Начат сбор подписей за роспуск Госдумы

[YASHA]

не знаешь, можно ли такое же для местного Хурала замутить?

В свете последних событий, мне кажется, произойдет естественный отбор (далее по Дарвину).

Год змеи, вроде как, еще не наступил, а многие уже начинают шкурку скидывать, показывая свое естество. Маскарад, да и только.

[timosha-uu]

подписался, здесь мусолить не вижу смысла

[MariSmol]

[Yetisport]

Забавно пытаться рубить голову гидре. Газета выступает против "плохих депутатов". А кто же этот закон-то подписал, как ни "хороший президент"?

если зассали на него гнать,то ничего ПУТного из этой затеи не выйдет- он прогонит одних, назначит других, и к тому времени половина лохов поверит в справедливость вождя, и его авторитет вырастет пстц-куда-ещё-больше. Либо обвинять виновника торжества, либо не подсерать

[Dismailik]

Не получился государственный переворот на улице — устроят флэшмоб в сети.

[teggo]

Я за роспуск дуМММы

[esjigala]

демократия в России ни к чему хорошему не приведет!

[Haku-jin]

Подписался, буду форсить в соц сетях.

Удивляют люди которые с скептицизмом и пессимизмом относятся к таким вещам. Если сами слабовольны и давно смирились с положением вещей, не заражайте остальных своей лишенной энергии жизнью.

Люди которые действуют, обязательно достигнут успеха! Даже если на пути встают препятствия, преодолев их общество становится только сильнее.

[Вадимка]

Удивляют люди которые с скептицизмом и пессимизмом относятся к таким вещам. Если сами слабовольны и давно смирились с положением вещей, не заражайте остальных своей лишенной энергии жизнью.

Люди которые действуют, обязательно достигнут успеха! Даже если на пути встают препятствия, преодолев их общество становится только сильнее.

Фраза понравилась. Отличает в хорошую сторону. За эту позитивную активную позицию - молодец. Хорошая, годная оппозиция - залог хорошей власти.

У нас люди думают, что в России всё на тарелочке уже должно быть, и что только "кровавый Путин" мешает, а не будь Путина и отличные дороги сами собой построятся, и медицина в миг станет лучше среднеевропейской, и з/п вырастут и соцзащита улучшится. И забывают, что те же европейцы веками потом и кровью добивались своей благополучности, именно люди, ЛЮДИ добивались, чтобы их права учитывались, профсоюзы работали на работников, а не работодателей, стотысячные демонстрации - обычное дело, благотворительностью занимаются практически все европейцы у кого есть работа, волонтёрство - практически поголовное, парки, музеи, дороги, общественные здания выкупаются частными лицами и дарятся стране, и самое главное - европейцы упорно работали, помогали друг другу, и именно люди, ЛЮДИ, никакие не политики, сделали Европу сытой и благополучной.

В общем, начните изменять свою страну с себя.

[thegoodlife]

стотысячные демонстрации - обычное дело

В России это заканчивается революцией. Хочешь революцию?

[Мимошел]

стотысячные демонстрации - обычное дело

В России это заканчивается революцией. Хочешь революцию?

Всем без исключения оппозиционерам нужно усвоить фундаментальную азбучную истину: революция возможна только тогда, когда в стране нечего есть! Только тогда основная масса народа отрывает пятую точку от кровати и пытается что-то делать. Процитирую известного публициста, кандидата психологических наук С. Вальцева:

«...90 % вообще на все наплевать. Дача, навоз, клубника для русского человека всегда будет важнее политики. Русский народ не безмолвствует, только тогда когда нечего есть. Это не метафора. Именно тогда когда нечего есть. Нечего вообще.

Страшный голод прозванный «Великий голод» начала 1600 годов. Скопление голодных в Москве, где бесплатно раздавали хлеб, далее хлеба на всех не хватало, голодные бунты, далее Лжедмитрий, поляки в Москве и понеслось.

Голод в феврале 1917 года на Петроградской стороне начались погромы - люди с лозунгами: "Хлеба!" захватывали булочные и пекарни. В дальнейшем погромы распространились на весь город. Далее революция одна, вторая и понеслось.

1991 год пустые полки, я сам за хлебом стоял 2 часа, который давали исключительно по карточкам москвича, если кто еще помнит о таких.

Когда нет хлеба, нет в столице, только тогда просыпается народ. Однако и этого тоже недостаточно. Поскольку народ требует хлеба, нужны те, кто, используя это недовольство, потребует политических перемен. Это должна быть часть элиты. Окружение царя, генсека, президента, должно его предать и попытаться сыграть на голодном бунте. Вот только тогда классическое «Верхи не могут, а низы не хотят» в действии.

Другое дело, что на поверку они (эта часть элиты) могут оказаться полными импотентами, с трясущимися и руками, и власть подберут уже другие силы. Но начало смены династии в России всегда таково: голод, и предательство части не просто элиты, а верхушки элиты»

http://valtsev.livejournal.com/26082.html

Просто, чётко и сильно написано, добавить нечего. Поэтому вся ерунда с «креативными митингами», которые на 80% состоят из дохленьких хипстеров и изнеженных интеллигентов практически ничего не стоит. Либеральные деятели очень любят критиковать националистов (помимо стандартного набора из нарушения прав человека, поругание памяти ветеранов, которые по логике либералов воевали за превращение России в иммигрантскую помойку) по поводу отсутствия «креативности». Дескать, вот мы, либералы, все такие модные и весёлые, пишем остроумные, смешные плакаты, а эти все такие агрессивные, серьёзные, с масками на лицах. Фи, негламурно, короче! Известный либеральный блогер Рустем Адагамов так и пишет по поводу Русского Марша-2012: «все эти «русские марши» ужасно серьезные мероприятия, без тени шутки, иронии, какого-то интересного креатива, как это бывает, когда на улицу выходит «белоленточная» общественность. У националистов пафос, строгие лица и никаких шуток»

http://drugoi.livejournal.com/3779755.html

Интересно, Адагамов и либералы серьёзно думают, что власть можно взять, если нарисовать плакатик посмешнее, одеться помоднее и 100500 раз повторить «Путин – вор»? Не смешите народ, дурачки! История не раз и не два доказывала, что власть способны взять только те, кто может и умеет драться. Как ребята на Манежной площади, от которых власти в каждую годовщину отгораживаются сплошными кордонами ОМОНа и внутренних войск. А все милостиво санкционированные общегражданские акции теперь вызывают только смех.

Итак, пока широкие массы сидят и чавкают на диванах, а «оппозиция» всё время ноет о мирных протестах и согласованиях – никаких перемен никто не долждётся, кроме постепенного закручивания гаек. Думаю, это ясно всем мыслящим людям.

[thegoodlife]

Интересно, Адагамов и либералы серьёзно думают, что власть можно взять, если нарисовать плакатик посмешнее, одеться помоднее и 100500 раз повторить «Путин – вор»? Не смешите народ, дурачки! История не раз и не два доказывала, что власть способны взять только те, кто может и умеет драться. Как ребята на Манежной площади, от которых власти в каждую годовщину отгораживаются сплошными кордонами ОМОНа и внутренних войск.

Вот и скажите это Вадимке.

[sylphizium]

В России это заканчивается революцией. Хочешь революцию?

В общем, начните изменять свою страну с себя.

*05

[Sam-sung]

sylphizium

Белая собака, чёрная собака - всё равно пёс.

Некоторым этого не понять.

[YASHA]

Haku-jin

Если сборы подписей будут успешными и думу распустят, какую альтернативу предложите? Или она не предусматривается в программе роспуска, так, бунт ради бунта?

[thegoodlife]

В России это заканчивается революцией. Хочешь революцию?

В общем, начните изменять свою страну с себя.

*05

Идите в народ, в революцию. *05

[sylphizium]

Идите в народ, в революцию.

Я так и знала! Не только избирательное зрение, но и замещающее)))

Круто! *05

[thegoodlife]

Средний класс марширует в рай

В последнюю неделю 2012-го путешествую из Петербурга в Москву на «Сапсане». Вечер, вагон-буфет, за окном проносятся едва освещённые селения, за столиками — весёлые споры, смех, звон бокалов. Напротив меня сидит девушка, пьёт чай. К нам подсаживаются двое: она — бойкая, располневшая блондинка лет тридцати, хрестоматийная бизнес-леди, он — лысый, чернявый, бандитского вида. Не перестаю удивляться, когда люди с таким лицом оказываются не убийцами или грабителями, а бизнесменами средней руки. Удивляюсь и в этот раз. Блондинка оживлённо чирикает, листая меню, обсуждает блюда, и девушка втягивается в разговор. Я ныряю в планшет, делая вид, что занята чем-то важным. Вспомнив пару гастрономических случаев из жизни, блондинка предлагает поговорить о новогодних праздниках.

— Я буду в Индии, уже упаковала чемоданы… — щебечет она, перечисляя необходимые в поездке вещи: платья, туфли, бриллианты.

— А у меня скромный отдых, — стыдливо пожимает плечами девушка. — Горные лыжи в Андорре.

И обе, придвинувшись, словно лучшие подружки, делящиеся секретами, долго нахваливают выбор другой и, галопом по европам и америкам, вспоминают путешествия по миру. Наверное, моё любимое слово «Крым» у них считается нецензурным. А я гадаю, поинтересуются ли они, так много узнавшие друг о друге, как кого зовут.

— А вы как будете отмечать? — и три пары глаз берут меня на прицел.

— Я буду спать, — хмурю я брови, уткнувшись в планшет. — А на каникулах собираюсь работать, писать. — И, в подтверждение своих слов, киваю на разложенные передо мной черновики.

Надеюсь, теперь отстанут. Но это у бунинских барышень было лёгкое дыхание, а у моих современниц — лёгкое мышление. Телевизор научил их всё объяснять со своей высоты и не сдавать позиций.

— О, журналистка! — понимающе улыбается блондинка. — Я и сама хотела быть художницей, да вот в юристки подалась… А журналистом быть так интересно! Вы видитесь с разными людьми, с Путиным, например…

Ох, зря она про Путина. Бросив притворятся, я откладываю планшет.

— Да, Путин, — услышав знакомое слово, кивает «бандит».

— Я бы хотела взять у него интервью! — продолжает блондинка. — А вы? Разве не хотели бы у него что-нибудь спросить?

— Что спросить? Сколько они украли?

Мои спутники вздрагивают.

— Ну зачем вы так… — дует губы блондинка.

— Что было, то прошло, — «бандит» выплёвывает слова, как семечки.

— Значит, всё-таки было? — ловлю я его на слове. — А вернуть не хотят?

Блондинка заливается смехом. Девушка поднимается из-за стола и, раскланявшись, ретируется. Но блондинка — типичная современная женщина, ей главное — на своём настоять.

— Согласитесь, личность-то неординарная!

— Серый мужичонка, пол-России таких.

— Он же президент! — всплеснула руками блондинка.

— Мало ли было посредственностей на троне.

— Всё не может быть сразу, — вставляет немудрёную мысль «бандит». — Потом всё будет. Наберитесь терпения.

— Когда потом? В загробной жизни? Он уже 12 лет у власти.

«Бандит» сосредоточенно жуёт кукую-то мысль, глядя на меня, как на врага народа.

— Я по себе сужу. Десять лет назад любой мог на меня наехать, вломиться ко мне в офис. Менты, ФСБ-шники… А теперь — живу спокойно.

Вот он, критерий «стабильности».

— А закрытые роддома, школы, дома культуры? В больницах приказ — через две недели выписывают, будь ты хоть при смерти. Конечно, если не заплатишь…

Ни один мускул не дрогнул на его лице. То ли здоровье богатырское, то ли лечится за границей.

— В Америке вообще всё платно! — кривится он.

— А на луне и вовсе больниц нет, и что?

— А вы что, Болотную хотите? — срывается он на визг.

Ах, вот что! Результат телевизионного зомбирования: Путина не любит — значит, любит Америку и ходил на Болотную.

— Я считаю, что всё должно быть платно, кроме emergency, — решила блеснуть заморским словечком блондинка.

— А если денег нет — сдохнуть?!

Оба непонимающе переглядываются. Действительно, а что такого, у них же деньги есть.

— Вы живёте в нищей стране, — взываю я к состраданию. — У людей на лекарства-то не всегда хватает, а вы говорите о лечении.

Дальнейший разговор напоминает беседу с нацистами, объясняющими, почему одни люди имеют право на жизнь, а другие — нет.

— Я вам скажу удивительную вещь, — тоном изрекателя истины в последней инстанции говорит блондинка, — денег нет только у тех, кто не хочет работать.

— Вы шутите?! Врачи, учителя, научные сотрудники, инженеры — все они не хотят работать?

— Я работаю — и зарабатываю, — гнёт она своё. — Почему я своими налогами должна кормить тунеядцев?

— Это учёные — тунеядцы?

— Хороший учёный всегда пристроится заграницей.

Вот потому мы и едем на немецком «Сапасане»…

— А если он патриот? Не хочет уезжать?

— Пусть потерпит, лет через пять…

Да-да, самые популярные словечки кремлёвских пропагандистов: «надо», «будет», «скоро», «лет через пять-десять».

— ...У меня друг — гениальный математик, он прекрасно зарабатывает в России. Работает в крупной западной консалтинговой компании!

Не знаю, плакать или смеяться.

— Поверьте, я знаю, что говорю, — продолжает блондинка, — я была чиновником высокого ранга, но всё бросила и ушла в бизнес. Мне надоело работать за копейки.

— Да бросьте, среди чиновников вор на воре и вором погоняет. О каких копейках вы говорите?..

Расплатившись, «бандит» встаёт из-за стола, буркнув: «Я на минутку…» И больше не возвращается. Блондинка садится напротив меня.

— Хочу вас внимательно разглядеть…

Мы смотрим друг на друга, как солдаты древних вражеских армий, изумляясь, что у врага — тоже две руки, две ноги и человеческое обличье.

Сбросив маску жизнерадостной, успешной женщины, блондинка рассказывает о себе. Её карьера «высокого чиновника» оказывается прокурорским креслом. Ушла из-за маленькой зарплаты и изматывающей бумажной волокиты.

— Вам-то чего не хватает? — устало спрашивает она.

— Причём тут я? По сторонам посмотрите, нищая, полуфеодальная страна, банановая республика. Во власти — подонки, народ — тёмен, забит…

— Да вам что до этого? — она оценивающе оглядывает меня. — У вас-то всё в порядке.

— Разве можно судить по себе?

— А как иначе? — искренне изумляется она. — Если у меня всё хорошо, значит, власть хорошая!

— А если я в противогазе, а в вагон пустили газ — и вы все задохнулись? А я говорю: я же жива, значит, воздух нормальный?

— Народ не хочет работать! — стучит она кулаком по столу.

— А ещё он не хочет учиться, лечиться и, вообще, жить…

— Да что вы заладили, народ, народ… Водка — всё, что им нужно!

Ага, врождённая потребность, национальная особенность.

— А как не пить, если работы нет и жить не на что, а в округе последнюю больницу закрыли?

Но у блондинки на семь российских бед один ответ:

— Хотели бы работать, стали бы фермерами! Завели бы корову, картошку бы высадили на продажу.

Вперёд, к натуральному хозяйству!

— И вытеснили бы с рынка аргентинское мясо, нидерландскую картошку и китайский чеснок… — я пытаюсь быть ироничной.

Но моя собеседница непробиваема:

— Просто им бухать больше нравится, чем работать.

— Вообще-то мы в ВТО вступили... — напоминаю я.

— И что? Подумаешь…

— Да вы посмотрите на Европу, Штаты — как они поддерживают фермеров. Мы тратим на сельское хозяйство один процент бюджета, а Норвегия — семьдесят!

И тут наступает неожиданный момент истины.

— Да, в Европе хорошо, — глаза блондинки мечтательно туманятся. — Там всё правильно устроено!

— Да нет, я не говорю, что там всё правильно…

— Там всё правильно, — перебивает меня блондинка. — И я хочу там жить. И буду!

Такого поворота я не ожидала.

— А ностальгия не замучает?

— Да какая ещё ностальгия?! Жить надо там, где хорошо! Правда?

Святая правда. Только, по-моему, надо делать «хорошо» там, где живёшь, разве не так? Мы прощаемся, желаем друг другу хороших праздников. Она уходит, а я достаю ручку, готовясь записать разговор. И в этот момент ко мне за столик подсаживается пьяная девица, потрёпанная, бедно одетая. Она обводит вагон бараньим взглядом, и вдруг её начинает рвать. Иностранцы, сидящие за соседним столиком, брезгливо отворачиваются. Утерев грязный рот рукавом, девушка падает лицом на стол и засыпает.

Какой социологический срез за одним столиком: сытый средний класс, мечтающий о европейском рае, интеллигенция, беспощадная и бессмысленная, и народ — униженный, отупевший и пьяный. А за окном уже мелькают огни большого города, многоэтажные стоглазые чудовища, похожие на колумбарии, дорогие бутики, бараки и подвалы, в которых ютятся чернорабочие, правительственные учреждения — московский melting pot, плавильный котел, который всё переварит.

На привокзальной площади трутся бомжи, почерневшие от злобы и нищеты мужчины, опустившиеся женщины. Отвратительные, грязные, злые. Ночуют прямо на земле, набросав картонных коробок и тряпья, спят, укрывшись рваными ватниками. С платформы доносится бравурная песенка про Москву и златые купола, которая встречает «Сапсан».

— Эй, подруга, подай русскому бомжу! — кричит мне вслед бродяга.

Я оборачиваюсь.

— Россия! Владимир Владимирович! — отрыгивает он слова, вцепившись глазами в мою сумку. Кто научил его этой кричалке? Кто-нибудь из сапсановских пассажиров?

Я достаю мятую купюру, которая тут же исчезает в его кармане, а пьяное подобострастие в глазах сменяется злобой. Я хочу что-то ему сказать, но не нахожу слов, и бродяга, отвернувшись, спешит к своему бомжацкому лежбищу. Потому что жить надо там, где хорошо.

http://www.mk.ru/social/article/2013/01/05/794781-sredniy-klass-marshiruet-v-ray.html

Много таких теперь советчиков.)Сами при этом меняться не собираются.

[sylphizium]

thegoodlife

Не за что)))

[Мимошел]

Средний класс марширует в рай

В последнюю неделю 2012-го путешествую из Петербурга в Москву на «Сапсане». Вечер, вагон-буфет, за окном проносятся едва освещённые селения, за столиками — весёлые споры, смех, звон бокалов. Напротив меня сидит девушка, пьёт чай. К нам подсаживаются двое: она — бойкая, располневшая блондинка лет тридцати, хрестоматийная бизнес-леди, он — лысый, чернявый, бандитского вида. Не перестаю удивляться, когда люди с таким лицом оказываются не убийцами или грабителями, а бизнесменами средней руки. Удивляюсь и в этот раз. Блондинка оживлённо чирикает, листая меню, обсуждает блюда, и девушка втягивается в разговор. Я ныряю в планшет, делая вид, что занята чем-то важным. Вспомнив пару гастрономических случаев из жизни, блондинка предлагает поговорить о новогодних праздниках.

— Я буду в Индии, уже упаковала чемоданы… — щебечет она, перечисляя необходимые в поездке вещи: платья, туфли, бриллианты.

— А у меня скромный отдых, — стыдливо пожимает плечами девушка. — Горные лыжи в Андорре.

И обе, придвинувшись, словно лучшие подружки, делящиеся секретами, долго нахваливают выбор другой и, галопом по европам и америкам, вспоминают путешествия по миру. Наверное, моё любимое слово «Крым» у них считается нецензурным. А я гадаю, поинтересуются ли они, так много узнавшие друг о друге, как кого зовут.

— А вы как будете отмечать? — и три пары глаз берут меня на прицел.

— Я буду спать, — хмурю я брови, уткнувшись в планшет. — А на каникулах собираюсь работать, писать. — И, в подтверждение своих слов, киваю на разложенные передо мной черновики.

Надеюсь, теперь отстанут. Но это у бунинских барышень было лёгкое дыхание, а у моих современниц — лёгкое мышление. Телевизор научил их всё объяснять со своей высоты и не сдавать позиций.

— О, журналистка! — понимающе улыбается блондинка. — Я и сама хотела быть художницей, да вот в юристки подалась… А журналистом быть так интересно! Вы видитесь с разными людьми, с Путиным, например…

Ох, зря она про Путина. Бросив притворятся, я откладываю планшет.

— Да, Путин, — услышав знакомое слово, кивает «бандит».

— Я бы хотела взять у него интервью! — продолжает блондинка. — А вы? Разве не хотели бы у него что-нибудь спросить?

— Что спросить? Сколько они украли?

Мои спутники вздрагивают.

— Ну зачем вы так… — дует губы блондинка.

— Что было, то прошло, — «бандит» выплёвывает слова, как семечки.

— Значит, всё-таки было? — ловлю я его на слове. — А вернуть не хотят?

Блондинка заливается смехом. Девушка поднимается из-за стола и, раскланявшись, ретируется. Но блондинка — типичная современная женщина, ей главное — на своём настоять.

— Согласитесь, личность-то неординарная!

— Серый мужичонка, пол-России таких.

— Он же президент! — всплеснула руками блондинка.

— Мало ли было посредственностей на троне.

— Всё не может быть сразу, — вставляет немудрёную мысль «бандит». — Потом всё будет. Наберитесь терпения.

— Когда потом? В загробной жизни? Он уже 12 лет у власти.

«Бандит» сосредоточенно жуёт кукую-то мысль, глядя на меня, как на врага народа.

— Я по себе сужу. Десять лет назад любой мог на меня наехать, вломиться ко мне в офис. Менты, ФСБ-шники… А теперь — живу спокойно.

Вот он, критерий «стабильности».

— А закрытые роддома, школы, дома культуры? В больницах приказ — через две недели выписывают, будь ты хоть при смерти. Конечно, если не заплатишь…

Ни один мускул не дрогнул на его лице. То ли здоровье богатырское, то ли лечится за границей.

— В Америке вообще всё платно! — кривится он.

— А на луне и вовсе больниц нет, и что?

— А вы что, Болотную хотите? — срывается он на визг.

Ах, вот что! Результат телевизионного зомбирования: Путина не любит — значит, любит Америку и ходил на Болотную.

— Я считаю, что всё должно быть платно, кроме emergency, — решила блеснуть заморским словечком блондинка.

— А если денег нет — сдохнуть?!

Оба непонимающе переглядываются. Действительно, а что такого, у них же деньги есть.

— Вы живёте в нищей стране, — взываю я к состраданию. — У людей на лекарства-то не всегда хватает, а вы говорите о лечении.

Дальнейший разговор напоминает беседу с нацистами, объясняющими, почему одни люди имеют право на жизнь, а другие — нет.

— Я вам скажу удивительную вещь, — тоном изрекателя истины в последней инстанции говорит блондинка, — денег нет только у тех, кто не хочет работать.

— Вы шутите?! Врачи, учителя, научные сотрудники, инженеры — все они не хотят работать?

— Я работаю — и зарабатываю, — гнёт она своё. — Почему я своими налогами должна кормить тунеядцев?

— Это учёные — тунеядцы?

— Хороший учёный всегда пристроится заграницей.

Вот потому мы и едем на немецком «Сапасане»…

— А если он патриот? Не хочет уезжать?

— Пусть потерпит, лет через пять…

Да-да, самые популярные словечки кремлёвских пропагандистов: «надо», «будет», «скоро», «лет через пять-десять».

— ...У меня друг — гениальный математик, он прекрасно зарабатывает в России. Работает в крупной западной консалтинговой компании!

Не знаю, плакать или смеяться.

— Поверьте, я знаю, что говорю, — продолжает блондинка, — я была чиновником высокого ранга, но всё бросила и ушла в бизнес. Мне надоело работать за копейки.

— Да бросьте, среди чиновников вор на воре и вором погоняет. О каких копейках вы говорите?..

Расплатившись, «бандит» встаёт из-за стола, буркнув: «Я на минутку…» И больше не возвращается. Блондинка садится напротив меня.

— Хочу вас внимательно разглядеть…

Мы смотрим друг на друга, как солдаты древних вражеских армий, изумляясь, что у врага — тоже две руки, две ноги и человеческое обличье.

Сбросив маску жизнерадостной, успешной женщины, блондинка рассказывает о себе. Её карьера «высокого чиновника» оказывается прокурорским креслом. Ушла из-за маленькой зарплаты и изматывающей бумажной волокиты.

— Вам-то чего не хватает? — устало спрашивает она.

— Причём тут я? По сторонам посмотрите, нищая, полуфеодальная страна, банановая республика. Во власти — подонки, народ — тёмен, забит…

— Да вам что до этого? — она оценивающе оглядывает меня. — У вас-то всё в порядке.

— Разве можно судить по себе?

— А как иначе? — искренне изумляется она. — Если у меня всё хорошо, значит, власть хорошая!

— А если я в противогазе, а в вагон пустили газ — и вы все задохнулись? А я говорю: я же жива, значит, воздух нормальный?

— Народ не хочет работать! — стучит она кулаком по столу.

— А ещё он не хочет учиться, лечиться и, вообще, жить…

— Да что вы заладили, народ, народ… Водка — всё, что им нужно!

Ага, врождённая потребность, национальная особенность.

— А как не пить, если работы нет и жить не на что, а в округе последнюю больницу закрыли?

Но у блондинки на семь российских бед один ответ:

— Хотели бы работать, стали бы фермерами! Завели бы корову, картошку бы высадили на продажу.

Вперёд, к натуральному хозяйству!

— И вытеснили бы с рынка аргентинское мясо, нидерландскую картошку и китайский чеснок… — я пытаюсь быть ироничной.

Но моя собеседница непробиваема:

— Просто им бухать больше нравится, чем работать.

— Вообще-то мы в ВТО вступили... — напоминаю я.

— И что? Подумаешь…

— Да вы посмотрите на Европу, Штаты — как они поддерживают фермеров. Мы тратим на сельское хозяйство один процент бюджета, а Норвегия — семьдесят!

И тут наступает неожиданный момент истины.

— Да, в Европе хорошо, — глаза блондинки мечтательно туманятся. — Там всё правильно устроено!

— Да нет, я не говорю, что там всё правильно…

— Там всё правильно, — перебивает меня блондинка. — И я хочу там жить. И буду!

Такого поворота я не ожидала.

— А ностальгия не замучает?

— Да какая ещё ностальгия?! Жить надо там, где хорошо! Правда?

Святая правда. Только, по-моему, надо делать «хорошо» там, где живёшь, разве не так? Мы прощаемся, желаем друг другу хороших праздников. Она уходит, а я достаю ручку, готовясь записать разговор. И в этот момент ко мне за столик подсаживается пьяная девица, потрёпанная, бедно одетая. Она обводит вагон бараньим взглядом, и вдруг её начинает рвать. Иностранцы, сидящие за соседним столиком, брезгливо отворачиваются. Утерев грязный рот рукавом, девушка падает лицом на стол и засыпает.

Какой социологический срез за одним столиком: сытый средний класс, мечтающий о европейском рае, интеллигенция, беспощадная и бессмысленная, и народ — униженный, отупевший и пьяный. А за окном уже мелькают огни большого города, многоэтажные стоглазые чудовища, похожие на колумбарии, дорогие бутики, бараки и подвалы, в которых ютятся чернорабочие, правительственные учреждения — московский melting pot, плавильный котел, который всё переварит.

На привокзальной площади трутся бомжи, почерневшие от злобы и нищеты мужчины, опустившиеся женщины. Отвратительные, грязные, злые. Ночуют прямо на земле, набросав картонных коробок и тряпья, спят, укрывшись рваными ватниками. С платформы доносится бравурная песенка про Москву и златые купола, которая встречает «Сапсан».

— Эй, подруга, подай русскому бомжу! — кричит мне вслед бродяга.

Я оборачиваюсь.

— Россия! Владимир Владимирович! — отрыгивает он слова, вцепившись глазами в мою сумку. Кто научил его этой кричалке? Кто-нибудь из сапсановских пассажиров?

Я достаю мятую купюру, которая тут же исчезает в его кармане, а пьяное подобострастие в глазах сменяется злобой. Я хочу что-то ему сказать, но не нахожу слов, и бродяга, отвернувшись, спешит к своему бомжацкому лежбищу. Потому что жить надо там, где хорошо.

http://www.mk.ru/social/article/2013/01/05/794781-sredniy-klass-marshiruet-v-ray.html

Много таких теперь советчиков.)Сами при этом меняться не собираются.

Ну и? Вы о каких советчиках?

[thegoodlife]

Ну и? Вы о каких советчиках?

Статью читайте. Станет понятно.

[Мимошел]

Ну и? Вы о каких советчиках?

Статью читайте. Станет понятно.

Прочитал. Непонятно.

[Зодчий]

Дума в России , это бизнес площадка для деловых людей и посиделки для отставных пенсионеров..

Сам орган очень нужен , а вот людишек оттуда, да и из местного Хурала давно пора в отставку. Нужны новые , инициативные, умные , современные , а главное с государственным мышлением. Нужна новая Дума , для новоой страны , что бы можно было сделать прорыв , скачок. А пока болото и делёж бюджета.

[Мимошел]

Дума в России , это бизнес площадка для деловых людей и посиделки для отставных пенсионеров..

Сам орган очень нужен , а вот людишек оттуда, да и из местного Хурала давно пора в отставку. Нужны новые , инициативные, умные , современные , а главное с государственным мышлением.

Персоналии озвучите?

[felix]

Скорее слон пройдет через игольное ушко, чем честный человек победит на выборах (по-моему адольф гитлер).