ОСНОВЫ ВЫЖИВАНИЯ В РУССКОЙ АРМИИ ...если Родина прикажет, то уже не поймает (первая заповедь допризывника) ...забудь, что Родина тебя потом не забудет (первая заповедь солдата) http://lit.lib.ru/w/winogradow_a/text_0170.shtml ...если у ребенка первые слова - мама, папа, баба, то после клинической смерти у родившегося второй раз взрослого человека первые слова - это обычно мат блин - обругал муху на потолке и снова уснул месяц был в коме, а они мне говорят, что все хорошо блин, блин, блин, - мне не нравится все, на что я смотрю мысли тоже выплывают из головы обрезанными предложениями - без заглавной буквы впереди и без точки на конце блин, я даже своего имени не помню - останови такси гранатой меня перевели, блин, из реанимационной палаты, блин, в общую палату, блин мух на потолке стало больше - в палате из магнитофона драли горло 'Арабески', которых я мечтал убить ничего удивительного для человека, который ничего не помнит, и у него в голове живет грохот у меня контузия, осколком разбита щека, пулевое ранение плеча, перебита нога и заново пришит палец на левой руке, который не гнется и торчит из кулака указательным стержнем возможно, я совершил какое геройство - бросился со связкой гранат под единственный афганский танк, которые проехал не по гранатам, а по моей голове танк постоянно урчит где-то в моем мозгу через два месяца мне разрешили встать - первые шаги больной делает до туалета и обратно, но я пошел не так меня зовут, оказывается, Алексей Виноградов - но мне и это не нравится ничего не помню, и приходится верить всему, что мне рассказывают про меня что-то со мной нет так - ко мне каждый день приходит капитан из особого отдела, это армейское КГБ, и спрашивает, как мои дела ни к кому больше этот капитан не подходит доктор настойчиво выспрашивает меня обо мне, и успокаивает, что, может быть, я еще и перестану быть идиотом мне осталось служить в армии еще полгода - это даже идиоту понятно, что идиотам в армии не место капитан из особого отдела постоянно ругается из-за меня с моим лечащим врачом этот солдат, блин, не может все так просто забыть - кричит на доктора капитан у этого парня, блин, в голове не операбельный сосуд, и он может прожить еще секунду или сто лет, блин - кричит доктор мне хочется сто лет - поэтому я молчу у этого парня первый допуск секретности, какого нет ни у меня и ни у командира нашей части, у него допуск такой же, как, например, у кодировщика - опять кричит разгневанный капитан у пациента нет в голове никакой секретности, - заступается за меня доктор, - он, может быть, и никогда не вспомнит, что он делал последние годы мне надоел этот спор, но я молчу, опасаясь лишнего укола а вдруг он потом чего-нибудь вспомнит секретное, а при этом не вспомнит, что ему нельзя про это вспоминать - кипятиться капитан когда я жую кашу - мне не хочется ее глотать, но я глотаю когда я слушаю - мне не хочется слушать, и я глотаю слова однажды утром на меня надели наручники и увезли из больницы свет ударил мне в глаза так сильно, что афганский танк в моей голове заворчал и начал стрелять оказывается, я не простой советский солдат - и наручники больно тянули битое плечо этот парень говорит на фарси, - сказал откуда-то из-под света знакомый капитан нашего особого отдела, - он целый час разговаривал с лежащим в госпитале афганцем, которого привезли нам для повторной операции не хочется верить этим людям в штатском, но я двадцатилетний шпион и работаю на афганских мятежников или западную разведку зачем я на них работаю - мне пока не сказали, поэтому я попросил освободить мое больное плечо, сняв наручники, и убрать яркий свет иначе я пригрозил тут же умереть от лопнувшего в моей голове сосуда, на который как раз снова наехал сидевший в моей голове танк свет убрали, а наручники перекинули со спины - вперед Алексей Виноградов четыре года учился в школе в небольшом городке на юге Таджикской ССР, в сорока километрах от Афганистана, два раза в неделю у него были в школе уроки таджикского языка, - кто-то зачитал справку обо мне, и с меня совсем сняли наручники манн дар синфи хафтум мехонад, - как робот я вспомнил всплывшую в голове школьную фразу, а потом вдруг свободно заговорил на персидском языке доктор утверждает, - вставил свое знакомый капитан, - что он мог синтезировать язык из ранее услышанных и забытых фраз, и что у идиотов это бывает зачем же мы привезли в КГБ идиота, - засмеялся, по-видимому, самый старший из них, - верните его народу но это не простой солдат - выйдя из комы, он ушел с территории госпиталя, а при задержании вырубил трех человека из армейского патруля а потом как ни в чем не бывало - пролежал без сознания в госпитале еще две недели с первых дней службы не признал дедовщину, каким-то образом попал в главный штаб, легко взял на себя работу четырех штабных солдат-дедов, который просто чем-то подавил, а так как эта воинская часть являлась пересылочным пунктом пополнения личного состава больше половины частей 40-ой армии - он подмял под себя всю мобилизационную работу создал собственную систему развертывания кадрированных частей за один день, вместо положенных двух недель, лично знаком с некоторыми высшими офицерами штаба Туркестанского округа, в курсе дислокации всех наших военных частей в Афганистане буквально с первой обоймы стал мастером спорта по стрельбе из пистолета Макарова, владеет не принятыми в советской армии приемами рукопашного боя свет снова вопросом ударил мне в глаза - почему вы говорите на фарси? вижу только свет - вы знаете, что получили ранение не в Афганистане, а на территории Узбекской ССР? свет, как восход солнца - это не было автомобильной аварией, ваш газик обстреляли из Калашникова, у вас была пуля в спине от советского автомата, почему в вас стреляли свои? свет погас - я закрыл глаза если вспоминать все по порядку, то можно забыть с чего начал вспоминать вначале, я еще не был шпионом - наверно, не успел нашу огромную часть и еще несколько поменьше только что вывели из Афганистана тысячи плохо одетых и давно немытых солдат расселили по не отопляемым баракам в какой-то долине - без единого кустика и деревца воды рядом не было, и ее возили за десятки километров бочками - только для еды и питья не везде было электричество, не работала баня, при варке солдатской похлебки она не успевала закипать, и ее разливали некипяченой в похлебке в несвежем мясе или плохой капусте иногда попадались белые обваренные черви личное оружие у солдат уже отобрали, но по части ходило много незарегистрированного оружия и боеприпасов вся часть почти сразу превратилась в огромный армейский базар, где продавали друг другу вывезенные из Афганистана часы, китайские авторучки и чеки значит, вначале условно примем - я не сразу был шпионом в конце ноября 1980 года самолет с новобранцами приземлился в аэропорту Ашхабад в призывной повестке было написано, что призвавшийся в армию должен иметь при себе металлическую кружку, ложку и еще какую-то фигню все это было ненужно свалено в большую кучу перед нашим неровным строем а сзади строя новобранцев обирали какие-то солдаты, снимая с них хорошую гражданскую одежду и отнимая деньги сделал широкий надрез битым стеклом на своей новой куртке, чтобы она не заинтересовала мародеров интересно, кто же мне подсказал, что это нужно сделать именно так ночь провели в огромных палатках, где новобранцев грабили и избивали всю ночь уже сами новобранцы - русских невежливо грабили братские лица из братских республик у меня грабить было нечего, поэтому я весело комментировал происходящий разбой, отчего от грабителей и их жертв получил уважительное прозвище - Лешка-Одесса (в Одессе, судя по биографии, я никогда не был) утром состоялся воинский рынок солдат, где офицеры как на невольническом рынке выбирали себе из новобранцев новых солдат ну, только что в зубы не заглядывали и туда, куда никому не хочется заглядывать меня оставили в самом Ашхабаде, в ста метрах от сборного лагеря новобранцев располагалась учебная часть, где по ускоренной программе за три месяца готовили сержантов - командиров расчета легких минометов вряд ли там готовили шпионов, тем более - плохих шпионов, то есть несоветских если не будить свою память подробно, то могу пропустить то место, где меня завербовала иностранная разведка нам выдали новую форму, куски белой материи для подворотничков и одну иголку на троих, чтобы мы могли подшить к форме свои первые в жизни подворотнички вечерело, и если утром была ашхабадская жара, то вечером в конце ноября уже стало холодно, и с иголкой сводило пальцы в казарме перед сном все путались в коридорах, проходах, и сержанты орали, что мы тупые козлы мы исподлобья смотрели на этих умных козлов и представляли их, например, в незнакомом для них московском Метро, где они также бы путались на станциях утром подняли и сказали, что все мы теперь будем делать бегом - даже туалет и тут же всех побежали в туалет - некоторые поняли про все бегом буквально, и потом сержанты дружно осмотрели местами подмоченный строй новых солдат в столовой опять никто не ел - подогретая в воде капуста - тухлый запах про все бегом, оказывается, не пошутили - вечером одному стало плохо, его осмотрели врачи и отправили бракованного солдата назад на сборный пункт, чтобы его взяли в какую-нибудь другую часть перед нашим строем гарцевал огромный сержант из Баку, который якобы учился в тамошнем университете журналистики азербайджанец, играя огромным торсом, объявил, что слушаться его нужно безукоризненно, а тот, кто не согласен, может драться с ним перед строем, хоть кулаками, хоть на топорах строй опасливо посмотрел на сержанта и не выразил никакого желания драться с этим геркулесом сержант тут же обрадовал нас, что через три месяца по ускоренному курсу обучения все мы будем с минометами в Афганистане, и у нас появится шанс стать Героями Советского Союза так быстро стать героями никто не хотел, но возразить никто не решился за день в непрерывном беге и при тухлой капусте мы потеряли еще четырех солдат - их выдворили из учебной части назад на сборный пункт призывников ночью давали спать, никого не били, только очень громко орали днем, но на жаре это было все равно сержанты сказали, что так плохо кормят не всегда, а только пока здесь под боком находится сборный пункт новобранцев - чтобы под шумок скормить пропавшие продукты, а себе домой забрать хорошие воруют все, всё, и давно третье утро, едва встал, есть не смог, тошнило, последнее что помню, это бегу по кругу сквозь огромные красные и оранжевые круги, потом синие, потом не помню очнулся в медпункте, врач был явно чем-то встревожен, возможно, большой вероятности моего трупа - за что никому не хотелось отвечать из учебной части меня тут же выписали, форму отобрали, но разрешили перед сараем выбрать себе брошенную на земле новобранцами плохую гражданскую одежду от всего этого пакета грязного тряпья пахло псиной, и не одной, а всеми с содроганием одел что-то на себя а потом снова не помню, вижу себя почему-то в медпункте, накололи какой-то (как сказали) глюкозы из моего учебного взвода поступили еще четыре человека с голодными обмороками дошел до сборного пункта, тут же меня записали в какую-то часть, чтобы не маячил в Ашхабаде ко мне подошел краснодарский армянин и сказал, что русских в нашей команде всего несколько человек, и нужно держаться вместе - с нами сотни призывников из южных республик перед отправкой выдали паек банками свиной тушенки на сотни человек, но южане стали выкидать ее с машин мы набрали себе полные рюкзаки этих не кому не нужных банок, но не могли их открыть уже на вокзале терли банки об асфальт, протирали крышки и ели руками съел четыре банки тушенки и спал почти сутки проснулся в общем вагоне почти здоровым, но сопровождающий нас лейтенант строго приказал по прибытию тут же обратиться в медпункт, так как мой сон был похож на обморок вагон дружно брился одним станком и одним лезвием съел еще три банки тушенки, чувствую себя великолепно, даже как-то с удовольствием еду служить уже странно, видано ли дело, чтобы советский призывник ехал служить с удовольствием, и еще потом выясняется, что он разговаривает на фарси к тому же, зачем я не по-солдатски расспросил лейтенанта, куда именно мы едем, и очень этому почему-то обрадовался по приезду в часть, лейтенант тут же отослал меня в медпункт, где нашли мое здоровье отменным и объяснили потерю сознания обычным голодным обмороком начальник медицинской службы рекомендовал мне пару дней пожить в лазарете, а потом он устроит меня работать прямо в медицинской части это было пустое двухэтажное здание, с палатами без больных, и койками с одними матрасами часть только что вышла из Афганистана, по территории сотнями ходили мало управляемые дембеля воды не было, привозили только бочки для чая и супа, первые недели никто не умывался, и потом целые месяцы не работала баня почти нигде не было света - только в штабе, в госпитале и КПП у новобранцев тут же деды отняли новую форму, и молодые солдаты ходили в тряпье, у некоторых вместо солдатских курток были надеты фуфайки на голое тело недовольные солдаты в столовой переворачивали на пол кастрюли с негодной едой, поэтому ночью офицеров увозили очень далеко в город, и дежурному офицеру было страшно передвигаться по части, даже с оружием спал, не раздеваясь, на голом матрасе, прикрыв себя другим голым матрасом военный билет и учетно-послужная карточка была в моем кармане - формально меня в части не было а списки прибывших новобранцев составляли без фамилий, а просто общим числом в части 99 процентов узбеков, таджиков, туркменов, азербайджанцев и немного чеченцев, аварцев и других кавказских народностей русские здесь - один к ста - оставайся у меня - убеждал меня начальник медицинской части почему я не остался в блатной медицинской части, а уверенной походкой пришел к начальнику штаба и устроился к нему работать не помню, кто меня до армии мог так виртуозно научить печатать на машинке, составлять справки, отчеты, разбираться в бумагах почему меня вообще взяли в этот штаб - ну, понимаю, может нехватка русских и вообще мало грамотная часть но каким образом молодой солдат буквально за неделю заменил собой труд четырех работающих там ранее солдат дембелей, подчинил себе сержанта с шести месяцами службы и влез буквально во все если была специальная подготовка - то когда, где и кем произведена еще более странно, я взял на себя добрую половину работы майора - начальника строевой службы, и ключи от его сейфа, а круглую печать части носил просто в кармане солдатских штанов в принципе, я мог в любую минуту поставить в своих документах эту круглую печать и до срочно отправить себя на дембель опять забегаю - нужно же все по порядку в первый день штабной жизни я сказал, что плохо умею печатать на машинке, но, не скрываясь, сразу стал печатать профессионально видимо, в таком бардаке, никто ни на кого не обращал внимания начальник штаба, полковник, осмотрел своего нового писаря в телогрейке, одетой на майку и в разорванных гражданских штанах, и ворчливо приказал меня переодеть на складе так же ворчливо дали не новую солдатскую куртку, нестиранное нижнее белье и новые солдатские штаны белье выбросил, по нему ползали платяные вши, а на куртку одел добытую еще в Ашхабаде телогрейку - четыре месяца проходил именно так платяные вши меня нашли на второй день, они переползли на меня с одежды молодого сержанта, отслужившего уже шесть месяцев, я тут же назвал его - Шишок он был похож на сгорбленного деда, вечно скоблящего себя грязными руками воды хватало только на чай, да и то по блату - нам давали как штабным полным чайником платяная вша представляет собой довольно крупное домашнее животное, которое селится в швах солдатской одежды, и даже если стирать в горячей воде, кипятке, оно почему-то выживает не путайте с мелкой головной вошью, от которой легко избавится всего лишь одной стрижкой волос платяную вошь просто не выгонишь некоторые стирали форму в бензине, это помогало, но потом все равно приходили чужие вши и становились родными раньше она называлась окопной вошью - настоящее солдатское животное обычно помогало сдерживать их численность только вечернее обирание вшей, когда солдат перед сном осматривает одежду и убивает 10-20 насекомых или, того лучше, дополнительно прижигает горящей спичкой отложенные вшами яйца в швах одежды если своих вшей не ловить каждый день - это считалось признаком дурного тона, потому что они с тебя буквально сыпались и толпами перебегали на других солдат младший сержант Шишок буквально кишел этими насекомыми, но был милейшим и безвольным человеком хотелось очень есть, но в столовой давали на первое - не кипяченую воду с капустой, а на второе эту же капусту без воды но южане жрали если вдруг давали кашу, то ее еще удавалось пропихнуть в горло спасал только хлеб, какой-то очень странный, видимо, плохого качества, колючий, как с отрубями иногда доставалось грамм двадцать сливочного масла, но обычно масло отбирали у молодых старослужащие если удавалось добыть несколько кусков хлеба, то получалось как-то приглушить голод однажды Шишок с утра стащил треть буханки хлеба, и мы решили его съесть вечером вдвоем с кипяченой водой из старого пакетика с чаем оставленного офицера на КПП окурки мы подбирать брезговали, а объедки - голод не позволял обходить вечером в запасенном с утра хлебе мышь проела сквозную дырку раздумывали только минуту - потом разломили хлеб прямо по дырке и доехали за грызуном мелкие мыши бегали даже днем, видимо, они были дикими, но зато, слава Аллаху, не было крыс что такое строевая часть в штабе воинской части - видимая для солдата часть айсберга, это отдел кадров, который принимает новых солдат, отправляет на дембель старых солдат, выписывает документы на отпуск, ставит печати в военные билеты невидимая часть - учет и распределение по должностям солдат и офицеров, характеристики на офицеров и их передвижение по службе, мобилизационная работа, развертывания новых частей первое, с чем мы с Шишком столкнулись - это несколько сотен солдат, которых нужно было срочно отправить на дембель часть слабо контролировалась офицерами, солдаты месяцы пробыли в Афганистане, где не участвовали в боях, а разлагались от бездействия и страха за свою жизнь многие старослужащие курили травку или кололи себя промедолом из солдатских аптечек цена на один тюбик-укол промедола доходила до пяти-семи советских рублей в части среди солдат ходили валютные чеки один рубль к двум рублям, но позже обмен стал один к трем, к четырем... офицеры слабо контролировали обстановку, и была негласная команда в течение недели отправить домой хотя бы дембелей на нас с Шишком набросилась эта армия демобилизованных, которая буквально нависла над стойками кабинета и просила отправить их как можно быстрее старослужащие не выпускали нас в столовую, но завалили рыбными консервами, лимонадом, сигаретами и своими военными билетами мы спали прямо в кабинете по четыре часа в сутки нам подарили рваную шинель, мы прямо в штабе ложились, не раздеваясь, на голый пол и укрывались этой шинелью в первую ночь сняли сапоги, но маленькие мышки во сне больно кусали за пальцы, и пришлось одеть через четыре дня дембеля ушли в штабе было страшно холодно, двухэтажное здание не топили, да оно еще и простояло несколько лет бесхозным находчивые солдаты нашли рядом с частью старые брошенные ракетчиками ангары, и выламывала оттуда электрические обогреватели, которые почему-то называли тенами нам подарили тены узбекская зима оказалась не всегда теплой, в горах был даже снег, ночью замерший воротник примерзал к шее и голове, и воротник больно было отдирать от слегка уже подросших волос что я мог передать западной разведке за первую неделю службы как солдат - ничего а как шпион - мог анализировать, что наша армия не могла эффективно воевать как раз из-за своей национальной интернациональности пока из России на Юг везли бы русских солдат, американцам можно было отбить не только Афганистан, но и захватить Таджикскую, Узбекскую и Туркменскую ССР, которые, оказалось, не являлись для страны советов спасительным буфером, а наоборот снижали нашу обороноспособностей еще мой шпион мог доложить, что советские войска годны только на большие воинские операции, а когда они без боя стоят большими частями, то скука, водка, воровство офицеров, скудное питание солдат, национальная рознь наносят Красной Армии гораздо больше ущерба, чем прицельный минометный обстрел а то они на Западе без меня этого не знали после ухода этих дембелей русских в части стало еще меньше - это только все офицеры и горстка солдат сильная азербайджанская диаспора победила более многочисленное, но мало воинственное землячество народов средней Азии и подчинила всех себе за русских были только чеченцы и аварцы - кавказцев не трогали и боялись после ухода русских дембелей, в батареях по ночам творился настоящий ад - над единичными русскими новобранцами издевались толпы азербайджанцев, а когда они уставали - за дело брались узбеки и туркмены как шпион, кстати, я этого не знал, так как ничего кроме документов не видел, не успевал, спал и ел в штабе, с едой стало лучше, так как блатное место кроме тяжелой двадцатичасовой работы в день давало и преимущество - подкармливали даже честь офицерам не приходилось отдавать, во-первых, шапки не было, во-вторых, офицеры относились по-другому - за труд целыми сутками уважали при любой власти наша часть, как я уже говорил выше, не участвовала в боях, но потеряла на выходе из чужой страны около 400 человек - по документам заняв на юге Узбекистана когда-то брошенную ракетчиками территорию, наша часть с трудом обустраивалась - точнее, никто не знал, что с ней делать дальше к бою не пригодна, солдаты морально разложены, часть просто раздирают национальные разборки к тому же, видимо, было решено сделать эту часть базовой для развертывания и комплектования боевых частей всей 40 армии, увязшей в Афганистане но как это реально сделать за недели или месяцы никто не знал - советская военная машина с сороковых годов не имела такого опыта все придется начинать с начала и, кажется, именно на базе этой моей войсковой части именно в такую часть вдруг случайно и попадает заранее подготовленный к штабной работе молодой солдат, говорящий на таком распространенном в Москве языке, как фарси к тому же, знающий боевые приемы и, как обычный советский молодой человек, он метко стреляет из пистолета с любой руки и ловко метает нож да будь я сам офицером КГБ - я бы навечно замкнул наручники на кистях этих подозрительно умелых рук после дедовщины и платяных вшей третьим врагом солдата были мухи казалось, они невидимым роем месяцев восемь в году покрывают воинскую часть это были какие-то нерусские мухи узбекские, таджикские, афганские - не наши мухи настолько тупые, что не боялись, когда их пытались отогнать в столовой раз-два в неделю давали сказочное лакомство - компот из сухофруктов обычно в каждую эмалированную кружку попадало до десяти мух, которых каждый солдат спокойно вылавливал ложкой и потом с удовольствием выпивал сам компот если по какой-то причине налитые компотом кружки ждали какое-нибудь подразделение солдат слишком долго - больше двух часов - то мухи, долго находясь в компоте, погибали, и на поверхности компота появлялся белый клейкий налет это считалось пить нельзя, но молодые солдаты, припозднившиеся в столовую, пили и это, причем, пили не одну кружку, а допивали всё, что осталось на столах если бы в воинской части не воровали, то прокормиться можно было бы и неплохо, не думаю, что советская власть и армия настолько не заботились о своих солдатах но разворовывали все - офицеры, прапорщики, гражданские лица, работающие в части, сами солдаты - для дедов, для землячеств то, что оставалось для котла и на четверть не покрывало суточной потребности солдатского организма, если даже есть все эти приготовленные помои, без разбора и без остатка все солдаты подкармливались вне столовой это и посылками из дома, которые под видом проверки вскрывали прямо на солдатской почте почтальоны-солдаты - они же забирали одну четвертую часть добрая половина содержимого посылки уходила дедам оставшуюся четвертую часть посылки получал сам солдат, эти остатки по-братски делили между всеми простыми солдатами своего подразделения, которые, как голодные собаки, съедали продукты за считанные минуты, чтобы не нагрянули еще какие-нибудь чужие деды и не потребовали свою часть еще одним источником питания был солдатский буфет, на юге он назывался чайной, но чая там никогда не давали в чайной продавались лимонад 'Буратино', минеральная вода, пряники, печенье и сигареты 'Прима', ассортимент редко превышал 5-6 наименований стоили эти продукты в чайной в 2-3 раза дороже, чем в населенном пункте в пятидесяти километрах от части, но все радовались и этому когда поступали самые плохие и дешевые пряники, то были большие очереди и давка за ними с мая по июль, в самую жару, когда в столовой вообще есть нельзя было ничего, стакан советского лимонада и сто грамм сувенирного пряника - единственная еда за сутки это, конечно, не блокадная пайка - это была солдатская пайка нашей чайной заправляли солдаты-азербайджанцы, именно они закупали в городе продукты по одной цене и продавали в своей чайной обычно за три цены выручкой делились с некоторыми офицерами и прапорщиками, остальные 'заработанные' деньги они большими переводами отправляли себе в Азербайджан в других воинских частях чайные держали грузинские солдаты, которые за два года службы зарабатывали столько денег, что после возвращения из армии сразу покупали себе в Грузии дома в нашей чайной меня пропускали без очереди, несмотря на то, что у меня не было статуса старослужащего, но появление в чайной главного штабного солдата было событием для продавцов, потому что обычно печенье и минеральную воду мне приносили прямо в штаб но когда я заходит туда сам, меня обслуживали без очереди - с меня даже оплату брали не в три раза дороже, а по государственной цене мне почему-то хотелось плюнуть в морду продавца-азербайджанца за эту великодушную скидку, но мне мешал статус, как я раньше смеялся, называя его статусом 'железной ложки' в солдатской столовой ложки не давали, в кухне было немного ложек, но их все равно хватило бы только каждому десятому их никто не мыл, да никто и не раздавал, потому что после раздачи их сразу уносили с собой узбеки, туркмены и таджики, которые на гражданке жили в своих кишлаках так плохо, что их армии тащили все каждый солдат носил с собой свою собственную ложку, но не в сапоге, как это было написано в военных книгах, а в карманах ну, может быть, потому что летом, по южной форме одежды мы носили ботинки вместо сапог, но зимой все-таки были сапоги, но ложка все равно оставалась в кармане штанов молодые солдаты носили в карманах алюминиевые ложки, плохие - были из хрупкого алюминия, они ломались, а лучше были гибкие ложки - из мягкого металла через год службы солдат имел право завести железную ложку, если она у него появлялась раньше - ее отбирали а через полтора года у этой железной ложки можно было заточить черенок с одной стороны - как нож, чтобы открывать консервы только очень некоторые солдаты имели право на ношение железной ложки с двух сторон заточенным черенком - эту ложку можно было даже метать, с трех метров она глубоко уходила в дерево, но дальше прицельно кинуть не получалось - она парусила черпалкой с первых же месяцев службы в моем кармане лежала нержавеющая ложка с двумя заточенными краями черенка мне она полагалась по штабному статусу, и я не имел права плюнуть в лицо продавца азербайджанца за то, что они наживаются за счет этих бедных солдат потому что за плевок мне пришлось бы отвечать особо, будь я алюминиевая ложка - меня просто бы поколотили, а железная ложка, оскорбив другую железную ложку, должна потом в равном поединке драться до серьезной крови пришлось бы убить азербайджанцы или сильно покалечить, и после честного поединка землячество не имело бы права мстить победителю, но это бы помешало моему делу не выделяйся, не выделяйся, верь, что живешь в стране братских народов вокруг братья, братья, братья - казалось, в этой части в это верил только я думаю, надеюсь, что так плохо кормили в воинских частях только в очень дальних южных гарнизонах, а где-нибудь в центре страны все было гораздо лучше однажды я налил в две стеклянные банки солдатский суп и кашу, взял их с оказией в город и пытался там накормить этим бездомных собак они из вежливости нюхали содержимое банок, но не притрагивались к солдатскому пайку обидевшись на привередливость собак, я выпил бутылку водки и, видимо, с непривычки потом был в части слишком разговорчивым на эту пищевую тему утром меня пригласили в особых отдел (армейское КГБ) и офицер ядовито предупредил, что за то, что я пытался отравить собак - меня могут привлечь к уголовной ответственности потом офицер не выдержал и рассмеялся - когда ты в следующий раз захочешь пошутить, то не рассказывай об этом стукачам из солдатской каптерки (маленькая кладовка), а приходи сразу ко мне и вместе посмеемся ерунда, что в семидесятые или восьмидесятые годы офицеры госбезопасности занимались такой ерундой, как преследование за анекдоты про партию или генсека - мне казалось, что в особом отделе служили офицеры, которые были намного порядочнее, чем армейские офицеры ну, зачем я помню морду каждой собаки, которая отвернулась от солдатского супа, но не помню когда, как и почему я стал шпионом огромным праздником были присланные солдатам из дома десятирублевые переводы, но нужно было присылать не на войсковую часть, где эти деньги у молодого солдата просто отнимали, а городское почтовое отделение в этом случае солдат за деньгами должен ехать сам, обычно молодой солдат брал с собой одного старослужащего, который потом за это угощение пару дней опекал молодого солдата они вместе получали десять рублей на почте, брали по сто грамм водки, две порции страшно жирного харчо и от всего этого блевали, то ли от жары, то ли от непривычно жирной пищи в общем, им было хорошо если удавалось сходить в городскую столовую, то слипшиеся при варке макароны, вчерашние или позавчерашние, были раем я в жизни ничего не ил более вкусного, как эти столовские макароны, как котлета с примесью мяса и суп, в котором больше чем два компонента - вода и капуста, там было еще что-то, цветное, и попадались кусочки настоящего мяса а еще можно было купить нормальные сигареты, в части продавалась только 'Прима' свой первый в жизни литературный гонорар я получил как раз такими сигаретами это случилось после первого дня службы в штабе, возвращаясь около полуночи ночевать в госпиталь, в котором я спал первые две недели службы, меня поймали водители санитарных машин эти дембеля, они от скуки и ожидания свободы день и ночь пили в своем подвальном помещении они решили меня хорошенько поколотить, а я стал читать им стихи, но не классиков, а свои стихи, которые сочинял экспромтом прямо на ходу - про нашу воинскую часть, про наших офицеров, про нашу жизнь дембеля вдруг бросили пить, плакали и слушали стихи - им пора было домой потом я сказал, что не могу сочинять, если не курю, они насыпали в алюминиевую тарелку целую горку сигарет 'Прима' в те дни это было для меня сказочным богатством - я читал одно стихотворение, потом курил сигарету и сочинял второе, потом его читал и брал следующую сигарету я - правнук известного писателя священника, имя которого даже вошло в дореволюционную энциклопедию Брокгауза, экспромтом писал стихи - 1 стихотворение - 1 сигарета все последующие мои гонорары, какие бы не были они большими, казались маленькие после той алюминиевой тарелки с сигаретами что же я должен вспомнить может про то, как пьяный советский полковник - проверяющий из штаба в Ташкенте - заплетающим языком хвастался, что наша часть давно должна была бы стать перевалочным пунктом комплектования солдатским составом для всего Туркестанского военного округа, но мы, мать перемать, не может навести учет даже в своей части почему я это слышал? да я пил вместе - как только из округа проверка, сразу был нужен грамотный солдат, который хорошо подливает, рассказывает анекдоты, к тому же, мало пьянеет если часть получит этот статус, то карьера служащих в нем старших офицеров будет, видимо, успешнее, чем при полевой службе мне приказано найти 400 пропавших по документам солдат, и бравый ташкентский полковник с матом сел передо мной и нашими документами за первые два часа он выписал мне 7 суток губы - вот только не сказал, кто за меня сидеть будет или кто за меня тогда работать начнет полковник был строг, но в ходе первого дня выяснилось, что он, старый кот, только что женился на молодой девчонке и очень хочет быстро вернуться к ней в Ташкент я обещал постараться в секретной части я перебрал все бумаги по личному составу, из чего мне стало понятно, что учет в красной Армии ведется исключительно по фейс контролю - лицо солдата, военный билет и УПК (учетно-послужная карточка) то есть, военкомат, отправляя на службу своего призывника, практически его терял и не знал, где он служит и служит ли вообще назад военкомат принимал дембеля по тому же фейс контролю - дембель, военный билет и УПК, к тому же, эти документы легко можно было представить даже в дублях, выписанных в любой воинской части после, якобы, их утери то есть, военкомат никогда не знал - действительно ли служил человек в армии или просто нарисовал себе прошедшие службу документы солдата могли географически зафиксировать только редкие события - поиск не писавшего домой солдата со стороны родителей или поиски милиции, в связи с криминальным делом на самом же деле, если солдата везли в один город, а потом его переадресовали в другое место, то найти его уже нельзя запросы из военкомата придут к такому вот моему Шишку, который ловил блох, или скучающему в Подмосковье прапорщику, которому тоже по барабану нельзя найти внутри армии человек тоже нестабилен, при любой переброске или длительной командировке учет, конечно, ведется в рукописную книгу приказов писарь переписывает от руки написанные списки убывших или прибывших солдат, которые принес ему из батареи сержант или забежал бросить на стол какой-нибудь младший офицер военных билетов при этом никто не видел - только один плохой и неразборчивый почерк на продовольственной выписке из приказа, гласившей что, например, 20 человек выбыли туда-то и получили сухой паек на три дня на войне без вести пропадает гораздо меньше людей, чем обычно это заявлено - в два, три... в десять раз меньше а вся система учета, благодаря многочисленным отступлениям, не работает передо мной 400 по документам без вести пропавших солдат или дезертиров в части, которая стоит в Советском Союзе пропаж гораздо меньше, или просто численность личного состава сразу уравнивают по головам присутствующих мое начальство пообещало мне отпуск, а проверяющий ташкентский полковник залить меня коньяком - если найду всех потерянных за три дня на мне уже новая форма и, к сожалению, жмут новые сапоги если найду, то часть примут годной для развертывания и комплектования новых частей, очень нужных в Афганистане то есть, блин, Родина меня позвала - впервые в жизни не спал из-за нее трое суток смешно, что этим занимается обычный солдат, и окружающие офицеры не видят в этом ничего странного в полдень впервые заходил старший лейтенант особого отдела (армейский КГБ) и почему-то ласково попросил сообщить ему, если что ну, конечно, я нашел этих солдат кого-то отправили на помощь селу, и солдаты там прижились, женились, завели детей и просто не знали - зачем узбеку нужно идти через два года в штаб и увольняться из армии других просто посчитали два раза или не посчитали ни разу через трое суток наша часть стала образцовой по учету личного состава и могла быть рекомендована стать секретной перевалочной базой целой армии в самой части ничего не изменилось, офицеры изо всех сил старались научить и приучить южные советские народы к оружию и дисциплине но это меня как-то мало трогало зато растроганный близкой встречей с молодой женой ташкентский полковник предложил моему начальству за меня два ящика водки, чтобы я перешел работать к нему в штаб Ташкента как шпиону мне это было невыгодно - здесь я в курсе мобилизационной работы, а там неизвестно в какой отдел попаду может быть, именно поэтому я остался в своей части - продать Родину западной разведке здесь мне было легче за три дня без сна, у меня отекли ноги в новых сапогах так, что меня несколько часов отогревали в бане, пока ногам не вернулась чувствительность на ноге практически умерло два пальца в нашу часть стали массово поступать новобранцы - на плацу собирались толпы молодых допризывников и дерущих глотку офицеров как-то незаметно, по факту, я превратился в подобие важного офицера в солдатских погонах, от которого стало зависеть, как быстро той или иной офицер-покупатель подберет здесь себе солдат для своей части все искали себе европейских солдат или людей с северного Кавказа, боевые качества которых и сообразительность очень ценились у меня постоянно не хватало грамотных призывников на наводчиков и водителей, приходилось выкручиваться и создать целую сложную систему обеспечения солдат с подходящими работами и навыками к тому же по секретке прошел приказ, что все среднеазиатские национальности нужно вывести из Афганистана и больше туда не пускать - якобы братаются там с местными жителями и легко растворяются среди них да и советские европейцы слишком неподготовлены к новой технике и вооружению раньше считалось, что бывших на гражданской жизни трактористов нужно обязательно сажать на рычаги самоходок и тягачей но на самом деле деревенские трактористы вели военные тягачи по опыту своих сельских гусеничных драндулетов и плохо ориентировались в бою гораздо эффективнее было этих не совсем глупых трактористов ставить наводчиками к орудиям - им по силам было складывать простые цифры и выполнять чужие команды, а на тягачи сажать людей с высшим образованием или техникумом солдатского интеллекта в наших войсках явно не хватало, а опыта распределения имеющегося в наличие грамотного личного состава - еще меньше чтобы спасти свои штабные задницы, высшие офицеры якобы проанализировали, что тяжелая техника вообще не нужна в Афганистане, раз в Советском Союзе и так много солдат - они справятся и легкой техникой и одними автоматами через год наша перевалочная база стала сворачиваться, в войне стали больше использовать не технику, а личный состав - потерь из года в год становилось все больше если я действительно шпион, то на десяти листах бумаги могу легко проанализировать бутафорскую силу Красной Армии можно подумать, что на Западе этого без меня не знали а, может быть, просто от меня узнали почему я ничего не помню, почему говорю на странном языке, почему лежу в госпитале, почему мне задают странные вопросы зачем вернули обратно в часть, ведь она уже не источник стратегической информации, просто скучающая без дела дивизия через нее больше не идет солдатское пополнение в другие части память постепенно возвращается помню мятеж азербайджанцев в нашей части одного солдата-азербайджанца посадили за пьянку на губу. Он оттуда убежал, его преследовал караул с офицером беглец напал с металлической трубой на офицера, тот сделал предупредительный выстрел, а потом случайно застрелил сбежавшего солдата в один миг азербайджанцы захватили часть русских офицеров блокировали в двухэтажном здании медсанчасти, а потом ворвались туда и стали убивать но за русских офицеров вступили чеченцы, тогда азербайджанцы побежали взламывать оружейные комнаты со стрелковым оружием в штабе все разбежались, дежурного офицера не было, караул куда-то пропал, на втором этаже у знамени стоял и плакал часовой узбек с автоматом забрал у него автомат, удивился, что он заряжен замотали дверь штаба проволокой потом нашу часть окружили другие воинские части, и азербайджанцы сдались несколько суток днем и ночью шли допросы, искали зачинщиков, меня постоянно вызывали в этот кабинет, чтобы найти данные на того или иного подозреваемого зачинщиков не нашли, в основном это были простые азербайджанские солдаты, которые через месяц отправляются на дембель особый отдел велел мне никого не увольнять, иначе мне придется за это отвечать а мое начальство велело всех отправить домой к ядрене фени как только я отправил некоторых к этой адрене - тут же за мной пришел конвой из особого отдела пригласили пригрозили подумали - и передумали тоже велели всех к ядрене фене с удовольствием выполнил приказ Родины это только со стороны, кажется, что солдат увольняют из армии офицеры непосредственные офицеры дембелям устраивают разные аккордные работы, чтобы заслужить отправку в первую очередь на самом же деле солдат отпускает домой закон, а офицеры такие же просители у бюрократической машины - отправь моего Иванова домой, я ему обещал да ладно - отправлю всех же придется отправить это только со стороны, кажется, что офицеры корпят над солдатскими документами и от них что-нибудь зависит какой-нибудь мелкий писарь заполняет военный билет, УПК, вписывает эту фамилию в рукописный приказ командира части именно сам писарь расписывается в военном билете за командира части и за начальника штаба, ставит круглые печати азербайджанцы ушли от ответственности за националистический мятеж с помощью командира части, начальника особого отдела и бюрократической штабной машины чтобы ничего такого не было в дружной семье народов зачем я это помню, лучше бы вспомнить что-нибудь другое как, например, я стал шпионом, и почему меня по-прежнему пасет особый отдел говорят, что я родился в Атлантическом океане на борту судна под чужим флагом - моя мать - советская студентка, поспешила со мной на три недели мой отец - советский капитан, перегонял бывшее советское судно, купленное у СССР чужой страной моей первой землей - была капиталистическая страна моей второй землей - был Васильевский остров города Ленинграда но моим любимым городом была Москва моя мать потом стала конструктором, и еще школьником мне пришлось пожить во многих городах и республиках Советского Союза но начиная с республики Таджикистан - все стерто в моей памяти маленький советский городок-поселок рядом с афганской границей, а граница тогда с этими кочевниками практически не охранялась в труднодоступной горной местности с лоджии своего дома я каждый день видел вершины дальних гор в Афганистане они были свободными а сейчас офицеры госбезопасности меня подробно расспрашивали именно про то, как я еще старшеклассником стал кандидатом в мастера спорта по альпинизму ничего не помню дедовщина прошла как-то мимо меня, пока я был по сроку службы молодой, то от меня слишком многое зависело для окружающих меня людей когда я стал уже старослужащим, мне пришлось заниматься дедовщиной самому, правда, по просьбе моих же молодых солдат, которые обиженно просили меня публично их погонять, а то чужие деды ворчали, что моих молодых, мол, никто не гоняет, и грозились ими заняться, раз мне некогда чтобы спасти лично мне подчиненных молодых солдат от притеснения чужих старослужащих, пришлось устроить целое шоу сбежалось кучу народа, даже офицеры - мои молодые ставили Льва Толстого один был паровозом, другой - Анной Карениной Анна, не тяните, бросайтесь под паровоз, а ты, паровоз, только попробуй не раздави Каренину с первого раза - что ты медлишь, как подмосковная электричка и потом их по всей классике прогонял - незабываемая дедовщина чужие деды оставили моих молодых в покое - для них эта классика была настолько непонятна, и чем-то страшна, что меня стали считать самым зверским дедом это вам не упал-отжался или фанера к бою - да вы сами попробуйте сыграть деда Мазая, когда все спасенные им зайцы-самцы по 70-80 килограммов - это вам не зайка моя - это тяжелая постановка днем в кабинет командира части из всех солдат мог заходить только я - я приносил ему на подпись документы, которые были разложены в папке по важности сверху важные бумаги - чем ниже, тем более простые командир подписывал несколько важных верхних документов, а все остальные приказывал за него подписать нам - при этом говорил, что у нас его подпись лучше получается а ночью в пустой кабинет командира части мог зайти вообще только я, потому что по высшему штабному рангу был прикреплен следить за его уборкой ровно в десять вечера я входил, включал свет, садился на командирское кресло и забирал все командирские сигареты из раскрытой пачки так было принято затем набирал коммутатор по командирскому номеру, звонил в какой-нибудь дивизион и просил выделить одного солдата для уборки кабинета обычно приходил солдат узбек, и пока он убирал большой кабинет, я вслух читал ему Ленина в кабинете был книжный шкаф, в котором стояло несколько воинских уставов и полное собрание сочинений нашего вождя в первый год в части не было библиотеки, и приходилось читать одного Ленина этого Ленина я читал разным солдатам, но один солдат узбек мне настолько понравился своей сообразительностью, что я стал звать на уборку именно его - мол, того требует секретность я прочитал всего Ленина этому узбеку, и после каждой прочитанной до конца мысли спрашивал его, как он это понимает узбек бросал мокрую половую тряпку, вытягивался передо мной и говорил, начиная всегда с одной строчки: 'В нашем ауле это понимают так...' и подробно объяснял, как те или иные слова Ленина поняли бы в его родном ауле мы год с ним читали и открыто обсуждали Ленина в нашем ауле это понимают так командирский кабинет днем не прослушивался, но вечером и ночью... когда я заходил в кабинет и включал свет, включался микрофон, соединенный с особым отделом в нашем ауле это понимают так в особом отделе офицеры катались от смеха от нашего чтения, и с удовольствием по нескольку раз слушали любимые места на магнитофонных пленках об этом я узнал случайно, уже по дороге домой, на вокзале встретил самого старшего солдата из охраны особого отдела мы пожали друг другу руки, обнялись на прощание, его поезд первым шел в другую сторону за пять минут до отправления, он вдруг мне все рассказал - в нашем ауле это понимают так о господи, если бы можно было сохранить те записи Ленина, узбека и меня и потом издать все это на Западе одним огромным собранием совместного сочинения и если бы в те советские годы все узбеки, таджики, туркмены, русские, чеченцы, татары и остальные народы действительно прочитали всего Ленина и подумали о том, о чем он написал то они бы еще тогда порвали бы советскую власть, как тузик грелку а еще часто вспоминаю про мирный советский гепатит - то есть, не ту страшную болезнь под индексом 'В', а обычный гепатит 'А' смешная болезнь, в которой участвовал каждый второй солдат желтые глаза, а когда писаешь на угол дома, то стена окрашивается мочой в коричневый цвет - вот по-настоящему красивая болезнь из двадцати штабных писарей желтухой переболело 19 человек, то есть все, кроме меня когда эпидемия увезла в госпиталь сразу две трети личного состава писарей, то я каждую минуту ждал своей минуты мне принесли для профилактики от гепатита огромную банку варенья и фляжку спирта, и разрешили все это принимать прямо на рабочем месте и, не оглядываясь при этом на офицеров в принципе, они и не оглядывались - когда я ел ложкой варенье и пил что-то из фляжки и каждую минуту пытался найти у себя в маленьком зеркале признаки желтых глаз с той поры я не люблю водку и варенье, и никому не могу объяснить, почему я никогда не пью спиртное да за тот месяц эпидемии гепатита я выпил все, что мне было отпущено на всю жизнь вперед странно, но я не болел даже дизентерией, хотя ею в части болели все, и часто не по одному разу в республике, где сорокоградусная жара держится более шести месяцев в году, как-то даже неловко говорить, что представляет собой солдатский туалет от запаха в туалетах слезились глаза, но не от хлорки, которой там не было, а от просто сильного запаха во время пика эпидемии гепатита или дизентерии, что случалось каждые весну, лето и осень - лучше по нужде ходить в поле, так безопаснее извините, что называю полем выжженную солнцем и окаменевшую без воды коричневую почву но если у вас уже дизентерия, то в поле ходить нельзя, можно обрызгаться так, что потом не отстираешься вы представляете, что солдат, заряженный поносом, когда приседает в поле, то струя со скоростью ударяется в твердую землю и на три метра обрызгивает всю округу, включая самого автора этой струи от дизентерии помогала верблюжья колючка, но ее пить нужно было до того, как подцепишь заразу, иначе слабо помогало если бы на нас американцы, например, напали бы в июне месяце, когда половина части страдала желудком, то они бы от наших инфекций погибли бы раньше, чем мы развернули бы на позиции наши пушки - это слова заместителя командира части по медицинской службе почему-то помню а еще помню соседний воинский городок, в котором мы запирали на карантин молодое пополнение для прямой переброски в Афганистан помню, однажды там были одни новобранцы москвичи, которых целыми казармами полюбила дизентерия когда мы приехали в эту часть взять на оформление их документы, то прибыли мы туда ночью, увидели на лавочке трех сидевших сержантов, которые наблюдали, как из казарм постоянно выскакивали молодые солдатики и, не добегая до туалета, со всего разбега садились прямо у крыльца некоторые даже не успевали снимать трусы - вонь вокруг стояла страшная сержанты были привыкшими людьми, пропивали заимствованные у новобранцев деньги и всю ночь играли в тотализатор - из какой казармы больше солдат не добегут до туалета утром я говорил с этими новобранцами, которые задарили нас еще московскими сигаретами и пугливыми вопросами, когда их отправят в Афганистан это была команда как раз туда - одни москвичи и немного из центральных областей они были не похожи на солдат, которые были готовы через месяц кого-нибудь убить за два месяца их стояния рядом с нами, я украл из этой проклятой смертной команды каждого четвертого в свою часть - под видом служебной необходимости остальные ушли воевать одного из не ушедших помню в лицо - внук известного советского режиссера стоял бледным столбом передо мной и ждал, когда его дедушка нажмет в Москве на тех генералов, от которых зависит жизнь его внука к сожалению, испуганный внук не знал, что разрешительного звонка из Москвы давно не нужно, и я его, почетного внука, и так легко отправлю служить в безопасную область и, вряд ли, в этом бардаке кто-то меня за это потом будет спрашивать степень армейского бардака легко можно передать словом, если оно матерное обычными цивилизованными словами это описать сложно полуголодные, больные и не долеченные, не выспавшиеся от пьянства или дедовщины, испуганные войной, забитые дружбой народов и сломленные бестолковостью службы, мы как бы незаметно для самих себя консервировали в себе на два года все человеческое и становились скотами, потому что скоту легче выжить и не так страшно жить среди скотов а человеческое в нас просыпалось только в самые тяжелые минуты службы, когда мы были готовы отдать жизнь даже за тех, кого ненавидели все два года сложно вспомнить, еще сложнее забыть всю азбуку дружбы - крымские татары ненавидели украинцев, украинцы не любили москалей, москали не любили литовцев и латышей, эстонцы ненавидели всех сразу, узбеки готовы были перебить таджиков, в дружбе кавказских народов между собой вообще было сложно разобраться, а евреев не любили все вся эта дружная вражда народов сдерживалась каким-то чудом - это чудо звалось советской властью как они теперь уживаются без этого чуда а в отделе госбезопасности думали тогда, что еще в таджикской школе я и пять школьников этого же возраста были втянуты неким Ибрагимом Сулимовым в так называемый клуб юных альпинистов отец Сулимова, бывший басмач, был еще в двадцатых годах завербован английской и американской разведками и воспитал своего сына Ибрагима в духе ненависти к Советской власти в юношеском клубе альпинистов были подобраны умные ребята, которых, видимо, постепенно снабжали разлагающей их сознание нелегальной литературой, учили языку фарси, боевым искусствам, владению оружием и основам разведки, во время походов показывали пути свободного перехода через советско-афганскую границу в труднодоступной горной местности все воспитанники клуба альпинистов были тогда допрошены, и один из них проговорился, что Ибрагим Сулимов якобы обладал какими-то психологическими заклинаниями, которые заставляли человека ему подчиняться и забывать то, что нужно забыть кроме того, видимо, существует кодовая фраза, назвав которую человек по-настоящему забывает что-то определенное, и не может потом никогда это вспомнить они подозревают, что эта безобидная фраза звучит 'Манн дар синфи хавтум мехонад', что значит по-русски 'я учусь в седьмом классе', потому что все шестеро воспитанников этого клуба альпинистов на первом же допросе сказали эту фразу на фарси, после чего, похоже, действительно о чем-то сразу забыли кстати, всех молодых альпинистов нашли тогда в армии, в нашем Туркестанском военном округе, они тоже служили в штабах есть подозрения, что гвардии рядовой Алексей Виноградов два раза ездил из армии в отпуск не только домой, а заезжал в свой бывший городок на юге Таджикской ССР и нелегально ночью по практически непроходимому ущелью переходил границу очень для него знакомым путем время его последнего солдатского отпуска совпадает с исчезновением их бывшего воспитателя Ибрагима Салимова, которой, по словам его жены, ушел с каким-то молодым человеком на ту сторону границы, и больше она своего мужа не видела из армии я вернулся в Москву и угадал в день смерти Леонида Брежнева, и потом еще пять лет чувствовал, что кому-то нужен, а затем всем стало не до меня оглушенный танк в моей голове ворчал еще лет десять, потом замолчал и, видимо, у него навсегда кончилось горючее сегодня дворниками в Москве часто работают таджики, я иногда понимаю, что они говорят, то вновь забываю этот древний язык манн дар синфи хафтум мехонад - чтобы забыть это всё навсегда (продолжение будет) Алексей ВИНОГРАДОВ http://lit.lib.ru/w/winogradow_a/text_0170.shtml история вымышлена, а быт и все остальное из воспоминаний служивых
