dibar

В доме появился ребенок..... Обращение с ним требует навыков и умений... Для того кто первый раз столкнулся с маленьким ребенком существует Инструкция

Скинул, в ЛС, но чей та не уверен дойдет ли..(( если что стукнись, продублирую в асе..)

я прочитал как - ОчОчки..)) а вот, что это значит..))) ...мдя..))

Лара, это смотря какого типа кукушка (сердце, то бишь) )) Если - куранты, так и на 17:15 и на 17:45 радостное ку-ку!!)) будет..))

Анекдоты в картинках

Не совсем иллюзия, но замысел и участие в исполнении фотографии - Сальвадора Дали..)) Как им это удалось : "К потолку на леске подвешены две картины, мольберт и табуретка. Жена фотографа Ивонна держит стул. На счет 'три', ассистенты Халсмана выплескивают ведро воды и кидают кошек в воздух. На счет 'четыре' Дали прыгает, а Халсман фотографирует. Потом Халсман удаляется в темную комнату, проявлять пленку, а ассистенты вытирают пол и утешают кошек. Кошек подбрасывали двадцать восемь раз. Шесть часов."

Автор: mcretzky Видно, ещё с пелёнок Я ненавидел сласти. Детские анекдоты Не были мне смешны. Велосипед “Орлёнок” Тёмно-вишнёвой масти - Вот это было - что-то! Вот это были сны. Как же он был мне нужен: И тормоза, и шины, Мягкое, на пружинах, Кожаное седло, - Чтобы гонять по лужам И догонять машины, И обгонять машины Всей шоферне назло. Это - сильнее жажды, Это - раздольней лета, Это - волшебней сказки, Это - хмельней побед; И, наконец, однажды Я получил от деда В универмаге “Нарвский” Новый велосипед. Ай да спасибо деду - Мне же доступны дали, Мне же простора мало, И не кричите: “Стой!” Ну, я теперь поеду! Ну, крутану педали!.. Мне невдомёк, что стало Меньше одной мечтой. Ветры недобро веют, И никуда не деться. Время неумолимо, - Не развернётся вспять. На чердаке ржавеют Велосипеды детства. Годы несутся мимо - Не на чем обгонять.

вот вроде поприличней... ) Просто разговор Автор: Мама Стифлера [ принято к публикации 19-10-2007 01:26 ] - Я закурю, не возражаешь? – смотрю вопросительно, накручивая пальцем колёсико грошовой зажигалки. - Кури. Закуриваю, выпуская дым в открытую форточку. - Окно закрой, продует тебя… - в голосе за спиной слышится неодобрение. Отрицательно мотаю головой, и сажусь на подоконник. - Скажи мне правду… - говорю куда-то в сторону, не глядя на него. - Какую? – с издёвкой спрашивает? Или показалось? - Зачем ты это сделал? Пытаюсь поймать его взгляд. Не получается. - В глаза мне смотри! – повышаю голос, и нервно тушу сигарету о подоконник. Серые глаза смотрят на меня в упор. Губы в ниточку сжаты. - Я тебе сто раз объяснял! И прекрати на подоконнике помойку устраивать! Ну да… Лучшая защита – это… - Захлопни рот! Тебе кто дал право со мной в таком тоне разговаривать?! Забыл кто ты, и откуда вылез?! Вот теперь всё правильно. Теперь всё верно. - А вот не надо мне хамить, ладно? Ты весь вечер как цепная собака! Я сто раз извинился! Что мне ещё сделать? А мы похожи, чёрт подери… Может, поэтому я его люблю? За голос этот… За глаза серые… За умение вести словесную контратаку… Я тебя люблю… Но не скажу тебе этого. По крайней мере, сейчас. Пока ты мне не ответишь на все мои вопросы. - Я повторяю вопрос. Зачем. Ты. Это. Сделал. Знак вопроса в конце. - Хватит. Я устал повторять всё в сотый раз. Тебе нравится надо мной издеваться? Ты не представляешь, КАК мне это нравится… Ты не представляешь, КАК я люблю, когда ты стоишь возле меня, и пытаешься придумать достойный ответ… Ты даже не догадываешься, какая я сука… Прикуриваю новую сигарету, и, склонив голову набок, жду ответа. - Да. Я был неправ… Торжествующе откидываю голову назад, и улыбаюсь одним уголком рта. - … Но я не стану тебе объяснять, почему я это сделал. Я принял решение. И всё. И закрой уже окно, мне твоего бронхита очень не хватает. Рано, рано… Поторопилась. Меняем тактику. Наклоняюсь вперёд, зажав ладони между коленей. Недокуренная сигарета тлеет в пепельнице. Дым уходит в окно… - Послушай меня… Я никогда и никому не говорила таких слов. Тебе – скажу. – Нарочито тяну время, хмурю брови, кусаю губы… - Я – старше тебя, ты знаешь. Естественно, в моей жизни были мужчины. Много или мало – это не важно. Кого-то я любила. Кого-то нет. От кого-то была в зависимости, кто-то был в зависимости от меня. Но никому и никогда я не говорила, что… Теперь надо выдержать паузу. Красивую такую, выверенную. Беру из пепельницы полуистлевшую сигарету, и глубоко затягиваюсь, не глядя на него. Три… Два… Один! Вот, сейчас! Выпускаю дым через ноздри, и говорю в сторону: - Никому и никогда я не говорила, что он – самый важный мужчина в моей жизни… Набрала полную грудь воздуха, давая понять, что фраза не окончена, а сама смотрю на его реакцию. Серые глаза смотрят на меня в упор. Щёки чуть покраснели. Пальцы нервно барабанят по столу. Всё так. Всё правильно. Продолжаем. - Ты. Ты – единственный мужчина, ради которого я живу. Знаешь… - Закуриваю новую сигарету, зачем-то смотрю на неё, и брезгливо тушу. – Знаешь, у меня часто возникала мысль, что я на этом свете лишняя… И всё указывало на то, что кто-то или что-то пытается меня выдавить из этой жизни, как прыщ. И порой очень хотелось уступить ему… Вот это – чистая правда. Даже играть не надо. - Но в самый последний момент я вспоминала о тебе. О том, что, пока ты рядом – я никуда не уйду. Назло и вопреки. И пусть этот кто-то меня давит. Давит сильно. Очень сильно. Я не уйду. Потому что… И замолкаю. И опускаю голову. Тёплые ладони касаются моих волос. - Я знаю… Прости… Переиграла, блин… Вжилась. Чувствую, что глаза предательски увлажнились, и глотать больно стало. Мягкие губы на виске. На щеках. На ресницах. Переиграла… Поднимаю глаза. Его лицо так близко… И руки задрожали. Тычусь мокрым лицом в его шею, и всхлипываю: - Ты – дурак… - Я дурак… - соглашается, и вытирает мои слёзы. – Простишь, а? А то непонятно было, да? Шмыгаю носом, и улыбаюсь: - А всё равно люблю… - И я тебя… - облегчение такое в голосе. - А за что? – спрашиваю капризно, по-дурацки. - А просто так. Кому ты ещё нужна, кроме меня? Кто тебя, такую, ещё терпеть станет? Хочу сказать что-то, но он зажимает мне рот ладонью, и продолжает: - А ещё… А ещё, никто не станет терпеть меня. Кроме тебя. Мы друг друга стоим? Вот так всегда… Настроишься, сто раз отрепетируешь, а всё заканчивается одинаково… «Я тебя люблю…» «И я тебя. Безумно. Люблю.» И ты обнимешь меня. И я без слов пойму, что я тебе нужна. Ни на месяц, ни на год. На всю жизнь. И сейчас я встану с подоконника, налью тебе горячего чаю, и ты будешь его пить маленькими глоточками, а я буду сидеть напротив, и, подперев рукой подбородок, наблюдать за тобой. А потом мы пойдём спать. Ты ляжешь первым. А я подоткну тебе под ноги одеяло, наклонюсь, поцелую нежно, и погашу свет… Я умею врать. Я умею врать виртуозно. Так, что сама верю в то, что я говорю. Я могу соврать любому человеку. Я Папе Римскому совру, и не моргну глазом. Я только тебя никогда не обманывала. Даже тогда, когда ты был ещё ребёнком… Вытираю нос, закрываю окно, и заканчиваю разговор: - Ты завтра извинишься перед Артемом? - Извинюсь. Хотя считаю, что он был не прав. - Ради меня? - Ради тебя. - Во сколько тебя завтра ждать? - После шестого урока. - С собакой погуляешь. - Угу. - Будильник на семь поставил? - Мам, не занудничай… - Я просто напомнила. - Мам, спасибо тебе… Поворачиваюсь к нему спиной, и сильно вдавливаю пальцем кнопку электрочайника. - Это тебе спасибо. Что ты у меня есть. - Я – твой мужчина, да? Оборачиваюсь, и улыбаюсь: - Ты – мой геморрой! Но – любимый… И ОН пьёт чай с абрикосовым вареньем. И ОН смотрит на меня моими же глазами. И ОН пойдёт завтра в школу, и извинится перед Артёмом. Ради меня. А я смотрю на НЕГО, и тихо ликую. Потому что в моей жизни есть ОН. ОН любит варенье и меня. ОН – мой сын. МОЙ СЫН! А есть рассказики - можно сразу в тему "Грустно..((", в Беседке постить.... Да вот тока матов там..))

Сейчас убедился, что не хватает ливневых стоков..)) И ваще нормальной системы дождевого отвода, или как енто правильно называется..) В питере такой дожик - ерунда, на асфальте практически нет луж, все канализацию тут же убегает..) А в У-У - кошмар! )) не пройти, водопады по тротуару..))

Как незаметно сходить в уборную на гольф площадке Время от времени комп надо чистить от пыли..)))

Как вы относитесь к плесени? В гастрономическом отношении...)) Вкусно? нет? Поговаривают, что вкуснейшие деликатесы появились из-за человеческой жадности: очень уж жаль было выбрасывать продукты, порченые плесенью, вот и придумали люди, как их использовать. Оказалось, что плесень - это вкусно и полезно, а потому мы ее едим регулярно, правда, не всегда об этом задумываясь. Плесень плесени рознь. Когда она заводится сама, то продукт чаще всего выбрасывают. Зато когда микроорганизмы разводят специально, то их берегут, холят, лелеют, создают все условия для произрастания и культивируют много лет, бережно отслеживая каждое поколение. Поэтому "правильная" плесень имеет родословную и называется "благородной". Больше всего плесени разводят, конечно, на сыре. Голубая, красная, белая - она помогает придать каждому сорту неповторимый оттенок вкуса. К голубым сырам (названным так по цвету плесени) относят французский рокфор, итальянскую горгонзолу, английский стилтон и множество более дешевых аналогов, подобных дор-блю. Старинная легенда рассказывает о забывчивом французском пастухе, который оставил хлеб с сыром в пещере, а вернувшись, обнаружил, что сыр, пронизанный голубыми прожилками плесени Penicillium roqueforti, стал намного вкуснее. Может, так оно и было, только раньше, еще задолго до начала французской истории: голубой сыр упоминается в литературе еще с римских времен. Споры грибков Pinicillium camamberti и caseicolum помогают создать пушистый белый налет плесени, который затем становится корочкой на знаменитых французских бри и камамбере. Благодаря ей эти мягкие сыры становятся маслянистыми, приобретают грибной привкус. Некоторым сырам, пока они зреют, регулярно устраивают омовения соленой водой. После такой гигиенической процедуры головки покрываются плотной гладкой желто-оранжевой или красно-коричневой корочкой - на них образуется красная плесень. Так готовят французские сыры Эпуасс, Маруаль, Ливаро и аристократичный Мюнстер, который предпочитает принимать ванну исключительно в шампанском. Если к сырам с плесенью все уже привыкли, то колбаса, покрытая характерным белым слоем, у некоторых людей вызывает недоумение и настороженность: в наших магазинах "случайной" плесени на мясных продуктах и так хватает. Однако в Европе сырокопченые колбасы специально заражают благородными микроорганизмами и тогда на корочке появляется особый белый налет. Он растет по мере созревания колбасы и к моменту готовности покрывает уже весь батон. Считается, что плесневые грибки выделяют особые антибиотики, которые не дают колбасе начать гнить. Заражать продукт нужно очень осторожно, несоблюдение технологии может привести к тому, что на колбасе появится целый калейдоскоп красивой и разноцветной, но совершенно несъедобной плесени. Мы не только едим плесень, но ею же и запиваем. Очень грамотное гастрономическое сочетание - рокфор с сотерном. Все французские сотерны и лучшие сладкие австрийские вина сделаны из заплесневевшего винограда. Садоводы знают о грибке Botrytis cinerea: он губит урожай красной смородины или клубники и других ягод, но он же помогает создавать настоящие алкогольные шедевры. К сожалению, "нужная" плесень развивается лишь в особых условиях, которыми небесная канцелярия балует людей раз в несколько лет. После заражения винограда при благоприятной погоде - сухой и жаркой - на нем появится благородная плесень, если же природа в этом году не на стороне виноделов и пойдут затяжные дожди - урожай, поврежденный серой гнилью, придется уничтожить. А потому заражать виноград микроорганизмами сродни игре в рулетку. Благодаря подобному непростому способу в сморщенных, коричневатых, будто бы испорченных ягодах повышается сахаристость, а их сок становится концентрированным и очень ароматным. Такие редкие вина особенно дороги, зато могут храниться сто и более лет. В любом справочнике можно прочитать, что традиционный японский алкоголь сакэ делается путем ферментации. Под ученым словом скрывается нелицеприятная истина - попросту говоря, этот напиток, не относящийся ни к винам, ни к водке, производят из забродившего риса. Сейчас применяются специальные закваски, а в стародавние времена японцы разжевывали зерна и выплевывали их в деревянные кадушки, где и готовилось сакэ. Влажный климат юго-восточной Азии - великолепная среда для развития микроорганизмов, а потому использовать плесень там умеют ничуть не хуже европейцев. Соевый соус, один из основных компонентов азиатской кухни - это, по сути, жидкость, выделившаяся из заплесневевших и начавших разлагаться соевых бобов. "Испорченные" продукты стали основой многих блюд японской кухни. Одно из самых любимых кушаний - натто, клейкая отвратительно пахнущая масса, иными словами, гнилые бобы, покрытые липкой густой белой пленкой. Да и подающийся в любом японском ресторане планеты суп мисо приготовлен из риса, сои или пшеницы, зараженных все тем же грибком Aspergillus oryzae. Приятного аппетита!

"Лолита" - книжка для осени ИМХО..) А в жару мона "Защиту Лужина" того же Набокова, или дефектив какой-нить тупой..))

У меня комп по жизни рядом..)) Начал с ZX Spectrum, причем один из первых собирал эти, если мона так выразиться, ПК..))) В данный момент и на работе и дома всегда прикомпе и инете. На здоровье не влияет, адаптация может? ))

В честь Независимости добавил еще на Независимость сервера 150 WMR 13/06/2008 в 20:00 местного с кошелька на кошелек

porman скажу по секрету, что на серверах пишутся логи с IP... также и провайдер обязан вести полный лог пользователей...) Так что при желании не проблема "оттрейсить"..))

Вторая фотка понравилась..)) А ваще в красивые фото надо бы побольше своих выкладывать, у кого есть.... Байкальские и природа Бурятии - степи+горы... очень красивые виды..)

ой, Лара!!!, спасибо, напомнила..)))))0 полез перечитывать, да так и зачитался на вечер...))) вот свеженькое..)) Рассмешить Бога Автор: Мама Стифлера [ принято к публикации 09-06-2008 16:00 | Француский самагонщик ] «Если хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах» - У тебя сигареты есть? - У меня одна. - Оставишь? - Оставлю. Только давай за твой дом отойдём, у тебя окна на другую сторону выходят, мама не запалит. Курить я начала недавно, в пятнадцать лет. Юлька ещё раньше. Юлька вообще всё успевала сделать раньше меня. Правда, она и старше меня на два года. У Юльки даже был парень. У меня его не было. А хотелось. Хоть какого. Пусть даже ботана прыщавого. Но на меня никто внимания не обращал. Пока я не начала курить. Внимания сразу прибавилось, но только со стороны дворовых бабок, которые не переминули доложить о моей дурной привычке маме. Мама меня строго наказала, и почему-то обвинила в случившемся Юльку. Юльке эти обвинения ущерба не нанесли, с неё вечно всё как с гуся вода. Поэтому мы продолжали дружить. И курить. - Слышь, - Юлька щёлкнула зажигалкой, и поднесла огонь к помятой сигарете «L&M», - мать моя хату нашу продавать собралась. Вернее, менять. На «двушку» в Зеленограде, и комнату в коммуналке где-нибудь в жопе мира. На задворках Москвы. - А зачем? – Смотрю на тлеющий кончик сигареты, внимательно следя за тем, чтобы Юлька не выкурила больше половины. – Зачем ей Зеленоград нужен? Там же ещё нет ничего. Магазинов нет, метробуса нет, одни болота. И [ой] вам ещё комната в коммуналке? - Меня отселить хотят. – Юлька глубоко затянулась, стряхнула столбик пепла, и протянула мне наполовину выкуренную сигарету. – Мать говорит, что больше не хочет жить со мной в одной квартире, что её [ой]ала я и мои друзья, потом добавила, что не хочет, чтобы её младшая дочь брала пример со старшей, то есть с меня, и вот решение принято. Щас мать ездит, варианты рассматривает, а я жду. Так что съеду я скоро отсюда. В гости ко мне будешь приезжать? - Не знаю, Юльк… Смотря, куда. Ты ж знаешь, меня мать вечно контролирует. Да и с тобой мне дружить не разрешают. С прошлого года. - Это когда я тебе на днюху литр спирта подарила? – Хохотнула Юлька. – Так это ж прикол был. Что, мать твоя шуток не понимает? - А в чём прикол-то? – Пепел аккуратно стряхиваю, и курю короткими затяжками, дым глубоко не вдыхая, чтоб не закашляться. – Мы твоим подарком и нахуячились. Десять четырнадцатилетних девок. Меня мать потом чуть не убила. Хорошо, что отцу ничего не рассказала. - Ну, давай теперь всё на меня валить. – Юлька выдернула у меня из рук короткий бычок, и в одну затяжку добила его до самого фильтра. – Моё дело было подарок вручить. А вот открыла ты его уже сама. И водой из бачка туалетного сама разводила. И с вареньем вишнёвым миксовала тоже ты. А виновата, как обычно, Ершова, ага. - Ещё сигареты есть? – Тему перевожу. - Есть. На жопе шерть. И та клоками. Нету ничего, я ж тебе сразу сказала. Попозже стрельнём у кого-нибудь. – Юлька сплюнула на асфальт, и опустилась на корточки. – Я в залёте, Лид. Я опустилась рядом с Юлькой, и так же как она, опустила голову вниз. Сидим, плевок Юлькин рассматриваем. - Это как? – Задаю глупый вопрос. Понимаю сама, что глупый, что нагрубит мне щас Ершова, но спросить ведь что-то надо, а не знаю чего… - Как-как… Каком кверху. Обычно, как… Мать моя ничего не знает, само собой. Так что, может, этот переезд и к лучшему… Молчим сидим. Слюни на асфальте медленно превращаются в мокрое пятно. - А отец кто? – Снова спрашиваю. И уши краснеют, чувствую. Два года у нас разницы с Юлькой – а ощущаю себя сейчас первоклашкой какой-то. Даже не знаю, что в таких случаях спрашивают. - Дед Пихто. – Юлька снова сплёвывает. Рядом с мокрым пятном появляется комок белой слюны. Смотрим на него. – Толик, конечно. - Толик… - Повторяю эхом. – А он ведь намного тебя старше ведь? - Не намного. На восемь лет всего. На восемь лет… Мне мама запрещала дружить с мальчиками, которые были старше меня больше, чем на два года. Пугала меня изнасилованием, беременностью, и вселенскими проклятиями, если ослушаюсь. Книжки подсовывала разные, ещё и абзацы в них карандашом обводила. Так я узнала, что все мальчики, которые старше меня больше чем на два года, непременно потребуют от меня плотской любви. Причём, как утверждал автор книги, ещё обязательно будут шантажировать меня чувствами. Интересно, а Юльку шантажировали? И зачем она повелась на уговоры? - Юльк… - Я тоже плюнула на асфальт, но у меня не получилась, и слюни повисли у меня на подбородке как у дауна. Быстро вытерла их рукой. – Он тебя изнасиловал, да? - Дура, что ли? – Юлька подняла голову, и посмотрела на меня. – Совсем тебе мама твоя мозги высосала. Я сама кого хочешь изнасилую, блин. Вот честное слово, иногда так и подмывает пойти к твоей мамаше, и высказать ей всё, что я о ней думаю. Сдурела баба совсем! Она хочет, чтоб ты старой девой сдохла? Вот отвечай быстро, не задумываясь: с чем у тебя ассоциируется слово «секс»? Ну? Быстро! - Кровища-изнасилование-милиция-[ой]юли. – Отвечаю не задумываясь. Юлька замахивается на меня рукой, а я по-лягушачьи отпрыгиваю в сторону. - Вот так и знала… - Юлька рубанула рукой воздух. – Ёптвою… Сделай мне одолжение: не слушай свою маму, и упаси тебя Бог ещё раз взять в руки эти мамины книжки для мудаков. Я не удивлюсь, если ты на всю жизнь потом фригидной останешься. - А это что такое? – Спрашиваю с расстояния в полтора метра. На всякий случай. - Никогда не будешь удовольствия от секса получать. – Непонятно отвечает Юлька. – И кончать не будешь. - А ты получаешь, что ли? - А зачем тогда трахаться? – Вопросом на вопрос отвечает. – В общем, оставим эту тему, тебе щас бесполезно что-то объяснять. И подталкивать я тебя не собираюсь. А то потом маман твоя меня обвинит в твоём растлении, Господи прости. Я уже жалею, что про залёт тебе рассказала. - Ты что? – Пододвигаюсь к Юльке. Ноги уж затекли… А Юлька сидит всё. Ну и я сижу тоже, раз так. – Ты мне не доверяешь? Я ж никому, Юль… - Никому… Да ты, может, и никому… В общем, тебе только скажу: я рожать буду. - Это ж больно! – Ахаю и бледнею. – Ты сдурела? Тебе только семнадцать лет! Может этот, как его… Аборт сделаешь? - Рожу. – Упрямо мотнула головой Юлька. – У меня хата своя щас будет. Пусть комната, пусть в коммуналке… Зато отдельная. Толик тоже говорит, чтобы рожала. Бабки у него есть. Хватит, Лид. Права мать моя: [ой]али эти пьянки-гулянки. Будет у меня сын-красавец. Или дочка-уродина. Если в меня пойдёт… Надоело всё. Жить хочется нормально. А это шанс, Лид. Это шанс… Блять, ноги затекли… Юлька поднимается с корточек, я поднимаюсь за ней. Стоим, ногами дрыгаем, кровообращение восстанавливаем. - Ты мне позвонишь? – Спрашиваю, в лицо Юлькино не глядя. – Ну, когда переедешь? И когда родишь… Позвонишь? - Позвоню. - А ты за Толика замуж выйдешь теперь? Юлька криво улыбается: - Толик молдаван. Он на мне в любом случае женится хоть завтра. Ему прописка московская нужна. В общем, если что – на свадьбу приглашу, не ссы. Сама-то не забывай звонить. Ну и на свою свадьбу тоже позови, если что. - Какая свадьба?! Я, наверное, лет в сорок только замуж выйду. Если выйду. Я секса не хочу, а его все хотят. Даже ты. Ну и кому такая жена нужна? - Смешная ты, Лидка. - А вот не надо обзываться, ладно? Я нормальная! Просто я не обязана трахаться, если я этого не хочу! - Тюх-тюх-тюх-тюх, разгорелся наш утюг… Завелась-то, завелась, последняя девственница Отрадного. Пойдём, стрельнём у кого-нибудь по сигаретке, и по домам. - У тебя есть жвачка? - У меня конфетка «Театральная» где-то в кармане валяется. Я тебе дам. Ну что, идём? - Идём… *** - Вов, у меня это… Ощущение такое, что я на этом свете уже не одна. - В смысле? – Тупит муж. – Глистов подхватила, что ли? - Хуёв-грибов. – Злюсь. – Ну, не тупи ты, Господи! - Беременная?! – Муж откладывает газету, и встаёт с дивана. По комнате ходить начинает туда-сюда. – Ну… Это ж хорошо, Лидок! Это же замечательно! Ты тест сделала? - Ничего я ещё не сделала. У меня интуиция. И два дня задержки. Я, наверное, щас в аптеку пойду. - Ну, сходи… - Вовка выглядит растерянным, и молчит. И я молчу. - Я это, Вов… Боюсь я чего-то… - Подошла, и носом в плечо Вовкино уткнулась. - Ты чего? Чего ты? – Засуетился, по волосам меня гладит. – Всё хорошо, мы ж этого хотели, да? Ты же сама просила, помнишь? - Помню… - Вздыхаю. – А теперь страшно. Мне только восемнадцать. Не рано, Вов? - Ну… Бог дал ведь… У меня бабушка маму мою в пятнадцать родила. Мама меня в семнадцать… Не, они ж не того, они нормальные у меня… Обе уж замужем тогда были. Просто у нас в деревне, где мама родилась, это нормально… - Вов… - Носом хлюпаю. – Мы-то не в деревне. Мне к врачу будет идти неудобно. Скажут, мол, натрахалась, мокрощелка малолетняя… Издеваться будут… - Чего? – Встрепенулся муж. – Издеваться? С какого члена? Ты уже год как замужем! Кого ебёт сколько тебе лет? Пусть попробуют что-то сказать. Я ж это.. Я ж сразу… - Дай денег. – Тихо прошу. – Тест куплю, пойду. - Пойди возьми, в коробочке. Что ты спрашиваешь-то? – Вовка всё ещё растерянный какой-то. Оно и понятно. Самому только двадцать два стукнуло. – «Денег дай»… Вот ерунду сказала. С тобой сходить в аптеку? - Не надо. Я прогуляюсь, подумаю… Ну, как скажешь. Сходи, погуляй, подыши. Только дорогу переходи осторожнее, ладно? Ты ж теперь не одна… И улыбнулся так. Впервые за последние пятнадцать минут. Улыбнулся, губу закусил, и к окну отвернулся. И мне вдруг так легко-легко стало. Почему-то. Взяла деньги из нашей коробочки, и в аптеку пошла… Одна. Подышать нужно, проветриться. - Девушка, - обращаюсь в женщине в белом халате, стоящей по ту сторону аптечного окошка, - дайте, пожалуйста, тест на беременность. - Ой, а захватите сразу ещё один! – Голос женский сзади. – Спасибо большое. Оборачиваюсь. Вздрагиваю. Глупо улыбаюсь. - Ершова, бляха-муха… - Лидка, ёптвою… - Юлька! - Лидос! - Ершова, зараза, где тебя носило три года, паразитку, а? - Долгая история… Блин, ты чо тут делаешь? То есть… Чёрт, ты беременная что ли? - Вот щас и узнаем. Тормозни: а тебе-то тест зачем? - На стену дома повешу, блин. И смотреть на него буду, вместо телека. - Женщины, вам отдельно пробивать, или вместе? – Девушка-провизор положила руки на кассовый аппарат, как на клавиши рояля. Я ж в музыкалку ходила, нас кисть держать учили… Тоже, поди, музыкой в детстве занималась… - Не задерживайте очередь. - Вместе пробивайте! – Хором крикнули мы с Юлькой, и каждая полезла в сумку за кошельком. - Лидос, отойди, я угощаю. – Ржёт Юлька, и отпихивает меня от окошка. – Бармен, два теста на беременность, хаха. Провизор хмурится, но ничего не говорит. Покупки пробила, деньги у Юльки взяла, сдачу отсчитала. - Пойдём, кофе угощу. – Беру Юльку под руку, и пихаю в сторону выхода. – Ты никуда не спешишь? Муж волноваться не будет? - Не будет. – В сторону отвечает. – Никто не будет. Пойдём, посидим, поговорим… - У нас, кстати, фитобар тут открыли. Пойдём лучше чайку травяного наебнём, целебного? Мы ж с тобой теперь, вполне возможно, беременные. Нам теперь надо здоровье беречь. Давай, давай, пошли скорее, дождь на улице, а я зонтик не взяла… Пойдём. Юлька сидит напротив. Лицо серое. От чая с чабрецом пар душистый поднимается, Юлька его нюхает. - Как же так, Юль… - Спрашиваю растерянно. – Ну, как же так, а? - Вот так, Лид. – Юлька отпивает глоток, и снова паром дышит. – Я дома одна сидела. Соседка на работе, Толик тоже. Чую – живот прихватило. Ну, я таблеточку сульгина приняла, и дальше сижу. А живот крутит и крутит… Не поняла я сразу-то, Лид… В туалет пошла, присела, а он и пошёл у меня… Я ору, а дома никого нет. В туалете и родила… Он сразу мёртвым уже родился-то… Это не я виновата, ты мне веришь? Я головой киваю, на Юльку смотрю. - А тут соседка с работы вернулась… Скорую вызвала. Врачи приехали, стали мне втирать, что я криминальный аборт делала. Я ж на учёт по беременности не вставала нигде… А они говорят: «Какие таблетки принимала? Куда труп деть собиралась?» - Юлька тихо заплакала. – Какой труп, о чём они?! У меня уж и кроватка куплена была, и колясочка, и костюмчики… Я сама вязала… В помойке рылись как крысы… Упаковку из-под сульгина нашли, стали спрашивать, сколько я таблеток принимала. Как будто таблетками от поноса можно ребёнка убить, идиоты. А потом… Потом они мальчика моего в газету завернули, как воблу на рынке, меня в Скорую посадили, и свёрток этот мне прям под ноги швырнули… Говорят: «Смотри, на башку ему не наступи, а то вскрытие неверные результаты покажет»… Чай остыл. Пар от него уже не поднимается, а Юлька всё носом в стакане… А я сижу напротив, и в свой стакан двумя руками вцепилась, аж рукам больно… - А потом… - Юлька подняла голову, - Потом тяжко было долго. В роддоме неделю лежала, с перевязанной грудью, как мумия. Всем детей приносили, кормить, а я… - Юлька снова опустила голову, и ладонью лицо вытерла, - Толик приезжал, соки привозил, икру чёрную. А я жрать ничего не могу… Домой ехать боялась. Там кроватка, коляска, костюмчики… Но Толик всё куда-то убрал. Может, выбросил, может, отдал кому – не знаю… Мы потом ещё три месяца вместе прожили и разошлись. Так часто бывает… Смерть ребёнка или разводит, или сильнее делает. Нас она развела… - Девушки, что-то ещё принести? Позади нас девушка в белом халате стоит. Работница фитобара. Смотрит на нас хмуро. Наверное, действительно, странно со стороны всё это выглядело: сидят две бабы за стаканом чая, и ревут. Обе. - Ещё чая, - говорю, - и коктейль кислородный. Мы беременные, не обращайте внимания. Перепады настроения, и всё такое… Я попыталась улыбнуться. Девушка, не меняясь в лице, кивнула, и ушла за свою стойку. - Ладно. Всё. Хватит об этом. – Юлька выдохнула, и похлопала себя по щекам. – Всё. Теперь ты расскажи: как ты? - Как… Хорошо всё. Замуж вышла год назад. Тебя, вот, позвать, хотела, да у меня телефона твоего не было, ты ж так и не позвонила… - Трахаться-то научилась? – Юлька уже улыбается. Лицо порозовело, вроде. - Научилась. - И как, нравится? Или мамины книги сделали своё чёрное дело? - Не успели. – Смеюсь. – Я к Маринке на свадьбу пошла, а там с Вовкой познакомилась. Мать моя как узнала, что я уже того... Самого… Ну и погнала Вовку в ЗАГС. Благо, он её [ой] не послал. И меня любит, вроде. Не, точно любит. - Во-о-от.. Молодца! А всё ныла: «В сорок лет, в сорок лет, если доживу…» Эх, всё наперекосяк пошло, всё не так… Это я не про тебя, если что. И тут меня осенило: - Ершова, а зачем ты щас тест купила? Ты… - Я. Не от Толика. Я недавно с парнем познакомилась, на работе. Ну так, чисто-просто для переночевать иногда… Походу, переночевала, блин… - И что делать думаешь? - Аборт, конечно! Что тут думать-то? Я этого хрена всего пару месяцев знаю, да ещё у него такая семейка Адамсов, что мама не горюй. Одна бабка чего стОит. Вечно рассказывает, что она какая-то там графиня-хуяиня-баронесса, и хвалится, что сроду не прикасалась к обоссаным пелёнкам своей дочери. Не царское это, типа, дело. И собака у неё [ой]ец какая. Кабысдох облезлый. Воняет жутко. И ещё он постоянно запрыгивает ко мне в постель, и дрочит, сука. Я блевать заколебалась. Пару раз переебала я ему по горбу, так бабка хай подняла: «Юлия, как вам не стыдно?! Я верю в реинкарнацию и в вечную любовь! В Дружка вселился дух моего покойного мужа, Серёжиного дедушки! А ты его бить изволишь, мерзавка!» Я, ей, конечно, ответила, что я тоже в любовь верю, и в прочую эпидерсию, но не мог бы Серёжин покойный дедушка дрочить в бабушкину постель, а не в мою? Всё. Бабка в обмороке. Овца старая, блять. А маме его щас шлея под хвост попала. Бабе полтинник, а она как пошла по мужикам носиться – они у неё меняются со скоростью стёклышек в калейдоскопе! Аж завидно даже. И что этих двух мымр объединяет – так это кровное родство, и открытая неприязнь лично ко мне. Они меня сожрут. Да и Серёга на мне не женится. Я ж у него тоже просто для поебаться. Вот такие дела, Лидос… - Ваш чай. – Из-за спины рявкнула барменша. – Коктейль готовить? - Да! – Тоже рявкнула Юлька. – И побольше. И немедленно. И [ой] мне тут на нервы действовать своими криками внезапными! - В общем, подумай, Юльк… Бог дал, как говориться… Может, это шанс? - Не знаю… Серёга на мне не женится, бабка его меня отравит, а я работаю в турагенстве, и пока на испытательном сроке. Получаю три копейки. На что мне ребёнка содержать? - Работай, и копи бабло. Ты ещё полгода работать можешь. Потом тебе ещё декретные заплатят… В конце концов, я тебе помогу. У меня Вовка хорошо зарабатывает, нам хватает, ещё и остаётся. В общем, думай, Юлька, Думай. Родишь парня, будет он тебе опорой.. Бля, что я несу? Короче, сама решай. А я рожать буду, если всё подтвердится. - Тут и думать нечего, Лид. Аборт. И немедленно. – Юлька отвернулась, и заорала через плечо: - И где наш коктейль, блин?! Я вытерла вспотевшие ладони салфеткой, и кинула её на стол: - Точно? - Точно. Аборт. *** - Алло, Юльк, ты? - А ты кого хотела услышать? - Ершова… - Я заревела. – Можешь ко мне приехать? От меня Вовка ушёл… К бабе свалил, сука такая… Мы с Андрюшкой теперь одни остались… - Тихо, тихо. Успокойся. Сиди дома, никуда не уходи. Я сейчас ловлю такси, и к тебе еду. Мне из Зеленограда где-то минут сорок катить. Щас матери Лерку свою подкину – и сразу к тебе. Всё, успокойся, я сказала! Я положила трубку, и подошла к детской кроватке. Двухлетний сын сидел за решёткой, и тихо ломал неваляшку. Увидев меня, обрадовался, и встал на ножки. - Папа! – Тянет ко мне ручки. - Шляпа. – Отвечаю вполголоса, и беру Дюшку на руки. – Щас тётя Юля приедет. Помнишь тётю Юлю? Улыбается. - А Лерочку помнишь? Лерочку маленькую? Да нихрена ты не помнишь. Когда Юльку Серёжка бросил, и она к матери переехала – Лерке полгода было. Ничего ты не помнишь. Я сама сто лет ни Юльку, ни Лерку не видела. Спать будешь? - Неть. - Ну, нет так нет. Давай, Юльку подождём. Она сейчас приедет, и мама перестанет плакать. Ты хочешь, чтобы мама перестала плакать? Господи, что я несу? Хочешь, а? - Дя! - Вот и хорошо. Вот и славненько. Давай, шапочку наденем, и гулять пойдём. Надо, надо шапочку, Дюша. Не капризничай. Ушки застудишь, и будет приходить тётя Бобо. Уколы делать. Хочешь? - Неть! - Тогда шапочку, шапочку надо… Господи, я щас сдохну… Шапочку… По кухне туманом стелется табачный дым. На столе две пачки сигарет: Юлькин «Парламент» и мой красный «L&M». Две рюмки. Бутылка водки. Варёная колбаса на тарелке и двухлитровая сиська Пепси. - Устала я, Лидка… - Юлька опрокидывает в себя содержимое рюмки, морщится, и суёт в рот криво отрезанный кусок колбасы. С одного края он толстенный, а с другого – как бумага папиросная… - Устала. Школа эта Леркина меня вконец вымотала, работа осто[ой]ила… Тебе хоть мать твоя помогает, с Дроном сидит, уроки с ним делает, а я всё одна, всё одна, блять… Как проклятая. - Юль, я сама устала. Конечно, хоть со школой так не заморачиваюсь, а всё равно тяжко. И болею постоянно. Хуже бабки старой. И тоже одна… Щёлкаю зажигалкой, и подношу огонь к помятой сигарете «L&M». Табак плохой, что-то там трещит, горит… - Мужиков бы нам хороших, Лидос. Все бабские беды оттого, что мужика рядом нет. Помочь-то некому даже. Вот и хуяришь в одно рыло. Косяков наделаешь, а потом расхлёбываешь… Порежь ещё колбасы. - Хватит с меня мужиков, Ершова. Хватит. И не заикайся даже. Я Димку полгода назад схоронила. Второй муж. Второй брак. Во второй раз одна осталась… Иди-ка ты [ой] со своей колбасой. Чай, не в гостях. Жопу оторви, и сама возьми. Не развалишься. - Много ты хорошего от Димки видела… - Ворчит Юлька, поднимаясь со стула. – Я тебе про нормальных мужиков говорю… - Ершова! – Я ударила кулаком по столу. – Не нарывайся. Каким бы он ни был – я его любила. И люблю, понятно тебе? Не трогай Диму, дай ты ему хоть там спокойно полежать.. Су-у-ука… И завыла волком. - Держи. – Юлька села рядом, и протянула рюмку. – Пей, сказала. Колбасу держи. Воды налить? А, так обойдёшься. Давай, залпом. Ну? И руку мою к моему рту подталкивает. Пью. Водка попадает не в то горло. Долго кашляю, глаза слезятся… - Всё, всё… Всё пройдёт, Лидка. Всё перемелется. Да ты меня не слушай, я ж вечно на своей волне. У кого чего, а у Ершовой вечно одни мужики на уме… И вправду: зачем тебе мужик? У тебя мать рядом – с сыном поможет, отец у тебя – дай Бог такого отца каждому, руки золотые, по дому поможет – только свистни. Сын-отличник, сама ты ещё девка – ого-го какая. Что ещё нужно для счастья-то, а, Лидк? Попей, попей Пепсятинки буржуйской, попей… И ну их [ой], мужиков этих. Провались они пропадом, суки. - Не хочу мужиков… - Откашлялась уже, теперь всхлипываю. – Ничего не хочу-у-у… К Димке хочу-у-у… - Не блажи ты, дура. – Юлька сердится. – Беду не зови – она и не придёт. Не хочешь – и не надо. Так живи. Без ебли не останешься всё равно. А всё остальное: денег там заработать, кран дома починить, люстру повесить – это ты и сама можешь. Верно? Ну и [ой] мужиков, да? - Да. [ой] их. - Ну и отлично! Давай ещё по рюмочке, да мне домой пора… Наливай, подруга дней моих суровых. *** «Восемь. Девятьсот двадцать шесть. Семьсот десять… Ну, давай, бери ты трубку-то уже, развалина старая!» - Чо трезвонишь в такую рань, Жаба ты Аркадьевна? – В трубке недовольный, заспанный, но такой родной Ершовский голос. – Кто там опять умер-родился? - Ершова… - Я улыбаюсь, и тяну время. – Ершова, я замуж выхожу… - Господи… Совсем девка ёбнулась. Зачем, Лида? - Шесть недель. - Что шесть? Шесть недель?! Ты точно ёбнулась!!! Когда свадьба-то? - В августе. И попробуй не придти, уродины кусок. - Сплошное разоренье… Щас Лерку в пятый класс собирать, опять список в школе дали, на пятьдесят четыре метра, блин… И всё купи, и всё принеси… Шесть недель, ёптвою! Раевская, я нажрусь как свинья. - На здоровье. Только приходи. С Леркой вместе приходи, ладно? - Придём, придём. А кого ждёте? - А не знаю. Мальчика. Или девочку. Или сразу… Не, сразу не надо. А почему не надо? Можно и сразу… - Ты ёбнулась, деточка моя. - Я тебя тоже люблю. Приходите обязательно. - А то ж. Денег много не подарим, мы нищеброды. А так – придём, конечно. Поздравляю, Лидка. Щас реветь буду. - Реви. А хочешь, приезжай ко мне сегодня? Вместе поревём, а? Только я не пью теперь, Юль. - Оно и понятно. Я тебе попозже позвоню, скажу. - Спасибки. Целую тебя. Лерочку тоже целуй. - Угу. Я тебя тоже. И Дрона туда же, три раза. Я позвоню. - Буду ждать. Пи-пи-пи-пи-пи… Короткие гудки в трубке.

Моральный кодекс строителя комунизма: Моральный кодекс строителя коммунизма — свод принципов коммунистической морали, вошедшие в текст Третьей Программы КПСС, принятой XXII съездом (1961). По форме являлся ответом на библейские заповеди Моисеевы [Библия, Исход 20:2-17, др. вариант Исход 34:14-26]. Моральный кодекс должен был служить средством нравственного воспитания советских людей, формирования сознательного и активного борца за коммунизм, всесторонне развитого, нового человека, свободного от пороков и пережитков старого общества. Текст «Морального кодекса строителя коммунизма» Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест. Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов. Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного. Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству. Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни. Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов. Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами. 10 заповедей: 1. Да не будет у тебя других богов перед лицом моим. 2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. 3. Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно. 4. Помни день субботний, чтобы святить его. 5. Почитай отца и мать. 6. Не убивай. 7. Не прелюбодействуй. 8. Не кради. 9. Не лжесвидетельствуй. 10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего. Надо ли говорить, что 3 заповеди нет и не может быть в кодексе строителя коммунизма? Что субботний день никоим образом не выделяется коммунистами. Я уж молчу о том, что в основе коммунистической этики провозглашается равенство, то есть мысль о рабах попросту невозможна. Моральный кодекс строителя коммунизма, свод научно обоснованных принципов коммунистической морали, возникших в социалистическом обществе и нашедших своё теоретическое обобщение в Программе КПСС, принятой 22-м съездом КПСС (1961). В истории существовали различные моральные кодексы, как писанные (заповеди религии, сословные кодексы, дуэльные и т. д.), так и неписанные, фактически существующие в каждой исторически известной форме морали. В противовес абстрактному содержанию моральных кодексов прошлого, претендовавших на выражение вечных и неизменных «добродетелей», М. к. строителя коммунизма объективно обусловлен существующими общественными отношениями, носит конкретно-исторический характер, отражает степень и форму распространения новых нравственных норм, высокую моральную культуру социалистического общества и определяющие тенденции нравственного развития личности в условиях перехода к коммунизму. Ведущим принципом М. к. является преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине. В нём определено новое, социалистическое отношение человека к труду, к общественной собственности, к общественным интересам, общению между людьми в условиях господства социалистических производственных отношений (коллективизм, гуманность, честность и правдивость, простота и скромность), отношение человека к семье, к детям. Нетерпимость к порокам старого мира и непримиримость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов М. к. сов. человека причисляет к важнейшим принципам коммунистической морали, выражающим её революционную направленность и боевой дух. Интернациональная природа М. к. раскрывается в утверждении им дружбы и братства народов СССР, братской солидарности с трудящимися всех стран, со всеми народами. Жестоким и циничным заповедям эксплуататорских классов М. к. строителя коммунизма противопоставляет нравственные принципы коллективизма и гуманизма, выраженные в словах: «...каждый за всех, все за одного», «...человек человеку — друг, товарищ и брат» (Программа КПСС, 1973, с. 120). В основе М. к. строителя коммунизма лежит утверждение идеалов международного коммунистического движения и борьба за коммунизм. Но это классовое содержание сочетается в нём с общечеловеческим, поскольку борьба за коммунизм отвечает интересам не только рабочего класса, трудящихся, но в конечном итоге и всего человечества. М. к. служит могущественным средством нравственного воспитания сов. людей, он способствует выполнению главной задачи этого воспитания — сформировать сознательного и активного борца за коммунизм, всесторонне развитого, нового человека, свободного от пороков и пережитков старого общества Сравните эти абзацы. Я подчеркнул то, чего нет и быть не могло в заповедях! Ну и дополнительная информация. Кодекс и Заповеди различны по смыслу. Заповеди говорят о том, что главное, не причинить вреда другому, не важно, кто этот другой, ни жизни, ни здоровью, ни имуществу, и не покушаться на чужое, тебе не принадлежащее. а Кодекс конкретно указывает, что если ты коммунист, то "наши" только коммунисты, для них все и вся, а все другие враги, будь не примирим с ними, борись с ними. ну, и моральный кодекс древнеегипетского общества: Я не чинил зла людям. Я не нанёс ущерба скоту. Я не творил дурного. Я не кощунствовал. Я не поднимал руку на слабого. Я не делал мерзкого перед богами. Я не угнетал раба перед лицом его господина. Я не убивал. Я не приказывал убивать. Я не истощал припасы в храмах. Я не портил хлебы богов. Я не присваивал хлебы умерших. Я не совершал прелюбодеяния. Я не сквернословил. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от неё. Я не давил на гирю. Я не плутовал с отвесом. Я не отнимал молока от уст детей. Я не ловил в силки птицу богов. Я не ловил рыбу богов в прудах её. Я не останавливал воду в пору её. Я не гасил жертвенного огня в час его. Я не пропускал дней мясных жертвоприношений. Я не распугивал стада в имениях богов. Я чист, я чист, я чист! Так должна звучать оправдательная речь умершего, доставленного на «страшный суд» трибунала богов во главе с Осирисом.

Любая война - бессмысленное занятие... Но если она началась, то должен быть победитель. А победитель, как известно получает все. Так что, Clondike, настроение Ваше пораженческое, и более того опасное. Дедушка Ленин или Железный Феликс - к стенке, без разговоров, поставил..)

Прочитал я эту статью в спойлере и чей то не понравилась она мне..)) Молодцы! тут ключевое слово - предварительные..)) 7 лет считали и вот, вчерне, примерно чей та насчитали..)))) Тоже неплохие цЫфирьки..)) ключевое слово - первоначальные.. (дальше - больше? )) 8 лет армия пытается эту контрактную систему внедрить, да почему то не идут люди в профессиональные солдаты.. может слишком большая разница между затратами на контрактника и его довольствием? тут ключевое слово - строительство и реконструкция. За 8 лет новые генералы выросли, им тоже богатства хочется как у тех, кто в Западной группе войск служил)) 50+30+16 =96.... 4% от 130млрд.р. составят 5,2 млрд. Ну, есть на что строительство затевать)) А теперь представьте - контрактник, служит 3 года за 5.3т.р., рядовым. И тут приходят "молодые", на год, а потом обратно, к мамке с папкой и радостям гражданки.. Хорошо ли будет молодым служиться? Передаст ли опытный воин-контрактник свой боевой и политический опыт новому пополнению?? А если молодой россиянин попадет в часть, где большинство лич.состава будет контрактники из стран СНГ?? Проникнется ли молодой боец гордостью за великую Россию, и поймет ли какая ему выпала честь, "Родину защищать?" Добавлено спустя 7 минут 34 секунды: Ци.ник, Вы как человек служивший, и судя по постам серьезно служивший, можете рассказать - много ли из Ваших знакомых, отслуживших в "горячих точках" (если еть такие, конечно), без проблем, проволочек и в полной мере получили свои заслуженные "боевые"?