Интересно, почему простого человека с работы увольняют, а чиновников освобождают? Освобождают обычно уголовников. Видимо, есть что-то общее между ними. Наконец-то собрались “освободить” и наших спортивных “паханов”, несмотря ни на какие их заслуги в прошлом. А они у “паханов” немалые. Один дружит с самим президентом, другой тренировал премьера, после чего выстроил под Москвой гору с лыжным спуском в несколько километров на своем официально зарегистрированном участке в 6 соток. Их чиновничья челядь тоже хорошо себя зарекомендовала перед Олимпийскими играми. Например, заставила спортсменов голосовать за “Единую Россию”, чтобы иметь право попасть в олимпийскую сборную. Но, видать, народный гнев уже не остановить. Даже президент — и тот на какой-то момент отвлекся от важных государственных дел и намекнул во всетелевизионное услышание: мол, хорошо бы, чтобы спортивные чиновники сами “приняли мужественное решение… и написали соответствующие заявления”. Вот только вопрос: что он имел в виду под формулировкой “соответствующие заявления”? Может, что-то подобное: “Прошу посадить меня на такое-то количество лет за то, что я и моя семья настолько разбогатели, насколько наш спорт обеднел”? Или их снова “освободят”, учитывая предыдущие заслуги, с повышением? Создадут под них новые структуры, фонды. А как иначе? Посадить в наше время можно только того вора, который мало украл. А от того, кто украл много, можно избавиться только повышением. И потом, если посадить спортивных заправил, то придется сажать и остальных чиновников. А где взять столько пятизвездочных тюрем? Русских всегда волновали два основных вопроса: “кто виноват?” и “что делать?”. К сожалению, сегодня вопрос “что делать?” интересует нас все меньше. Для нынешней драчливой России достаточно найти того, кто виноват, навалять ему — и можно считать, что все сделано. Обвинять во всех бедах Тягомутко — монстра, рожденного от финансового соития Тягачева и Мутко, — бесперспективно. По большому счету они и не очень-то виноваты. Они так же отформатированы сегодняшними правилами игры, как и другие чиновники, политики, бизнесмены, которые пасутся у властной раздачи, выслуживаясь перед раздатчиками. Даже если их посадят, ничего не изменится. Придут другие из тех же верхов и украдут при раздаче гораздо современней, элегантней и незаметней. Однако безвыходных положений не бывает. Прежде всего нам надо честно сказать себе: наша страна деградирует и слабеет. Поэтому наши болельщики и кричат: “Мы всех порвем! Россия — чемпион!”. От собственного комплекса слабости. Нашим болельщикам надо уже не “болеть”, а выздоравливать. И не только им, а нам всем. Мы все слабеем, теряем силы. И не только в спорте, но и в искусстве, науке, образовании. Почему мы стали пародией на самих себя? Да потому, что мы живем не своей жизнью. Поверили в загнивающий капитализм, а он загнил окончательно, когда в него вломилась Россия. Давайте внимательно посмотрим вокруг себя. Что пришло в нашу страну с Запада, после того как развалился СССР? Советское образование было лучшим в мире, особенно в технических вузах. Обучение бесплатное. Считать в уме любой крестьянин умел быстрее, чем нынешние студенты на калькуляторе. Недавно в книжном магазине продавщица спросила моего племянника, попросившего Библию: “А автора не подскажете?” Не было мата в театре, в литературе, на телевидении. Не было еды, которую готовят не для человека, а для прибыли. Не было СПИДа, свиного и птичьего гриппа. Порнографии не было, секс-шопов, надувных баб. Наркотиков не было. А сегодня многие молодые люди у нас — полуспортсмены: спортом не занимаются, а допинг принимают. Нечистотного чтива — “Пассивный некрофил”, “Секс для чайников”, “Сборник заборных надписей” — в магазинах не было. Не было спектаклей с названиями “Монологи вагины” и “Сосущие вместе”. Депрессушного кино не было. Компьютеры не были главнее учителей. Никому раньше не пришло бы в голову сочинить тест по литературе с вопросом “Любил ли Онегин Татьяну?” и вариантами ответов: “да”, “нет”, “не очень” и “не всегда”. Молодежь не воспитывалась на комиксах, не считала татуировку живописью, а пирсинг искусством. У врачей были больные, а не клиенты. У нас не было такого количества корешей, братанов, пацанов. Не было уважаемой профессии киллер. А милиционеры и журналисты считались порядочными людьми. В нашем перечеркнутом прошлом народы не ссорились друг с другом. А что сейчас? Запад стал для нас западней. Как только мы попали в эту западню, дружба народов у нас “обострилась”. У нас появилась свобода слова. И многие до сих пор в нее верят. Согласен, мы можем теперь говорить все, что хотим. Но у них, там, наверху, — свобода нас не слушать. А у подчиненных им масс-медиа — свобода вырезать все, что им не нравится. Например, из всех моих программ вырезают даже фразу про Чубайса (я говорю, что у славян был такой домовой, мелкий пакостник, Чубысь, который воровал энергию дома). Раз власть это вырезает, значит, она боится Чубайса? Разве был у нас раньше такой уровень воровства и коррупции? Члены КПСС были мелкими хулиганами по сравнению с сегодняшними реформаторами. А президент единственное, что может сделать, это объявить войну коррупции. Представляю себе, как он собирает чиновников и говорит им, что надо бороться с коррупцией. А они сидят, головами кивают: мол, да, сейчас и начнем. И записывают в свои блокноты от “Картье” ручками “Паркер”. Да, демократия у нас уже есть. Осталось найти демократов. Зато у нас успешно существует служба судебных приставов — судебно-приставское иго. Теперь за долги по коммунальным платежам они стали отнимать у бедных людей даже домашних любимцев — кошек, собак, попугаев, черепах. А от нас президент требует, чтобы мы “всегда и везде были первыми”, чтобы мы гордились своей Родиной и побеждали за нее… Как можно гордиться такой Родиной? Нам нужно возвращаться из кривды в правду, не стесняясь сказать себе: капитализм наш — это строй, при котором выгодно быть непорядочными. Нам нужно расставить все приоритеты в обратном порядке. Я понимаю, что многие со мной согласятся, но скажут: “А что все эти рассуждения решают? Все равно ничего не изменится”. Я бы не торопился с выводами. Я верю, что думающих так, как я, достаточно много. А сегодня общественное мнение может пошатнуть верхнеэтажную политику и вороватую экономику.
