Рассказы by botaNICK

[botaNICK]

Upd 4.05.11 год:

Выделил из общей прозаической темы несколько своих рассказов. Чуть позже добавлю ещё парочку. Если кто-то хочет также выделить свои рассказы отдельной темой - пишите ЛС.

---

Вот мой небольшой рассказ (ничего оригинального, про любовь и обиду ):

Мальчик.

Я стоял на краю крыши. Темнело. Ветер медленно шуршал опавшими листьями по металлу черепицы. Я стоял и думал. Глупо, правда? Ну, неужели нельзя было найти для раздумий более подходящее время и место? Сидеть бы где-нибудь у костра, медленно тренькать струнами, смотреть на звездное небо и думать. Или холодным зимним вечером с чашкой обжигающе горячего кофе, в мягком кресле, с умной книжкой на коленях, смотреть в пространство и думать. Или, на худой конец, просто лениво валяясь в праздном безделье прохладным летним вечерком на даче, в шезлонге, обязательно в драных шлепанцах, и думать.

Но, что уж поделать, занесла нелегкая на крышу. Вот и пришлось стоять на краю, смотреть вниз, и думать…

***

…оглушительно визжа, Наташка бежала по воде.

- Стой! – я едва не упал, запнувшись об какую-то корягу. – Да, постой ты, подожди! Натааааш!

Никакой обратной связи, все то же и так же: пронзительный визг и шлепанье ног по мелководью. Ну, вот как с ними быть? Дикие. Совершенно не понимаю такого поведения. Ну и подумаешь, что что-то там было, кто-то кому-то чего-то должен, кто-то кого-то предал – зачем убегать-то? Не поймешь их, блин, аборигенов местности.

***

Вот знал же, что надо было по быстрому заехать, втихаря, сказать «здрасьте» и рвануть на Байкал. Эх, куда там, поймали, задержали, буквально скрутили и чуть ли не силой заставили «покушать и переночевать», так я и остался «погостить». Уже как неделю. Давно не был в деревне, отвык. В принципе, все как надо, все медленно, протяжно и методично, и тщательно. И народ весь какой-то немного нарочитый, да уж, основательно забыл деревенскую жизнь, даже нарочитость уже какую-то вижу… А если совсем честно – помнил ли вообще? Вот то-то и оно, не помнил и практически не знал, прожженный горожанин, хоть и провинциального, но города.

Вот так и ходил, дивился, и на меня дивились. Так и попался, сам не знаю как. Попался и все. Знаете, как всегда, мимолетный взгляд, романтичное настроение: сидел я на крылечке, накормленный, довольный жизнью, в ушах бусинки наушников айпода, слушал что-то лирическое, и вдруг – БАЦ! – увидел ее, то самое «мимолетное виденье», в ситцевом платье. Звонкий смех и озорной взгляд, ну, натурально, королева местных гуляний. Шла она легко, с иронией поглядывая на провожавшего ее хмурого детину мебельных габаритов, подтрунивала над ним, тот терпел, а она смеялась, звонко-звонко. И вдруг случился тот самый «БАЦ» большими буквами. Секунду назад я был вальяжным снисходительным к деревенским порядкам горожанином, весь из себя. А потом – один взгляд, один взмах ресниц, задорно-манящий прищур – и вот сижу я истукан истуканом, подавившись непонятно чем…

Так и закрутилось, «веселое летнее приключение», блин.

Возненавидели меня, понятное дело, все ее поклонники, а их было ни много ни мало – половина всего здорового мужского населения деревни, от 16 и старше. Но, первое время до открытой конфронтации не доходило. Все как-то ограничивалось злобными взглядами в спину, едкими смешками и отдельными репликами. Мне это все было как с гуся вода. Не до них.

Я был пленен. Помните, был в такой мультик, про бурундуков, «Чип и Дейл», так вот, там был один персонаж, крыс Рокки, дуревший, млевший и буквально терявший башню от запаха сыра. Я был в тот момент очень на него похож, ходил с идиотской полуулыбкой блаженного, и слушал, слушал, слушал. И говорил, говорил, говорил. О чем? Да все о том же. Представляете, я даже стихи писать начал, даже сон потерял, я даже поверил…

А потом выяснилось, что я всего лишь игрушка. Да. Так. Именно так. Смертельно и отрезвляюще небрежно. Узнал случайно, но легче от этого не было. Знаете, это очень больно слышать, когда все твои чувства размазывают тонким слоем по пыльному асфальту центральной улицы маленькой деревни, одним лишь словом. Мальчик. Твою мать!!!

…накануне немного перебрал, потому лег спать в сарае, поутру проснулся, услышал ее звонкий смех и уже собирался вскочить с топчана, когда вдруг понял, что голова у меня просто раскалывается (как они это пьют?) и со стоном рухнул обратно. И пока лежал, нечаянно подслушал ее разговор с подружкой, на свою голову. Тогда-то и прозвучало это ненавистное слово: «…он такой забавный, как теленок, и очень милый. Иногда даже слишком. Мягковат, если честно. Как мальчик». А дальше они начали обсуждать какого-то Борьку, у которого «классные руки», и строить планы. А я лежал и горел. Жалкий интеллигентишка, со своими мелкими никому не нужными «глупостями».

Бля.

Извините, конечно, за, может быть, излишнюю экспрессию, но мне действительно хреново было. И тогда я решил отомстить. В тот же день веселью пришел конец, исчезла та самая, неуловимая искра. Она сразу почувствовала что-то не то во мне, и без долгих сомнений, без дураков, расставила все точки над “i”. На следующий день я собрал первые «плоды» - едва не попал – выручила то ли интуиция, то ли везенье. В общем, те самые «злобные взгляды» превратились в открытое противостояние. Тогда я понял, что надо уезжать. Но перед отъездом…

Я решил все-таки увидеться с ней снова… Летние сумерки окутали деревню таинственным полумраком и романтическим предчувствием. Но у меня было отнюдь не то настроение. Пока шел к ее дому, сумерки уступили вечеру, теплому и пьянящему. В небе зажигались первые звезды, и она сидела на крыльце дома одетая в то самое платье. Я посмотрел и подумал, «красивая». Черты ее лица были словно размыты, и от того еще более красивы; русые волосы струились по плечам мягкой волной, зеленые глаза были задумчивы, в них почему-то не было того задора (видимо очарование вечера тронуло не меня одного). Я поздоровался и сказал, что уезжаю завтра на попутке домой в город. Задумчивость словно спала с нее. Задорный огонек мелькнул во взгляде. Я предложил прогуляться, недалеко было прекрасное озеро, где по вечерам собирались пары и просто люди желающие отдохнуть. Идти было совсем недалеко. Шли молча. Я искоса смотрел на нее и думал, как может этот ангел носить в себе такой адский характер. Я тогда еще по настоящему не знал, что большинство женщин обладают подобным устройством. Снаружи красота, а внутри либо пустота, либо чернота, и лишь изредка бывают какие-то проблески света.

Озеро встретило нас прохладным дыханием и плеском теплой волны. Луна тускло светила из-за облаков и пахло водой. Мы тихо брели по берегу не разговаривая, вдруг до моего слуха донеслись какие-то вопли, я честно сказать не обратил внимания, мало ли пьяных шатается у озера. Но крики все усиливались и как будто приближались. Мы обернулись разом, и я узнал в приближающейся компании тех, кто хотел отделать меня в прошлый раз. Но на этот раз отступать было некуда, да и не бросать же девушку одну. Пусть даже эти типы ее друзья.

Первым приблизился тот самый шкафоподобный Борька и невежливо так осведомился, какого я тут делаю якобы с его девушкой. Я даже не успел ничего ответить, огромный кулак врезался мне в переносицу. О! Давно я не видел искр в глазах… ну, да ладно, больше я так ошибаться не собираюсь. Я хоть и умник, но не конченый ботаник, кое-что умею. Где научился? На «ролевках» (от слова «ролевик», или попросту – активный толкиенист, эдакий большой ребенок, любящий бегать по лесам и полям с почти настоящим оружием средних веков). Честно. Научился не то чтобы приемам и прочему кун-фу, нет, всего лишь научился вовремя реагировать и сохранять спокойствие в схватках. И это не так давно приобретенное качество очень помогало.

Покачнувшись, я чуть не упал, Наташа закричала и повисла у Борьки на руках, видимо, пытаясь хоть что-то сделать ради моего спасения. Но тот уже завелся, видно, давно копившаяся ярость требовала выхода, он набычился и попер на меня. Эх, рогатину бы… Тут же в дело вступили его приятели, привычно сжимая кольцо. Наташу грубо оттолкнули, она упала на песок и, кажется, оцарапала колено, о чем тут же и сообщила, но те не обратили внимания. А вот это зря, ребятки, я ведь больше боксерских ударов пропускать не собираюсь. По их лицам было видно, что сейчас начнется типичное веселье, меня одним-двумя ударами в лицо и корпус собираются свалить на землю, после чего привычно попинать ногами… Отличная перспектива, блин.

Борька опять размахнулся и с каким-то утробным прихрюкиванием понес кулак мне в живот. Одновременно с ним начал движение тот, что слева, правый пока наблюдал. Ладушки. Аккуратно ухожу чуть назад и вправо, ловлю руку за запястье, слегка подталкиваю к себе, перед глазами в опасной близости проносится кулак левого. Я сегодня в ударе, движения за доли секунды сами приходят в голову, и я завершаю комбинацию. Притянутый и приобертший дополнительный разгон Борька неслабо так натыкается яйцами на мое колено, больно, правда? Толкаю его на левого, на всякий случай пригибаюсь и с разворота, почти наугад, бью ногой в сторону правого, попал. Разворачиваюсь к левому, резким ударом по горлу вывожу из строя. Уже собираюсь припечатать Борьку, когда вдруг получаю скользящий по затылку – чудо, не иначе – оклемался тот, что был справа. Мне сегодня, мягко говоря, везет, грех этим не воспользоваться. Ухожу вправо вниз, перекатываюсь, вскакиваю и бью. Начинаю злиться, потому не совсем рассчитываю удар левой, слышится легкий хруст, это вылетают зубы и ломается челюсть. Упс.

- Боря! Стой, подожди, он же меня убьет! – истошный крик Наташи заставляет меня повернуться в ее сторону, она смотрит куда-то в сторону домов. Перевожу взгляд, ха-ха, надо же, героический Борька, воспользовался тем, что меня отвлекли, растеряв всю свою бычью энергичность и как-то странно перебирая ногами (здорово я ему попал) улепетывал куда подальше. А потом до меня дошел смысл слов Наташи.

- Что-о?? - надо было видеть мое лицо в тот момент, его выражение явно не блистало умом и сообразительностью. Вот так значит, мило пошли прогуляться, да? И «случайно» наткнулись на ее дружков. Хохо.

***

Догнал-таки, остановил… поцеловал, чтобы успокоилась. А то ее так трясло, видимо, привыкла к тому, что местные бьют без разбору. Но я-то не местный. Я другой. О чем я ей и сообщил… И еще, знаете, лунная ночь на берегу озера, это красиво, это почти поэзия. Я не удержался и поцеловал ее еще раз, и еще, и еще. Июльские ночи теплые, а убежать мы успели достаточно далеко.

Наверное, это был экстрим, но я этого не заметил. Только много позже я узнал, что человек двадцать нас искали часа два и каким-то чудом не нашли. Наверное, если есть Бог, то на то была его воля. Нам было в ту ночь очень хорошо, даже слишком.

В начале пятого утра, с первыми лучами солнца, я уже ехал домой, на старой пропитавшейся каким-то непонятным запахом, в основном навоза, таблетке. Трясло немилосердно, но мне было все равно. До города добрался уже к обеду.

***

День вышел отличнейший! О, это явно был экстраординарный день, который обещал войти в историю. Я работаю в мелкой и не самой преуспевающей фирме, но тут к нам наконец-то «привалило» счастье. Долгие и трудные переговоры закончились, самым что ни на есть разгромом конкурентов, мы подписали внушительный контракт. Настолько, что теперь у нас появилась возможность открыть собственное производство, так что тем, кто разбирается, понятно, что подняли мы о-очень существенную сумму, можно сказать стратегическую. К тому же, после обеда пришло письмо, извещающее, что проект нашей фирмы (разработан от и до мной) получил одобрение и меня ждут такого-то апреля в замечательном городе Париже на крупнейшем конкурсе презентаций. А вот это вообще полный атас!

Короче, в тот день мы скоропостижно закончили рабочий день в 4 часа и устроили бурное празднование в ближайшем ресторанчике, так что получился спонтанный корпоратив.

Гудели громко, поздравляли еще громче. Ближе к концу вечера народ уже успел разбиться на парочки, кому-то сегодня повезет, например, Костяну, вон он с довольной хмельной улыбкой сидит и хитро смотрит на новенькую из бухгалтерии…

Вдруг у меня зазвонил телефон, и что-то подсказало мне, что не просто так зазвонил. Приятная мелодия Шона Кингстона извещала, что номер не значится в телефонной книжке, а может просто не распознан, бывает. Я достал трубку, сдвинул панель, так и есть, номер незнакомый, нажал на кнопку ответа.

- Алло.

- Алло, это я, узнаешь? – так, голос женский, дрожит. Кажется, я уже слышал этот голос, точно, слышал. И ждал звонка. Вернее, я уже и не надеялся, что она позвонит, но раз уж позвонила.

- Наташа? – мой голос предельно сух и вежлив. – Какими судьбами?

- А ты сейчас где? – немного невпопад спросила она, видимо, не ожидала такого тона. – я приехала час назад, вот, решила позвонить.

- Зачем?

Кажется, она растерялась, молчала почти минуту. Я уже думал, что сейчас положит трубку и на этом все закончится.

- Я… может встретимся?

- Зачем?

- Ну, я хочу с тобой поговорить, понимаешь, не по телефону.

Извини, Наташа, я знаю, о чем ты хочешь со мной поговорить, но я дал себе слово, а потому:

- О чем поговорить? Скажи сейчас, я буду занят в ближайшее время, - говорю это спокойно, невзирая на то, что фоном играет довольно-таки громкая музыка, которая явно не подразумевает моей чрезмерной деловой занятости. Она это понимает тоже и говорит то, чего я ждал.

- Я… я приехала… ну, чтобы… я приехала к тебе, - она, наконец решается, - я много думала и… и поняла, что мне нужно к тебе. А ты… ты не хочешь меня видеть?

- Да, не хочу. – мой голос не дрогнул, хотя тело непроизвольно напряглось.

- Тогда… тогда, знаешь что, я хочу сказать… я была неправа тогда, прости, если сможешь. Я… мне некуда возвращаться, я много ошибок наделала. Мне… я люблю тебя.

На какое-то мгновение мне послышался шум ветра… но я промолчал. Я слышал ее дыхание, я чувствовал, что она сейчас беззвучно плачет. Одна. Красивая, наделавшая кучу ошибок и вдруг оказавшаяся никому не нужной. Куда ей теперь? Только в один конец…

Я нажимаю отбой.

Вот скажите, вы принципиальный человек? Вам важны ваши принципы? На что вы готовы, из принципа? Знаете, мне лично кажется, что я глупый человек с глупыми принципами. Настолько глуп, что стою сейчас на краю крыши и думаю, а стоит ли какой-то там принцип чьей-то жизни? Стою уже почти час. Почему?

Ну, историю вы уже знаете, она звонила два часа назад, я не знаю, где она и что с ней. Но чувствую, что ей еще можно помочь. Почему же стою здесь? Потому что однажды дал себе слово отомстить. Отомстить. Вернуть свое унижение, заставить почувствовать ее тоже, что было со мной.

А теперь я понял, что слишком увлекся своей местью. Я перегнул. Я знаю.

Почему я на краю?

Потому что… потому… понимаете, в чем штука. Я несмотря на все свои принципы и твердо принятое решение. Несмотря ни на что, я… я люблю ее. И потому сейчас я на краю. И потому думаю. Уже целый час, целую вечность. И знаете, кажется, я понял.

Я могу все исправить.

Я делаю шаг. Назад.

Я еще могу успеть.

И я успею.

[botaNICK]

Из старого, маленький рассказик:

«Дистанция».

1.

Начало дня – важнейшая часть нашего настроения, да и не только. Порой от этого начала зависит очень многое, решается судьба самых разнообразных событий: от сдачи экзаменационной сессии до войны в Ираке. В дешевых книжках от того, как начнется день героя очень часто зависит судьба мира, в любовных романах начало дня может предвещать судьбоносную встречу или не менее судьбоносное расставание. В общем, как ни посмотри, начало дня очень важно.

Тот день начался вроде бы обыденно, обычное зимнее утро середины февраля. Я как всегда долго просыпался, полчаса ворочался, потом около часа аки ежик в тумане одевался, заправлял кровать, совершал гигиенические процедуры и вяло жевал завтрак. После этого был пятиминутный отрезок ясного восприятия, ровно столько времени нужно, чтобы дойти до остановки. Потом еще полчаса сна в маршрутке.

На пары приехал как всегда с легким опозданием, на автопилоте заплыл в аудиторию, уселся-улегся на «камчатке» и привычно отрубился до конца лекции.

Окончательно я просыпаюсь чаще всего после первой пары, в районе 10 часов утра. Одновременно просыпался аппетит, поэтому вторую пару я в 70 процентах случаев прогуливал, так как отправлялся на поиски чего-нибудь съедобного, будь то булочка обсыпная за пару рублей или мини-завтрак в ближайшей кафешке.

Так было и в тот достопамятный день. Совершенно ничего многообещающего в начале дня не было, поэтому я и оказался не готов к СОБЫТИЮ.

2.

Событие – это что-то важное. Бывают события всеобщие, бывают и личные, сугубо приватные, причем последние, как правило, преобладают. Все мы любим себя и временами очень незначительные или не очень значительные происшествия становятся чьим-нибудь исключительно-эксклюзивным событием: кошку на дерево кто-то загнал, кто-то жениться собирается, кто-то ногу сломал, кто-то в лотерею выиграл стиральную машинку, кому-то не повезло на экзамене, чьим-то башмаком зачем-то кинули в витрину магазина... список бесконечный и бесконечно разнообразный.

Ну, а теперь вернемся к нашим, гм, «барашкам».

После пар я чаще всего забегаю ненадолго в библиотеку, заглядываю мельком в деканат, а потом либо звоню «товарищам-собутыльникам», либо если чувствую, что так и не выспался, еду спать домой.

В тот раз я сразу же понял, что пить, не выспавшись, не хочу и потому решил направиться домой. По дороге до остановки меня по закону подлости ловят девчонки, которым когда-то там обещал скачать курсач и честно об этом забыл. Вот так, под белы рученьки, меня затащили в интернет-кафешку и полчаса дрючили дебильными вопросами и корявыми предложениями помощи (вы не подумайте, что я всегда так на девушек реагирую – только когда не выспался, ну и еще когда голодный), я вяло кивал, кисло улыбался и на автомате накидывал им курсач из кусков рефератов…

В час дня я был окончательно свободен, это дело я тут же отметил пирожком «с ливером», который купил в стоящем неподалеку псевдо фаст-фуд киоске. Денег на чай было жалко, поэтому жевать пришлось всухомятку. Ну и хрен с ним. Вместо чая выкурил предпоследнюю сигарету, в итоге пить захотелось еще сильнее.

Через пять минут после скромной, э-э, трапезы я уже бодрым шагом шел к остановке. Иду я значит, солнышко светит ярко, местами даже капель легкая, люди идут по своим делам… Вот так я и подошел к событию, вернее к СОБЫТИЮ, вот только, боюсь, для вас оно будет явно не с большой буквы. Событие подкараулило меня, когда я ступил на пешеходный переход, в этот момент - !!!

Эх, как бы я хотел продолжить как-нибудь лирично-поэтично-романтично, мол, «солнце вдруг померкло, время остановило свой бег, э-э, с дыханьем проблемы случились, когда он увидел ЕЕ, единственную и неповто…». Жаль. Просто жаль. Все было проще, банальнее, реалистичнее и нисколько не романтично.

Так вот, ступил я на зебру: взгляд рассеянный, в одной руке обрывок туалетной бумажки (почему-то забыл выкинуть после пирожка), в другой - старая потертая некогда черная, а ныне темно-серая папка. И в этот момент! Барабанная дробь, нервы натянуты до предела, все напряженно ожидают кульминации… меня сбила машина. Вот так.

Автор подло обломал читателя, такой я нехороший.

Событие не совсем ординарное, но и ничего необычного, кроме того, что сбили меня на пешеходке. Я благополучно вырубился, очнулся в больнице. А дальше был ФИНИШ.

3.

Финиш. Конец. Финал. Названия бывают разные, а суть одна.

Иногда это бывает материально, например, когда ты бежишь многокилометровый кросс под палящим солнцем, едкий пот заливает глаза, а воздух в легких обретает бритвенно-острую плотность… и в этот момент ты видишь где-то там, далеко впереди, словно какой-то мираж – две торчащие палки с натянутым между ними транспарантом, на котором намалевано красной краской это вожделенное слово.

Бывает и по-другому, бывает приятней, бывает ночью, бывает в постели… бывает и с последствиями.

Бывает совсем грустно, живет себе человек, живет и – р-раз! – нету, грустно, но неизбежно.

Бывает совсем просто: досмотрел фильм, дочитал книгу, или наоборот, доснял и дописал. Сказал, что хотел и все, поставил точку…

В больницах я вообще бывал два раза, один раз с отравлением, а в другой раз удаляли какую-то опухоль с пальца. Теперь вот в третий раз попал. Ну, что я могу рассказать? Ничего особенного, «очнулся, гипс», коротко и по существу… разве что болела голова, и в глазах как-то мутновато было. О том, как приехала скорая и что было дальше, я, естественно, не помнил. Открыл глаза, увидел потолок, приподнять голову не получилось (на шее был какой-то фиксирующий каркас), поэтому пришлось скосить глаза, увидел капельницу и торчащую из-под покрывала ногу в том самом гипсе. Вырубился.

Первые часа четыре я так и провел, в режиме «вкл.-выкл». В коротких проблесках мелькали: рука со шприцом и голова с колпаком, потом опять рука, но уже с бинтом и т.п.…

В общем, отделался я легко, если учесть, что в подобных ситуациях выживают редко. «Какой-то ас», молодой и безбашенный, неизвестно по каким причинам (с этим разберется ГИББД) несся на очень приличной скорости по центру города, где зебры каждые двадцать метров. Меня кинуло на капот, потом на лобовое, а оттуда – кувырком через голову – на тротуар, пластом. И теперь я валялся в больнице, у меня была сломана левая нога, пара ребер, выбито левое плечо, смещен шейный позвонок, ну и, конечно, сотрясение мозга с нехилой гематомой на макушке. Такие дела.

Палата была шестиместная, само собой, битком. Двое, как и я, лежали, остальные были на ходу, только с повязками там-сям, у кого на руке, у кого на голове, один на костылях.

Часов в пять пришли, вернее, примчались на всех парах всполошенные родители с натуральными соками, фруктами и прочей «снедью», которую разрешают больным, я постарался изобразить улыбку и сказал, что чувствую себя более-менее, мать тут же разразилась причитаниями в мой адрес и проклятиями в адрес «малолетнего ублюдка», который сидел за рулем. Потом пришел верный друг Леха, которого делегировала собравшаяся в приемном покое толпа друзей-товарищей, тоже с соками-фруктами и пожеланиями скорейшего выздоровления от всех «наших», так же как и мать помянул водилу, только в более крепких выражениях. Потом я, видимо, как-то незаметно для себя задремал…

А когда проснулся, вдруг увидел совершенно неожиданного человека, настолько неожиданного, что мне даже в голову прийти не могло, что он, вернее она здесь окажется. Сидела так тихонечко на краешке кровати и смотрела на меня. Я лежал полуприкрыв глаза и думал, с чего это она пришла? Так не до чего и не додумался, поэтому изобразил, что просыпаюсь, она тут же отвела взгляд. Я проморгался, сделал удивленное выражение лица и спросил:

- О, Ань, привет, а ты здесь откуда?

- Да вот… - у нее почему-то сразу стал такой растерянный вид, как будто ее застали на месте преступления с поличным, пальцы нервно сжаты, взгляд в сторону, голос негромкий. – Я видела, как тебя машина сбила…

Повисла неловкая пауза.

Ну, пока пауза пусть повисит, а я расскажу, кто такая Аня. Аня – это миловидная девочка-отличница, какие всегда есть на факультете, не особо заметная, но и не совсем тихая, если нужно догнать какие-нибудь конспекты или лекции – всегда поможет. Кстати, да, я ведь именно ей и ее подруге делал днем курсовую…

- А сюда тебя как пропустили, приемные часы ведь закончились уже?

- А у меня тут сестра работает… я ее попросила, она провела...

Тут я заметил на тумбочке белый прямоугольник вырванной из блокнота странички. Она, заметив мой взгляд, быстро протянула руку, скомкала бумажку и убрала в сумочку. Я хитро прищурился про себя, а вслух выдал серию мелких идиотских вопросов:

- Это что было? Записка? А почему убрала?

Судя по виду, она и без того была в замешательстве, а тут уж, видимо, совсем впала в ступор, опустила голову и покраснела дальше некуда. Я понял, что попал в точку и уже хотел «добить» ее следующим вопросом… а она вдруг громко вздохнула, медленно, с некоторой нерешительностью, подняла голову и неожиданно спокойно посмотрела мне в глаза. Чисто и открыто. И тогда я понял, что никаких вопросов задавать не буду…

… знаете, мне тут подумалось о том, что незначительный эпизод в жизни одного, становится событием для другого, и наоборот. Мы толком не замечаем существования каких-то людей, которые для нас лишь эпизодические персонажи. Мы и сами мелькаем статистами в чьих-то повседневных заботах, но рано или поздно некоторые эпизоды становятся событиями...

А еще мне подумалось, что там, где автор пишет «Конец», начинается совсем другая история.

ФИНИШ.

[botaNICK]

Уже выкладывал этот текст на форум, но анонимно. Было дело. Также выложен и в моём блоге на нютаге. Пусть и тут будет

Не судьба.

Я затягиваюсь сигаретой. Оглядываюсь по сторонам и включаю диктофон…

***

В общем, расскажу вам историю, самую, может быть, обычную, но для меня – потрясающую. История, которую я никогда не забуду. Ноначну с начала, с чего все началось, кто я, как и почему…

В школе я был такой весь правильный мальчик, умненький, вполне успешно участвовал в научных конференциях, был в редколлегии школьной газеты ответственным за макет и оформление и... все. Скромный я был, да собственно таким и остался, разве что чуть-чуть смелее стал.

Пока я учился в школе, то о том, чтобы, например, вытащить меня на сцену, речи даже не шло. Я не умел выразительно читать, и вообще, я стеснялся. Хотя вроде бы и с выражением все проговаривал, но интонаций не хватало.

Но когда я поступил в университет, то вдруг как-то неожиданно обнаружилось, что я умею выступать публично, умею выдумывать всякие сценки и прочее подобное. Началось с самого начала, с посвящения в студенты, быстренько накидали план короткого выступления, отчитали так себе, вроде бы ничего особенного… Но после посвящения ко мне подошел какой-то парень (как позже выяснилось, со второго курса) и говорит «Здорово, я смотрю ты на сцене хорошо держишься, предложение к тебе есть. Кстати меня Олег меня зовут». Ну, познакомились, пожали руки, и Олег предложил поучаствовать в факультетской команде КВН. Такому предложению я, честно сказать, был удивлен, но после минутного колебания – согласился. Потом, конечно же, выяснилось, что факультетской команды КВН вовсе не существует и задача наша стоит шире – создать эту самую команду, придумать выступление и пройти через редактуру.Вроде бы просто.

Оказалось – нет. Затея наша провалилась, пусть не стреском, но провалилась. Команду мы наскребли, в количестве шести человек: я, мои одногруппники Эдик и Буянто, еще Олег и два его сокурсника, Баир и Сокто. Три первача и трое второкурсников – такая вот веселая команда. И пусть нас в итоге не взяли, а редакторы зарезали почти все наши шутки, которые, положа руку на сердце, были халтурно переделаны из старых анекдотов. Пусть так, но те две недельки, что мы провели за шутками-прибаутками, приколами и прочим веселым и донельзя, как нам казалось, оригинальным креативом…

Редакторы наши романтические настроения развеяли в прах: шутки унылы и сами вы, ребята, недостаточно артистичны. К слову сказать, не все шутки запороли, пару все-таки допустили, с пожеланием придумать чего-нибудь еще и приглашением приходить через недельку. Но мы как-то подувяли, вдохновение рассеялось и вообще, настроение пропало…

1.

И вот в середине ноября, как раз спустя месяц после облома с кавээном, после пар, подходит ко мне Олег и говорит:

- Здорово, тут короче мне поручили сценку поставить на мероприятие к «Анти-СПИДу», а у меня времени ща нет, вапче. Может, возьмешься? У тебя так-то нормально получается, там тем более делов-то, одну сценку накидать, отбарабанить и все. Согласен? Если что я нашим девчонкам скажу, что ты им поможешь вместо меня. Там еще, кстати, жюри будет, там типа места будут давать за лучший номер, но в принципе, над этим можно не париться. Главное – чтоб хоть что-нибудь было. Типа, отметится и все, до свиданья.

Я почему-то, недолго думая, ответил:

- Да без проблем, давай.

И уже через полчаса встретился с девчонками,сокурсницами Олега. Познакомились-представились (Юля, Надя, Сэсэг, Марина и Баярма), и направились в наш читальный зал, подумать над конкурсной сценкой.

Думали-думали и за полчаса придумали основную идею: будем делать халтуру, но «с душой». Над текстом особо голову ломать не стали, а для лучшего эффекта выбрали стихотворную форму, чтобы было красиво и складно. Откуда взять текст? Ну, самим писать рискованно и много времени займет…

Решили скомпилировать, то есть составить из разных отрывков разных стихов разных поэтов (простите за тавтологию) – текст нашей нравоучительной сценки. Конечно, придется брать не точь-в-точь слова, а немного видоизменять, самую малость «подогнав» оригиналы под нужное нам. В принципе, должно получиться символично – рассказать о «чуме новейшего времени» словами великих поэтов разных времен. Дело оставалось за малым – придумать сюжет. За это я и взялся, сюжет – всему голова. В общем, договорились встретиться через день и разошлись.

Я пришел домой и стал думать над сценкой, чего бы такого выдумать про вред СПИДа? Да уж, и чтобы не сильно банально... Так я просидел пару часов, но ничего небанального, к сожалению, так в голову и не пришло. Ну ладно, решил я и принялся придумывать банальное, и дальше процесс пошел легко и непринужденно.

Через день опять встретились все там же, в читалке, я изложил придуманный мной сюжет, как и ожидалось, девушки его одобрили. Сюжет простой: жил-был парень, была у него девушка, а потом парень заболел СПИДом, ай-яй-яй, какой кошмар, девушка его бросила, парень рухнул в депрессию, запил, начал опускаться по жизни, но в итоге добро «зело» восторжествовало.

Дальше нужно было придумать персонажей, ну, чтобы по максимуму задействовать всех. Два персонажа были ясны сразу – это, собственно, парень и девушка. Парень во всей нашей стихийно сложившейся творческой группе был только один я, так что с этой ролью вопросов не было. Насчет роли девушки парня решили подумать, и вот тут уже я прищурился, хотя ладно, не в этом была главная проблема. Проблема была – как показать в сжатое время весь заявленный в сюжете процесс: моральное разложение парня, его трагедию и прочее. Сказать-то легко, а вот как показать? Да, задачка не излегких. Решили подумать об этом до завтрашнего дня и разошлись.

Дома меня опять ждал напряженный мыслительный процесс. Как ни странно, на этот раз подгонять себя не надо было, потому что когда идея и сюжет были утверждены, то я как-то незаметно всем этим загорелся, задавшись целью все задуманное реализовать. После часа мозгования и черканья каких-то каракулей на двойном тетрадном листке – свершилось. Конечно, ничего особенного,но проблему удалось вроде бы решить.

И опять мы с девчонками уже привычно встречаемся в читальном зале, «привет-привет», и переходим к обсуждению:

- Короче так, есть идея, как нам обойти проблему и очень быстро и наглядно показать все сложности с главным героем. Кстати, это решает и проблему действующих лиц – теперь их будет побольше, – я посмотрел на реакцию, ага, заинтересовались. – Короче так, надо показать все проблемы не буквально, а иносказательно, для этого у нас будет еще два персонажа, Добро и Зло.

- Слушай, а может Добру и Злу добавим конкретики? –перебила меня Юля, - пусть будут, например, Ангел и Демон, и с костюмами полегче будет.

Я кивнул:

- Ок. Правда есть еще одна проблема – кто нашего бедного «спидоносца» будет вытаскивать из депрессии?

На пару минут воцарилась тишина, все наморщили лбы и подняли очи куда-то в потолок. Наконец, встрепенулась Марина и предложила следующее:

- А может, только не смейтесь, может это будет его…мама? Ну, в смысле, мама парня.

Надя улыбнулась:

- «Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети»…

Все засмеялись и, переглянувшись, поняли, что идея хоть и несколько несуразная, но всем нравится, нравится именно потому, что забавная. Я сказал, подводя итог:

- Вот и ладушки, с персонажами определились, скелет сюжета тоже есть, теперь надо «мяса» нарастить. Давайте прямо сейчас подберем каждому персонажу слова.

Все дружно согласились и, не отходя от кассы, тут же в«читалке» взяли с десяток книг самых разных поэтов, начиная с Державина и заканчивая современной поэзией. Как ни странно, управились быстро, меньше чем за час подобрали каждому персонажу слова, больше всего стихов взяли у поэтов«серебряного века». Миссию по сведению всего этого в итоговый сценарий возложили на того, кто выдвинул идею, на меня. Роли решили распределить уже по ходу репетиций. Первую репетицию назначили уже на завтра, потому что до конкурса всего полторы недели оставалось, а нам надо было успевать.

Итого с действующими лицами у нас получилось следующее: Больной, его Девушка, Ангел, Демон и Мама. Такой вот винегрет персонажей-символов. Больной говорил стихами Шекспира, Лермонтова и Фета, Девушка – стихами Ахматовой и Цветаевой, Ангел и Демон – Цветаевой, и Мама – опять Ахматовой.

Прекрасно!

2.

Первая репетиция состоялась в условиях, которые мне сначала показались неподходящими, но девушки убедили меня, что это место – то, что нужно, тут всегда свободно и не надо каждый раз искать аудиторию, да и места много. Место это «чудесное» – подвал нашего корпуса, вернее сказать, цокольный, нулевой этаж. Кстати, две аудитории, которые были на этом этаже, так и называли – «нулевками».

Мы расположились подальше от аудиторий, в небольшом ответвлении-коридорчике с низким потолком и тремя небольшими окнами с широкими подоконниками, кроме окон в коридорчике наличествовали обитые железом двери с очень прозаическими надписями на табличках: «Мастер» чего-то там (дальше буквы были стерты), «Зав.АХЧ» и «Гардероб». Оглядевшись на новом месте, я вздохнул, но решил, что сойдет, в конце концов, здесь и правда редко кто ходит и можно спокойно говорить в полный голос.

Хотя на этот раз коридор был не совсем пуст, у одного из окон обнималась какая-то парочка, но они ничем не выказывали своего неудовольствия от нашего присутствия, и вообще им, судя по всему, было глубокоплевать на окружающее.

Я раздал всем распечатанный накануне текст сценария, и мы начали. Больной парень был, без вариантов, я, Девушкой назначили Марину, Ангелом стала Сэсэг, Демоном – Надя, слова автора читала Юля, а Мамой поставили Баярму.

Репетиция началась.

Парень и Девушка идут по сцене, взявшись за руки, доходят до середины, потом парень что-то шепчет девушке. Девушка сначала недоверчиво приподнимает брови, потом потрясенно качает головой, а когда парень делает шаг ей навстречу, она инстинктивно отстраняется и, повернувшись к залу, декламирует стихи о том, что, мол, извини, парниша, но ты мне не подходишь, я«хочу летать», а ты – тянешь вниз. Сказала и ушла. За кулисы. Такая вот нехорошая девушка.

Конечно, Парень потрясен и…

- Ой, извините, а что вы репетируете? – это подала голос девушка, которая была в составе «обнимающейся парочки», при ближайшем рассмотрении оказалось, что она миниатюрная, фигуристая брюнетка. Девушки-второкурсницы ее, очевидно, знали и тепло поприветствовали, а Надя сказала:

- Мы тут сценку готовим к анти-СПИДу. Это медфак организует, там надо от каждого факультета какую-нибудь сценку представить. А что?

- Да просто услышала стихи, стало интересно. А про что сценка?

Тут подал голос я:

- Про несчастную любовь больного СПИДом парня. Кстати, меня Нима зовут.

- А меня Ирина, очень приятно. А Марина кого играет?

Марина сказала:

- Девушку парня, правда пока не очень получается. Сегодня только первый раз репетируем.

Ирина улыбнулась:

- Да все нормально, хотя… интонации можно чуть подправить, чтобы повыразительнее звучало, и чувства побольше.

Марина попробовала прочитать еще раз, Ирина попросила слова, почитала про себя, задумалась на минутку, набросала на бумаге какие-то штрихи, а потом показала, как нужно читать. Получилось здорово! Честное слово.

Надя, поглядев на такое дело, тут же попросила:

- Ир, а может ты нам поможешь, тем более у тебя опыта побольше, чем у нас. Объяснишь, как и что. – Надя картинно похлопала глазками, - ну, пожа-алуйста!

Ирина вопросительно оглянулась на своего парня, тот развел руками – дело твое, и сказала:

- Хорошо, помогу. Дайте мне весь текст почитать, а завтра встретимся и посмотрим, что да как.

- Ой, Ира, спасибо тебе! – почти хором ответили мы.

На этом эпизоде решили пока завершить репетицию. Когда мы поднялись из подвала, я спросил, что это за девушка такая, Ирина? Оказалось,что она учится на пятом курсе и постоянно участвует в разных мероприятиях, прекрасно декламирует, поет и танцует, и вообще она – молодец. Да уж, подумал я, круто, такая помощь будет очень кстати.

Дальше была сплошная круговерть репетиций. Скажу я вам, та еще неделька выдалась. В течение недели мы накрепко запоминали текст, оттачивали нюансы интонаций, потихоньку вживались в эти пусть маленькие, но все-таки роли, думали над костюмами, оформлением и музыкой. Сценка постепенно обрастала деталями и в какой-то момент стала гордо наименоваться художественной композицией «Анти-СПИД». И вообще отношение ко всему потихоньку стало не такое пренебрежительное как в начале. Репетиции проходили в прекрасной теплой атмосфере, и казалось, что прошла не неделя, а гораздо больше времени, что мы все знакомы гораздо дольше, чем полторы недели, или, вернее сказать, это мне так казалось, я-то был зеленый «первач», а они уже второкурсники, друг друга знают хорошо.

В целом подготовка шла в хорошем таком, бодром ритме, хотя не обошлось и без проблем – за четыре дня до предварительного «прогона» всех участников фестиваля заболела Баярма, то ли ОРВИ, то ли грипп – неважно. Важно то, что из репетиций она выпадала эдак на недельку.

Но, как чуть позже выяснилось, едва возникнув проблематут же решилась: буквально на следующей же репетиции Ирина, в очередной раз показывая, как нужно читать, чуть увлеклась и прочитала реплику Девушки с такими потрясающими интонациями, так пронзительно, прекрасно, органично и душевно… что мы все дружно, не сговариваясь, начали уговаривать Ирину сыграть Девушку самой. Ирина попыталась было отказаться, но мы были настойчивы и непреклонны. Короче говоря, Ирину мы уговорили, а роли немножко перераспределили: Марина стала Мамой, а для Баярмы мы придумали небольшую (не очень много слов), но важную роль – она стала СПИДом.

Так и сформировалась окончательно наша маленькая команда. Первокурсник, пятикурсница и второкурсницы. И вроде бы поводов-то особых к таким активным «телодвижениям» не было, потому что мероприятие вроде бы ничем особенно не примечательное, не «Студенческая весна» (ого-го!), а обычный университетский фестиваль, посвященный далеким от романтики проблемам ВИЧ и СПИД. Наверное, что-то такое витало в воздухе той осени, такое неуловимое, почти мистическое настроение, которое порождало особенную, невыразимую словами атмосферу творчества. Или это просто я, вчерашний школьник, «первач»,воспринял все эти приготовления близко к сердцу и заодно всех остальных заразил.

Итак, к «прогону» у нас было почти все готово. Из реквизита у нас было следующее: один листок бумаги формата А4, один стул обычный, со спинкой, одна простыня белая, одна портьера красного цвета и черный длиннополый плащ – вот и все. Такой получился функциональный минимализм – ничего лишнего, все по делу. Музыку, не мудрствуя, взяли из саундтрека к«Титанику».

Звучит скромно, но когда все было в нужном месте, в нужное время, то смотрелось очень неплохо. Когда Сэсэг надела белые туфли-лодочки на высоком каблуке, элегантно обернулась обычной белой простыней и, сделав бровки домиком, обаятельно улыбнулась, то незамедлительно превратилась в оригинального и, положительно, неотразимого Ангела. А наши Демон и СПИД с черными лицами (кажется, это был грим, а может быть и обычная сажа), в черном и темно-красном плащах (у Нади был черный плащ, а у Баярмы – портьера), да с ехидным прищуром и кровавыми улыбками – они становились чертовски харизматичными воплощениями зла.

Все остальные действующие лица выступали в своем почти обыденном виде, разве что чуть нарочито подчеркнутом: Мама была в длинной темно-серой юбке, светло-серой блузке, а на плечах у нее был накинута серая шаль, Девушка была в синих джинсах и красивой темно-красной кофточке, а я – в черных потертых джинсах и сильно помятой, светло-серого цвета толстовке. Ну, и, конечно, все девушки были со сценическим макияжем (кроме Демона, так как Надя была практически загримирована). Самым блеклым был, естественно, я, но тут на пользу образа Больного сыграла моя всегдашняя смертельная бледность – очень подходяще получилось.

3.

На «прогоне» мы выступили неплохо, и жюри одобрило нашу маленькую, но уже очень нами лелеемую композицию. До часа Икс оставалось три дня, которые мы провели в репетициях. Признаться, до этого я никогда толком и не выступал на сцене, но зато, учась в школе, участвовал в научных конференциях, причем довольно успешно. Из опыта этих конференций я усвоил одну простую истину– чем больше повторяешь-репетируешь, тем увереннее себя чувствуешь перед аудиторией. Когда тебя ничто не отвлекает, когда все слова повторены столько раз, что даже напрягаться не нужно, чтобы вспомнить, это дает свободу,позволяет не отвлекаться на мелочи, не тратить силы на ненужные действия и сконцентрироваться на самом главном.

Итак, тот самый день, двадцать девятое ноября, наступил и начался вполне обычно. После пар, около трех часов, мы собрались в фойе нашего корпуса и, захватив скромный реквизит и диск с музыкой, двинулись в главный корпус, в актовый зал. Когда мы пришли, в зале было уже весьма оживленно, хотя все должно было начаться только в шесть часов вечера. Кто-то суетливо оформлял сцену, организаторы морщили лбы, да и у всех остальных, находящихся в зале, тоже хватало забот. Мы прошли за кулисы, оставили там вещи, потом подошли к режиссеру и узнали, какими мы будем по счету. Оказалось, будем почти в конце… Эх, блин, долго ждать, но, с другой стороны, кто его знает, может это и к лучшему, посмотрим.

Закулисное пространство университетского актового зала представляет собой узкий коридор, который связывает левый и правый выходы насцену, в центре коридора – туалет и лестница наверх, которая ведет к каким-то двум закрытым дверям. С правого края этого коридора находится комната примерно четыре на шесть метров, в которой в день выступления имелось в наличии: длинная гардеробная вешалка, пара-тройка стульев, пара столов, и еще раковина с висящим над ней зеркалом. При этом свободного места – меньше десятка квадратных метров, так как все заставлено-завалено вещами и реквизитом. И вот в этой-то комнатке, плюс в коридорчике и на лестнице, толкаются все участники выступления.

Оставшееся до выступления время мы провели в суетных мелких хлопотах, которые неизбежно всплывают перед началом любого выступления: кто-то что-то забыл, у кого-то что-то оторвалось, кто-то что-то с чем-то перепутал – и все это в бешеном ритме, в атмосфере мандража и ожидания. Конечно, будь все участники профессионалами, всё было бы гораздо спокойнее, но большинство, и мы в том числе, были самыми обычным студентами, с некоторым (чуть больше нуля) количеством опыта участия в таких вот событиях.

По мере приближения к старту, ситуация за кулисами плавно накалялась, хотя визуально казалось, что все вроде бы наоборот успокаивается, но это обманчивое впечатление, потому как внутреннее напряжение буквально витало в воздухе.

За полчаса до начала все за кулисами были заняты примерно одинаковыми делами: беззвучно повторяли слова, изредка подглядывая в бумажку, совершали руками-ногами различные пасы, повторяя движения, мелодично покачивали головой в такт беззвучной музыке, постоянно подбегали к зеркалу, что-нибудь поправить, а некоторые нервно курили в тамбуре имевшемся на противоположном от «закулисной комнаты» конце коридора, у пожарного выхода.

И вот, наконец, началось. Ведущие вышли на сцену,сказали несколько слов и пригласили на сцену первых в списке…

Наш черед пришел час спустя. Мы уже успели подустать и перенервничать. Вокруг почти все ходили довольные – они-то уже свое «отбарабанили». Выступивших интересовало только то, как они выступили и «не слишком ли лажали». А мы все смотрели, ждали, ждали и дождались. К нам подошел ведущий и сказал, что мы – следующие. Наконец-то! Мы уже были давно готовы, быстренько переглянулись, пожелали друг другу удачи, ободряюще улыбнулись и двинулись на исходные позиции. Я, Ирина и Сэсэг – в левую кулису, а Надя, Марина и Баярма –в правую.

Те, кто выступал перед нами, уже ушли за кулисы, и ведущие объявили нас. Свет на сцене чуть потускнел и через несколько секунд заиграла тихая печально-романтичная мелодия. Я взял Ирину за руку и мы шагнули на сцену.

«Ни пуха!».

4.

Отыграли на пределе возможностей. Уж и не знаю, откуда что взялось, но как только мы шагнули на сцену нас буквально захлестнули эмоции. Все играли с такой самоотдачей, вкладывая всю свою душу в прекрасные слова, которые подарили нам великие поэты.

Ангел – о, это был отличный выход, такой прекрасный,чистый порыв, который был вложен в искренний окрик – «Нет!». А наша Мама? Это же просто всем мамам Мама, в какой-то момент казалось, что она сейчас и правда расплачется. А наши великие и ужасные злодеи – СПИД и Дьявол, это же просто яд и ад в чистом виде, особенно когда они сообща «вырвали» мне сердце.

А Девушка? Ирина отыграла выше всяких похвал, с одной стороны – резко и холодно, а с другой – нежно, трепетно и чертовски проникновенно!

В тот день мы заняли первое место. И нам (ну, в смысле, факультету) даже подарили фотоаппарат, обычную мыльницу, и еще торт, но это было неважно. Важно то, что жюри и остальные зрители почувствовали то же, что и мы.

Впечатлений у нас всех было море, море ярких, плотно спрессованных впечатлений. И казалось бы, чего ради? Был бы, мол, повод. Какая-то маленькая сценка в обычном университетском фестивале…

Но я всю оставшуюся жизнь буду помнить момент, когда в самом конце Ирина выходит из-за кулис и обращается ко мне, призывая любить этот мир таким, какой он есть, говоря о том, что она всегда будет со мной. «Люби любовь!». В этот ослепительно долгий миг, когда наши взгляды слились в один, я почувствовал, что действительно хочу любить. Это было очень странно и неожиданно. Я даже не сразу понял, что я не просто играю роль, нет! Я действительно, по-настоящему, влюбился.

Наверное, сцена – не самое подходящее место для таких озарений, а может быть и наоборот. Не знаю. Честно скажу, когда я осознал произошедшее, то просто-напросто… растерялся.

После выступления мы все, очень довольные собой, зашли в ближайшую кафешку, где скромно отметили успех нашей маленькой дружной команды. Призовой тортик тут же был разрезан на части и торжественно поглощен под незамысловатые тосты и тяжелое чоканье пивных кружек.

И я там был, сидел, смотрел и говорил. И старался не встречаться взглядом с Ириной. Потом чуть захмелел и чуть осмелел. И даже шутил и тосты поднимал. И когда все засобирались домой, то я даже вызвался проводить Ирину до остановки…

***

Скоро полночь. На улице холодно. Я стою на остекленном балконе. В небрежно накинутой на плечи дубленке. Нажимаю на кнопку «Стоп», закрываю диктофон и убираю мобильник в карман.

Закуриваю. Уже четвертую сигарету подряд.

И вспоминаю. Я ведь ей так никогда и не признался. Хотя и был к этому близок. Но тогда так и не дозрел. Зато потом, в последующие годы,я стал решительнее. Но ее так больше никогда и не встретил.

Наверное, судьба все-таки есть. Не какой-то зафиксированный в божественных анналах четкий путь, а череда развилок, которые уготованы тебе и только тебе. Потому что ты такой, какой есть. Каждый раз разный. И судьба твоя меняется вслед за тобой.

Временами судьба становится нечеткой, когда ты запутываешься в себе и не можешь понять, что тебе нужно. Но все равно судьба никуда не исчезает, она просто ждет своего часа, ждет, когда ты увидишь знак. Поворотный пункт. Да или нет. Решиться или оставить все как есть. Попытка или пытка? В любом случае, ты сделаешь свой выбор. Бездействие – это ведь тоже действие.

Кому-то своя судьба нравится, кому-то нет. Кто-то на судьбу сетует, а кто-то просто говорит – не судьба. Еще реже говорят – нет судьбы…

Мои философские размышления прерывает стук в оконное стекло, я оборачиваюсь и вижу, что народ в комнате зовет меня заходить. Смотрю начасы – 23:40 – и правда, пора.

Я захожу внутрь и тут же погружаюсь в атмосферу эйфорического веселья, народу нынче много набралось. Меня немедленно спрашивают «Чего так долго?», я отвечаю: «Да вот, ностальгировал». «Ну ты мне там балкон-то не замарал? Гыгыгы». Улыбаюсь.

Прохожу в прихожую, вешаю дубленку на вешалку, захожу в ванную, споласкиваю руки. Потом возвращаюсь в зал и сажусь на свое место за празднично накрытым столом. И немедленно получаю в руки рюмку.

- Тост! Давай тост, надо успеть проводить.

- Э-э?… Ну-у, кхм, значит тост. Желаю… - я на секунду задумываюсь, - желаю всем нам не терять свою судьбу из виду!

Улыбаюсь, чокаюсь со всеми и опрокидываю. А теперь огурчиком, занюхать и закусить.

Через десять минут за окнами хлопают первые салюты…

С новым, две тысячи десятым, годом!

Постскриптум.

Сценарий художественной композиции «Нет судьбы».

На сцену выходят двое, парень и девушка – они влюблены. Они доходят до середины сцены, юноша наклоняется к девушке и что-то шепчет ей на ухо, девушка поднимает на него взгляд и внезапно отстраняется и беззвучно говорит «Это невозможно!», но юноша лишь беспомощно разводит руками, тогда девушка разворачивается и убегает за кулисы, юноша тянется к ней, но та делает отмашку рукой «Не подходи!».

Юноша остается один… он болен СПИДом…

Из-за кулис (Ангел):

Вся радость – в прошлом, таком далеком и безвозвратном,

А в настоящем – боль и безнадежность*

Больной раздираем чувством горечи, его движения как бы говорят: «Как же так?». Внезапно он замечает лежащий на земле смятый листок бумаги, он зачем-то поднимает его, разворачивает и читает…

Больной:

To be or not to be?!

Он чувствует, что это судьба, но его поражает ТАКАЯ издевка, он рвет листок вклочья. На сцене появляется «СПИД». Он одет во все красное, на спине у него красный плащ, а на груди – соответствующая надпись («СПИД»).

СПИД:

Быть или не быть – таков вопрос?!

Что благородней духом – покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть –

И только, и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, - как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть. – Уснуть! (У. Шекспир«Гамлет»)

Закончив говорить, он отворачивается и закрывается полой плаща.

Из-за кулис появляется девушка.

Девушка:

На бренность бедную мою

Взираешь, слов не расточая.

Ты каменный, а я пою,

Ты – памятник(!), а я летаю.

Но птица я – и не пеняй,

Что легкий мне закон положен (Марина Цветаева).

Девушка вновь уходит за кулисы.

Больной:

Оборвана цепь жизни молодой,

Окончен путь, бил час, пора домой,

Пора туда, где будущего нет,

Ни прошлого, ни вечности, ни лет,

Где нет ни ожиданий, ни страстей,

Ни горьких слез, ни славы, ни честей… (М.Ю. Лермонтов«Смерть»)

Из-за кулис выходит Дьявол – он во всем черном – и начинает говорить: с каждой его фразой Больной делает к нему один шаг, и, в конце концов, подходит вплотную ипадает на колени.

Дьявол:

Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный,

Оставь мир этот навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну черный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид! (Анна Ахматова «Мне голос был»)

После слов: «боль поражений и обид» Больной плашмя падает на сцену, он повержен, он поддался влиянию дьявольских пороков, его душа почти потеряна. Но тут на сцене появляется Ангел, она кричит: «Нет!», и, встав между Больным и Дьяволом, обращается к зрителям.

Ангел:

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух. (Анна Ахматова «Мне голосбыл»)

(к Дьяволу):

Высокомерьем дух твой помрачен,

И оттого ты не познаешь света.

Ты говоришь, что вера наша – сон

И марево – столица эта.

Пускай на нас еще лежит вина, -

Все искупить и все исправить можно. (Ахматова «Высокомерьем дух твой помрачен»)

(к Больному):

Вокруг тебя – и воды и цветы.

Зачем же к смерти так стремишься?

Я знаю, чем так тяжко болен ты:

Ты смерти ищешь и конца боишься. (Ахматова «Высокомерьем дух твой помрачен»)

Ангел и Дьявол отворачиваются, закрываясь плащами (накидками). Во время речи Ангела Больной постепенно приходит в себя, приподнимается и садится на колени. Из-за кулис появляется Мама, подходит к Больному, касается его головы. Больной слабым голосом произносит: «Мама…».

Мама:

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого, что лес – твоя колыбель, и могила – лес…

(Садится на колени и трясет больного за плечи)

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,(встает)

У всех золотых знамен, у всех мечей!

Ты меня никогда не прогонишь:

Не отталкивают весну!

Ты меня и перстом не тронешь

Слишком нежно пела ко сну. (Цветаева «Я тебя отвоюю увсех земель, у всех небес»)

Мама отходит, Ангел оборачивается.

Ангел:

И та, что сегодня прощается с милым,

Пусть ненависть в силу она переплавит. (Ахматова«Клятва»)

Появляется Девушка (Больной все еще сидит на коленях, он еще не до конца пришел в себя), и Больной поднимает на нее полный горькой надежды взгляд, он жадно ловит каждое ее слово.

Девушка:

Люби! – поют шуршащие березы,

Когда на них сережки расцвели.

«Люби!» - поет сирень в цветной пыли.

«Люби! Люби! – поют, пылая, розы.

Страшись безлюбья. И беги угрозы

Бесстрашия. Твой полдень вмиг – вдали

Твою зарю теченья зорь сожгли.

Люби любовь. Люби огонь и грезы!

Кто не любил, не выполнил закон,

А кто не любит, счастлив. Пуст хоть распят он!(Константин Бальмонт «Люби»)

Больной, сделав последнее усилие, наконец, встает на ноги, берет Девушку за руку, а она подходит ближе и склоняет голову ему на плечо. В этот момент Дьявол разворачивается.

Больной (к Дьяволу):

Пусть головы моей рука твоя коснется,

И ты сотрешь меня со списка бытия…

Но пред моим судом, покуда сердце бьется,

Мы силы равные, и торжествую я!

Еще ты каждый миг моей покорна воле,

Ты тень у ног моих, безличный призрак ты,

Покуда я дышу – ты мысль моя, не боле,

Игрушка шаткая тоскующей мечты.(A. Фет «Смерти»)

Все действующие лица поворачиваются, встают в один ряд, и Больной говорит заключительные слова.

Больной:

НЕТ судьбы! Кроме той, что мы выбираем сами!

Все кланяются и уходят за кулисы.

Конец.

[botaNICK]

Внезапно написалось, сумбурно и сходу. После прочтения ничем не примечательной и в принципе неправдоподобной статьи.

Наверное, много очепяток и недописо, прошу сообщить, если что.

Ай-яй-яй.

Михаил совершенно обленился. Причём он ленился не по старинке, а по какой-то совершенно сюрреалистической методике (слово не очень уместное, но единственно верное в конкретном случае). Он ленился автоматически. Кругом все жили как обычно, и только он, Михаил, ленился жить.

Его окружали множество людей, и множество вещей. Вещей было даже больше, и вещам Михаил доверял больше, чем людям. Когда-то давно он был наполнен мечтами, которые затем конкретизировались во вполне приземлённые, в хорошем смысле, достижимые цели. Потом достижимые цели оказались достигнуты. В свои сорок два года Михаил был состоятелен, с неплохой недвижимостью (трёхкомнатная благоустроенная квартира, и прекрасная, уютная дача с прекрасным садом и парой заброшенных грядок), двумя авто (один подержанный паркетник для себя и новенькая малолитражка для жены). Ещё, как вы уже поняли, Михаил был женат, счастлив в браке семнадцать лет. Двое детей - старшая дочка шестнадцати лет и младший сын-первоклассник. Михаил мог бы собой гордиться, чем он собственно и занимался до сорока лет. Михаилом гордились. Даже любимая жена.

Но однажды Михаилу стало не по себе. По простой причине: достижимые цели оказались почти достигнуты. Имелись солидные счета на каждого из членов его семьи, солидный задел на будущее: для обеспечения безбедной старости, для образования детей. Отдельным пунктом - забота о здоровье, самый солидный счёт.

Вот тут очень кстати оказалась бы какая-нибудь революция, ну или война какая-никакая. Но - не судьба. На дворе стоял две тысячи двадцатый год, кругом было стабильно, сытно и светло. В такой ситуации вполне логичным было бы взять да и устроить себе встряску, чтобы дух захватило, чтобы шок и трепет, и море впечатлений. Логично. И все годы до этого подобная встряска помогала, кровь кипела и бурлила, и прыжки с парашютом, и походы в горы, и рыбалка с охотой, и ещё много всяких экзотических предложений от туроператоров. Катался он когда как, иногда с женой, иногда без неё, она женщина мудрая и не протестовала особо. Но в тот раз, накануне сорокалетия, почему-то не сработало.

От дискомфорта Михаил даже попробовал заставить себя задуматься о чём-нибудь эмоциональном. И повинуясь импульсу заявил жене, что всё знает. Эффект оказался обескураживающим: жена заплакала и начала в чём-то каяться, а Михаил, вместо того чтобы вслушиваться в её слова, начал жадно впитывать и запоминать собственные ощущения. Ощущения были сильные: и злоба, и ненависть, и замешательство. Но даже этого оказалось мало. Михаил попросил жену не продолжать и сказал, что прощает её. Жена заплакала ещё горше, запричитала, начала молить, чтобы не бросал, ведь "единственный, любимый и навсегда", а то - "пустое".

В общем, день рождения Михаил отметил в обычном режиме, но заметил, что чего-то не хватает. Хотя и слова и обстоятельства были всё те же. Потом он понял, чего именно не хватает. Катастрофически не хватало эмоций и чувств. Не хватало чего-то по-настоящему нового.

И тогда Михаил начал лениться. Причина лени была проста: ему не хотелось тратить ускользающие чувства на что-то недостойное, что не нравилось бы ему самому. Он стал очень экономным, полученные эмоции теперь старался сохранять как можно дольше, медленно смакуя и растворяя их в своей памяти. Так его и настигла странная эмоциональная лень: он стал сух и нейтрален, и даже вежливость и доброта стали какими-то неживыми, искусственными. Зато там, внутри себя он старательно лелеял рассыпающиеся, потихоньку растворяющиеся впечатления.

Вся его жизнь отошла на второй план: дети, жена, друзья и походы, солидные сбережения и многое другое, на что когда-то он, не задумываясь, тратил тысячи мгновений настоящих чувств. Однажды это ушло, однажды это перестало быть важным. Он помнил себя от начала и до конца, он знал, откуда, как и зачем он. И он даже разговаривал с окружающими, и работал, делал всё привычно, делал всё на ять. Но был абсолютно ко всему этому безразличным.

И лишь временами, очень редко с ним случалось что-то настоящее. Живое.

Всё остальное Михаилу было лениво. Ему, наверное, лучше было бы умереть, но даже это было лениво.

***

В жаркий летний день, в музее истории, маленький мальчик остановился перед странным массивным аппаратом: выглядел он как тумбочка, с серебристым покрытием, полтора метра в высоту, метр в ширину, с вделанным в верхнюю часть экраном, над которым виднелось решётчатое отверстие динамика. Сзади в стену уходил шнур, наверное, электропитание. На экране было лицо. Застывшее, с полуприкрытыми глазами.

Мальчик прочитал небольшой комментарий на музейной табличке:

"Уникальный экспонат. Первый и единственный в мире бессмертный. Экспериментальный аппарат, модель iI 1 ("ай-ай", электронное "я"). Изготовлен на основе ментосканированной матрицы сознания некоего Соловьёва Михаила Анатольевича, 1980 года рождения, скончавшегося в результате сердечного приступа в 2020 году.

С разрешения родственников было проведено ментосканирование и был произведён первый (и единственный в мире) перенос человеческого сознания на электронный носитель. Сознание успешно прижилось и восприняло алгоритмы обратной связи с окружающей реальностью, более того, сохранились и все воспоминания, а самое главное - сознание установило успешный контакт. Психологами был проведён ряд тестов и был сделан вывод, что человек обрёл новую форму жизни.

К сожалению, позже эксперимент был признан частично удачным. По невыясненным причинам психосоматическая активность электронной личности резко снизилась. В итоге, спустя восемь лет после активации сознания специалистами был констатирован распад личности. В 2032 году аппарат передан в ведение музея истории техники.

Модель iI к настоящему моменту сохранила логику, способность к контакту и все воспоминания донора. Прочие реакции - отсутствуют".

Мальчик не понял многих слов. Но всё равно вежливо спросил: "Здравствуйте, а сколько вам лет?". Лицо на экране моргнуло, широко раскрыло глаза и шевельнуло губами, из динамика донеслось: "Сорок два". Тогда мальчик ободряюще сказал: "Михаил Анатольевич, у вас всё будет хорошо", затем он достал из кармана пластичную флягу с налитой в неё детской шипучкой, шагнул через оградительную цепочку, после чего сработала система оповещения и приятным женским голосом призвала "Экспонаты руками не трогать". Мальчик сказал "Я и не собираюсь", и дал Михаилу Анатольевичу попить.

"Спасибо", неожиданно живо ответил Михаил, и изображение на экране даже изобразило улыбку. В этот момент вода, залитая через динамик, достигла основного распределительного контура и с ювелирной точностью (шанс один на миллион) закоротила цепи основного и резервного питания, предохранители не сработали...

Внутри серебристой тумбочки что-то громко зашипело и экран погас. Откуда-то прибежал наконец-то охранник, как раз к тому моменту, когда из безжизненной тумбочки уже появился тонкий сизый дымок. Рядом стоял маленький мальчик.

"Ай-яй-яй".

[Nd-Man]

Интересно) Резкий переход какой-то по смыслу. Сгодилось бы на сюжет артхаус короткометражки.

[botaNICK]

Собственно сабж В последнее время в разделе модно выкладывать рассказы в отдельные темы ))

Обнаружил у себя в папке небольшой рассказик. Как ясно из заголовка темы - депрессивный такой рассказик получился. Настолько, что я даже подзабыл, что написал его. Собственно, в рассказе практически отсутствует сюжет, видимо, я больше хотел отразить внутреннее состояние героя и атмосферу ситуации.

_________________________________

Зимний сон.

Просыпаться жутко не хотелось. Голова не то что раскалывалась, а словно бы всем своим объёмом черепной коробки гулко гудела как колокол. Боммм! Боммм! Бо… «Твою мать, хватит уже, где анальгин». А всё после вчерашнего. Сколько же таких «вчера» у меня уже было? Зачастили в последнее время. Сплошные туманные вчера, гудящее и мутное настоящее, и никаких признаков будущего.

Я нехотя потянулся и медленно отлепил голову от подушки, попробовал сесть и тут же рухнул обратно. «Вашу мать, не встану, точно». Попробовал уснуть… Боммм!!! «Сука!».

Со второй попытки всё-таки встаю. Медленно-медленно. На полу валяется мобильник, наступаю на него ногой, экранчик подсвечивается и я, с трудом, но всё-таки вижу дату, которая мне ни о чём не говорит. А ещё на экранчике тикают часы (уже почти три часа дня) и показан день недели - «ВС».

«Чёрт, так ведь и день кончится, зима же на носу». Мысль невпопад, но сдвигает меня с места. Дальше минут десять уходит на то, чтобы добраться до кухни и найти там в шкафчике раздербаненный блистер анальгина. Последняя таблетка. Воды. Сушняк страшный. Банка пустая, в чайнике – тоже ничего. Открываю кран, достаю из горы посуды гранённый стакан, споласкиваю, набираю воды и пью. Жадно.

Теперь можно и таблетку.

Через час неимоверными усилиями привожу себя в более-менее приличное состояние, двигаюсь на рефлексах вслед за простейшими потребностями, даже хватает сил сполоснуть небритую рожу, секунду раздумываю, чистить ли зубы, потом замечаю, что зубной пасты нет. Точно, я и забыл. Всё время забываю.

Возвращаюсь на кухню, по пути спотыкаюсь обо что-то – летняя сандалия, одна штука, валяется посреди коридора – отпинываю в сторону и иду дальше. На кухне ставлю на плитку маленькую кастрюльку с водой, и, пока закипает, достаю из гулких недр морозилки единственный кусочек говяжьего филе, я его давно заприметил, всё руки никак не доходили. Сегодня дошли. Сегодня вообще странный день: проснулся трезвым, более того – сумел встать.

Мясо резать лень, потому кидаю кусок в кастрюльку целиком, заливаю водой, добавляю щепотку соли, ставлю на плиту и включаю конфорку. Голова вроде бы перестала. Почему-то захотелось спать. На некоторое время впадаю в оцепенение, в голове одна мысль «Есть хочется». Очнулся от того, что вода закипела и начала выплёскиваться через край. Убрал с кастрюльки крышку. По кухне разливается неожиданно густой, плотный запах нежирного говяжьего бульона. Шевелю ноздрями. Через пару минут выключаю плитку, поднимаю кастрюльку и наливаю бульон в гранённый стакан. Вилкой цепляю весь кусок мяса, достаю.

Горячо. От мяса поднимаются тонкие, еле заметные полоски пара. В правой руке сквозь грани чувствуется живительное тепло. Отхлёбываю бульона. Ах, ты! Горячо! Дую на стакан и с опаской кусаю мясо. Мясо не такое горячее, нормально… Определённо какой-то подозрительный день. Жить хочется.

Через полчаса я уже топаю по улице, вдыхая морозный воздух последней недели ноября. Видок у меня помятый, но в принципе сносный, тем более что под пуховиком не видно моего неглаженного свитера с пятнами неясного происхождения. «Блин, надо сегодня же постираться, а то как-то последние дни каким-то говном живу». Сказано-сделано, то есть будет сделано, наверное, может быть.

С такими мыслями заруливаю в небольшой магазинчик в торце дома. Внутри мучительно соображаю минут пять чего бы купить. В итоге беру пачку красного мальборо, потом спохватываюсь и говорю «Ой, дайте ещё пачку пельменей». Это у меня рефлекс такой, что после слова «пачка» должна идти марка сигарет. Тьфу. Достаю из бумажника зарплатную «визу» и… натыкаюсь взглядом на бумажку, которая висит над кассой «По картам временно не обслуживаем». Блеать! Они меня провоцируют.

Начинаю рыться в карманах, продавщица терпеливо ждёт, нахожу смятый засаленный полтинник и семнадцать рублей железом. Ну, реально, не оставляют мне выбора. Так хотелось нормально пожрать. Судьба-злодейка, а завтра понедельник. Ещё пара секунд на сомнения и всё, выбор сделан: пельмени отменяются, беру ноль-пять крепкой охоты, доширакус и пачку синего моря. Вся скудная наличность потрачена. Хрен с ним.

В тот момент альтернатива в виде того, чтобы пройти ещё триста метров до супермаркета мне как-то в голову не приходит. Придёт уже после, когда включится «догонятор».

Я выхожу на улицу, закуриваю кое-как, зажигалки нет, а спичками как-то несподручно, потому что руки заняты, надо было «маечку» взять, забыл, в итоге приходится поставить бутылку на крыльцо и нормально прикурить. Есть! С наслаждением затягиваюсь, поднимаю со ступенек бутылку и делаю шаг домой. Домой. В царство бардака, немытых полов и посуды, повсеместной пыли и горьковатого запаха большого количества давно нестиранной одежды.

Из целеустремлённой задумчивости меня выбивает вопрос:

- Саш, зачем ты так с собой?

Я вздрагиваю и чуть не поскальзываюсь. Поднимаю глаза. Это она, красивая, только немножко грустная, кажется. Точно, кажется. Стоит и смотрит. Я стою и молчу, с сигаретой в зубах, небритый, серый лицом, с охотой и дошираком в замерзающих руках.

Мелькает мысль «Перчатки надо бы купить». Угу.

Вообще-то я мог бы много сказать в ответ на вопрос. Только это всё ничего не стоит, вообще, одно слово – фигня. Сделанного не воротишь, память не убьёшь, все решения уже давным-давно приняты.

Я отвожу взгляд и пожимаю плечами. И вообще, домой пора, ещё и руки вконец замёрзли. Я делаю шаг мимо. Иссиня красные пальцы сжимают мой сегодняшний «паёк», я пытаюсь уйти спокойно, но нервы не выдерживают. Точнее, не выдерживает доширак, который с нарочито громких треском сминается в сжавшемся кулаке. Чёрт! Чёрт. Чёрт с ним, плевать.

Наверное, она смотрит вслед. Точно. Слышу за спиной её шёпот: «Ты не виноват, так получилось». Смешно. Кажется, смешно. Я пытаюсь улыбнуться и роняю сигарету из приоткрывшегося рта. А может я не улыбнуться хотел, а что-то сказать... Чёрт. Не важно. Давно уже неважно.

Всегда виноват каждый из нас, сам по себе, сам за себя. У каждого своя вина, свои пять копеек в общей массе бестолковых и не очень событий. Слышу, как хлопает дверца её машины, которую когда-то купил я. Купил и подарил. Правильно.

Всё должно быть правильно. Только не со мной, нет, со мной должно быть наоборот. Потому что я наказан. Потому что мне нет прощения, потому что наивен, потому что трус. И вообще – виноват в том, что я это я…

Я захожу в подъезд, поднимаюсь на лифте до своего этажа, открываю незапертую дверь и замираю на секунду. Всё, почти вернулся. Стоит только сделать шаг через порог, и сразу же наваливаются миллионы неподъёмных мыслей. Они давят своей простотой.

Зайдя в дом, тут же, в прихожей, прислоняюсь к стене спиной и медленно съезжаю вниз. Чёрт. Открываю пиво и жадно глотаю сладковатое дешёвое пойло.

Так проходит полчаса. Я сижу в коридоре, рядом стоит пустая бутылка и лежит основательно помятая пачка красного доширака. Я потный как свинья, потому что так и не удосужился снять пуховик. Сумрачно и пыльно. Завтра зима. И ещё - кажется, я пьян. Трезветь не хочется. Скидываю пуховик и тут же на полу, как сидел, отключаюсь.

***

Просыпаюсь ночью. Мне плохо. Голова мутно гудит. И это хорошо. Потому что достало думать. Я встаю и иду в ванную. Взгляд падает на бритвенные лезвия, лежащие в развёрнутой бумажке, откуда они тут взялись, спокон веку «жилетом» пользуюсь. Нет, не моё. Иду в спальню, снимаю джинсы, пристально смотрю на свой ремень, потом на тренировочную перекладину в косяке спальни. Нет, не то. Иду на балкон, выхожу и смотрю вниз с высоты десятого этажа, страшно. Нет, не буду.

На улице идёт снег. Зима.

А ведь точно! Зима пришла! Вот и ответ.

На какое-то время, впервые за долгие дни моя жизнь обретает смысл. Я зачем-то нахожу эту бумажку и пишу эти слова.

"Ушёл погулять на улицу. Простите.
1 декабря, 00:17 ч.
Ваш Саша.
:)"

***

Снег крупными хлопьями падает на его лицо, укутывая как в старой детской песенке иллюзорными теплом и лаской. Снег ложится на старый мятый свитер и потёртые джинсы… он засыпает.

[Стиляшка]

Писатели как всегда хороши)

[botaNICK]

Из старого, НЕ рассказ, просто воспоминания немного стилизованные под сочинение:

Компьютер. В моей жизни это слово появилось лет в девять, а до того я, может быть, встречал разве что странную аббревиатуру «ЭВМ». А может и не встречал. Так вот, появился в моей жизни компьютер обыденно и никак не был воспринят. Потому как в то время, я тогда учился, кажется, во втором классе, это был 94-й год, бал тогда правили приставки.

Да-да, та самая восьмибитная «Денди» и ее китайские клоны. Целая эпоха приставочных игр: утки, танчики, «Марио» и «Контра», а чуть позже «Робокоп» и «Черепашки-ниндзя». И еще сотни разных игрушек, но накрепко лично я запомнил эти. А еще позже появилась легендарная «Сега», которая была гораздо круче – могучие 16 бит, о чем гордо извещала надпись на этой приставке. К сожалению, в «Сегу» я играл мало, помню только какие-то гонки с полицией и культовую «Мортал Комбат».

Но приставки – это вовсе не компьютер, пусть даже в обиходе кто-то иногда и называл их так, это было, конечно же, сильное преувеличение. Настоящий компьютер в моей жизни возник так: зашел я как-то раз, уже и не помню по какой причине, со старшим братом к его другу БэГэ (первая Бэ расшифровывается так – Баир), помню только, что это было зимой, я тогда был полновесным третьеклассником. Вот там-то я и увидел компьютер воочию, это был «386-й», который представлял собой непонятную кучу микросхем, лежащую рядом с разобранным горизонтальным корпусом, но эта куча работала, хотя и выглядела не очень надежно. Брат с другом уселись на кухне с пивом, а меня усадили за компьютер и запустили тот самый Doom, который я освоил на удивление быстро. В тот раз я, правда, толком в него не поиграл, т.к. было очень любопытно, какие еще игрушки есть. Мне вырубили Doom и запустили гонки – Lotus, а потом я еще немного попробовал полетать в Retal. Вот так и состоялось мое первое знакомство с персональным компьютером. ПэКа.

Но все-таки игры играми, а запомнился мне компьютер не этим, а другим – пронзительно синими панельками Norton Commander. Чуть позже брат принес домой маленькую, тоненькую брошюрку «Symantec Norton Commander 4.0», на русском языке. Так вот, хоть я тогда совсем ничего не понимал в компьютерах, но желание узнать было адски сильным, потому я изучил эту книжку вдоль и поперек. Пусть даже компьютера у меня тогда не было и не намечалось, я просто читал, смотрел на черно-белые скришноты и представлял себе… не помню что, но что-то точно представлял.

Потом компьютер появился у моего одноклассника – 486-й DX, а еще у него был шлем «виртуальной реальности» VEX-1 (кажется так). В то время такая вот «виртуальность» в виде шлемов и перчаток казалась перспективной. На деле никаких особенных ощущений не было…

Когда я пошел в пятый класс появились и о-очень надолго закрепились в сознании – первые компьютеры под брендом Pentium. Тогда я слабо представлял себе устройство компьютера и потому считал, что Пентиум – это название компьютера. Позже я выяснил, что так называется только одна, но самая главная часть компьютера – центральный процессор.

Я был в шестом классе, когда старший брат стал читать «Компьютерру». Из этого журнала я узнал о разных вещах: об устройстве компьютера, немного об истории, о существовании AMD K-7, о «Windows 95» и прочем. Узнать-то я узнавал, но толком не понимал, разве что улавливал что-то на интуитивном уровне. Пусть не понимал всего (вернее – большую часть) из того, что писали, но я все равно продолжал читать, настолько силен был интерес.

Потом еще у другого одноклассника появился компьютер – мощный Пентиум 2, 233 МГц. Я ему страшно завидовал, хотя, наверное, не я один, в то время компьютер был роскошью. А одноклассник приходил и гордо извещал всех о своих успехах в Quake. Да уж…

Наступил 98-й год, я пошел в седьмой класс, это был хороший год, светлый. Еще в тот год я впервые смог познакомиться с компьютером поближе. Весной к нам в школу пришли студенты из БГУ и дали объявление о наборе на курсы обучения работе с ПК. Курсы стоили всего-то 50 рублей за 10 занятий! Конечно, я не мог упустить такой возможности, выпросил у родителей денег и через пару дней поехал в БГУ записываться на эти самые курсы.

Компьютеры были хорошие, в основном пентиумы вторые. На курсах нас учили работать с файлами и папками, объяснили базовые принципы работы в Word 6.0 и еще мы зачем-то учились рисовать в Paint’е. Так вот, ближе к концу курсов все освоились и иногда нам даже разрешали поиграть. Тогда я впервые увидел GTA, вторую часть (в то время это была очень обаятельная аркада, с видом сверху), и еще немного поиграл в Need for Speed 2. Но все когда-нибудь кончается, так и замечательные курсы эти закончились.

В восьмом классе я записался на кружок информатики в школе. Очень уже хотелось быть поближе к компьютерам. Но реальность оказалась печальна, компьютерный класс в нашей школе (тогда я учился в 56-й) выглядел уныло: дюжина отечественных ПЭВМ «Корвет-88» (как-то так они назывались) по периметру класса во главе с устаревшим учительским 386-м, который, тем не менее, на фоне своих совковых несуразных собратьев выглядел манной небесной (на учительском компьютере стояла Windows 3.11). В кружке мы занимались довольно-таки скучноватым изучением языка Бейсик, каждое занятие начиналось с объяснения нового оператора, до сих пор помню простейшие из них: Line и Circle, еще немного помню циклы IF-TO-THEN и т.д.

Вообще же жизнь была нескучная, помимо компьютеров было еще много всего, как никак расцвет переходного возраста – первая любовь, первый поцелуй и первый медляк. Да, было много всего, но сейчас не об этом. В кружке я занимался полтора года, в принципе, не скажу, что зря. Вот только жалко, что забросил изучение Paskal… Потому как в жизни моей тогда впервые возник великий и ужасный – Интернет.

Дело было так: в седьмом классе я записался в кружок юных журналистов («Бурятия Молодая»), мы делали стенгазету «На трех этажах», собирали заметки, выезжали на экскурсии в газеты и на БГТРК, еще нас даже разок показывали по телевизору. Назывались мы юным журналистами или же юными корреспондентами, сокращенно – юнкорами. В этом качестве, в лето с девятого на десятый класс, мы с моим другом Олегом обосновались в клубе «Фирн».

Руководительница «Бурятии молодой» договорилась с Лией Тогмитовной, что мы будем в «Фирн» периодически забегать и может быть даже чем-нибудь помогать. Тогда как раз готовилась организация первого Дня Байкала (который успешно состоялся в августе 2000-го). Собственно, воспринято нами это все было на ура, потому как в «Фирне» были компьютеры! Причем неслабые, третьи пентиумы под управлением «Windows 98». Мы приезжали туда, делали вид, что занимаемся делом, садились за свободные компьютеры, запускали Word 97 и как бы что-то там набирали. А на самом деле мы потихоньку искали какие-нибудь игрушки. Игрушек не было…

Зато в один из дней мы как обычно пришли, сели за компьютер, а там – там был запущен Internet Explorer. Буквально за недельку до этого дня я прочитал в газете «Я-молодой» статью про Интернет: для чего он и с чем его едят, и какие типы сайтов бывают: обычные веб-странички, порталы, поисковые сайты, почтовые сайты и чаты. О форумах почему-то ни слова не говорилось. Так вот, сели мы за компьютер, а там Internet Explorer, та самая версия, в которой в правом верхнем углу вертелась буква E с земным шаром, очень, надо сказать, наглядная иконка была. В окошке браузера была открыта страничка ирк-чата «ISBушка у Байкала». Нам стало любопытно, и через полчаса мы с грехом пополам разобрались что к чему и даже смогли войти в чат и сказать сакраментальное «Привет!».

Так и состоялось мое первое знакомство с Интернетом. Через пару дней мы уже вовсю лазили по сайтам, забивали в яндекс всякую чушь (да-да, и порнуху тоже, конечно). И конечно же мы зарегистрировали наши первые почтовые ящики, конечно же, на мэйл.ру, потом на яндексе и на рамблере. Я кстати до сих пор пользуюсь тем самым ящиком на мэйле. На мэйле и рамблере получилось зарегистрировать ящик по своему имени (lubsan), а вот на яндексе уже не успел. Через месяц мы уже знали, что выделенный Интернет в «Фирне» от ИСБ, и что лазить по порносайтам – плохо, ай-яй-яй. Игрушки я кстати все-таки нашел, как-то раз кто-то принес в «Фирн» ноутбук, на котором оказались установлены Delta Force и Age of Empire. Стратегия мне не понравилась, а Дельта Форс я прошел всю.

А осенью я открыл для себя компьютерные клубы. Первый компьютерный клуб, который я увидел – клуб «Enter», который был напротив универмага Центрального (там где сейчас «Сапфир» и прочие бутики), надо был пройти под аркой и повернуть направо. Клуб представлял собой тесную комнатку с восемью компьютерами, на которых народ дружно резался в CS 1.0 (тогда самые популярные карты были mansion и deltassault) и старкрафт. Через месяц я нашел клуб «Тринити» (остановка статуправление, Горсад) – тогда это был самый большой компьютерный клуб в городе: целых 16 компьютеров и еще бесплатная «Болтака», час стоил, кажется, 14 рублей, и еще – там был бар. Это было круто. Сколько же денег я там оставил… Еще помню этот волнительный момент – первый поход в ночь (60 рублей) – умопомрачительно круто.

Именно тогда, в 2000 году я придумал себе свои ник-нэймы: в играх – Dead Mustdie (позже сократившийся до DMdie), и в «Болталке» – БотаNICK, зеленым цветом (чуть позже, в 2001, когда регистрировался на forum.baikal.net, кириллическую часть я убрал и стал писать ник целиком латиницей, с маленькой буквы, хотя последние четыре оставил все так же прописными, получилось так – botaNICK).

А потом другу купили компьютер – Athlon XP 1400+, 128 мегабайт оперативной памяти, видеокарта Riva TNT 2 (32 мб) и винчестер на 40 гигабайт. Все это под управлением «Windows 98». Это был 2001 год.

Собственно с этого момента я стал с компьютером более-менее хорошо управляться. Помню, 2002 год прошел под знаком постоянных переустановок Windows – 98-я, потом Миллениум, потом 2000, потом, наконец, XP. Процесс переустановки перестал быть таинством. Потихоньку появился и любимый софт: намертво прикипел душой к Windows Commander (ныне Total Commander), винамп, антивирус нод.

С интернетом тоже дела наладились – это была эпоха тотального диал-апа, набирающего силу Flash и Масяни. Еще был момент первого выхода в Battle.net и игры с пингом 350 мс. И все равно это было круто. И постоянно покупаемые карты burnet и ISB.

А еще позже наступил 2005 год. Год, когда дома наконец-то появился свой компьютер (Athlon 64 3000+, 512 мб, 256 мб Radeon X700, 160 гб). И уже осенью того года я подключил домой выделенный интернет по тарифу HomeNet от Бурнета. Получилось это благодаря локальной сети CyberAlliance (42 квартал), которую тянули на голом энтузиазме. Хорошее было времечко. Многочасовые зарубы в контер и в доту, зависания на форумах – burnet и stbur, а еще на нашем локальном внутреннем форуме сети, который был доступен по адресу server.hn. Админов в сети был много, но главным был Bear. Общались между собой сначала по iChat, а потом завели ирк-сервер. Иногда к нам (кажется по VPN) подцеплялись локалки со Звездного и с гагнета.

Еще это была эпоха халявного фтп на бурнете – гигабайты фильмов, музыки и игр (еще помню терабайт с лихом порнухи, который то исчезал, то появлялся). Через некоторое время в локальной сети завели логин, который давал всем участникам возможность выходить в местный интернет совершенно бесплатно. Потом, в 2006 году Notlive впервые загорелся идеей завести сервер WoW (тогда еще на базе wowemu) и «расшарить» его на местный интернет. Идея нашла горячую поддержку, на сервере бегало по 50 человек (фантастические цифры, потому как раньше, когда играли только в нашей локалке, бегали человек 20 от силы), еще через полтора года этот проект подрос: сменился эмулятор (мангос), появились новые люди, сервер переехал на другой компьютер, который поставили прямо на бурнете, потом была эпопея со сбором денег на оперативную память, а еще чуть позже проект стал самым популярным в местной сети (был доступен по адресу wow.burnet.ru). А потом я перестал за этим следить.

В 2007 году локальная сеть почти была забыта. Пришло время запрета хранения закопирайченных (защищенных правами интеллектуальной собственности) файлов на фтп, время нашествия сравнительно дешевого (сравнительно с тем, что было) адсл-интернета от СТК, появление улановки. К этому времени я уже стал вполне себе продвинутым юзером, появился свой регулярно обновляемый «неприкосновенный запас» софта: тотал коммандер, кодеки, антивирус со свежими базами, фаервол, троян ремувер и AVZ, плюс парочка образов загрузочных дисков и еще куча всего по мелочи. Интернет же стал неотъемлемой частью жизни.

А в 2008 году, в феврале, я купил себе собственный компьютер. Сколько раз до этого я подбирал конфигурации знакомым и родственникам. И вот, наконец, подобрал для себя. Комп уже полтора года бодренько служит, хотя и устарел немного: c2d 6550, 2 Гб, 8800 GT, 320+320+(250+250 raid) Гб. Под управлением XP и семерки.

Вот такая вот краткая история…

Ноябрь 2009.

[tokyo]

пути юзера неисповедимы!!!!

[botaNICK]

Позапрошлогодний рассказ на лит.конкурс улановки "Осенние визиты". Получилось как-то сумбурно, ну и обычно для меня, с лирикой и т.п. На конкурс подал под названием "Осенняя любовь". Но, кажется, чуть вернее будет назвать вот так:

Осенние встречи

Сквозь плотно задернутые темно-коричневые шторы с трудом пробивается тусклый свет утреннего солнца. На кухне слышны хлопоты: позвякивает посуда, стучит по доске нож, шкворчит масло в сковороде. Я проснулся и лежу, сбрасываю остатки сна,прислушиваясь к звукам моего дома. Через минуту слышу пиканье проводного радио:пик-пик-пик! Семь утра, пора вставать. Я широко зеваю, сладко потягиваюсь,потом отбрасываю одеяло в сторону и вскакиваю с кровати, метко попав ногами в тапки, поворачиваюсь к окну и широким жестом распахиваю шторы, на секунду вглядываюсь в унылую темно-серую улицу, потом отворачиваюсь и шагаю в ванную,по пути выдыхая громкое и почти бодрое «Доброе утро, дом!», в ответ слышится «Взаимно». В ванной, плеснув для начала в лицо ледяной воды, а потом, умывшись,почистив зубы и скептически оглядев подбородок, прихожу к выводу, что «не так уж я и страшен, а очень даже ничего». Годен, в общем.

Выхожу из ванной и иду одеваться и застилать постель. Пора работать, пора трудиться, пора зарабатывать. С этими мыслями захожу в кухню, привычно улыбаюсь и целую свою благоверную – «Спасибо, моя» - беру свою чашку с горячим растворимым кофе,прикрываю глаза, нет, не от удовольствия, скорее, по привычке. Откуда эта привычка взялась уже и не важно, наверное. Завтрак мой состоит из яичницы-глазуньи, пары бутербродов с маслом и, собственно, чашки кофе. Вполне себе такой уютный завтрак, который я с аппетитом поглощаю за десять минут.Говорю еще раз «Спасибо», иду в спальню, беру с комода папку и потертый, но ещё бодренький mp3-плеер, затыкаю уши бусинками наушников, достаю из антресолей черный зонт и выхожу в мир.

Мир встречает меня свинцовым небом, мелким дождиком и противным промозглым ветерком. Осень,мать ее за ногу. Я раскрываю зонт, сую руку в карман, на ощупь нажимаю “Play” и, огибая редкие лужи, иду на остановку.

«Сплин» - «Моё сердце».

…моё сердце остановилось…

***

Рабочий день пролетел как всегда суетно и как всегда незаметно. Привычный парадокс. Я выхожу из офиса, мельком смотрю на всё такое же хмурое, но уже не дождливое небо,достаю сигарету и закуриваю, через дорогу на электронном табло над рекламным щитом ярко-красным горят цифры «18:05»…

Не знаю, что произошло в этот раз, но я почему-то сел не на ту маршрутку, крепко задумался,а спохватился поздно. Так получилось, что вышел я на своей старой остановке,остановке моего детства и юности, мимо которой все эти годы я проезжал, но никогда не сходил. Наверное, это судьба, подумалось мне, я зачем-то купил в ближайшем магазине баночку подзабытого уже на вкус пива и направился в свой старый двор. Небольшой двор, стиснутый с двух сторон старыми кирпичными пятиэтажками, мое детство не застало закрытых дворов, все были проходными, этот тоже.

Все уже давно изменилось, но местами все-таки остались островки, нетронутые временем, с налипшими на них воспоминаниями. Старый, перекрашенный в красный цвет турник,выглядящий от этого новее, чем он был в моем детстве. Высокие кусты, высаженные вдоль бордюра, когда-то они были очень маленькими, а сейчас стали большими и немного жутковатыми. А еще осталась старая телефонная будка, без двери и без телефона, с облупившейся краской, которую потихоньку съедала ржавчина, из-за этого будка была странного грязно-коричнево-красного цвета. На старом футбольном поле уже не было ворот, теперь это был просто маленький пустырёк на половину двора, на котором разместилась пара припаркованных машин. На другой половине двора была отгорожена новая и очень веселая детская площадка.

Я не рискнул усесться на одной из чистеньких скамеек, которые стояли посреди детской площадки, как-то не по себе было бы пить рядом с катушкой, песочницей и качелями. На площадке все было раскрашено желтым, голубым и красным – маленькие осколки вечного лета, маленькая непримиримость с осенней действительностью. Я сел неподалеку, на металлическую трубу, которая выполняла роль оградки для палисада, когда-то эти трубы работали, в них с одной стороны были просверлены дырочки, сантехники пускали по ним воду, и получалась такая веселая поливальная система. Помню, как мы носились по всему двору, затыкая дырочки, набирая воды в рот и брызгалки, вопя, визжа и обливаясь…

Я аккуратно открыл банку, тихо пшикнув крышкой, и, подняв взгляд к небу, сделал первый глоток. Пиво оказалось что надо, не ледяное, не теплое, просто холодное, как раз по погоде. Слева от меня притулилась одинокая телефонная будка, в которой когда-то я чуть было не признался в любви в первый раз, вернее почти признался.Как же ее звали? Настя? Наташа? Нина?

- Наташа!

Я вздрогнул,оглянулся на голос и увидел сухонькую старушку, стоящую на балконе второго этажа, я проследил за направлением ее взгляда и только сейчас заметил молодую женщину с парой объемистых пакетов в руках. Старушка требовательно спросила:

- Наташа, ты купила сока детям?

- Да, мама,купила, не беспокойся, - с этими словами женщина вошла в подъезд.

Кажется, я ее уже где-то видел… Неужели? Я сделал большой глоток и задумался. Мне тогда было,кажется, лет четырнадцать, начало пути вселенского одиночества, когда почти весь мир если не против, то явно не за тебя, и даже лучшие друзья не в силах понять, что творится у тебя в голове, впрочем, и у них проблемы были те же. Помню я тогда очень яростно и всей душой ненавидел одну девчонку, которая гордо именовала себя «пацанкой», носила джинсы и кроссовки и имела репутацию заводилы. Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда (она мне тогда мячом попала в спину, вроде бы случайно, я ее обозвал мазилой, она обиделась, с этого и началось) и пребывали в состоянии перманентного конфликта интересов.

В тот июльский день мы ошалело носились по двору, где-то на горизонте виднелись дождевые тучи, но они все никак не хотели приближаться, поэтому было жарко так, что обувь прилипала к асфальту, а это самая подходящая погода для того, чтобы поиграть в брызгалки: много воды, много крику, всем было очень-очень весело. Только не нам двоим, мне и ей. Из всей толпы мы выискивали друг друга и остервенело брызгались, молча, прищурившись, целенаправленно и бескомпромиссно, в отличии от всех остальных мы не улыбались.

О, это была великолепная по своей чистоте подростковая ненависть. Мы носились, играли,вопили, радовались, выливали друг на друга литры воды и… в этой кутерьме нас и застал внезапный летний ливень, тот самый, который находит стеной, заливает улицы ручьями, выдыхается за полчаса и уходит дальше, оставляя за собой яркую двойную радугу. Все тут же разбежались кто куда, кто в подъезд, кто под старый покосившийся зонтик «грибка», а я забежал в будку, там был кто-то еще. Шумно фыркнув, я тряхнул головой и тут только заметил, что в будке стоит не мальчишка, а она. Блин, угораздило.

Дальше была немая сцена, наполненная напряжением туго натянутой струны: мы стояли, лицом к лицу, мокрые от брызгалок и дождя, лицом к лицу, глаза в глаза. А потом я почему-то взял да и улыбнулся, и даже не неожиданно, а как-то вообще непроизвольно. Я стоял, смотрел ей в глаза, улыбался и с ужасом понимал, что проиграл. Но она почему-то не спешила корчить торжествующе-презрительную гримасу, нет, она почему-то забавно приподняла брови и сказала «Дурак что ли?». И тогда я совершил свой первый в жизни романтический поступок, я, внутренне приготовившись к пощечине, сделал маленький шаг вперед и поцеловал ее в губы,но она не отстранилась, наоборот, обняла… Так мы и стояли, обнявшись,растерянные и непонимающие самих себя, в телефонной будке, по стеклам которой стекали крупные капли летнего ливня. Не знаю, сколько мы так простояли, кажется, вечность. А потом выглянуло солнце, и мы вышли к небу, которое встретило нас прекрасной радугой. Мы были потрясены, мы просто не знали, что делать, мы молча переглянулись, обменялись улыбками и разошлись в разные стороны. Так я и влюбился. Но, к сожалению, как-то не сложилось.

На следующий день я узнал, что она уехала в детский лагерь, на Байкал. К началу учебного года она не приехала, потом я узнал, что она переехала, родители купили новую квартиру...

-Здравствуйте, прошу прощения, можно вас спросить? – приятный женский голос прервал поток моих воспоминаний. Я поднял глаза и увидел ту самую Наташу,которую недавно окликала старушка с балкона. Я ответил:

- Добрый вечер, конечно, спрашивайте.

- Мне кажется,я вас где-то видела…

***

Не помню точно, о чем мы говорили дальше, помню, как в какой-то момент мы замерли,узнавая друг друга. Потом была прогулка по вечерним, осенним улицам. Мы шли,рассказывали о том, как жили, как были – разговаривали обо всем.

Я узнал, что она сейчас живет с мужем в Новосибирске, сюда приехала в первый раз за много лет, тут когда-то жила ее бабушка, которая умерла два года назад, в прошлом году сюда переехали ее родители, оставив свою квартиру сыну, ее младшему брату.В общем, решила навестить родителей, и внучку показать, младшую, малышке уже исполнилось два года. Муж в последний момент остался дома, "вызвали на объект", но, конечно, обещал как можно скорее приехать.

Я рассказал о том, как живу, что последние несколько лет непыльно работаю в местной газете («Неужели ты журналистом стал?») системным администратором, пять лет назад женился, но детей пока нет, что… Мы еще долго разговаривали, о разном и, по большому счету, несущественном. Пока, наконец, речь не зашла о том самом дне.

К тому времени уже совсем стемнело, зажглись ночные фонари, мы успели дойти до старого парка, населенного зачехленными аттракционами и скучающими соснами. Но это было неважно, я вообще забыл обо всем, и ни о чем не думал. Я даже не заметил, в какой момент мы взялись за руки, просто шел себе, говорил о чем-то, смотрел на проясняющееся небо, на котором зажигались первые звезды, и вдруг заметил, что в моей ладони ее ладонь. Видимо, это было настолько естественное притяжение, что мы просто не обратили на это внимания. Как два живых и немного умудренных жизнью магнита, нас неумолимо влекло друг к другу, может быть, поэтому и поцелуй случился так же незаметно – вот мы идем и говорим, а в следующий момент я уже чувствую тепло и нежный шелк ее губ.

Впервые в жизни я понял истинный смысл слов о «затмении разума» и «предназначенности»,да, именно и только так. Это была не страсть, вернее, не просто страсть, нечто большее, что-то глубинное и роковое…

***

Домой я пришел поздно, за полночь. Дом встретил меня тишиной. Я осторожно закрыл дверь, очень тихо и медленно снял куртку, ботинки, надел тапочки, тихонько прошел в ванную,сполоснул лицо, почистил зубы. Постоял немного над раковиной, посмотрел на себяв зеркало. Вздохнул, вышел, выключил свет и пошел в спальню.

Постель была нетронута, пуста, жены не было. Задержалась где-то? Возможно. Я достал мобильник и набрал ее номер. «Аппарат абонента выключен…». Хм. Наверное, это правильно, поделом мне.

Я расстелил постель, разделся, лег, укрылся. И провалился в сон.

***

Сквозь плотно задернутые темно-коричневые шторы с трудом пробивается тусклый свет утреннего солнца. Я проснулся и лежу, сбрасываю остатки сна, прислушиваясь к звукам моего дома. Тишина. Через минуту слышу пиканье проводного радио: пик-пик-пик! Семь утра, пора вставать…

Я поворачиваю голову и вижу мирно спящую жену. Красивая. Спит крепко и безмятежно. Интересно,когда она пришла? А ладно, неважно. Я осторожно выбираюсь из-под одеяла и иду в ванную, по пути забегаю на кухню и включаю чайник.

Выйдя из ванной, свежий и бодрый, иду заваривать себе растворимый кофе. Потом иду одеваться, а еще через пару-тройку минут уже готовлю себе экспресс-завтрак:чашка кофе и пара бутербродов с маслом. Позавтракав, выглядываю в окно, впринципе, погодка нормальная, даже чуть лучше, чем вчера, дождя нет.

Когда я уже приготовился выйти из дома, слышу голос проснувшейся жены:

- Ты куда сутра пораньше?.

Странный вопрос.

- Я на работу,моя.

В ответ слышится смех.

- Дорогой ты мой, сегодня вообще-то выходной.

Черт, неужели?Достаю трубку, смотрю на экранчик: «7.35, такое-то октября, субб.». Точно, выходной. И как я мог забыть? Ни разу со мной такого не случалось, разве что по студенчеству, когда приходил домой с бодуна или после удачного свидания, или после того и другого сразу, после чего в голове все перемешивалось и случались такие вот казусы. Значит, вчерашняя встреча меня серьезно задела. И перемешала мысли в голове…

Я делаю шаг назад, закрываю дверь, снимаю куртку и ботинки. В прихожую выходит жена. Немного заспанная, но все равно очень красивая. Я невпопад брякаю:

- С добрым утром!

- С добрым, – она странно смотрит на меня, мне кажется, или в ее глазах и в самом деле замерло виноватое выражение? Она говорит, – почему ты не спрашиваешь, где я была?

- Э-э… Ну,честно говоря, не знаю, не думаю, что…

- Неужели тебе вообще неинтересно, что я делала? Почему пришла так поздно.

Она смотрит на меня очень внимательными, погрустневшими глазами. Я немного в замешательстве от ситуации. В самом деле, почему я сегодня такой не любопытный и не ревнивый?Подозрительно. Я говорю:

- Ну, почему же, мне интересно. Просто хотел спросить потом, попозже, после работы. Но раз сегодня мне на работу не надо, то спрошу сейчас. Где ты была?

И она рассказала.

***

Вчера, когда было уже поздно, почти полночь, мне вдруг кто-то позвонил. Я взяла трубку. Оказалось, что звонит сестра, двоюродная, с которой уже несколько лет не виделась. А когда-то были лучшими подругами, постоянно общались, ты, может быть, даже ее помнишь, вы виделись как-то мельком. А потом она замуж вышла и переехала в Новосибирск. С тех пор мы с ней долго не виделись, а потом нашлись«Вконтакте» и переписывались последние два года. Она и правда говорила, что скоро приедет и зайдет в гости, спрашивала телефон.

И вот она звонит, в полночь. Звонит, чтобы извиниться. Я очень удивилась, с какой стати?За что извиняться? А она почему-то все твердила одно и то же, а потом вообще расплакалась. Я забеспокоилась. Не знаю, какой черт меня дернул, наверное, интуитивно что-то почувствовала, поэтому я, несмотря на поздний час, решила всё-таки съездить к ней, встретиться, поговорить, послушать, успокоить. Она сказала «Хорошо, приезжай», сказала, что остановилась у родителей, сказала адрес.

Я вызвала такси и через полчаса уже была у нее дома. Мы тихонько, чтобы никого не разбудить, прошли на кухню. Налили себе чаю, и я приготовилась слушать.

Она рассказала мне о том, что сегодня встретила странного мужчину, который показался ей смутно знакомым. Слово за слово, завязался разговор, который не оборвался на первых вежливых фразах, а продолжился и с каждой минутой становился все теплее и теплее. Они долго разговаривали, прогулялись до парка и, в конце, как-то спонтанно, как-то вдруг, поцеловались. В общем, весьма романтичный и невинный вечер получился. Я спросила:

- Так в чем же проблема? Ну, подумаешь, погуляли, за ручки подержались, поцеловались. Только ведь у взрослых это не считается серьезным грехом. Мы же не дети. Неужели вы всё-таки…

- О, нет-нет,слава богу, нет. Иначе я вообще не знаю, чтобы чувствовала, умерла бы со стыда,наверное.

- Ну, не переживай ты так. Если ничего такого не было, значит, не в этом дело. Слушай, а может быть, он тебе сказал что-то такое, обидел чем?

- Вообще-то нет, но в чем-то ты права. И он много чего сказал, и я много говорила. Но виновата во всем я.

- Стоп-стоп, опять ты за свое. В чем ты виновата-то?

- Понимаешь,я… прости меня, пожалуйста, мне очень стыдно за себя. Понимаешь, я сделала глупость, можно сказать, подлость. Помнишь, ты рассказывала раньше одну и ту же историю, еще когда мы в универе учились. Про то, как ты в детстве ужасно ненавидела одного мальчишку, как вы постоянно «воевали», дразнились. А потом он тебя поцеловал и…

- Ну, помню,да. А при чем здесь это? Это было давно и…

- А при том,что вчера я встретила его, этого твоего мальчишку, он рассказал мне эту историю и, наверное, принял меня за ту девчонку. А я почему-то не стала его разубеждать. Не знаю, почему так, вообще все глупо получилось.

Я, честно скажу, таким поворотом была ошарашена. И долго молчала, думала, как реагировать. Потом все-таки сказала:

- Знаешь, ну и чёрт с ним, пусть будет как будет. Та история всего лишь… история маленькой наивной девчонки. Все мы такими когда-то были. Всем нам иногда хочется поверить в большую такую и очень судьбоносную любовь. Так что, не вини себя, и не извиняйся, ты ни в чем не виновата. Прошлое оно такое, любит обманывать иллюзиями и призраками, и лучше не воспринимать их всерьёз. Считай это ненавязчивым приключением, приятным наваждением. Кто его знает, какое оно на самом деле это прошлое. Чудеса, конечно, случаются, но понарошку...

Вот так. Потом мы ещё немного с ней посидели, поговорили о том, о сём, и я поехала домой.

Когда приехала,ты уже спал. Забавный такой, мой родной, красивый и безмятежный. Я сказала тебе на ушко, что люблю тебя, и ты улыбнулся во сне. А потом я легла рядом и уснула.

***

Я молчал. Минуты две я молчал. А потом сказал:

- Так значит, все-таки не Наташа, а Настя.

Жена недоуменно приподняла брови, а я продолжил:

- Настя, я люблю тебя, ты просто не представляешь, как сильно я тебя люблю! И как же я перед тобой виноват. Ты - моё чудо. Не понарошку. Настоящая.

И я рассказал ей все.

И она тоже молчала.

А потом сказала:

«Дурак что ли?».

Сказала и сделала маленький шаг вперед, и поцеловала. В этот момент за окном пошел дождь. А мы стояли, обнявшись, растерянные и непонимающие самих себя, на кухне, а по оконным стеклам стекали капли осеннего дождя.

Не знаю, сколько мы так простояли, кажется, вечность.

А потом, вы не поверите, выглянуло солнце…

[botaNICK]

Дописал-таки рассказ, идея которого пришла месяц назад после прочтения одной хорошей книжки. Рабочее название рассказа - "Петюнин".

Начал писать одно, потом примешалось другое, потом третье. В итоге закончилось не совсем так, как задумывалось. Вот что получилось в итоге.

Пардон за возможные ошибки и опечатки. Дописано только что, не вычитывал. Буду благодарен за указание на ошибки.

Сильный игрок.

Петюнин был преимущественно умеренным молодым человеком. Временами, конечно, совершал что-нибудь такое, нестандартное, но делал это со строгой периодичностью, при этом стараясь не привлекать внимания, тех, кто его хорошо знает. То есть как будто бы и не делал ничего эдакого, а в случае чего искренне делал брови домиком, убедительно пожимал плечами и недоуменно качал головой.

***

Рос Петюнин покладистым, послушным мальчиком, в младших классах был почти отличником, в средних – почти круглым ударником, в старших чуть расслабился и схватил троек. Учёба давалась ему не очень легко, но и не особо трудно. Он никогда не становился мишенью для внимания одноклассников, ни в каком смысле. Дружил со всеми понемногу и всегда отстранённо, вернее будет определить так – приятельствовал. Близких друзей у него не было, да он и не стремился.

Родители Петюнина очень любили. Потом, когда мальчик учился в шестом классе, умер отец. И следующие пять лет Петюнина любили ещё больше. Мать. Мальчику столько внимания было не нужно, он даже уже готов был сорваться, войдя в подростковый возраст. Но в этот момент внимание резко убавилось. Мама стала больше времени проводить с подругами, похудела и приобрела привычку часами зависать на телефоне. Теперь Петюнину уделяли внимания ровно столько, сколько это минимально было необходимо, и его это устраивало.

На школьном выпускном Петюнин впервые попробовал крепкий алкоголь. Это едва не привело к тому, что Петюнин чуть не оказался в центре внимания. Выпив пару стопок с приятелями-одноклассниками, наш герой отправился в туалет, где был схвачен девчонкой с параллельного класса. Она была, что называется, в некондиции: с нарушенной координацией, оторванной бретелькой и не совсем адекватной жаждой внимания. Она вяло ползала в полутёмном коридоре, ползала и жаждала, напротив кабинета по биологии, как раз по пути в мужской туалет. Петюнин был сбит с ног этой приземлённой валькирией и немедленно атакован. Так он впервые поцеловался: влажно, горячо, с языком, под аромат каких-то приторных духов и почти незаметную мясную отрыжку (дело было после второго горячего). В таком довольно-таки обычном для выпускного состоянии Петюнин был обнаружен одноклассницей, которая слыла ужасной сплетницей. Сплетница ужасно обрадовалась, заметив такое весёлое почти что непотребство, и немедленно унеслась к своим. И быть бы Петюнину в центре внимания, вот только в тот самый момент, когда сплетня сорвалась с языка – в ту же секунду объявили салют. Так что миновало.

В тот раз Петюнин вполне мог бы и воспользоваться ситуацией, но, по всегдашнему своему обыкновению, не решился. Поэтому, когда в перерыве между бурными лобызаниями валькирия вдруг задремала, Петюнин не стал давить, и тоже задремал. Очнувшись через час, он перенёс сладко посапывающую девушку на стоявшую неподалёку в рекреации кушетку. И ушёл встречать рассвет…

***

Через полгода Петюнин уже вовсю учился и готовился к первой сессии. Специальность он себе выбрал востребованную, но не амбициозную: системный администратор. Информатика ему всегда давалась неплохо (впрочем, как и остальные предметы), да и игры он очень любил. Очень.

Играл днями напролёт, привычно истязая себя страшным режимом: три-четыре часа сна ежедневно до выходных, в которые он отсыпался сутки напролёт и окончательно приходил в себя только в воскресенье. Половина дня – учёба, остальная половина – игры и интернет. И так – неделями и месяцами, начиная с пятнадцати лет.

Как раз в пятнадцать лет мама познакомила его с «новым папой». Отчим оказался мужиком дельным, но, как это нередко бывает, хитрым (но это к нашей истории не относится). Вклад отчима в жизнь Петюнина был очень важен: ему купили компьютер. Мощный и дорогой. Так Петюнин пропал, почти пропал из виду.

Жизнь его с тех пор протекала словно бы в полусне: постоянно бледное лицо, глубоко запавшие глаза, ровное полусонное дыхание и рассеянно небрежные движения. Сначала в школе, потом в университете. Единственное, что его отличало от многих прочих игроманов – Петюнин успевал. При этом он даже и не осознавал, какие серьёзные нагрузки научился преодолевать и превозмогать. Во имя игры.

Не сказать, чтоб он был педант, но некоторая доля зацикленности в нём присутствовала. Но весь результат этого качества был в том, что оно помогало ему держаться у нижней границы средней успеваемости. Это было ничего не значащей мелочью для Петюнина. Потому что он был богом, в компьютерных играх. Но об этом знал наверняка только он сам.

Труднее всего пришлось Петюнину в выпускном классе, когда домой пришёл интернет, быстрый и роковой. Год, когда он раскрыл весь свой потенциал: год завоеваний и свершений. Он был могуч и бескомпромиссен. Везде и всюду. В онлайне.

Он был уникален. Но. Всегда ненадолго, всегда осторожно. Петюнин не любил внимания. Хотя очень любил играть и осознавать свою предназначенность этому занятию. Сам себя он утешительно сравнивал с элитным ассасином: возник из ниоткуда, добился цели и растворился в безвестности. С тем, чтобы внезапно появится в новом месте.

Именно игры сыграли решающую роль при выборе будущей профессии. Петюнин учился и играл. Играл и учился. И изредка урывками жил, строго по выходным. Каждую неделю возникало небольшое окно в несколько часов, начиная примерно с двух часов дня до поздней ночи, всегда в воскресенье.

В этот относительно недолгий промежуток взгляд Петюнина прояснялся, лоб разглаживался, а выражение лица умудрялось сочетать почти несовместимые эмоции: задор и умиротворение. Петюнин словно бы обращался в аккумулятор, которому остаётся совсем чуть-чуть до полного заряда. И Петюнин заряжался, заряжался жизнью. Именно благодаря этим часам его можно было принять за настоящего человека, а не за приведение. Изредка он тратил это время на встречи с приятелями, но чаще всего проводил время за случайными знакомствами и случайными встречами. Будучи максимально бодрым в эти часы Петюнин действовал так, словно бы он во сне. Не сонный, нет, а КАК во сне. Он становился деятелен, чуть более решителен и совершенно лишался страха. Отчётливого страха.

Первое такое воскресенье случилось с Петюниным в канун шестнадцатилетия. С тех пор субботы практически выпали из его жизни. Родители не докучали, видя, что парень сам более-менее справляется с любыми не очень существенными проблемами.

Петюнин был благодарен своим родителям. Благодарен за своё счастье. Целых два с половиной года непрерывного счастья. Странная контрастная жизнь. То в божественном, головокружительном ритме ярко-иллюзорного пространства, которое понарошку, и с чувствами, которые – настоящие. И жизнь в насыщенных, пронзительно острых, но порой таких неправдоподобно глупых обстоятельствах – настоящая жизнь, в воскресениях. С эмоциями, которые понарошку.

***

Всё изменилось.

Конечно, изменилось. Потому что иначе скучно. Как раз в тот момент, когда Петюнина вдруг стала преследовать непонятно откуда берущаяся скука, с ним приключилось нечто странное. Это случилось в двадцать пятое воскресенье после нового года.

Петюнин проснулся посвежевшим, полежал минут пять, прислушиваясь к шумящей вентиляторами башне, потом приподнялся на кровати и пошевелил мышью. Монитор моргнул и плавно разгорелся, Петюнин привычно глянул на часы в правом нижнем углу экрана, всё ок, почти полдень. Петюнин встал, потянулся и взглянул в окно, зрелище радовало.

Денёк был классный, всё такое яркое, и небо, и свежая зелень, и люди, и вообще все-все-все. Приведя себя в порядок, Петюнин привычно уселся за комп, пробежался по закладкам в браузере, поглядел афиши, проверил социальные сети и все свои ящики, потом пара звонков почти случайным знакомым.

Знакомые у Петюнина были самые разнообразные, воскресные знакомые, люди молодые, всегда весёлые, всегда энергичные, готовые проводить время с удовольствием. При это он почти всех помнил, они у него были чётко разбиты по классам, каждый имел свою незримую главную особенность и прочие мелкие черты. Тусовщики, экстремалы, халявщики и даже быдло. Каждый из классов разделялся на виды, по «специализации» и т.д. Каждый был чем-то полезен в определённой ситуации, у каждого своя роль.

Петюнин подозревал, что у него не совсем хорошо с восприятием, и даже втайне надеялся, что это у него какой-то психоз. Такой вот казалось бы странный повод для гордости.

Пробежавшись по интернету и сделав несколько звонков Петюнин в два счёта вырабатывал стратегию на день, определяя место и состав компании. После этого шёл к своему шкафчику, в котором хранилась воскресная одежда, купленная в секонд-хэндах и на "ибэе". Почти на все случаи жизни. Арсенал.

План на судьбоносное воскресенье был следующий: встретиться в центре города с весёлыми ребятами из местного как бы андеграунда, после чего отправиться с ними в некий почти секретный павильончик. Петюнин бывал там редко, но ему там нравилось. Павильончик этот когда-то давно был кафе, потом место захирело, хозяева его продали, потом его перепродали ещё пару раз, до тех пор пока он не оказался в собственности родителей одного из весёлых ребят.

Возможно, нехитрое сооружение было бы успешно загажено, въедливо и качественно. Но не случилось. Потому что в светлую голову весёлых ребят пришла мысль в старой кафешке обустроить репетиционный зал, место далековато от жилых домов, удобно. За пару часов репетиций гости успевали изрядно выпить и накуриться чем попало. И дальше начинался такой вполне обычный тусняк. Небольшая сцена, куча молодых людей и обилие «стимулирующих средств». Вот и весь рецепт хороших посиделок. А на хорошую тему, как известно, всегда стекается самая разнообразная и интересная публика. Так случилось и в то памятное воскресенье.

***

Музыка приглушённо громыхала за стенкой, в зале павильона. Петюнин был в комнатке, которая когда-то была кухней старой кафешки. Мебели тут не было, в одном углу стоял дребезжащий холодильник, в другом углу стояли столбиком упаковки с пивом, которые не влезли в холодильник.

Петюнин, донельзя довольный, валялся на полу, почти в центре бывшей кухни, улыбался как чеширский кот и пускал дымные колечки, старательно всматриваясь во время каждой затяжки в кончик сигареты. Получалось смешно.

- Слушай, а если тебя напугают?

Чей-то высокий, с лёгкой хрипотцой голос раздался слева. Петюнин повернул голову и посмотрел. Вид оказался что надо, снизу вверх, почти отвесно. Девушка стояла чуть наклонившись вперёд, в фирменной позе Мэрилин Монро, немного нависая над праздно валяющимся телом нашего героя. Сначала взгляд Петюнина наткнулся на ступни, почти в упор, сантиметрах в пяти, ступни были обуты в белые босоножки на высоком каблуке. Петюнин отметил сочный тёмно-красный педикюр, выпустил колечко и поднял взгляд выше, по ремешкам босоножек, там не удержался и заскользил дальше по тонкой щиколотке и плавному изгибу икр, потом свернул в подколенную впадину и ушёл было дальше, круто забирая вверх и в сторону, по линии бёдер. Он непроизвольно затаил дыхание. Но выше начиналось платье, короткое, простенькое, светлое, взгляд проскользнул по нему очень быстро, чуть задержался на шее и плечах и…

Петюнин отодвинулся, чуть повернул голову, оценил картинку в целом и решил, что девушка очень даже ничего. Ещё чуть подумав, он сел и ещё раз присмотрелся. Хм. То есть как ничего, то есть вообще просто красавица. Тёмные длинные волосы, аккуратные черты лица, чувственные, с хитрой полуулыбкой губы и искристый взгляд бездонных тёмно-карих глаз...

Что-то смешалось в голове у Петюнина, он ещё раз крепко затянулся, после чего с глубокомысленным видом затушил окурок в стоявшей неподалёку пустой бутылке из-под пива.

Всё время пока Петюнин занимался медленным разглядыванием, прекрасная незнакомка снисходительно улыбалась. Петюнин мысленно прокрутил ситуацию назад, вспомнил про заданный вопрос и сказал:

- Испугают? Как-то не задумывался об этом. А почему ты спросила?

Девушка приподняла брови, шагнула чуть назад и ответила:

- Честно скажу, что скорость твоего мышления просто поражает воображение. А спросила так, потому что ты смешно скашивал глаза, когда затягивался. Мне бабушка в детстве говорила, что если кто-нибудь в такой момент напугает, то можно остаться косым навсегда.

- Хм-м. Ничего об этом не знаю. Э-э. Слушай, а откуда ты здесь взялась? Тем более в таком неподобающем случаю виде.

- Да так, забежала к подружке, забрать конспекты, а она сейчас как раз бренчит. Сейчас дождусь и пойду домой, я не очень люблю громкую музыку, и вообще предпочитаю вещи полегче, а забежала я сюда, потому что очень любопытная, наверное. У вас тут прикольно, всё такое необычное, гармонично несочетающееся, и дымка такая густая, и пахнет как-то странно...

Она хихикнула.

Петюнин вдруг понял, что ему больше не хочется валяться, тогда он встал и спросил:

- А как тебя зовут?

- А вот не скажу, - она улыбнулась опять, - ты меня так беспардонно рассмотрел с ног до головы.

- Не хочешь говорить, ладно. Меня зовут Пе… то есть Василий.

- Ну, привет тебе Вася Пе, а меня зовут Лера.

- Здравствуй.

Произнеся это, Петюнин почувствовал, что… что с ним что-то произошло, что-то такое, такое как будто бы даже раздражающее своей неопределённостью. Он постарался найти хоть какое-то толкование этому новому ощущению. И в голове возник образ персонажа из игры, у которого помимо основных характеристик (интеллект, сила, ловкость и т.д.) вдруг возник какой-то новый, странный параметр. Задумавшись, Петюнин приподнял брови, машинально доставая новую бутылку из упаковки…

…незнакомка исчезла. Петюнин очнулся.

Было уже темно, в голове шумело. Петюнин валялся уже в самом зале, среди музыкальных инструментов, точнее - под барабанной установкой. Он аккуратно извлёк себя оттуда, встал, стараясь не совершать резких движений головой, и огляделся. Там и сям в зале мирно лежали спящие тела. Кажется, ещё кто-то копошился и приглушённо то ли стонал, то ли всхлипывал за дверью кухни. Голова просто раскалывалась. Петюнин достал телефон и глянул на часы. Чёрт! Пора!

…через десять минут он уже ехал на такси домой, отчаянно отгоняя стремительно настигающий сон. Быстрее. Быстрее. Не спать. Чуть-чуть. Подъезд, ступеньки, дверь, ключ, коридор, кровать…

***

Дальше начинался понедельник, новая неделя. Новый круговорот. И первый день недосыпа. Состояние пока ещё нормальное, начиная с момента пробуждения отточенный автопилот исправно делал все полагающиеся процедуры: умыться, одеться, прибрать постель, позавтракать, доехать до универа, и походя механически отвечать на все входящие запросы. Автопилот же и привозил Петюнина домой.

К вечеру Петюнин приходил в себя, после чего незамедлительно нырял и погрязал. Самозабвенно и беззаветно. Без остатка. То есть раньше так было. На этот раз получалось как-то не очень, хотя, конечно же, делал он всё на ять, комар носа не подточит, так что виртуальные соратники ничего не могли заподозрить. Петюнин тащил, шпилил, нагибал и т.д. Петюнин играл. Петюнин старался. Но что-то было не то.

Пять затуманенных дней, пять ярких вечеров, переходящих в глубокие ночи, пять неимоверно трудных пробуждений. Всё это время Петюнин думал, думал вроде бы мимолётно, но эти мысли пробирали и будоражили. Думал и терзался. И к вечеру, накануне субботы, Петюнин понял, что нужно делать. Поставил задачу и дал себе команду выполнить это задание.

Петюнин сидел за компьютером, лицо измотанное, кожа бледная, под глазами глубокие тени. Но взгляд острый, ясный, с прищуром. Руки лежат на инструментах. Петюнин играл. Петюнин думал. То есть обдумывал, как выполнить задание, где искать, как искать и что делать в итоге. Клик-клик-клик. Щёлк-щёлк-щёлк. Руки порхали над клавиатурой и дирижировали мышью…

За окном занимался рассвет, это наступало утро субботы, которой нет. Петюнин ложился спать.

***

Следующее воскресенье выдалось не из лучших. Погодка хмурая, небо свинцовое, и мерзкий дождь. Был полдень, о котором напоминали только стрелки часов, потому что за окном словно бы застыло серое утро. Петюнин проснулся за час до полудня, привёл себя в порядок и сидел на кухне за чашкой кофе, прислушиваясь к своим ощущениям. Он хотел позвонить. Обычно по воскресеньям он был дьявольски решителен и инициативен. Но в этот раз отчего-то тянул.

Петюнин глянул в окно, всмотрелся в лужи, проводил взглядом пару прохожих. И решился. Первым делом пошёл к своему старику, к компьютеру. Клик по иконке. Интернет. Клик по закладке. Социальная сеть. Клик-клик-клик. Щёлк-щёлк-щёлк. И уже есть два номера телефона. Петюнин начал звонить. По первому номеру девушка немного удивилась и на вопрос ответила отрицательно. По второму номеру тоже ничего. Тогда Петюнин опять углубился в сеть, в дебри списков друзей, друзей ваших друзей, возможных знакомых и т.п. Через пять минут было найдено восемь телефонов, три ссылки на аську, и ещё парочке человек Петюнин отправил сообщения. Улов собран, время просеивать.

На просеивание списков, обзванивание и плотную переписку в онлайне ушло почти два часа. К исходу второго часа поисков след был найден. Петюнин воодушевился. Дальше было дело техники.

Ещё через полтора часа Петюнин уже знал о своей цели всё необходимое. Где учится, когда и где обычно бывает. При этом ни страницы в социальных сетях, ни телефона её он так и не нашёл. Установить само существование телефона удалось, но сообщить номер почему-то наотрез отказались.

Петюнин перешёл к фазе активных действий. И опять – экипировка, разработка плана действий, выбор роли. В пять часов Петюнин выступил в путь. Тёмно-серые джинсы, иссиня чёрные кроссовки, тёмно-синяя футболка, тёмно-серая ветровка и чёрный зонт с ручкой-крюком. По погоде в самый раз.

Петюнин вышел в путь. Под свинцовое небо и капли дождя. Полчаса езды на маршрутке и всё, на месте. Почти центр города, шикарный ресторан. Она должна быть здесь. Петюнин встал у входа, раскрыл зонт, не спеша достал сигарету и закурил.

- Здравствуй, Вася. А зачем ты куришь?

Петюнин резко обернулся, увидел её и немедленно подавился, очень качественно подавился, самым постыдным образом, чуть не до слёз.

- Э-э, кхм, привет, кхе-кхе, я, кх-кх, блин, да… кхм, пхыху, кха! Да… вот что-то... не знаю... кх-кх... курю временами.

- Не очень хорошая привычка, - сказала она насмешливо и тут же, небрежно щёлкнув пальцами, попросила сигарету, Петюнин достал из пачки ещё одну. Она внимательно её рассмотрела, сигарета была чёрная, с красной полосой, и хорошо пахла.

- Слушай, а у тебя неплохие сигареты, всегда такие куришь? – она выбросила сигарету в урну.

- Вообще-то нет, обычно всё проще.

Они стояли на крыльце пафосного ресторана, неторопливый дождь сеял мелкими каплями, они болтали совершенно ни о чём. Петюнин что-то говорил, впитывая каждое её слово, каждый жест, каждое мгновение рядом с ней. Петюнин смаковал. И не заметил как пропал, потому что она была неправильная. Она ничему не удивилась, она не задавала обычных вопросов, она смотрела на него с пренебрежением, но Петюнин чувствовал, что это какое-то грустное пренебрежение. Ему хотелось так думать. Он шагнул и утонул в её глазах.

- Ты забавный. Мне нравится. Только я хочу сказать тебе одну вещь, чтобы ты понял. Я девушка умная, красивая, практичная, хоть и далеко не идеальная. Мне нужна стабильность, уверенность, мне нужны перспективы. И мне очень не хочется отказывать себе в своих желаниях. И ради этого я работаю, ради этого иду на многое. И однажды приду.

Петюнин молчал.

- Так вот, Вася, именно в этот момент мне будет нужен муж. Кто-то сильнее меня, добрее меня. Настоящий муж. Тот самый, за которым спокойно и тепло. Тот самый, кто будет защищать нас.

Петюнин растерялся.

- К сожалению, всё это будет потом. Всё это будет когда-то. А сейчас мне нужно идти дальше. Ты умный. Но ты не умеешь жить. Может быть, когда-нибудь научишься. Хотя, наверное, не стоит. Потому что ты, скорее всего, умеешь хорошо мечтать.

Петюнин разозлился.

- Вот так, Вася. Спасибо за компанию, спасибо, что выслушал. Пока.

И она ушла.

Петюнин проводил её взглядом. Взглядом прищуренных глаз. Его лицо перечеркнула гримаса злости. Петюнин закрыл глаза и попробовал вообразить себе что-то настоящее. Он стоял, в центре города, под дождём, мимо него шли люди, ехали машины, сотни судеб, тысячи путей. И все живут, каждый по-своему, но при этом в каком-то странном общем ритме. У всех своя игра.

Петюнин открыл глаза. Закрыл зонт. Медленно спустился с крыльца и пошёл.

Свой путь. Своя игра.

***

Утро понедельника. Неплохое утро понедельника. Подъём, ванная, одеться, перехватить чашку кофе, выкурить сигарету по пути до остановки. Потом университет, пары, одногруппники, сокурсники, знакомые и приятели…

Вторник.

Среда.

Четверг.

Пятница.

Ежедневный цикл, который складывается в еженедельный, а потом всё дальше и дальше, рождая порядок вещей.

Пять дней, пять вечеров. Петюнин перестал играть.

Петюнин проснулся.

В субботу.

Сначала это было странно. Потом он привык. У него появилось свободное время. Он устроился на работу. Он учился, работал, высыпался, знакомился, общался. Он обрастал связями. Время внезапно ускорило свой бег. Петюнин шёл. Петюнин действовал. Эффективно. Умно. По-настоящему.

И однажды, Петюнин получил диплом. Это было похоже на награду в конце длинной цепочки эпических событий. Бинго.

Петюнин нашёл работу… и воскресенья умерли окончательно.

***

Прошло десять лет.

Душный июльский вечер пятницы, шум города и тихое гудение кондиционера.

«Василий Иннокентьевич Петюнин». Так гласила табличка на двери офиса. Ниже шрифтом чуть помельче было написано одно слово.

Дверь распахнулась. Из офиса вышел высокий, подтянутый молодой мужчина, с задумчиво-сосредоточенным выражением на лице. Стрелки часов на его руке показывали ровно шесть вечера.

Мужчина закрыл офис. Спустился в вестибюль здания, вежливо кивнул охраннику, пожелав ему доброго вечера. На парковке мужчина сел в дорогой седан серебристого цвета, через секунду глухо заурчал двигатель. Грруум. Мужчина поехал домой. Ненадолго. Сегодня у него встреча.

Час спустя тот же серебристый седан стоял аккуратно припаркованным на стоянке у дорогого ресторана. В просторном светлом зале с прохладным кондиционированным воздухом за центральным столиком сидел мужчина, в костюме цвета сливочного мороженного.

В зал вошла женщина, в лёгком белом летнем платье, почему-то в стиле шестидесятых двадцатого века. Мужчина встал, вежливо поклонился, они поприветствовали друг друга. И когда он собрался что-то сказать, женщина вдруг перебила его:

- Спасибо за приглашение. И не нужно лишних слов. Так интереснее, - она помолчал и добавила: - Знаете, вы кажетесь мне смутно знакомым. Стоп. Ни слова. Я скажу сама. А вы послушайте…

- Нет.

- Что? – она удивлённо приподняла брови.

- Нет. Я не буду молчать. И выслушаю чуть позже. Я пришёл сюда сделать предложение.

Он сделал паузу, набрал в грудь побольше воздуха и негромко, чётко и внятно произнёс:

- Выходи за меня замуж.

На столике словно бы ниоткуда возникла маленькая красная коробочка и корзинка с цветами. Мягко заиграла медленная мелодия.

Она широко распахнула свои бездонные глаза. Но мгновение спустя она уже опустила взгляд. Она вдруг вспомнила его. И не могла поверить.

Сильный, уверенный, успешный. Настоящий муж.

Петюнин.

[Maksinen]

по первому рассказу "мальчик": прочитал только абзац, дальше не осилил. могу сказать что черезчур сильный акцент на то что ты ДУМАЕШЬ

[botaNICK]

Maksinen

Оценку всё-таки желательно давать после полного прочтения. Любое творчество основано на впечатлениях и мыслях, в первую очередь личных.

Я думаю, мои рассказы просто не в вашем вкусе. Это нормально.

[nomad101]

botaNICK

По моему мнению надо тебе работать над композицией.)) А так вполне недурственно.)))

[Lynn]

botaNICK

по-моему, замечательно)

Образы угадываются))

[botaNICK]

Так, по четырём полученным отзывам чуть подредактировал (сократил описания) середину рассказа. Пофиксил пару очепяток.

Lynn

[nefi]

botaNICK, молодец!

[Tinylya]

мне понравилось

Он сделал паузу, набрал в грудь побольше воздуха и негромко, чётко и внятно произнёс:

- Выходи за меня замуж.

На столике словно бы ниоткуда возникла маленькая красная коробочка и корзинка с цветами. Мягко заиграла медленная мелодия.

я бы такой милый момент хотела прочитать в более раскрытом экземпляре

как будто узко и мне не хватило в конце ))))

[botaNICK]

Tinylya

Тут, увы, пришлось обрезать.

Потому что дальше напрашивалась грустная концовка...

[relaxer]

прочитал последний рассказ который оказался той же тягомотиной но со слащавым финалом. конченые игроманы не делают карьеру.

[botaNICK]

relaxer

Вот это уже похоже на отзыв, пусть и вкусовой, но всё-таки. Сразу бы так.

[Zor_ShagdarOFF]

botaNICK

хорошо получается) *46

первые рассказы не осилил, но последние, по мне так хороши!)

[botaNICK]

nefi

Zor_ShagdarOFF

конченые игроманы не делают карьеру.

Кстати, Петюнин не такой уж и конченный игроман Молодой и талантливый юноша 18-ти лет.

Который решил применить свои навыки и таланты (анализ и систематизация окружения, оценка ситуации, постановка целей и задач, выбор стратегии и тактики действий) в реальной жизни.

Хотя, конечно, не стоит забывать и о том, что это всё-таки литературный персонаж.

Реально конченные игроманы - это взрослые люди, которые проигрывают машины, квартиры и т.д. В общем, люди печальной и даже трагичной судьбы.

[relaxer]

навыки и таланты в реальной жизни.

как правило не работают.

[nomad101]

Хотя, конечно, не стоит забывать и о том, что это всё-таки литературный персонаж.

Почти моя история.)) Вполне может такое быть)