнению с

президентом Рузвельтом он был очень скупо наделен способностью к быстрой

реакции, а хитроумной, лукавой цепкости, отличавшей Ленина, в нем не было и

в помине. Ленин был насквозь пропитан марксистской фразеологией, но эту

фразеологию он полностью контролировал, мог придавать ей новые значения,

использовать ее в своих целях. Ум Сталина почти в той же степени вышколен,

выпестован на доктринах Ленина и Маркса, как выпестованы гувернантками те умы

британской дипломатической службы, о которых я уже написал столько недобрых

слов. Его способность к адаптации так же невелика. Процесс интеллектуального

оснащения остановился у него на точке, которой достиг Ленин, когда

видоизменил марксизм. Ни свободной импульсивностью, ни организованностью ученого

этот ум не обладает; он прошел добротную марксистско-ленинскую школу. Иногда

мне казалось, что я сумею сдвинуть его в нужном направлении, но, как только

он чувствовал, что из-под ног уходит твердая почва, он хватался за какую-нибудь

освященную временем фразу и устремлялся назад, к ортодоксальности.

Я никогда не встречал более искреннего, прямолинейного и честного

человека. Именно благодаря этим качествам, а не чему-то мрачному и таинственному,

обладает он такой огромной и неоспоримой властью в России. До нашей встречи

я думал, что он, вероятней всего, занимает такое положение потому, что его

боятся; теперь же я понимаю, что его не боятся, ему доверяют. В русских есть что-

то и детское, и утонченно-лукавое, и перед этим качеством — в себе и в других —

они испытывают естественный страх. Сталин же — грузин, не ведающий

тонкостей. Его непритворная ортодоксальность убеждает соратников, что все

задуманное будет осуществляться без головоломных осложнений, самым лучшим из

возможных способов. Околдованные Лениным, русские как огня боялись отступить

Глава IX. Идея планируемого мира

415

от его магических заветов. Закоснелость Сталина, мешающая увидеть

современные реалии, лишь отражает, без малейших признаков оригинальности,

охранительную закоснелость его соратников.

Сначала я набросился на него, утверждая, что наше время автоматически

требует крупномасштабного планирования под контролем общества, частичной

национализации транспорта и основных производств; собственно, это и

происходит и в советском мире, и за его пределами. Потом я долго критиковал

старомодную пропаганду классовой борьбы, в которой под понятием буржуазии

смешиваются самые разные типы людей и занятий. Это одно из самых губительных и

ложных упрощений в том массовом буйстве умов, каким была русская

революция. Я сказал, что представители «буржуазии», например техники и ученые,

медики, мастера, опытные производители, авиаторы, инженеры, — могли бы, да и

должны, стать самым подходящим материалом для созидательной революции на

Западе, но сегодняшняя коммунистическая пропаганда, упорно отстаивающая

мистическое правление масс, устранила и противопоставила себе как раз этих самых

ценных людей. Опытные рабочие и руководители знают, что простой работяга не

так способен, как его хозяин. Сталин понимал мои доводы, но его сковывало

привычное почитание пролетарской массы, которая на самом деле представляет

собой не что иное, как полновластный «нар-род» старомодной демократии, только

под новым именем; другими словами, — это очередная выдумка политиканов. Я

знал факты Октябрьской революции, и мне показалось забавным озадачить его

таким очевидным и неортодоксальным заявлением, как: «Любую революцию

делает меньшинство». Честность вынудила его признать, что «сначала», наверное,

так и было. Я пытался снова вернуться к тому, что Запад и Восток могли бы

объединиться, чтобы создать социалистическое Мировое государство, процитировав

слова Ленина, сказанные после революции: «Теперь коммунизм должен учиться

торговать», и добавил, что в отношении Запада это нужно понимать наоборот.

Бизнес должен учиться обобществлению капитала — только этого, в сущности,

достиг сегодня русский коммунизм. Это — не что иное, как государственный

капитализм с некоторыми космополитическими традициями. Запад и Восток

начинали свой путь, имея совершенно разный исходный уровень материальных

достижений, а теперь у каждого из них — то, чего не хватает другому; и я ратую за

планетарное завершение революционного процесса. Сталин, к тому времени уже

вполне раскованный и заинтересованный ходом беседы, вдумчиво пососал

трубку (он очень вежливо попросил у меня разрешения курить), покачал головой и

глубокомысленно сказал: «Nyet». Мысль о таком взаимодополняющем

сотрудничестве, очевидно, возбудила его худшие подозрения. Теперь мне, по-видимому,

предстояло услышать главное. Он поднял руку как школьник, который хочет

прочитать стихи, и стал диктовать ответ, пересыпанный партийными

формулировками. Процесс обобществления в Америке — это не подлинная пролетарская

революция; «капиталисты» стремятся спасти свою шкуру, притворяясь, будто

отказываются от власти, а на самом деле — прячутся за угол, чтобы потом

вернуться. Теперь все ясно. Единственная истинная вера — в России, другой миру не дано.

Америка должна совершить свою собственную Октябрьскую революцию и

следовать за русскими вождями.

416

Опыт автобиографии. Том второй

Затем мы обсуждали свободу слова. Он признавал необходимость и

достоинства критики, но предпочитал, чтобы она была домашнего, партийного

изготовления и не выходила за пределы партийной организации. Там, сказал он, царит

критика необыкновенно принципиальная и свободная. Критика же извне может

быть предвзятой.

Под конец я, как и собирался, снова подчеркнул, что и он и Рузвельт

занимают исключительное положение и могут обращаться к миру вместе. Вышло

нескладно, так как надежда, что человек, управляющий Россией, хотя бы частично

поймет преимущества конвергенции, которая помогла бы создать коллективный

капитализм на Востоке и на Западе, была подорвана. Он отвечал отрицательно,

оставаясь при своем мнении. Мне следовало хорошо выучить русский язык или

пригласить другого переводчика, тогда я сократил бы разделявшую нас

дистанцию. Обычные переводчики питают склонность к штампам. Ничто не страдает

так сильно при переводе, как свежесть незнакомой идеи.

В ходе моих московских встреч я все больше обнаруживал в себе склонность

психоаналитически исследовать то сопротивление, которое встречает здесь

любая созидательная идея, если она — с Запада. Это просто бросается в глаза. Если

так пойдет и дальше, через несколько лет мы услышим от Москвы: если не

«Россия для русских», то «Советы для марксистов-ленинцев! Тех, кто не поклоняется

пророкам — долой!» — а в отношении мира и мирового единства это одно и то же.

Вызвано это очень глубоким, неисправимым патриотизмом, который особенно

действен из-за того, что его скрывают, как скрывали неизбывный

французский патриотизм за призывами к всемирному братству во времена первой

французской революции.

[Ar2rdr]

Если бы не Ленин со Сталиным Россия сейчас была бы и экономически и культурно, во всех отношениях державой № 1. И нас было бы около 500 миллионов, а не 140. В начале 20 века, с началом реформ Столыпина были для этого все предпосылки. Была бы и индустриализация и освоение космоса и все остальное и все это было бы проведено экономически грамотно и без колоссальных человеческих жертв. И гитлер не осмелился бы напасть на Россию. Но большевики, ленины-сталины все испортили. Благодаря им мы на сто лет отстали от запада в правовой культуре, культуре труда, они уничтожили тысячелетнюю религию, веру в Бога на небесах и навязали свою религию и веру в богов на земле и назначили себя этими самыми богами, большими и маленькими. Единственное, что мы умеем это производить оружие и водку да продавать природные ресурсы

[Lv]

Но большевики, ленины-сталины все испортили.

все испортили цари-дегенераты. они довели страну до голода и краха. дальше все пошло под откос

да и сама страна была все время отсталая

[petrovna]

за что Хрущев так ненавидел Сталина?

И у Сталина, и у Хрущёва было по два сына. И тот и другой лишились по одному из них во время войны. Правда, при разных обстоятельствах. При этом оба сына побывали в плену у немцев. Но если о смерти Якова Джугашвили в фашистском концлагере сведений довольно много и расхождения касаются лишь деталей гибели – то ли он сам бросился на колючую проволоку в Заксенхаузене, желая избежать обмена на пленного фельдмаршала Паулюса, то ли его застрелил охранник.

О том, как погиб старший лейтенант Леонид Хрущёв, говорят разное. Некоторые историки, к примеру, утверждают, что «сын Хрущёва, военный лётчик, совершил тяжкое преступление, за которое полагалась высшая мера наказания». Так что же за преступление он совершил и почему в смерти сына Хрущёв винил именно Сталина? И почему незадолго до своей смерти бывший министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов написал о Хрущёве: «Личное озлобление его на любые шаги толкает.

Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли фактически. После такого озлобления он на всё идёт, только бы запачкать имя Сталина».

Но есть и другая версия. Звучит она так: во время одного из полётов Леонид Хрущёв был сбит и попал в плен к немцам. Его быстро склонили к сотрудничеству. Начальство СМЕРШа по личному распоряжению Сталина отправило за Хрущёвым группу захвата, операция прошла успешно, и предателя доставили в Москву – об этом писал, в частности, бывший контрразведчик Вадим Удилов.

Источник

«Пощадите сына!»

- Внук Хрущева, Юрий Леонидович, судился со мной, считая, что я в своем исследовании «Предатель или герой?» оклеветал и оскорбил его отца Леонида и деда Никиту Сергеевича Хрущева. Поводом послужили приведенные мною данные о том, что первый сын Н. С. Хрущева Леонид повинен в убийстве человека и работал во время войны на немцев в плену, после того как был сбит; за что и был, согласно многочисленным утверждениям высокопоставленных лиц, схвачен советскими солдатами, осужден и расстрелян. Московская прокуратура не нашла в моей публикации состава преступления против Хрущевых и отказала в возбуждении уголовного дела… И вот теперь мне стало известно, что вы располагаете какой-то информацией на этот счет. В чем ее суть?

- А суть ее в том, что при Сталине Хрущев внешне вел себя лояльно‚ стремился быть ближе. А в действительности же не мог простить ему смерть своего сына Леонида‚ расстрелянного по приговору военного трибунала.

- Поподробнее, пожалуйста.

- Однажды, во время войны, Сталину позвонил с фронта Хрущев и настоятельно просил принять. Перед этим Сталину сообщили, что сын Хрущева Леонид, военный летчик, совершил тяжкое преступление - предал Родину, а за это полагается высшая мера наказания.

Встреча произошла в рабочем кабинете Сталина в Кремле. Личный секретарь Поскребышев доложил, что товарищ Хрущев прибыл и ожидает в приемной.

Когда Поскребышев вышел, Хрущев решил изложить свою просьбу.

Говоря, Никита Сергевич заплакал. Мол, сын виноват‚ пусть его сурово накажут‚ только не расстреливают…

Сталин ответил: «В сложившемся положении я ничем помочь не могу».

Хрущев упал на колени. Умоляя‚ он стал ползти к ногам Сталина‚ который не ожидал такого поворота дела и сам растерялся.

Сталин отступал‚ а Хрущев полз за ним на коленях‚ плача и прося снисхождения для сына. Сталин просил Хрущева встать и взять себя в руки‚ но тот был невменяем. Вождь вызвал Поскребышева и охрану. Когда те влетели в кабинет‚ то увидели всю эту неприглядную картину.

Сталин попросил вынести Хрущева в соседнюю комнату‚ пригласить врачей и привести Никиту Сергеевича в чувство‚ после чего сопроводить до места‚ где он остановился.

Когда сотрудники охраны и врачи приводили Никиту Сергеевича в чувство‚ он все время твердил: «Пощадите сына‚ не расстреливайте…»

Этот случай дал повод хождению разговоров среди работников Кремля о трагедии в семье Хрущева и отказе Сталина в просьбе о помиловании сына. Происшедший инцидент на встрече Хрущева со Сталиным до сих пор всплывает в разговорах сотрудников органов безопасности‚ особенно когда речь заходит об отношениях между двумя соратниками. В частности‚ утверждается‚ что в этом заключается главная причина всех нападок Хрущева на Сталина и одна из главных причин разоблачения культа личности. При этом делаются ссылки на неосторожное заявление Хрущева в присутствии своих приближенных‚ когда он сказал: «Ленин в свое время отомстил царской семье за брата‚ а я отомщу Сталину‚ пусть мертвому‚ за сына». Хрущев до самой смерти не мог простить Сталину того унизительного положения, в котором он оказался на глазах у всех по воле вождя.

Свое слово Хрущев сдержал. Однако жизнь коварна‚ и Хрущев не избежал своего позорного конца. По выражению Черчилля: «Хрущев начал борьбу с мертвым и вышел из нее побежденным».

Источник

[ChIT]

ОН - во многом был прав. А ты - который, лишь для виду прикрывшись Лениным, протаскиваешь нам усатого и, в припадках слепого антиамериканизма, похваливаешь нынешний режим, и стоящих за ним жирных свиней - нет, ты не прав

*facepalm

1. Чем тебе не нравиться Сталин, верный ученик Ленина?

2. Я антиамериканец? Мне не нравиться многое из американской политики, но это не значит, что я антиамериканец.

3. Нахваливаешь нынешний режим? У *43.