Alexsvatov

@Кудара на конкретные действия зоофилы эти не способны. Им не выгодно. Шумихи не будет если работу работать, не интересно им будет

@Mac в Калининграде

Лариса взяла и сделала. Про проблему бродячих собак все знаете? На каждом углу же кричат как сторонники, так и противники. Кто-то расстреливать призывает, кто-то стерилизовать, а кто-то денег на приюты просит. Есть дворовые бродячие собаки, бродят стаями по округе, детей пугают, помойки растаскивают, их много, их мы видим чаще всего. А есть стаи предприятий, на глаза такие попадаются реже, потому как в промзонах обитают, появится один щенок у сторожа, потом их два, а через пару лет семь-восемь псов бегает и приплод раз в квартал, а то и чаще. Сторож как может старается, топит щенков, ну если уследит, чаще конечно не успевает. В промзонах свои тягости и из помёта всего ну половина выживет если и хорошо, а раздадут ещё лучше. Но чаще не получается раздать и вот уже десяток псов на территории. И обязательно среди коллектива предприятия находятся сердобольные женщины, крупу закупают, варят с утра по ведру, кормят, как-то собак поддерживают. Ну понимают конечно, что через полгода в два раза больше варить придётся и что-то надо предпринять. В общем много про это говорят, а Лариса взяла и сделала. Созвонилась с ветеринаром, договорилась, пришла в свой выходной, помогла отловить собак, оформить, усыпить и стерилизовать. Отхаживала их потом, плакала. Выводов никаких делать не буду, призывать никого тоже не буду. Просто повторю ещё раз самые важные слова в этом тексте: взять и сделать.

всё просто, опять в прессе Бурятию с Башкирией тардиционно попутали.

Немецкий смертный медальон военнослужащего. С случае смерти военнослужащего такой медальон переламывался, верхняя часть с двумя отверстиями была обычно на шнурке и оставлялась на трупе. Нижняя половинка собиралась похоронной командой и нанизывалась на веревку или проволоку вместе с медальонами других убитых и отправлялась в Берлин. Такая "бухгалтерия" позволяла родственникам убитого получать пособие. А верхняя половинка на трупе, узнать имя убитого если тело сильно повреждено или при перезахоронении. В нашем случае медальон весь и мог быть поломан по причине того что человек погиб, понятное дело, что отправлять нижнюю половинку некуда весной 1945-го. Берлину было уже не до того. Да и советским солдатам мало было дела до тысяч и тысяч немецких трупов, когда и своих солдат тысячи полегло, какие там медальоны... Мог просто потеряться, хозяин, хоть и с маленькой вероятностью, может быть и жив до сих пор. С большей долей вероятности, лежит в одной из присыпанных траншей.По номеру 4 M.G.K. J.E.B. 492 A 483 можно сказать, что это был боец 4 пулеметной команды егерского 492 батальона, личный номер 483 (имя можно узнать только из немецких архивов) и группа крови А.Интересная смертная бухгалтерия рейха. А что было на советских медальонах и как сейчас?За ликбез спасибо Андрею Разуваеву.Добра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Здесь обязательно надо застрять на день-два, пока правда не определился с сезоном, но думаю туманным утром ранней осени на перешейке Святого Носа очень даже.Погоду поймать, насладится Баргузинским заливом.Пройтись по Мягкой краге и по Тропе птиц.Тропа - ещё одна новинка Забайкальского Национального парка, 700 метровый деревянный настил для прогулок пешком и на колясках по царству птиц.А в конце удобной тропы можно поесть голубики.Арангатуй. Почему-то был чаще на его северном берегу, а с перешейка только один раз глянул. Непорядок!Там здорово! Гладь и туманы.А если нет тумана то лови графику.Сиди в тишине, жди погоду, снимай птиц.Ищи кадры, сочиняй текст.А озеро Духовое? Когда его проезжаешь видны островки с деревьями, нынче подобраться не получилось, бурелом, болотина, но в следующий раз возьму болотники.И открою этот остров.Пост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Когда откроют аквапарк, какое яркое событие ждёт нас в сфере туризма, что такое хостел и где легально можно купить алкоголь после 21 часа?Когда раньше френды здесь и в соцсетях спрашивали меня где остановиться в Улан-Удэ я не знал что сказать, сам я в городе никогда и нигде не останавливался.Представлял себе конечно дорогие гостиницы, а может и квартиры на сутки, но это наверное всё таки не для современных молодых туристов. Им ближе хостелы. А что это такое и с чем едят я узнал на днях.Сегодня мы пришли сюда для встречи с начальником отдела маркетинга продвижения туристского продукта министерства Оюной Харитоновой, и вот что нам рассказали о последних новостях отрасли, в частности, об открытии в 2019 году в туристско-информационного центра.- Мы добились того, что в Бурятии открывается первый республиканский туристский информационный центр – ТИЦ. У нас нет такого центра, который бы развивался продвижением турпродукта, популяризацией Бурятии. Центр займется разработкой сайта, интернет-продвижением, SEO. И мы, надеюсь, наконец, переймем у иркутян пальму первенства по запросам отдыха на Байкале.ТИЦ открывается с 1 января 2019 года, - рассказала Оюна Харитонова. В следующем году на работу центра из бюджета планируется потратить 12 млн рублей. На эти средства ТИЦ обзаведется помещением, транспортом собственным павильоном для туристов в центре города, а также потратит их на прочие нужды. При этом предполагается, что траты на полиграфию лягут не только на плечи центра, но и заинтересованных в рекламе заведений и организаций.Также на встрече обсудили потребности отрасли. Как выяснилось, туризму в Бурятии необходимы самые простые профессии – официанты, водители, гиды и переводчики. Особенно остро стоит вопрос с переводчиками на китайский и монгольский языки, при этом англоговорящих специалистов хватает. В сезон отдыха в республике недостаточно 5-звездочных гостиниц, спрос на них идет, как правило, со стороны японских туристов. Сегодня Бурятия готова предложить всего одну гостиницу на 5 звезд и та в Северобайкальске. В то же время есть проблема низкой загруженности в период межсезонья. С этим, кстати, борются с помощью различных мероприятий вне сезона.А теперь Форт-Росс. Немного про то место куда я вас буду звать если уж приедете в Улан-Удэ.Это не только хостел, который недавно открылся но и ресторан, кафе-бар, банкетные залы, гостиница, баня и хаммам (оказывается с двумя М пишется). Ещё могут еду доставить.И открою вам секрет, скоро к этому списку прибавится ещё и аквапарк!Пока же можете с комфортом после хаммама или баньки прохладиться в бассейне.А хамам это турецкая сауна, отличие от сауны финской видимо только в отсутствии дерева, точнее сказать не могу, но может кто знает.Баня, сауна, хамам, бассеин, все эти водные процедуры не только полезны, способствуют снижению веса, но и пробуждают аппетит.В комплексе об этом позаботились в первую очередь, даже наверное раньше чем бани-хамамы построили ресторан. И тут гостей ждёт хороший сюрприз.В Улан-Удэ засилие китайских, корейских и прочих восточных кухонь, а здесь родная русская, да ещё и в зале с украинским колоритом. Мне понравилось.Поели, теперь про хостел. Что же это такое?А это бюджетный вариант гостиницы, двухъярусные кровати с занавесками, шкафом-сейфом для одежды, фактически капсульный отель получается, но всё таки дешевле. Сейчас цена суток 590 рублей, а если заезжаете на месяц и более то 330. Замечательная тема для групп молодых туристов, не зря хостелы так популярны.Ну а если выросли из хостелов то в комплексе есть и гостиничные номера.Ну и для тех кто ждал и терпел в ожидании инсайдерской информации! Где легально купить алкоголь после 21 часа?Я не знаю как здесь обошли закон, но это реально работает)Запомните: Крепость на территории Форта.Но наша СМИ молодёжь ничего брать не стала и по хипстерски устроила в хостеле квартирник до утра. Было весело, а я посидел по стариковски часик, почти ничего не понял и пошёл домой))А кстати Фортроссовцы! У меня же слева сбоку освободится скоро местечко, а ещё ЖЖшники часто спрашивают где остановиться, так может договоримся за баннер?Добра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

В Забайкальском Национальном парке обновили инфраструктуру бухты Змеёвая. Я бы даже сказал не обновили, а построили заново. В этом мы убедились во время Olympus Photo Trip в самом начале ноября. Нынче уже болтало меня в дрейфе на маленькой лодочке в заливе и поэтому увидев на чём и с каким двигателем мы идём в этот раз я обрадовался.Лошадиные силы лишними тут не бывают.Минут двадцать хорошего хода и мы в бухте Змеевая. Вода здесь меняет цвет на бирюзовую из за находящихся в бухте знаменитых источников.Построили, я думал, что-то подшаманили, покрасили немного, а тут красота, полностью обновлённый берег.Отлично оформленные ванны, раздевалки, лавкиКрасота и большой сюрприз отдыхающим на следующий сезон.Вот раздевалок очень раньше не хватало.Две лестницы на обзорные площадки, зимой рядом с лестницами туристы делают импровизированные катушки. Сам как то катался)Я тут третий или четвёртый раз, но так по разным причинам и не искупался в источниках, нужно будет исправить.Сделали и пирс, не пойму как раньше без него обходились.Беседки, туалеты, лавочки для созерцания красоты и отдыха.Слышал много разговоров, мол куда уходят деньги берущиеся на въезде в нацпарк?А вот на это в том числе и идут. Недавно благоустроили место наблюдения за нерпами на Ушканьих островах, в этом году сделали ещё больше:Построили Тропу птиц у Арангатуя, открыли новый Визит центр, облагородили бухту Змеевую.А ещё большая столовая в Монахово и дополнительные спальные места.Плюс большой конференц зал на кордоне.Всё для отдыхающих, всё для популяризации природы и бережного к ней отношения.И всё таки, когда же я осмелюсь то сюда залезть?)Нет, точно, в следующий приезд, снимать даже не буду, искупаюсь!Под конец нашего визита выглянуло солнце, ещё раз быстренько забежал на обзорку.Не успел, заходит за Святой Нос.Ну и мы поедем, дни всё короче, летним гостям бухты с освещением повезёт больше.И вода здесь теплее, ветра нет, источники прогревают, а с пирса удобно нырять. Приезжайте.Пост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Байкал окружен немалым количеством легенд и сказок. Есть у озера свои тайны и загадки. Одна из таких загадок – многочисленные рассказы о несметных сокровищах, которые хранит могучий старик Байкал в местах, недоступных для людей. И сокровищ таких у Байкала припрятано много.Сокровища китайского караванаВ пещере утеса Саган-Заба зарыт золотой клад, спрятанный китайцами. Жители Поднебесной не смогли переправить его через озеро и спрятали подальше от глаз людских, а вход в пещеру тщательно замаскировали. Говорят, что он находится где-то вверху, в одной из щелей утеса. Там, на глубине 10 м есть большой темный зал, из которого по сторонам отходят горизонтальные коридоры. В конце одного из таких коридоров есть глубокий колодец, в котором-то и спрятано золото. Вход в эту таинственную пещеру до сих пор не найден. Ходят слухи, что даже если пещеру найти, то на следующий день таинственным образом дорога к ней забывается.Серебряный обозЕще одна легенда про сокровища, которые хранит Байкал, связана с почтовым обозом и торговой ярмаркой в Кяхте. Зимой 1867 года накануне Нового года из Иркутска в Култук прибыл почтовый обоз с серебряными монетами. Это ценный груз нужно было срочно доставить в Кяхту, где в это время открылась торговая ярмарка. И местные купцы обещали хорошо заплатить за досрочную доставку. Сопровождающие обоз чиновники прельстились щедрым предложением и решили ехать в Кяхту по неокрепшему льду Байкала. первая тройка почтовой повозки сразу же ушла под лед. Оставшийся обоз удалось спасти. Весной затонувшую повозку вытащили на берег, но денег в ней уже не было. Возможно, серебряные монеты так и остались на дне Байкала в 100 – 200м от провала у Шаманского мыса, что под Култуком.Золото КолчакаВ начале Первой мировой войны Россия имела самый большой золотой запас в мире 1 миллиард 695 миллионов рублей или 1311 тонн золота. Часть этого золота ушла на обеспечение кредитов английских банков на закупку оружия для армии, а оставшаяся часть хранилась подальше от столиц, в Казани. Когда разгорелась Гражданская война, и красные, и белые это золото пытались захватить. Отряду Каппеля это даже удалось – в августе 1918 г. белогвардейцы взяли Казань со всем хранившимся в ней золотом, а к концу 1918 г. золотой запас России уже был в Омске, где в то время надежно обосновался адмирал Колчак.Гражданская война продолжалась. Красные теснили белых, и к концу 1919г. Колчак покинул Омск. Для перевозки золота снарядили несколько поездов и бронепоезд. На этот раз вывезти золотой запас белогвардейцам не удалось: помешал Чехословацкий корпус. Чехословацкие части состояли из пленных чехов и словаков, захваченных в Первой мировой войне и согласившихся воевать против Красной армии. В 1919 году этот корпус захватил Сибирский железнодорожный путь (Транссибирскую магистраль), а командование корпуса приняло решение об эвакуации частей во Францию. Поезда Колчака были лишены возможности передвижения, так как буквально уперлись в чехословацкие эшелоны.Тем временем красноармейцы уже добрались до Кругобайкальской железной дороги и угрожали ее взорвать, если им не выдадут Колчака и золотой запас. В обмен чехословакам пообещали не мешать их продвижению на восток. Так золотой запас попал в руки Советского правительства.Однако вот что интересно. При подсчетах выяснили, что за время пребывания у белогвардейцев количество золота сократилось на 182 тонны! А во многих ящиках вместо слитков оказались камни и кирпичи.Как рассказывают легенды, часть золотого запаса чехословаки все же вывезли из Иркутска. На КБЖД один из поездов потерпел крушение, и вагоны с золотом пошли на дно Байкала. Старики говорят, что это крушение дело рук красных, которые подстроили падение огромного валуна на поезд. И хотя глубина Байкала в месте крушения поезда достигает 1400 метров, часть драгоценного груза с небольшой глубины все же тогда удалось поднять.С тех пор золото Колчака не дает спокойно спать ученым и кладоискателям. Нет-нет, да и появятся любопытные находки или новые подробности. К примеру, в 2009 аппараты «Мир» на Байкале обнаружили остатки вагона и ящиков, возраст которых предположительно относится к началу 20 века. А в 2010 году аппарат «Мир-2» совершил еще одну важную находку: металлические конструкции, похожие на фермы железнодорожного моста, и 4 бруска с характерным золотым блеском. Достать находку, правда, не удалось из-за подвижного грунта, но точные координаты предполагаемых слитков были зафиксированы.Золото Урановой экспедицииЕще одна легенда о сокровищах Байкала относится к 50-м годам прошлого века. Зимой 1941 года в район Северомуйского хребта отравилась геологическая экспедиция для поиска урановых руд. Район, действительно, оказался богатым на уран, а попутно геологи обнаружили еще и богатые золотые месторождения. А 22 июня началась война. Геологам приказали продолжать работу, пока не придет смена. И до1944 года экспедиция продолжала свои исследования. Но за это время неизвестная болезнь стала причиной смерти большинства членов экспедиции.Оставшиеся в живых 8 человек стали выбираться на берег Байкала своими силами. С собой они взяли только образцы урановой руды и 20 кг золота. До берега Байкала дошли лишь двое. Геологи нашли брошенную лодку и решили плыть на юг, к железной дороге, чтобы потом добраться до Москвы. Но этому плану не суждено было сбыться. Геологи попали в шторм, и их лодку прибило к маленькому необитаемому островку, где росли невысокие деревья. Лодку решили разгрузить, а золото закопали в центре островка. Там оно и лежит, где-то на острове посреди Байкала. И есть мнение, что остров этот входит в группу Малых Ушканьих островов.Четыре цвета одного рассвета. Чёрный. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Фиолет. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Синий. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Бирюза. Обзорка МонаховоПост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Когда-то в Сибири стояло вечное лето и на мирных просторах ее обитал трудолюбивый, добрый народ: землю пахал на мамонтах и сеял хлеб. Вольготно, весело жил! В каждой семье ребятишек, что гороха в мешке.Один только царь - синеокий Баргузин да его златоволосая жена - царица Селенга печалились: не было у них детей.Каждую ночь снился царю один и тот же сон: влетит в окно птица-заряница, хлопнет крылом о крыло, обернется стройной девушкой и расчесывает ему кудри перламутровым гребешком. Никому про тот сон царь Баргузин не сказывал, чтобы царице Селенге не проговорились, - очень уж подозрительной была, к собственной тени мужа ревновала.Отправился раз царь Баргузин в дремучие леса погулять, кручину развеять. Шел-шел. Вдруг видит: сидит на кусточке та самая птица-заряница. Решил поймать. Подкрался, а она на другой кусточек перепорхнула. Так и пошло: он - к ней, она - от него... Завела в глушь - неба не видно.Хлопнула птица-заряница крылом о крыло, обернулась стройной девушкой.- Узнал? - спрашивает.- Узнал, - отвечает царь Баргузин. - Кто ты?- Тайга, хозяйка лесов. Люб ты мне, вот и прилетаю в твои сны. Дочку и двух сыновей тебе родила! - Махнула кедровой веточкой, расступились деревья, и вырос перед гостем перламутровый дворец. Повела Тайга дорогого-желанного в богатые хоромы. Навстречу девочка и два мальчика выбежали.- Батюшка пришел!Тайга зарделась от счастья.- Дочку Сармой назвала, - хвастает. - Старшенького - Култуком, а младшенького, как тебя, - Баргузином.Устроили пир. Сарма отцу на колени забралась, ласково заглядывает в синие очи, смеется. Хозяйка лесов разливает царю Баргузину в перламутровую чашу пьяного дикого меда, уговаривает:- Оставайся жить с нами. Детям отец нужен...Отодвинул он от себя перламутровую чашу с диким пьяным медом и рассудил так:- Не царское это дело - про свой народ забывать, гордую царицу Селенгу выставлять на посмешище. Не прилетай ко мне больше, милая Тайга. От детей не отказываюсь. Придут в гости, рад буду.Горько заплакала хозяйка лесов, покатились хрустальные слезы по зеркальному полу - раздался нежный звон, будто на лугах голубые колокольчики запели. Подняла одну, протянула любимому:- Возьми, пусть Селенга проглотит и запьет березовым соком. Родится мальчик, назовите Байкалом. Будет на кого под старость лет опереться...Вернулся царь Баргузин домой, проглотила царица Селенга хрустальную слезинку, запила березовым соком и вскоре родила сына. Растет Байкал не по часам, а по секундам. Родители души в нем не чают, до того пригожий да послушный! Сарма, Култук и младшенький Баргузин к отцу в гости зачастили. Братца нянчат. Царица Селенга мужа в измене стала подозревать:- Пришлые ребятишки-то на тебя пошибают! Откуда взялись? Тупит царь очи, молчит, как в рот воды набрал. Давай она Сарму, Култука и младшенького Баргузина выспрашивать, те и выложили:- Наша матушка - хозяйка лесов, а батюшка - царь Баргузин... Помрачнела царица пуще тучи, напустилась на мужа:- Коварный изменщик!- Я не виноват, возмутился тот, - хозяйка лесов сама птицей-заряницей в мои сны прилетала, перламутровым гребешком кудри расчесывала. Наш Байкал из ее хрустальной слезинки родился... Помнишь, березовым соком запивала?- Если так, - облегченно вздохнула царица Селенга, - пусть ребятишки у нас живут, но и про мать не забывают. Выходит, не чужие они Байкалу. Я тоже к ним привыкла, особенно к Сарме - шустрая девчонка!Вымахал Байкал - шапкой звезды достает. И ум, и стать - все при нем. Сарма, Култук и младшенький Баргузин хоть и постарше его, но все еще из детских проказ не выросли. Теперь Байкал в оба за ними следит, чтобы где-нибудь беды не натворили. Царь Баргузин и царица Селенга радуются: серьезный молодец, такому и царство смело можно доверить, когда состарятся.Поехал однажды Байкал на мамонте во зеленые луга песню иволги послушать и натолкнулся на дочь пастуха - Ангару. Сидит ненаглядушка под плакучей ивой, плетет венок из незабудок, а сарафан на ней радугой переливается. Глянули друг на друга и влюбились без памяти. Посадил Байкал свою суженую на мамонта и повез во дворец отцу-матери показать, родительского благословления попросить.Царь Баргузин и царица Селенга его выбором остались довольны: милей и старательней Ангары во всем царстве невесты не сыщешь.Стали свадьбу играть. Большой праздничный костер в ночь развели, чтобы вокруг него хороводы водить, молодых славить. И старого и малого пригласили на свадебный пир, а про Тайгу на радостях забыли.Сарма, Култук и младшенький Баргузин шалят: подожгут от костра прутик и машут им, алые круги выписывают. Уголек возьми да и отскочи на сухую траву... Испугались шалуны и бросились в разные стороны. Охватило гудящее пламя смертельным кольцом веселую свадьбу.А в это время хозяйка лесов - Тайга сидела в своем перламутровом дворце и горевала. Обидно ей, что на свадьбу не пригласили. Вдруг слышит, за окном глухари тревожно защелкали, мамонты заревели. Выбежала на крыльцо - обдало каленым дымом. Взвилась птицей-заряницей в ночное небо и ахнула: владения царя Баргузина горят! Огненные змеи ползут по хвойным распадкам вглубь дремучих лесов. Давай она причитать да плакать, хрустальными слезами пожар тушить. Не помогло. Решила тогда: «Если народ не могу спасти, спасу хотя бы леса...» И превратила царя Баргузина, царицу Селенгу, невесту Ангару в текучие реки, Байкал - в огромное прозрачное озеро, а подданных - в речушки и ручейки. Зашипели огненные змеи, наткнувшись на воду, и погасли.Сарму, Култук и младшенького Баргузина в наказание за баловство разгневанная мать обернула в буйные ветры и предупредила, чтобы никогда не собирались вместе, иначе опять наделают бед.Прошли века. Многое изменилось с тех пор: кончилось вечное лето, исчезли с лица земли мамонты, макушки гольцов покрыло нетающими снегами. Сибирь заселили тунгусы, вслед за ними на мохнатых лошадках прискакали из знойных степей буряты, а еще позже - вернулись далекие потомки поданных синеокого царя Баргузина и златоволосой царицы Селенги, чудом уцелевших во время великого пожара. Выслеживая в дремучих лесах соболя или изюбря, нет-нет да и увидят охотники птицу-заряницу. Промелькнет между деревьями и канет бесследно. Боится хозяйка лесов Тайга на глаза людям показываться: жестокие времена наступили - убьют.То березкой, то осинкой в тихий час крадучись выйдет на обрывистый берег прозрачного озера, подолгу любуется на свое отражение и удивляется:- До чего же Байкал на меня похож!Оно и понятно: он же из ее хрустальной слезинки родился.Источники:Стародумов В.П. Омулевая бочка. - Улан-Удэ, Бурят. кн. изд-во, 1970Стародумов В.П. Ангарские бусы. - Иркутск, Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1991Четыре цвета одного рассвета. Чёрный. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Фиолет. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Синий. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Бирюза. Обзорка МонаховоПост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Баргузинские буряты рассказывают, что задолго до этого здесь не было Байкала-моря, а была земля. Возможно, что имя Бай-гал значит Стоящий огонь, и предполагают, что потом огнедышащая гора, провалившись, превратилась в воду, образовав большое море по имени Байгул.Откуда взялось название Байкал?Русские давно слыхали, что где-то посреди Сибири есть огромное озеро. Но как оно называется, никто про то не знал. Когда русские купцы, а потом казаки за Урал перевалили и стали к большим рекам Оби и Енисею подходить, они узнали, что вокруг озера, которое денно и нощно кипит, люди живут. Узнали те русские, что озеро богато рыбой, а по берегам разные звери ходят, да такие дорогие, которых в свете больше нигде нету. Стали казаки и купцы торопиться к тому морю-озеру, шли, не спали, коней не кормили, не знали, когда день кончается и когда ночь начинается. Каждому охота было первому к озеру попасть и посмотреть, какое оно есть и почему оно кипит без отдыху.Шли те купцы и казаки к морю долго, несколько лет, много их дорогой поумерло, но живые все-таки дошли и увидели перед собой Шаманский камень. Он им дорогу перегородил, свет закрыл. Ни вправо, ни влево от него отвернуть нельзя, кругом такие горы, что закинешь голову — шапка слетает, а верхушки не видно. Покрутились казаки с купцами около Шаман-камня и подумали, что не пробраться им к морю, а сами слышат, как оно шумит, вздымается и о скалы бьется.Загоревали купцы, опечалились казаки, видать, вся их длинная дорога пропала ни за понюшку табаку. Отъехали они назад, шатер разбили и стали тяжкую думу думать, как же им Шаман-камень перевалить или горы объехать. Горы им не объехать — море проглотит. Так остановились казаки с купцами и стали жить недалеко от моря-озера, а на берег никак не попадут.Долго ли им тут пришлось жить, может быть, и кости там их сгнили бы, но тут, на их счастье, подошел к ним неведомый человек и назвался бурятом. Русские начали его просить, чтобы он их провел на берег, обвел кругом моря и показал им дорогу на землю, где они еще не были.Ничего бурят им не сказал, он сложил свои ладони в трубочку, потом поднес их к лицу и пошел в лес. Русские не стали его задерживать, отпустили с богом. Снова опечалились купцы и казаки, как же дальше быть, не миновать, видно, смерти им.Так жили они долго ли, мало ли, никто ни дни, ни месяцы не считал. Отощали и осунулись купцы с казаками, хуже прежнего горе их обуяло. Хотели они уже с последними силами собраться и назад идти, но тут снова пришел тот бурят и сына своего привел, сказал:— Не обойти мне с вами Байгала — стар я стал, не обогнуть мне Камень-шаман — года давно ушли, берите сына, у него глаза светлые, а ноги оленьи.Ушел старик в тайгу, а сын повел русских новой дорогой, вывел их на берег моря и сказал:— Байгал.Русские спросили его, что это такое, он им ответил:— По-нашему значит огненное место, здесь раньше сплошной огонь был, потом земля провалилась и стало море. С тех пор мы зовем наше море Байгалом.Русским это название понравилось, и они тоже стали называть это море Байкалом.Четыре цвета одного рассвета. Чёрный. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Фиолет. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Синий. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Бирюза. Обзорка МонаховоПост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Случилось это на Байкале очень давно. Бывали такие времена, когда над рыбными угодьями Священного озера хозяйничали два могучих ветра – Баргузин и Култук. Наводили эти богатыри страх на всех в округе. Достаточно было только посмотреть на них, чтобы сердце ушло в пятки: густые взъерошенные волосы, в силой неимоверной брызжут пеной, бурю поднимают на озере, если соберутся гулять. И были Култук и Баргузин хорошими приятелями, любили вместе время проводить и игры самые разные придумывали. Но одна игра милее всего им была. Для игры этой использовали они волшебную бочку, зовется которая омулевой. А особенность ее заключалась вот в чем – куда бы ни поплыла бочка, всюду за ней косяки рыбы начинают тянуться. Поэтому то так и любили ее два великана. Нравилось им бочку эту поднимать из воды и мериться, кто дальше ее забросит, и рыбы где больше появится. Играть с бочкой они могли очень долго. И, наверное, еще ни одно бы столетие ею перекидывались, если бы не случилось одного события, которое сильно поменяло судьбы великанов.А случилось следующее. Влюбились два богатыря в хозяйку Малого моря, в богатыршу Сарму. Нрав у нее был еще гораздо круче, чем у Култука и Баргузина. Лучше не стоило ее злить, а иначе, если разойдется Сарма, то всем вокруг худо становилось. Силища непомерная у нее была. Конечно такая богатырша была очень завидной невестой. Не устояли перед ней и Култук с Баргузином. Решили они свататься к ней. Но к Сарме просто так было не подступиться. Выслушала она великанов, да вот какой им ответ то и дала:- Не желаю я пока замуж выходить, мне итак вольно, свободно и спокойно живется. Но на будущее все же хочу жениха себе приглядеть. Вы, Култук и Баргузин, оба мне по нраву приходитесь, оба веселые и задорные. Но сложно мне вот так просто судить, кто же лучше да сильнее из вас. Поэтому хочу я дать вам задание, чтобы выяснить, кто из вас лучше. Слышала я, что есть такая волшебная омулевая бочка. Так вот, хочу, чтобы бочка эта отныне жила в Малом море, чтобы рыбы здесь было видано невиданно. Кто из вас первым мне эту бочку принесет, тот и станет мужем моим.Култук и Баргузин подумали и решили, что задание это совсем несложное, поэтому и согласились. Но не так все просто оказалось. Оба богатыря очень сильными и ловкими были. Как только Култук бочку схватит из воды, так тут же на него налетает Баргузин и всей силой своей бочку эту из рук его вышибает. И наоборот. И никто уступать не хотел, каждый желал быть победителем. Крик и шум подняли они на весь Байкал, бросили бочку и начали силами мериться, друг на друга нападать. И боролись они так до той поры, пока не устали. Остановились богатыри, огляделись вокруг и видят, бочки то нет….Стали великаны бочку искать, да все зря. Нигде ее не было. Прекратили Култук и Баргузин поиски, решив, что бочка самая найдется. Но не суждено было этому бывать, пропала бочка и след ее простыл. Решили тогда Култук и Баргузин, что так тому и быть, значит Байкал забрал у них бочку за то, что она стала причиной их раздора. Погоревали они, что упустили свою игрушку любимую и Сармы не добились, и успокоились, наконец.Сарма же сначала наблюдала, как боролись Култук и Баргузин за волшебную бочку и за ее сердце, а потом отправила своего верного баклана, чтобы он передал двум богатырям, что ни за кого из них она замуж не пойдет, раз они не то что бочку ей не принесли, так и вообще ее потеряли.Так бы и забыли все на веки вечные про бочку волшебную. Но вот однажды, когда прошло уже много много лет, стали мужики рыбачить на Малом море. Только хотели выйти в Байкал, как стали появляться предвестники Сармы. Решили мужики переждать в укрытии, ведь с Сармой лучше не встречаться лицом к лицу. И вот разгулялась Сарма, нависла над Малым морем большая голова женщины, которая как будто была соткана из дыма. И была она такая страшная и лохматая, а волосы были пепельные с седыми прядями, щеки тряслись, изо рта валил густой пар, а щеки сильно -сильно нагоняли волны и поднимали большую бурю.Долго бушевала богатырша Сарма, а как устала, стала стихать. И тогда над Малым морем появилось солнце, а рыбаки, наконец, решились выйти из своего укрытия. И увидели они чудо чудное: на берегу, около их стана, лежала на песке бочка, а на бочке этой баклан сверху сидел. Удивились рыбаки такой находке. А потом вдруг осенило их всех – неужели это та самая чудесная омулевая бочка, с которой так любили играть Култук и Баргузин?!Стали рыбаки бочку эту осматривать, и сомнений у них никаких не осталось. Видно было, что бочка эта сделана давным-давно, запах от нее исходил остро-пряный. И решили они испробовать ее в деле. Как бросили бочку в воду, так рыбы стало видимо-видимо. Обрадовались рыбаки, но не тут то было. Стали сети у них застревать, рыбы много, а вытащить ее никак не могу из воды. Столько сетей испортили! И решили тогда рыбаки, что бочку надо отпустить в море, что может так она больше счастья принесет.Посмотрели мужики на бочку последний раз и столкнули ее в воду. И случилось тут чудо. Море цвет своей за мгновение изменило, стало из бирюзового темно-синим, небо все затянули черные тучи, поднял гул страшный на всем побережье, волны с нечеловеческий рост поднялись и бочку закрыли.А за волнами теми высокими вдруг появилась огромная голова Баргузина с огромными мутными глазами и всклокоченными белопенными волосами, с которых змейками-струями стекала вода. А потом над водой вытянулись крепкие жилистые руки и по всему морю разнеслось: - Э-гэ-гэй!!!А в руках у Баргузина мужики увидели ту самую волшебную омулевую бочку. Недолго думал Баргузин, забросил бочку далеко-далеко. И в этот момент буря на море улеглась, тучи рассеялись, а Баргузин вдруг исчез.Но не прошло и минуты, как море снова стало бушевать, снова налетели над Байкалом тучи, заходило все ходуном вокруг. И снова пошли по морю волны огромные, за которым вдруг появилась голова еще одного великана – Култука, который во всю мочь закричал: - Э-гэ-гэй!!!Просветлело, успокоилось море, и все вокруг озарилось солнечными лучами. Так Баргузин и Култук забыли ссору, а волшебная бочка снова при деле осталась.Стародумов В.П. Омулевая бочка. - Улан-Удэ, Бурят. кн. изд-во, 1970Четыре цвета одного рассвета. Чёрный. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Фиолет. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Синий. Обзорка МонаховоЧетыре цвета одного рассвета. Бирюза. Обзорка МонаховоПост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Есть на Байкале места чудной красоты и не всегда сама природа туда пускает. А пустит и так тебе тут понравится , что выходить нет ни желания ни сил. Прочитали публикации по рассказу Овдина старшего про Лёху? Живёт ведь до сих пор в устье большой реки, в тихом заливе, в месте очень красивом и труднодоступном.Конечно сейчас в 21 веке понятие труднодоступности чуть изменилось, технической возможности стало куда больше, моторы мощнее, скорости выше, но человек пока ещё не в полной мере хозяин природы и часто сама природа указывает нам место.Это была вторая попытка попасть в Устье Большого Чивыркуя, в предыдущую попали в шторм в добавок что-то случилось с двигателем и чуть не дойдя до устья мы залегли на часок в дрейф. Всё тогда обернулось в итоге хорошо, затёкшие и замёрзшие, но мы прибыли обратно на базу в Монахово.Сегодня же, взяв судно побольше и помощней отойдя от кордона Монахово упёрлись в стену тумана. Снимать в самом тумане особого смысла не было, шли по приборам, ни волны не видно, ни берегов тем более, снял сам момент входа. Плюс пошла встречная крутая волна и лодку нашу со страшным звуком жёстко так било дном о воду.Ну думаю дойдём и как ёжики в тумане будем по заливу бегать, а природа вознаградила нас за упорство, перед самым берегом туман закончился.Показалась чивыркуйская золотая осень и маленький домик Леонида Степановича Курбатова, Курбатика или как его ещё называют Бати.Тут он и живёт три десятка, а может и больше лет, на крутом берегу Большого Чивыркуя, в самом сердце Чивыркуйского залива.В прошлых публикациях уже показал жизнь-быт байкальского отшельника, можете посмотреть, в этом посте покой Лёхин фотокарточками тревожить не будем.А просто пройдем по бухте, выйдем на том берегу.Вот как от такого вида уехать? Просыпается Лёха и такие виды из окна! Воздух пить можно.Большой Чивыркуй одна из самых рыбных рек залива. Здесь во множестве обитает ленок и хариус. В эту реку идет на икрометание наиболее крупный омуль из Байкала. Заходят сюда на икрометание ленок, черный хариус и другие рыбы.На правом берегу реки видны старые постройки, когда то тут был рыбзавод и рабочий посёлок Чивыркуй. После его закрытия жители уехали в Усть-Баргузин и другие места, остались единицы, такие как Курбатик да Васька, как кончил Василий я вам рассказывал, а Курбатик до сих пор живёт тут, последний остался.На косе на левом берегу реки кордон Забайкальского Национального Парка. Здесь в 2016 моя старшая дочь с другом несли волонтёрскую вахту, не пускали браконьеров в реку, две недели как маленькие дикари Эрнеста Сент-Томпсона. Я завидовал им, а многие ругали, мол, как ты мог послать детей одних!На левом берегу мы и остановимся, подождем закат до которого осталось совсем недолго.Что раньше придёт, закат или туман. Закат в тумане ещё не снимал, так что без разницы. Всё что не делается всё к лучшему, природа пусть сама решит.Нет, ну правда, зачем спорить и загадывать, мало ли чего хочет человек.Туман стал наступать, низкое облако накрыло бухту, снимай - не хочу.Но не забываем такую вот наработанную годами примету: если все фотографы сосредоточено снимают в одну сторону, развернись на 180 градусов и сними хоть кадр в другую. Там может быть даже интереснее.А потом поворачивайся обратно и продолжай. Ну ничего же не упустил)Нет, сегодня закат нас радовать не хотел, выплеснулся во всей силе вчера, во время клюквенного рейда, показался во всей красе, запомнился на всю жизнь, а сегодня он отдыхает.Спокойно укатывается Солнце за вершины Святого Носа завершая недолгий день бабьего лета. Свет в избушке Курбатика погас, может телевизор смотрит, а скорее всего уже спит.Угас и сегодняшний бедный закат чуть слабо вспыхнув оранжевым и жёлтым, тихо затих. Хватит вам друзья фотографы снимать, пора и честь знать, не место вам тут ночью гости.Поэтому домой, по спокойной бухте и почти успокоившемуся заливу на кордон Монахово.Продолжение следует:Две копёшки. Как сено на Байкале добываютУтренний пятничный ДзенКлюквенный рейдДвое в одной лодке. Часть IДвое в одной лодке. Часть IIДвое в одной лодке. Часть IIIВ устье Большого ЧивыркуяПост подготовлен при поддержке: телекомпания АТВ Байкал, ФГБУ "Заповедное Подлеморье", проект "Сто уникальных сёл Бурятии" Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Ведерникову А.М. и Урбазаеву В.И.Добра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

@serhio55 трудно уже стало, накладно, надо работу менять на какую нибудь профильную

@serhio55 ну не фоторепортажи. Это же свои поездки, почти всегда за свой счёт, это не основная работа. с основной работой не всё гладко, скоро трудно будет на выходных ездить

@serhio55 с утками классно. Я не профи же)) Я фотограф любитель)

Нерпы на Байкале много, нужно просто научится её замечать, ведь обычно смотришь на линию берега, на закаты-рассветы, на облака, а нужно фокусироваться на участках воды. Поздней осенью, когда в заливе начинает замерзать лёд и открытых участков воды остаётся всё меньше, нерпу увидеть проще.Мы же были в последние дни перед замерзанием. Да и честно сказать даже не рассчитывали увидеть байкальского тюленя, задача у нас была другая, но капитан повёл нас к острову.Бакланий. Несмотря на название бакланов там нет, они гнездятся недалеко на другом острове.За остров мы зашли для того чтоб на спокойной воде, закрывшись от ветра и волн спокойно поснимать закат.Шевелёнка нам не страшна, на три человека четыре камеры Olympus с очень даже отличной стабилизацией, но за островом всё же теплее.Осталось только ждать.И тут пришли они...С любопытством с глубин поднимались чёрные в закате гладкие головы с усами.Реликты третичной фауны окружали наш бот со всех сторон. Близко правда не подплывали, но и далеко не уходили.На небе включили фотошоп, а у меня 70-300 на камере, переставлять некогда, да и что я не видел закатов?Закаты встретить проще чем байкальского тюленя.ТТХ этой торпеды интересны?Так вот, живёт нерпа в среднем 55 лет, как и у людей самки живут дольше самцов. Вес доходит до 135 килограмм и рост 165 сантиметров, получается даже не торпеда а бомба Толстяк.Крейсерская скорость субмарины "Тюлень" 7-8 км/ч, но в случае опасности может рвануть быстрее.Корпус Нерпы выдерживает давление 21 атмосферу, погружается на глубину 200 метров, время автономного погружения до 70 минут!До сих пор ведутся споры, как сюда нерпа попала, но склоняются к версии что пришла она с Ледовитого океана, через Енисей-Ангару.Интересно, но 200 лет назад нерпа встречалась в северных Баунтовских озёрах. Вопрос попала ли она туда из Байкала или по Лене с ледовитого?А питаются они всё же не омулем и сигами, нерпы едят бычков да голомянок, как бы не хотелось браконьерам заявить об обратном.Пост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Въ 1740 году въ Маѣ изъ Селенгинскаго Троицкаго монастыря изчезъ іеродіаконъ Іаковъ ПогадаевЪ. Побудительного причиною было желаніе уединенія и безмятежнаго житія. Сперва поселился онъ при рѣчкѣ Снѣжной въ двухъ стахъ верстахъ отъ означеннаго монастыря, и жилі тутъ года три.Потомъ переселился на устье р. Баргузина, на мѣсто называемое святой носъ, гдѣ устроилъ себѣ келью.Питался въ лѣтнее время рыбою и ягодами, и на зиму запасалъ также рыбу, которую ловилъ въ морѣ и въ рѣчкахъ.Намѣреніе его было жить такъ уединенно до конца своей жизни.Во все это время онъ не исповѣдывался и не пріобщался св. Таинъ но той причинѣ, что не хотѣлъ выказаться, а расчитывалъ, когда придетъ въ старость, исповѣдаться и пріобщиться св. Таинъ у священника, гдѣ прилучится.Между тѣмъ объ утечкѣ его іеродіакона изъ монастыря была сдѣлана явка и шли розыски.И въ Мартѣ 1747 года убѣжище отшельника было открыто.Владыка приказалъ при собраніи иркутскаго Вознесенскаго, монастыря іеромонаховъ и монаховъ учинить ему жестокое плетьми наказаніе, и за тѣмъ приведя на вѣрность службы к присяге Имиератрицѣ Елисаветѣ и Насдѣднику Петру Ѳедоровичу (каковыхъ присягъ Погадаевъ за нахожденіемъ въ лѣсахъ не принималъ въ свое время), обязать его подпискою впредь подобной утечки не чинить, и потомъ опредѣлить на служеніе по усмотрѣнію Консисторіи.Консисторія причислила его къ Вознесенскому монастырю.ПОСЛЕДНЯЯ ДЪЯТЕЛЬНОСТЬ ЕПІСКОПА ИННОКЕНТИЯ НЕРУНОВИЧА. // Приложения к Иркутским епархиальным ведомостям. № 34, августа 1870 года. стр.431-431UPD 1: Пост написан по комментарию к записи про Копёшку. Все совпадения случайны UPD 2: Случайности не случайны. Мастер Угвэй. Кунг-фу Панда.Пост подготовлен при поддержке ФГБУ "Заповедное Подлеморье"Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Фёдорову Павлу и Тарасенко Сергею. Olympus Photo TripДобра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

За кладбищем начинался подъем в гору. Согнувшиеся под тяжестью свежевыпавшего снега ветки и деревья от малейшего сотрясения осыпали его комьями кухты. Ходьба по глубокому снегу – пухляку – удовольствие не из приятных. Это сохатому с его полутораметровыми ногами такой снег не помеха. Идет – поваливает, не задевая копытами ни валежин, ни снежной поверхности. Лехе каждый шаг доставался ценой неимоверных усилий. Проталкивая ноги сквозь снежную толщу, пробивает снежный тоннель, мнет сугробы, где переползает, где подныривает под валежник. Наибольшие неприятности приносили заросли стланикового кедра, непроходимыми куртинами, попадающими на его пути. Снег сыплется за ворот, залепляет лицо. Ветки цепляются за одежду, норовят выколоть глаза. Крутые подъемы сменяются спусками. Замерзшие суконные штаны сковывают движение и мешают ходьбе. Резиновые сапоги сорок последнего размера, сохранившие на море его ноги в тепле и сухости, теперь висели пудовыми гирями. Больше всего доставалась рукам. Спасительные носки, подсохшие у костра, снова отсырели и замерзли, руки потеряли чувствительность, и никакие попытки по их реанимации успеха не приносили. -Стоять, Леха! Между тем, стемнело. Безжизненный свет луны параллельными рядами отбрасывал мертвые тени деревьев на отсвечивающий синевой снег. Местами таежная чаща смыкала над головой свои лохматые кроны и тогда темнота сгущалась, сужая видимое пространство. Звенящая тишина ночи нарушалась лишь резкими звуками лопающихся на морозе деревьев да хрустом сучков под ногами. Вначале Леха шел пока были силы, затем стал отдыхать через сто шагов, через пятьдесят шагов… Время остановилось и потеряло свою сущность. Вскоре луна – помощница укатилась за крутую горку, уступив место звездоокой темной ноченьке - разбойнице. Спустившись в углу губы на знакомый берег, Алексей облегченно вздохнул и направился к зимовью. Двери по таежному сибирскому обычаю подперты колом, окна целы. Изнутри пахнуло сыростью. Леха зажег спичку, огляделся. Стены были покрыты толстым слоем инея, в углу железная печка с трубой, стол, двое нар, столик, пара полок с каким-то барахлом, керосиновая лампа без стекла. Классический таежно - зимовейный интерьер. Дров ни полена. Охряди туристы, которые лазают где ни попадя, все сожгли, не удосужившись позаботиться о запоздалых путниках. Им таежные законы до лампочки - после нас хоть трава не расти. Леха с трудом опустился на колени, скрипя сердцем, зажег еще одну спичку и заглянул под нары. Там лежал тупой топор с треснутым обушком, длинная двуручная пила и бутылка солярки для лампы. Леха зажег лампу, и зимовье озарилось тусклым, колеблющимся светом. Отсыревший фитиль потрескивал, черный шлейф копоти тонкой струйкой поднимался к потолку. Искрящийся на стенах иней, придавал заброшенному жилью фантастический вид. Несмотря на усталость, рубить нары на дрова рука не поднималась. Прихватив пилу и топор, он поплелся в лес. Подходящую сушину нашел метрах в пятидесяти от зимовья и тупым топором, как сорока мерзлую бычью тушу, долго, вкруговую, тюкал ее. Топор выскальзывал из так и не отогревшихся рук. Раскряжевав сваленную деревину на три части и стаскав их к зимовью, Леха пристроившись на колени, с трудом распилил их на чурки. Сухие дрова под умелыми руками вспыхнули мгновенно. Пламя загудело, заплясало в проржавевшей печке, наполняя зимовье живительным теплом. Леха отогревал отмороженные руки до тех, пока они не отозвались на тепло дикой болью. Со стен и потолка, словно слезы, потекли и закапали струйки воды, наполняя зимовье влагой и паром. Набив снегом закопченный чайник, Леха вскипятил воды и заварил в миске пару пачек брошенного туристами «Ролтона». Насытившись, подбросил в печку дров, наколол лучин на растопку, развесил на просушку одежку и, откинувшись на мокрые нары, провалился в сон, как в пропасть. Проснулся от холода. Приплясывая голыми ногами по мокрому земляному полу Леха развеселил огонь в печи, и поджав под себя ноги, стал дожидаться тепла. Теперь страдания приносила боль в руках. Обмороженные пальцы покраснели, распухли, горели адским пламенем. Поначалу Леха терпел, пытаясь не обращать на нее внимания. Когда терпеть стало невыносимо, открыл дверь и, не выходя из зимовья, через порог сунул руки в снег. На некоторое время это принесло ему облегчение, однако вскоре все повторилось снова. Ощущение было, как будто их только что вытащили из кипятка. О том, что бы лечь спать не было речи. Как маленького ребенка баюкая свои бедные рученьки он сидя на нарах коротал ночь, изредка открывая дверь и окуная руки в снег, хлебая кипяток, подбрасывая в печурку дровишки. Иногда проваливался в тяжелое забытье, путая явь и сон. Его то качало на мертвой зыби, то падал с крутой волны, так что захватывало дух, то брел по глубокому снегу – пухляку … Очнувшись, с облегчением видел черные стены зимовья, освещенные тусклым огоньком лампы и осознание того, что весь этот кошмар остался позади делало его почти счастливым. Так прошла ночь. Рассвет серой мышкой заглянул в грязное малюсенькое окошко, тусклым своим светом приглушая огонек лампы. Весело потрескивали в песке дрова, стены просохли, зимовье стало почти таким же близким, как и родная халупка на берегу Чивыркуя. Думать о предстоящем пути до жилухи не хотелось. Хотелось снова идти на мороз, окунаться в снег, хотелось сидеть в теплом зимовье, ничего не делать, забыть о боли в руках, усталом теле, усталых ногах. Но нужно идти, Леха, никто тебя здесь не найдет не поможет не спасет. Стоять, Леха! Без аппетита пожевав сваренной в миске постной каши, из взятых с собою круп, Леха положил в мешок на дорогу последний кусок хлеба, банку для кипятка, оделся в просушенную на ночь одежду, вышел из зимовья. Прикрыв палкой дверь, и поблагодарив «хозяина» за приют, взял в руки ангур и подался на берег губы. За ночь лед окреп и покрылся узорчатой изморозью. Утренние лучи солнца упали на мысы, окрашивая тайгу нежным розовым светом. Воздух чист и прозрачен и только вдали, сизыми клубами то взлетая, то падая, то стелясь над водой парил залив. После снегопада тайга выглядела нарядной и примолодившейся. Иней горностаевой шубкой искрился и переливался на тонких ветвях ольшаника. Шапки снега ватными елочными украшениями лежали на ветках и кронах деревьев. Лешка через зубы втянул в себя воздух – так он измерял температуру воздуха, и прикинул, градусов тридцать будет верняком. Зубы от холодного воздуха заныли, язык онемел. По гололядке шагалось легко и даже весело, но Леха не обольщался. По льду можно перейти только на другой берег бухты, а там предстояло перевалить через Змеевый мыс, чтобы войти на туристическую тропу, проложенную до Монахово. Только этой тропой можно добраться до Курбулика – ближайшего населенного пункта. Пройдя мимо острова Елена, он направился на противоположный берег, наметив для перевала наиболее удобную седловину. Солнце своими лучами, как софитами, сквозь чистый лед освещало театральные декорации подводного мира. Как в аквариуме просматривались заросли водорослей, зелеными змейками тянущихся к поверхности. Стайки окуней и другой рыбной мелочи серебристыми стрелками разлетались по сторонам при его приближении. То здесь, то там толстые поленья щук, взметая облако мути, срывались с места и исчезали в гуще водной растительности. На берегу, отряхнув с колоды снег, Леха присел передохнуть, с тоской глядя на девственную снежную целину, которую ему предстояло перепахать своими бедными ноженьками, обутыми в безразмерные рыбацкие сапоги. Перевязав голенища сапог кончиками веревки от сетей, Леха поднялся и медленно тронулся в гору. Сразу с берега начинались кедрачи с так надоевшими за вчерашнюю ночь густыми зарослями стланика кедра. После ненастья жизнь в тайге кипела с удвоенной силой. С веселым пересвистом порхали с дерева на дерево синицы. Цепляясь своими острыми коготками за кору стволов, проделывали акробатические номера шустрые поползни. Лихо отстукивали бесконечную морзянку дятлы. В поисках добычи, неутомимые соболишки, беспорядочной паутиной следов опутали лесные чащи. Перебегая от дерева к дереву, оставила иероглифы белка. Тайга бурлила своей почти невидимой глазу жизнью. А Леха все брел, и брел, сбивая с веток кухту, обходя завалы и непролазную стену стланика, оставляя позади себя снежную траншею, часто останавливаясь и отдыхая. Суконные верхонки и носки на руках от снега вновь отсырели, но боль в руках притупилась и Леха не обращал на нее внимания. На перевале внимательно огляделся. Лед стоял только в самом углу Змеевой бухты. У Крестового пляжа его выломало и отливом вынесло в залив, поэтому до перевальной тропы в Окуневую губу можно было дойти приплеском, на некоторое время избавившись от надоевшего снега. Южная сторона склона была покрыта редким сосняком и где на заду, где на ногах, как на лыжах Леха непривычно быстро скатился вниз. По льду перешел на Кресты и приплеском направился к перевалу. Было необычно тихо. Мелкая волна с тихим шелестом накатывалась на берег. Укутанная штормом песчаная коса показалась Лехе плотной, как асфальт, и после заснеженной тайги, он махнул это расстояние, как по лугу босиком. Некрутой подъем по тропе перевального перешейка тоже преодолел, играючи. Внизу, под снегом, ногами прощупывалась твердая, хорошо утоптанная земля, валежник, отнимавший столько сил, был пропилен, боковые ветки прорублены. Спустившись в Окуневую губу, Леха решил сварить чай, чтобы хорошо отдохнуть и сберечь силы. Пройдено только половина пути. Осеннее солнце уже перевалило за полдень. Наскоро соорудив костерок, в банке сварил чай с брусничным листом и смородинными веточками, доел остатки согретого на рожне хлеба, и, не теряя времени продолжил свой путь. Теперь тропа шла по крутому обрывистому берегу Чивыркуйского залива. Карабкаясь по скалам, узкой змейкою извиваясь в густых сосновых молодняках, она выделывала причудливые петли, местами резко спускаясь до воды и так же внезапно поднимаясь в верх. Идти стало не только трудно, но и опасно. Несмотря на глубокий снег, ноги то и дело срывались с узкой тропы каждый шаг приходилось рассчитывать и делать с крайней осторожностью. Неприятности могли принести маленький камушек, попавший под ноги, сучок или корень дерева. Там внизу под скалами чернела вода, и скалили клыкастые зубы острые камни. Глубину обрыва Леха чувствовал всеми клетками своего тела. Падение означало одно – смерть. Ангуром прощупывая тропу, метр за метром терпеливо, экономя оставшиеся силы, Леха двигался к поселку. День заканчивался. С высоких мысов открывалась чудесная панорама Чивыркуйского залива. Сиреневый цвет заката медленно сменялся сумеречной синевой. Еще недавно залитые солнцем конусы Баргузинского хребта покрылись изломанными щербинками теней. Мягкие вечерние сумерки сменялись чернотой ночи, смягченной голубоватым цветом луны. В бездонной глубине неба блеклыми светляками загорелись звезды. Уснула тайга, уснули горы, не слышно птичьих голосов. Даже море, казалось, заснуло в этом царстве снега и холода. Ни плеск прибоя, ни шуршанье льда не нарушает тиши ночи. Давит сон и Леху. Хочется привалиться к дереву и заснуть, забыть про усталость, про боль в обмороженных руках и ногах. Но как это бывает у сильных духом людей, отчаяние и безвыходность придают силу и надежду – силу бороться, надежду выжить. Леха шел. Проваливался в скрытые под снегом ямы, переползал через колоды, падал, поднимался, полз на четвереньках. Сам себе удивлялся, откуда силы берутся. Вот и последний пригорок перед поселком. Боже милостивый и все Великие духи таежные, дайте силы дойти и не упасть. Он дошел. Курбулик встретил Леху редким лаем собак, спрятавшийся от лютого холода по своим конурам, да одинокими огоньками в окнах. Без стука ввалившись в крайний дом, на глазах изумленных хозяев он медленно сполз по стенке на пол и заплакал. Плакал молча, не скрывая слез. Это был не слабость, это было проявление простых человеческих чувств. Это были слезы человека перенесшие чудовищные испытания, слезы сильного сибирского мужика. Слезы текли по грязному, заросшему рыжей с сединой щетиной лицу, оставляя белые полосы. Вокруг, как в немом кино суетились люди, снимая с него одежду, отдирая с рук и ног примерзшие рукавички, носки и сапоги. Он не различал их лиц, не слышал, о чем они говорят. Боли не было. Она пришла позднее, когда спиртом начали оттирать обмороженные руки, ноги, лицо, натирать тело целебным нерпичьим жиром. Ночь прошла в полуобморочном состоянии. Кожа на руках и ногах слазила лоскутами, пальцы почернели, потеряли чувствительность. Обмороженное лицо покрылось пятнами, обветренные губы превратились в сплошную коросту. Наутро, на попутной машине его отправили в районную больницу, где он провалялся три недели. Из-за начавшейся гангрены, ему хотели отрезать пальцы на руках – не дал: «А чем я девочек-то буду гладить?» пальцы ему сохранили, и впоследствии, Леха не единожды удивлял больничных медсестер нежными, как у ребенка, шаловливыми ручками. Васю Моргунова ледяной колодой вмерзшего в лодку, катером вывезли местные рыбоохранники. А Леха и поныне поживает в родном Чивыркуе, со своими собаками и кошаками. Овдин Е.Д. «Двое в одной лодке» Двое в одной лодке. Часть I Двое в одной лодке. Часть II Двое в одной лодке. Часть III Добра тебе, читатель. Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию! Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal] Вопросы и предложения: [email protected] При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Страх и паника по сути своей разные вещи. Чувство страха присуще всем нормальным людям. Леха тоже боялся. Боялся замерзнуть, утонуть. Боялся смерти, боли, мучений. Боялся за чужую жизнь, за другого человека. Боялся, но не паниковал. Его действия были осознанными и расчетливыми. Он боролся не только за свою, но и Васькину жизнь. В повседневности, Леха, как всякий нормальный сибирский мужик, своей жизнью не особенно дорожил. Постоянно и порой бессмысленно рисковал, что поневоле приучило его искать выход в любой ситуации, приучило терпеливо переносить трудности и невзгоды, жару и холод. Это было частью его жизни, его привычкой и натурой. Он не паниковал. Паника чаще всего происходит от неустойчивости психики, слабости характера и неумения правильно действовать в критических ситуациях. Более сильный физически, чем Леха, Васька сломался, как тростинка под первым шквалом ветра. Лешка гнулся, но не сдавался. Не в его это было характере. Между тем, совсем рассвело. Крутая волна ночного шторма превратилась в пологую зыбь. Исчезли беляки, почти перестали лететь брызги воды из - под лодки. Было тихо. Снег ледяным тополиным пухом бесшумно падал на воду, растворяясь в ее необъятной черноте, заячьей шкурой укрывал лодку. Видимость в несколько десятков метров не позволяла Лехе определиться с местонахождением. Оставалось томительное ожидание неизвестности. Достал на его счастье не выброшенный Васюхой мешок с продуктами и провел ревизию. Там оказалось несколько буханок раскисшего хлеба, крупы и макароны и три банки яблочного повидла. На оставшуюся в коробке водку Леха не смотрел. Неполная пачка сигарет и коробок спичек в непромокаемом кармане, почти полная канистра бензина дополняли его счастье. Отрезал кусок мокрого, уже подмерзшнго хлеба, намазал повидлом и стал жевать, с тоской вспоминая свой, сдуру выброшенный напарником рюкзак. Однако голод постепенно отступил. Заметно потеплело. Лодка железной уткой качалась на волнах, не требуя управления. Покурив, Леха сложил продукты в бардачок, убрал накопившийся снег, обломком весла обколотил лед. Затем, вывернув капюшоном освободившийся мешок, (вытаскивать из под Васи брезент не хотелось) накинул его на голову и, сидя на скамейке провалился в сон. С точки зрения нормального человека назвать это состояние сном было бы неверным. Это было забытье, прерываемое непрерывными попытками согреться движением, уборкой снега, скалыванием льда. Все это Леха проделывал механически с выключенным сознанием, и, казалось, тело действует независимо от разума. Его мозг, после пережитых ночных испытаний находился в состоянии покоя, как бы защищая организм от перенесенной физической нагрузки и стресса. Мысли были туманными и расплывчатыми. Сколько прошло времени такого бдения Леха не знал, наверное, несколько часов. Снег сыпал уже не хлопьями, а мелкой порошей. Облака приподнялись, временами сквозь них просматривалось солнце, хотя берегов еще не было видно. Пологая мертвая зыбь детскими качелями то приподнимала лодку, то опускала ее в ложбинки между волнами. Лед уже не намерзал на нее. Заметно потеплело. Леха снова почувствовал голод. Пожевал мокрого хлеба все с тем же повидлом и, запив водой из Байкала, почувствовал себя отдохнувшим. Главное, что занимало его мысли, определиться с местонахождением. Тщетно всматривался он в пелену снега, пытаясь увидеть берег или знакомые очертания гор. И хотя Леха смирился с положением, бездействие и бесконечное ожидание угнетало и томило его. Если бы знать, куда грести он гребся бы туда одним веслом, только бы не сидеть без дела. На Ваську смотреть он избегал. Сметая с лодки снег или скалывая лед, он аккуратно обходил его, стараясь не задеть или не наступить на его тело, скрюченным укором лежащее под замерзшим и присыпанным снегом брезентом. На душе остался горький осадок от произошедшей трагедии, от невозможности повернуть время вспять, бессилия изменить что-либо. Уже сутки они (Леха все еще думал о Ваське, как о живом) болтались в море. О еще одной предстоящий ночевке в лодке думать не хотелось, однако ситуация принуждала готовиться к ней. К тому же безделье становилось невыносимым. Приняв решение, он острым охотничьим ножом настрогал из подтоварных досок стружек на растопку и щепок для огня. Стараясь не задевать Ваську, отрезал лоскут брезента и еще раз потряс канистру с бензином, оценивая ее запасы. Использовать огонь для обогрева он решил только в случае крайней необходимости. Время текло ленивым ручейком. Вечерело. Снег не прекращался, однако в атмосфере снова почувствовались пока еще не видимые глазу изменения. Однажды он заметил пролетающую, запоздавшую с отлетом в теплые края, чайку. Опять стало примораживать и Лехе приходилось время от времени энергично хлопать руками подмышками, стучать ногами и даже делать приседания, разминая затекшие ноги. Попытался заснуть, чтобы набраться на предстоящую ночь сил – не получалось. Уже в сумерках снег прекратился и в просвете облаков обрадованный Леха увидел одетые снегом обрывистые берега и склоны Святого Носа. Вершины его все еще были покрыты рваными клочьями тумана. Свинцовой картечиной сквозь облака просматривалась луна. На его счастье ветер и течение принесли лодку в залив, а не в открытое море, где его ждала неминуемая смерть. Хотя до берега было еще далеко - кончился период неизвестности и бесконечного ожидания. Появилась надежда и цель. Появилась надежда выжить в этом аду из холода и влаги. Появилась цель добраться до спасительного берега, где нет этой бесконечной качки, ощутить под ногами твердь земли, отогреться у спасительного огня костра. С энтузиазмом Леха схватил весло и когда стоя, когда сидя на носу лодки, развернул ее носом по направлению к берегу. Ориентиром ему служил бледный пятак луны, который он боковым зрением старался держать в углу левого глаза. Лодка медленно пошла к берегу. О скорости движения Леха судил по брошенной на воду щепке. Дюралевое корыто да еще с одним веслом плохо поддавалось управлению. Видимо, где-то к полуночи небо очистилось от облаков. Картечина луны провалилась между зазубринами хребта Святого Носа, в черном небе высыпали яркие звезды. Леха нашел созвездие Большой Медведицы и Полярную звезду, которые стали для него и компасом и часами. И как следовало ожидать, после ненастья навалился жуткий мороз. Лед сосульками намерзал на весле, ледяной броней покрывал бока лодки, проникая в каждую клетку Лехиного тщедушного тела, сковывая движение. Холод был чудовищный. Настоящий январский, сибирский, космический, промораживающий каждый нерв, проникающий в сердце и мозг, замораживающий даже мысли, холод. Автоматически, как робот, работая веслом, Леха думал об угрозе пресловутого потепления, о котором так часто трещат по радио маститые ученые и которого так хочется сибирякам. Ох, как хочется согреться, хочется хотя бы чуточку этого тепла. Леха замерзал…. В какой-то момент он почувствовал, что видит себя со стороны. Видел себя сверху этого бездонного черного неба, как на черно-белой фотографии. Казалось, душа его отлетела и с любопытством рассматривает его страдающее бренное тело. Он видел себя песчинкой в водной пустыне. Он видел себя в столбе света, исходящего сверху из другого мира, другой жизни. Он был, как в луче прожектора, который указывает ему дорогу к теплу и свету, к чему - то новому, в новый мир, новую жизнь, которую каждый по-своему пытается понять и постигнуть. Понять недоступное и непостигаемое. С изумлением и почти счастьем он почувствовал, что ему стало тепло и уютно, что закончились его страдания и мучения, внизу остались холод, вода и лед, а в вверху тепло, уют и покой. В какой-то момент Леха вспомнил о Боге, хотя в жизни он не то чтобы не верил в его существование, а скорее особо глубоко не задумывался на эту тему. Сейчас ему даже казалось, что невидимые глаза разглядывают его, как через лупу, просвечивают насквозь невидимым рентгеном. Леха даже начал чувствовать перед Ним вину за прожитую таким образом жизнь. Но идущее Оттуда тепло давало надежду и обещало спасение. Он поныл, что умирает, что видит свою Смерть, свой конец, свое избавление от мучений. Он увидел себя в ледяном гробу на двоих. Представил, как безжалостное море поглотит и унесет их с Васькой замерзшие тела в свою бездну. Представил, как мириады глубоководных рачков – бормашей за несколько дней проникнут через зад, рот, глаза и уши во внутренности, обчистят их до розовых косточек. Ставя сети на глуби, Леха видел, как эти байкальские чистильщики, внедряясь во все дыры, поедали еще трепещущую рыбу и в течение суток превращали ее в шевелящийся фаршированный ужас. От этого кошмарного видения он внезапно, как из волшебного сна вернулся в мир реальности. Вокруг была та же черная вода, шелест волн и шуршанье льда, мерцанье звезд. -Стоять, Леха, стоять!- усилием воли скомандовал он себе. Леха верил, что мир разумен и справедлив, а судьба благосклонна к сильным духом. -Стоять, Леха, стоять! - вновь и вновь повторял он свою любимую поговорку. Он с трудом добрался до спасительного ведра и бака с бензином и снова огонь, отбрасывая темноту ночи, вернул его к жизни. Леха отогрел окоченевшие руки, почерпнул в банку из под тушенки воду и стал греть ее, время от времени подбрасывая в ведро щепки и куски брезента и плеская туда бензин. Он жадно выпил горячую воду и почувствовал, что снова возвращается в этот жестокий мир со всеми его прелестями и невзгодами, возвращается к тому, что называется Жизнь – его особая жизнь, жизнь Алексея Курбатова. Другая жизнь ему была не нужна. Изредка вырываясь в жилуху, он быстро уставал от людей, беготни и сутолоки, непременной водяры и через два-три дня опять убегал в свою халупу к своим собакам и кошакам. Только здесь была его настоящая, реальная жизнь. Театры, стадионы, политика все это было для него в другом измерении, отголоски которого он видел на экране ящика телевизора. Красивые женщины, будущее, деньги его не волновали. Он жил одним днем и слова из популярной песни «…есть только миг - за него и держись» составляли основу его житейской философии и смысла жизни. Он жил в мире тайги, моря, солнца и света, того, что называется Природой. Он жил в стране, где жизнь остановила свое течение. Время от времени у Лехи появлялись и жили какие-то женщины, которых спустя некоторый срок выгонял за ненадобностью. Ни горести, ни радости от таких встреч – разлук он не испытывал. Это – как горькая ягода, попробовал на зубок, не понравилась, выплюнул и забыл. Связывать себя какими - то обязательствами, а тем более, семейными узами, не собирался. Это означало для него потерю его своеобразной свободы – свободы жить, как хочу и где хочу, свободе жить и общаться с кем хочу и когда хочу, свободу делать, что хочу и не делать чего не хочу. Потребности его ограничивались минимумом продуктишек и табачка, бензином на лодочный мотор и старенький мотоцикл, да дровишек на зиму. Правда в последнее время он приобрел дешевенькую китайскую электростанцию и спутниковую телевизионную антенну и долгими зимними вечерами виртуально приобщался к цивилизации. Леха, почувствовав голодную пустоту в желудке, снова нагрел воды (вскипятить ее не хватало ни жара огня, ни терпения), пожевал мерзлого хлеба все с тем же осточертевшим яблочным повидлом и не без юмора вспомнил слова престарелого Генсека Леонида Ильича: «Жить стало лучше, жить стало веселее». -А в жилухе народ, в теплых домах, на белоснежных простынях мучается, бедные. С юмором у Лехи было все в порядке. Опрокинувшийся ковш Большой Медведицы говорил о приближающемся утре, хотя явных признаков рассвета еще не было. Леха снова взялся за весло и начал грестись, хотя и чувствовал полную безнадежность этого дела. Греб изо всех сил, иногда как в забытье, как в полусне, греб, чтобы греться, греб чтобы скоротать время до рассвета, дождаться первых живительных солнечных лучей. К утру мороз еще больше усилился. Пологая зыбь покрывалась шугой. Местами появился более крепкий тарельник – льдины округлой формы с закрученными вверх от постоянного трения друг о друга краями. С бортов лодки постоянно приходилось сколачивать намерзающий лед. Леха экономил горючее, однако вскорости пришла пора сливать последние капли бензина, которые он смесил с Васькиной водкой и поддержал огонь еще некоторое время. Погаснув, он напоминал о себе только бензиновым смрадом сгоревшего брезента. Больше всего Леху донимали мерзнущие руки. Влажные шерстяные носки, снятые с ног, замерзали на руках бесформенным комом, покрывались инеем, примерзали к дюралевому веслу. Временами он переставал чувствовать пальцы и тогда снова и снова начинал хлопать себя руками по плечам и подмышками, стучать ладонями по коленям, пока живительное тепло, приносимое к омертвевшим конечностям токами крови, не заявляло о себе острой режущей болью. Тем временем, потускневшие звезды первыми заявили о приближающемся рассвете. Небо постепенно потеряло свою прежнюю черноту, стали проглядываться заснеженные контуры хребта Святого Носа, как на проявляемой фотобумаге появились знакомые очертания островов. Это были Лохматый и Голый Колтыгей – острова Чивыркуйского залива. Сейчас лодка болталась между Лохматым и Святым Носом, недалеко от бухты Молодость. До берега было еще 2-3 километра. Леха греб изо всех сил. Он знал, что может прилететь «култук» - ветер с юга Байкала и утащить его обратно в море. Шуга уже сплошной коркой покрывала воду, часто встречались ледяные поля, которые приходилось обходить стороной. Предрассветный мороз достиг своей кульминации. Рассвет в это время года наступает быстро и вскоре огненные лучи восходящего солнца вонзились в вершины полуострова, окрасив их в оранжевые тона. Его ломаная краюшка, показавшаяся между зазубрин Баргузинского хребта, была для Лехи источником света и живительного тепла. Нехотя, словно привязанное к крутобоким сопкам невидимой резинкой, отрывалось солнышко от горизонта, принося надежду. - Теперь выдюжим! Леха, стоять! – командовал он себе. Однако, «ворота» в Чивыркуйский залив редко бывают спокойными. Как в динамической трубе здесь постоянно дуют местные ветра, нагоняя крутую волну. Так было и в этот раз. Не успел Леха порадоваться солнышку, как прилетела - загудела родная «ангара», вспучила волнистую гладь моря, ломая неокрепший лед. Но, нет худа без добра. Ветер помогал лодке двигаться в глубь залива и к берегу. Волна была не такая большая, как в море и Леша, чтоб ускорить движение лодки увеличил ее парусность, поставив лодку бортом к ветру. Его несло в сторону Онгоконской губы. Несколько раз он видел на больших льдинах – оплотниках урганы нерпы, которые приподнявшись на передних ластах, удивленно пучили на него свои водянистые глаза и падали в воду, разглядев на обледеневшей лодке человека. Стало немного теплее. Леха с беспокойством следил, как его тащит к скалистым прижимам Онгоконского мыса. Он снова взял в руки надоевшее весло, пытаясь помочь лодке обойти мыс и зайти в тихую бухту. Однако неуклюжее корыто неуклонно прибивало к столь желанному, а теперь еще и смертельно опасному обрывистому берегу. Прошедший шторм украсил скалы и волнобойные гроты гирляндами причудливых ледяных сталактитов, сосульками свисающими до самого приплеска волн. Под лучами солнца они искрились и переливались мириадами искристых звезд, образуя фантастическую картину цветомузыки искр и шума прибоя. С грохотом разбивавшиеся о скалы волны разбрасывали облака водяной пыли, мимолетным северным сиянием, вспыхивающим в воздухе и гаснущем в пенистых водах. Лодку принесло к скалам и никакие Лехины усилия не могли предотвратить этого. Разнобой прибойных волн трепал беспомощную посудину. Водопад брызг обрушился на Леху и укрытого брезентом Ваську, сразу превращаясь в лед. Не допуская столкновения, Леха веслом отталкивался от скал, стараясь направлять лодку к губе. Иногда удавалось продвинуться на несколько метров вперед, но чаще всего ее долбило бортом о камни, заливало водой. Весло скользило по обледеневшим скалам. Выбирая волны поменьше, он отчерпывал из лодки накопившуюся от летящих брызг воду. Физических сил для борьбы с неутомимой природной стихией не оставалось. Казалось, этому не будет конца. Конец прижима, где начиналась галечниковая коса, еще далеко. Бездействие гибельно – лодку разобьет, раздавит льдом, зальет, утопит… Он вспомнил где-то слышанные слова: «Мужик тот, кто идет, сколько сможет, а потом проходит расстояние два раза больше». - Леха, стоять! — Леха был мужиком, Леха стоял. Иногда лодка оказывалась, как в гроте под нависшими сосульками, грозившими как пиками проткнуть бесшабашную Лехину головушку. От ударов о скалы борта лодки деформировались, местами острые подводные камни грозили пробить днище. Отойти от обрыва не было никакой возможности. Не единожды вспомнилось второе сломанное Васькой весло. Ветер прижимал лодку к скалам. Леха и лодка стали как единое целое. Цела лодка - жив Леха, жив Леха – цела лодка. Но всему когда-то приходит конец. Обрыв, резко отступивший от берега, сменился выступающими из воды камнями. Лодка билась о них, весло не доставало дна, скользило по их мокрым окатанным бокам. Галечниковый пляж превратился в снежно - ледяной барьер – сакуи. Костер, отдых, избавление от мук и спасение - совсем рядом – там, в тихой бухте. За скалистым Онгоконским мысом ветер уже не прохватывал и по пологой отзыби лодка медленно двинулась к бухте. Там в безопасном месте Леха намеривался оставить ее вместе с Васькой, не без основания опасаясь разборок и объяснений с компетентными органами. Войдя в губу, он присмотрел торчащий из снега пень, к которому можно было привязать лодку и, как шестом упираясь веслом в дно, подтолкнул лодку в берег. Перешагнув через Ваську, ступил на сушу, привязал конец веревки за пенек и … внезапно от сильного головокружения полетел Леха носом в полуметровый снег. Или вестибулярный аппарат, адаптировавшийся к длительной качке, подвел, или физическое перенапряжение, усталость и стресс сказались, однако легче ему от этих размышлений не стало. С трудом приподнявшись, добрался до ближайшей колоды и некоторое время отсиживался, успокаивая мельтешившие в глазах огоньки и мушки. Сиди, не сиди, но никто и ничем тут тебе не поможет. Первым делом - обогреться. Быстро насобирав из под снега плавника, которого на его счастье здесь хватало, Леха развел «пионерский» костер. Почерпнув во все ту же закопченную консервную банку воды, вскипятил ее, заварил накопанным из под снега брусничным листом и душистыми смородинными веточками. Подставляя жаркому огню спину, бока, лицо и руки, с наслаждением похлебывал горячий таежный напиток, жевал согретый на рожне хлеб, сушил насколько возможно свою одежонку. Леха оттаивал. Выкурил последнюю сигарету. Сытый желудок и тепло разморили его и, прислонившись спиной к обтаявшей от жара костра колоде, заснул. Проснулся от холода. Костер почти погас. Сдвинув в кучу обгоревшие концы расшевелил, развеселил огонь, отогрелся и отряхнул остатки сна, обдумывая предстоящие действия. Ночевать у костра не хотелось, хотя по сравнению с ночлегом в лодке это был рай земной. Идти ему предстояло до бывшего охотничьего зимовья Вани Мелентьевича, расположенного в самом углу губы. Там он рассчитывал найти оставленные по сибирским таежным обычаям какие-нибудь продуктишки, а главное табачок, хотя бы махорку или «бычки». К тому же ночевать в теплом зимовье приятнее, чем у костра и до деревни завтра добираться ближе. Путь предстоял нелегкий. Тропы нет, снег под самую «развилку», скалы и прижимы, крутые горки и буреломы делали это вроде бы небольшое расстояние, которое он на моторе пробегал за десять минут трудным и опасным. Солнце катилось к закату, и Леха понимал, что до темноты до зимовья не добраться. Заблудиться не боялся - опыт не пропьешь. Не единожды, затемнев, приходилось ходить ночами по тайге, добывая очередного соболишку. Леха собрал в мешок остатки хлеба, повидло и какие-то крупы, приладил к нему веревочные лямки, и в последний раз взглянув на Ваську, побрел к зимовью, оставляя за собой на нетронутой целине снега глубокую борозду. Вытащить одному обледенелую лодку было не под силу. И остался Василий полеживать в дюралевом ледяном гробу под мерзлым, засыпанном снегом брезентом. Леха заранее наметил для себя наиболее удобный маршрут, позволяющий обойти самые крутые сопки и прижимы. Первый отрезок пути проходил вдоль берега. Он попробовал спуститься на припой льда, но отказался от этой мысли – лед был слишком тонким, и перспектива искупаться в ледяной воде не слишком вдохновляла нашего героя. Закатное солнце окрасило заснеженную тайгу нежным розовым цветом. Заметно холодало. Мороз пощипывал нос, щеки, уши, подгонял и поторапливал. Пройдя поляну, на которой еще царские и довоенные годы была небольшая - в несколько дворов, рыбацкая деревушка, Алексей углубился в лес. Дальше берегом не пройти – начинались скалистые прижимы. За деревней, как напоминание о бренности нашей сути в этом мире, из снега торчало несколько покосившихся крестов старого кладбища. На одном из них алой каплей крови торчала воткнутая в щель искусственная розочка. - Помнят родные о покойном – с уважением подумал Леха. Овдин Е.Д. «Двое в одной лодке» Продолжение следует... Двое в одной лодке. Часть I Двое в одной лодке. Часть II Двое в одной лодке. Часть III Добра тебе, читатель. Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию! Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal] Вопросы и предложения: [email protected] При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

@NewStar Про Лёху два

Стояла редкая для ноября ясная и тихая погода. Лазурная гладь Байкала искрилась и переливалась под утренними лучами солнца. Чуть слышный шепот прибоя да редкие крики еще не отлетевших в теплые края чаек нарушали безмолвие заброшенного поселка бывшего рыборазводного завода. Собаки, лениво развалившиеся на пожухлой траве, нежились под последними теплыми лучами уходящей осени. Выпавший ранее снег на открытых местах уже растаял и остатки его белыми лоскутами лежали только в тени покосившихся заборов, развалин домов и гуще деревьев. Вершины Святого Носа были надежно укрыты белоснежным одеялом. Утренние заморозки прихватили тихие губки, чир тонкой ледяной пленкой начал покрывать залив, и только в открытом море еще не было ни льдинки. Приближалась долгая байкальская зима и два месяца полной распутицы, без всякой связи с «жилухой». Васька шел по тропинке к Лехе Курбатову, жившему в маленьком домишке на обрывистом берегу реки. Леха, стоя на деревянных мостках, перебирал конец старой рваненькой сетешки, выщелкивая из нее налимов на корм собакам. Они жили здесь бобылями вдвоем, однако, без необходимости друг к другу ходили крайне редко. Зимой бывало не только тропинки, следа между их домами не было. «Какого хрена ему надо?» - беззлобно подумал Леха, видя приближающего соседа. Общаться с Васькой ему не хотелось, за годы совместного одиночества они осточертели друг другу хуже горькой редьки. Леха прожил здесь уже двадцать пять лет. Родом был Тюмени и приехал сюда, когда завод еще строился, да так и прикипел к Байкалу навеки. До долбанных перестроек и развала рыборазводного завода работал здесь же кочегаром, жил в семье брата в двух уровневой квартире со всеми удобствами. «Коммунизма, называется»- не без ностальгии вспоминал он те времена. Отопление и электричество бесплатное, ванная, теплый туалет и все красоты Байкала под боком. Был клуб, магазин, с необходимым набором предметов первой необходимости, даже детский сад радовал поселок веселыми звуками детских голосов. К работе самого завода Леха относился скептически. Для инкубации омулевую икру с осени завозили со всего Байкала и весной малька вываливали в речку, в озеро Арангатуй или прямо в залив. Вот было радости рыбьей братии всех пород, жадно поглощающей беспомощного малька, попавшего прямо с аппаратов в их разинутые пасти. А уж куда они, сиротинушки несчастные, выросши, пойдут нереститься, как найдут ту свою единственную, родную речку, и что будет с этим самым хомингом – чувством дома (этот термин Леха запомнил, общаясь с научниками), один бог знает. Однако, деньги, хоть и невеликие, платили исправно, а об остальном - пусть начальство думает, у них головы большие. С закрытием завода народ разбежался, кто куда может, а Лешка так и остался, переселившись жить в старенький домик недавно умершего такого же пантача - одиночки деда Платона. Работать устроился в, как нельзя кстати созданный, национальный парк - инспектором по охране природы. Летом досматривал за проходящими туристами, лесными пожарами, продавал путевки на любительский лов рыбы. Зимой полеживал на продавленной кровати, в очередной раз, просматривая надоевшие видаки с американскими боевиками, всякими там триллерами и порнушками и перечитывал потрепанные журналы. Главной заботой была заготовка дров, на что шли сгнившие заборы и стайки для скота, да приготовление пищи себе, собакам и нескольким кошакам, так он звал кошек, скрашивающих его одиночество. Росточка Леха был маленького, рыженький, сухощавенький, нрава безобидного. «Легкий, но сильный» - подвыпив, говорил оно себе. Иногда на его лице появлялись синяки, что он с ухмылкой комментировал: «А пускай не лезут». Байкал Леха знал во всех ипостасях, со всеми его причудами и закидонами. Знал, но уважал и не без основания его побаивался, что впрочем, не мешало ему ходить в штормяги на лодках, а зимой на задрипанном «мотоциклишке - козлике»- с одним проводом - к свечке, бегать чуть ли не по всему морю. -Здорово, Леха! - поприветствовал подошедший Васька. - И ты не кашляй – буркнул в ответ Лешка. - День–то какой разыгрался! Давай в Давшу сгоняем, жратвы возьмем. Муки у меня мало, табачка тоже. И водяры прикупим - без предисловий начал Василий. Леха сел на рыбный ящик и закурил. - У меня-то жратва есть, до ледостава хватит. А осенняя погода шесть раз на дню меняется. Смотри на небе «перышки» появились, того и гляди налетит ветрище - произнес он. Весной Леха вскапывал и сажал на своем огороде уголок картохи, несколько грядок редиски-морковки, осенью запасался грибочками, клюковкой и другой ягодкой – морошкой. Васька, охрядь, жил, как пролетарий, питался разными крупами, наподобие вермишели, да ухой по курбуликски – нечищеной рыбой сваренной с лапшой. Вот и сейчас хватился, когда петух в одно место клюнул. Вот водяра… . Это волшебное слово заставило его задуматься. Целый месяц ни в одном глазу и еще два впереди. Да к чаю что-нибудь сладенького не мешает прикупить. - Успеем, далеко – ли тут. До Давшей семьдесят километров, два часа в один конец и там - уговаривал Васька. - Какой быстрый - привычно проворчал Леха. Однако для себя решил, сгоняем, авось пронесет. Давша, центральная усадьба Баргузинского заповедника, в далекие советские времена находилась на привилегированном положении. Снабжаясь по северному завозу, там, в магазине не переводились тушенки-сгущенки, компоты-сухофрукты, сухое молоко, яичный порошок и другие, страшно дефицитные в то время продукты питания. Остатки этой былой роскоши сохранились и теперь, чем пользовались иногда эти прожженные пантачи -одиночки. -Тащи пару канистр бензина, да маслом разведи не забудь. Я готовлю лодку и мотор, и еще одну канистру про запас прихвачу - сказал Леха. Васька обрадовано, без слов побежал собираться. Через двадцать минут, видавший виды Лехин «Вихрь» установленный на старенькую «Обянку», бодро вспарывая стеклянную гладь Байкала, помчался, направляясь на север. Васька, прикорнув на куске брезента пропахшего рыбой, скоро задремал. Когда Леха ходил на лодке один, он любил хоть трезвым, а тем, более пьяненьким, распевать во все горло какую-нибудь песню, подставляя встречному ветру свою вечно распахнутую, тощую грудь, глотая пахнущий водорослями и рыбой морской воздух и как бы сливаясь при этом с окружающей природой. Он запел бы и сейчас, но при Ваське этого делать не хотелось. Леха привычно разглядывал до боли знакомые пейзажи, проплывающие за бортом. Обрывистые скалистые берега сменялись речными долинами с могучими кедровниками, стланиковыми зарослями и старыми гарями. Покрытые лишайниками серые реки курумников – россыпей, каменными потоками сбегали к берегу. Горные ручьи с грохотом прорывались через огромные, уже покрытые льдом валуны, вливая свои кристальные воды в Байкал. Кедровая, Черемшаны, Скалистый, Золотой, Громотуха, Шумилиха, Сосновка… . Названия рек и ручьев говорили сами за себя. «Никакой фантазии у русских поселенцев не было. Как у тунгусов, что вижу, то пою»- мимоходом подумал Леха. Все было, как обычно, ничего не предвещало трагического исхода поездки. После Шумилихи скалы отодвинулись от берегов, уступив место подгорной равнине Сосновской губы. Что бы сократить расстояние и сэкономить время лихой моторист по привычке срезал бухту, морем выйдя на мыс Валукан. Вскоре показалась Давша. Проснувшийся к этому времени Васька, лениво потягиваясь, разминал затекшие члены. Лодка, днищем прошуршав по мелкой гальке, мягко ткнулась носом в песчаный берег. Васька за конец веревки подтянул ее, привязал к валявшемуся на приплеске, небольшому сутунку и побежал разыскивать продавщицу. Лешка вышел из лодки и огляделся. На берегу ни души. -Совсем загибается поселок - подумал Леха. Отдаленность, трудности с доставкой продуктов и горючки, элементарное отсутствие денег на его содержание заставило дирекцию заповедника перенести контору в город Северобайкальск. «В поселке остаются только нищие пенсионеры, отпахавшие здесь всю жизнь и отдавшие последнее здоровьишко заповеднику. Куда им, бедолагам, деваться? Копеек, выделенных родным государством на переселение, хватит в лучшем случае на однокомнатную «хрущебу» с унитазом. Износившимся на охоте собаченкам и то оставляют конуру доживать свой век. Или на худой конец пулю – чтоб не мучились. А тут люди… . . И не выжить им в каменных стенах, задохнутся, пропадут через год другой такой жизни без тайги и моря, без любимой работы. Эх-ма» - эти мысли крутились в рыжей Лехиной башке, искренне сочувствующего научной братии заповедника, а заодно и своей одинокой судьбе. Между тем, погода заметно менялась. Утренние легкие перистые облака превратились в затянувшую небосвод сплошную мутную пленку. Тяжелыми табачными клубами курился туман, уцепившийся за вершины Святого Носа. Рябь, нагоняемая северо-восточным ветром – «ангарой», на глазах превращалась в крутые волны. В море проглядывались, пока еще редкие беляки-барашки, срывающиеся с гребней начавшегося волнения. «Хреново дело, поскорей убираться надо» - озабоченно подумал Леха. Скоро подошел Василий с продавщицей. -Не тяни кота за хвост. Отовариваемся и рвем когти. Уже беляки начинаются - поторопил напарника Леха. В магазине, пока Васька разглядывал незамысловатый ассортимент товаров, Алексей набрал рюкзак продуктишек – пряников-печенья, тушенки–сгущенки, компотов и несколько бутылок водки. Закинув ношу за спину, он направился к лодке, не забыв еще раз поторопить Ваську. Тот появился через полчаса, когда изнывающий от ожиданья Леха уже терял терпенье. Васька, сгорбившись, тащил на спине куль муки. Сбросив его на брезентину на дне лодки, снова побежал к магазину и вскоре показался со вторым мешком. -Собакам на корм мучица второго сорта. – пояснил он. -Много у тебя еще там? -Мешок сахара, мешок продуктов, водяра. Сахара–то куда столько? -А что, пойло поставим (так у них именовалась бражка) – отвечал Василий. Лешка нехотя побрел к магазину помочь перенести закупленный провиант. -Ни хрена себе, загрузили посудину - сокрушался Леха, сталкивая осевшую чуть не до бортов лодку. - Ну не против волны идти. По волне дойдем - успокаивал Васька. Заведя мотор, Леха пристроил на старой телогрейке свой тощий зад и повернул рукоятку румпеля, добавляя газа. «Вихрь» натужно загудел и, выбрасывая из-под винта пузырящую струю воды, с трудом начал выходить на глиссер. В Давшинской бухте было относительно тихо, и довольный от сделанных покупок Васька, стал деловито открывать приятно позвякивающую стеклянным звоном бутылок картонную коробку.. -Не грех побурханить и закусить - сказал он, охотничьим ножом открывая банку тушенки, нарезая толстыми ломтями свежий хлеб с пока еще работающей Давшинской пекарни и наливая в эмалированные кружки водку. -Святое дело. Не только можно, но и нужно. С утра не жравши – охотно согласился Леха, у которого от призывного бульканья и вида тушенки прямо как у собаки Павлова, рефлекторно побежали слюнки, и засосало в желудке. С наслаждением, маленькими глотками выпив холодную, видно с подсобки водку, они стали закусывать, намазывая охотничьими ножами на хлеб толстый слой тушенки и запивая водой из-за борта. От выпитой водки тепло разлилось по телу. -Между первой и второй – промежуток не большой – пробалагурил повеселевший Вася, наливая вторую дозу спиртного. -А то на мысу смотри, какая волна разыгралась. Водяру до рта не донесешь. – хохотнул он. Вася Моргунов тоже не был новичком на Байкале. Прожил здесь семь-восемь лет, какое-то время тоже работал в национальном парке, откуда по причине свойств личностного характера, а именно лености и безалаберности, был благополучно и в добровольно – принудительном порядке изгнан. Пожары тушить, мусор за туристами убирать и благоустройством территории заниматься…. Нет увольте. И зарплата - кот наплакал. Куда-то уезжал, да видно оказался никому не нужен. Прилетел обратно сокол острокрылый. Заселился в комнатушке заброшенной квартиры, отапливаясь железной печкой – буржуйкой. На какие средства он жил даже Леха путем не знал. Видно, где рыбку продаст туристам, где зимой соболишку втихаря задавит, так и сводил концы с концами. Как маргарин – ни вреда, ни пользы, ни флага, ни родины, ни друзей, ни врагов. А ведь за сорок лет уже мужику. О своей прошлой жизни ничего не рассказывал, да и не в здешних обычаях забивать себе голову никому не нужными подробностями чужих биографий. После третьей, усевшись поудобнее, закурили. Давно перевалило за полдень, и короткий осенний день незаметно близился к концу. Ветер крепчал, все круче становилась и волна. На мысу, далеко вдававшемся в море, они уже давно заметили крутые взрывы прибоя, разбивающегося о каменистые берега. Перегруженная лодка теряла ход, с трудом, то взбираясь на убегающую волну, то зарываясь в воду носом, падая с нее. Мотор работал на пределе своих возможностей, и лошадиных сил ему явно не хватало. - Дойдем, – подумал Леха, – не такое бывало. Он снова направил суденышко к Шумилихе, срезая Сосновскую бухту и сокращая расстояние. Неприятности начались, откуда их не ждали. Старенький «Вихрь», до того много лет, исправно служивший хозяину, сдох безо всяких предупреждений. Навалившаяся на корму волна захлестнула без того перегруженную лодку. Спасай, братцы, свои бренные тела и грешные души. -Черпай воду, - крикнул Леха, бросая Ваське старенькое ведерко. Васька, отодвинув лежавшие на дне лодки доски - подтовары начал отчерпывать быстро прибывающую воду. Лешка, приподняв мотор, веслами развернул лодку носом к волне. Стало спокойнее. Снял колпак и, покрутив за маховик, убедился, что заклинило мотор - заклинило намертво. Повлияла ли чрезмерная нагрузка, иль срок у него по причине глубокой древности кончился, только реанимировать его больные потрохи на ходу, да в такую штормягу - нечего было думать. До берега километра три, лодка перегружена, к тому же «ангара» относила ее еще дальше в море. Грести по ветру нельзя – захлестнет корму, придется идти наискося волны почти против ветра. Выбросить продукты за борт? Эти мысли в считанные секунды пронеслись в Лехиной голове. Будем пробовать, а там посмотрим. Он сел за весла, и с трудом развернув неповоротливую посудину, направил ее нос к берегу. Василий, закончив вычерпывать воду, взялся помогать. Утлое суденышко поплавком то проваливалось в ущелье волн так, что исчезали берега и прибрежные сопки, то взлетало на гребень, открывая взору сутолоку беснующихся водяных гор. Байкальская волна особая, нисколько не похожая на морскую или океанскую. Короткая, крутая и жесткая, тяжелая от холодной воды. Ходить в байкальские шторма избегают даже бывалые мариманы - морячки. Порой большие суда с таким ударом падают с гребня в провалы волн, что кажется, днище лопается и шпангоуты гнутся, будто это не толстый металл, а папиросная бумага. И что говорить о дюралевой посудинке без всяких средств спасения. И не спасешься тут. В воде через десять минут превратишься в плавающую льдинку в спасательном жилете. Лучше уж сразу ко дну. Смеркалось. Небо затянули низко летящие взъерошенные ветром облака. От летящих из-под лодки брызг одежда намокла, ледяные струйки скатывались за воротник, стекали по спине, добираясь до трусов. Беспрерывно приходилось отчерпывать воду из лодки. После часа тщетных усилий первым не выдержал и бросил весла Васька. -Бесполезное занятие. Воду в ступе толчем – сказал он. - Надо согреться. И он прямо из горлышка приложился к недопитой бутылке и опорожненную выбросил за борт. - Не до водяры сейчас. Надо выбрасывать лишний груз - Леха первым решился озвучить давно витавшую в головах горемык идею, - может в пустой лодке корму не будет заливать, попробуем идти по ветру. Первыми за борт полетели сахар и мешок муки, приготовленный для собак. Отчерпав вновь накопившуюся воду, начали разворачивать нос лодки по ветру. Большая волна черной сохатиной тушей с белой гривой пены тут же захлестнула низкий, не приспособленный для моря транец, едва ли не до бортов заполнив лодку водой. От полного затопления ее спасали только водонепроницаемый носовой отсек, бортовые були и куски пенопласта, уложенные вдоль бортов. - Выкидывай муку, - приказал Леха, отчаянно работая ведром. Сгоряча за борт полетели не только мешок мукой, но и Лехин рюкзак с продуктами, что было непростительной ошибкой. В лодке осталась Васькина коробка с водярой и мешок с раскисшим хлебом, лапшой, крупами и несколькими банками повидла. - Разворачивай лодку на волну. Василий начал грестись и… от резкого рывка дюралевое заводское весло на месте уключины лопнуло пополам. - Все, «песец» пришел - осипшим или от холода, или от внезапно возникшего осознания критичности положения голосом прохрипел он, - пропали. -Выгребай одним веслом, какого хрена расселся. Да последнее не сломай - не терялся Леха. Мысли и руки его работали на автомате. Он отцепил карабин страхового тросика, отсоединил топливный шланг, ослабил винты крепления мотора и, с трудом удерживая равновесие на бросаемой из стороны в сторону лодке, выбросил его за борт. Ветеран, прошедший огни и воды и медные трубы без всплеска погрузился в пенящиеся воды и ушел на дно. Василий, продолжая грестись, молча наблюдал за его действиями. - Ничего, Васька, живы будем, другой возьмем – деланно бодро сквозь ветер и шум волн прокричал Леха. И подумал про себя: «Если живы будем». Облегченная лодка запрыгала по волнам поддерживаемая одним веслом носом против ветра. Было уже совсем темно. Мокрая одежда, не согревая, липла к телу. Ветер становился все более холодным и пронизывающим, постоянно приходилось отчерпывать воду из лодки. Что бы хоть немного согреться Леха по старому рыбацкому способу обеими руками хлопал себя попеременно подмышками и по плечам. Затем, вытерев мокрые руки об рубашку подмышками, одно из немногих сухих мест на теле, он полез во внутренний, нашитый из болоньи, карман суконной куртки, достал пачку «Примы» и спички, сунул в рот две сигареты и, привычно прикрываясь от ветра, прикурил. В темноте, нащупав Ваську правившего лодкой, сунул примину ему губы. Спички и пачку бережно уложил обратно. Прикрываемые ладонями от брызг огоньки сигарет, ярко вспыхивающие при затяжке, казалось, были единственными светлыми пятнышками во всей Вселенной. В полной темноте болтанка казалась еще сильнее, да и управлять лодкой одним веслом было не так то просто. Покурив, Лешка взял обломок весла и сидя на корме начал помогать подгребаться, стараясь держать нос лодки против ветра. Оба молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Направление ветра не менялось, и Леха интуитивно чувствовал, что несет их в сторону Верхнего Изголовья Святого Носа. -Ладно, если в залив унесет, а если в море - хана. Думать об этом не хотелось. - Во, бля, попали в переплет– вслух произнес он. -Долгой ноченька покажется - ответил Васька. - Надо в ведре огонек соорудить, немножко отогреемся, все же веселее будет. Бензина еще почти полторы канистры есть. Леха достал из бардачка лодки какие-то тряпки, бросил одну из них в ведро, которым отчерпывали воду, и грушей качнул туда бензина. От брошенной спички горючее пыхнуло, ярким пламенем разгоняя темноту вокруг лодки и высвечивая сутолоку окружающих волн. Под порывами ветра огонь, взбесившимся джином из арабских сказок рвался из ведра на свободу, метался из стороны в сторону, разбрасывая бензиновую вонь и копоть. Мужики, стоя на коленях, поочередно отогревали над пламенем скрюченные от холода руки и понемногу успокаивались, смирившись со своим незавидным положением, От беспрерывной качки и долгого сидения болели спины, уставшие руки ныли, требуя отдыха. Намокшие суконные куртка и штаны от холода покрылись льдом, постепенно превращаясь в несгибаемые ледяные скафандры. Васька, легкомысленно одевший в поездку кепченку, то и дело тер озябшие уши. Терпи, братва, самое страшное еще впереди. Первым сдался Васька. В ход пошло казалось бы испытанное от страха и мороза средство – бутылка. А напрасно. Без закуски, быстро опьянев и не получив ожидаемого от выпитой водки тепла он, то начинал без причины обвинять во всем происшедшем Леху, то бросался в панику и плакал. Несколько раз от непрерывной качки, а может быть от излишне выпитого его вырвало за борт. -Сил нет терпеть. Хоть в воду бросайся, - без конца ныл он. Леха терпеливо сносил его выкидоны, уговаривал не пить, держаться. Природная и житейская мудрость подсказывала ему не ввязываться в бесполезные споры и перебранки. Ничего не помогало. Толку от Васьки не было никакого, надеяться приходилось только на себя. Ладони примерзали к дюралевой рукоятке весла, которое нельзя было бросить ни на минуту. Алексей разулся, снял с ноги шерстяные носки и натянул на окоченевшие руки. Хотя носки были мокрыми и время от времени их приходилось отжимать, шерсть сохраняла тепло, и руки уже не примерзали к веслу. На ногах под сапогами остались хлопчатобумажные носки и меховые собачьи чулки – накочетки, превосходно сохраняющие тепло. Васька, окончательно опьянев, свалился на дно лодки, и его пьяное тело моталось на обледеневших подтоварных досках. На безуспешные попытки Лехи разбудить, он только мычал и иногда таращил мерцающие при неровном свете горевшего бензине, побелевшие от страха глаза. -Замерзнет, паразит, - с отчаянием думал Лехи. Однако помочь тому, кто не хочет помочь себе, было нельзя. Между тем, в погоде наметились перемены. Ветер стихал, волна стала положе и ровнее, лодку болтало не так сильно, хотя весло все еще нельзя было бросить. Все время приходилось держать нос против волны. Лехе, как опытному байкальскому мужику, становилось понятно - будет снег. Ноябрьские снегопады на Байкале всегда бывают обильными. Снег за сутки – двое покрывал землю полуметровым и более, мягкого, как пух, слоем. Леха хорошо знал этот сезон. В это время кончалась охота с собаками, и охотникам приходилось становиться на широкие охотничьи подбитые камусом лыжи. Наступала настоящая сибирская зима. Снегопад начался с огромных снежинок, ватными комочками, падающими с черной бездны неба на обледеневшую лодку, одежду и свернувшегося бесформенным комком Ваську. Они врывались как из преисподней в освещенный, горящим в ведре бензином круг, беззвучно падали в черные глыбы волн. Казалось даже воздух, наполнился их шорохом. «Как под саваном» - подумал Леха, глядя на присыпанного снегом Ваську и, бросив весло, снова принялся тормошить непутевого попутчика. Ничего не помогало. Васька уже не мычал, его безжизненное тело моталось со стороны в сторону. В отчаянии Леха пнул Ваську под зад, пытаясь хоть таким образом привести его в чувство. «Вставай, сволочь. Замерзнешь, сдохнешь, как собака». От чувства безысходности Лехе хотелось реветь. Жалости к слюнтяю не было. Было, если можно так выразиться в подобной ситуации, что-то вроде чувство долга и желания выдернуть засранца из неминуемых лап смерти. Он тер ему лицо и уши шерстяными носками, тряс и теребил его. Лодку опять развернуло бортом к волне, грозя опрокинуть, и Леха, прикрыв замерзающего Ваську куском гремящего, как жесть брезента, снова бросился к веслу разворачивать ее. Однако навалилась новая напасть. Падающий снег моментально превращался в лед, который приходилось сметать руками или сколачивать обломком весла. Проделывать эти манипуляции на непрерывно болтающейся лодке было непросто и опасно. Леха потерял чувство времени, бесконечно мотаясь между веслом и борьбой со льдом и иногда теребя неподвижное тело Васьки. Он прекрасно осознавал, что жить Ваське, если не очнется, остается немного. Руки и лицо его были как ледышки. Одежда, ледяным панцирем сковавшая тело, скорее всего не грела, а помогала морозу завершить начатое дело. Однако, неровное со всхлипами дыхание еще прослушивалось. -Может, очнется, – подумал Леха. Ему очень хотелось этого. Непрерывная работа и переживание за непутевого Васюху вымотала физические и психические силы. От голода нестерпимо сосало в желудке, ныли уставшие руки, слипались глаза. - Вот если бы вдвоем… - с тоской думал Леха. - Можно бы и жевнуть чего-нибудь и прикорнуть ненамного и отогреть у ведра с огнем руки. Про огонь он не забывал. Огонь разгонял пугающую черноту ночи, делал видимое пространство реальным. Огонь был частицей жизни в этом мире воды, холода и снега. Для его поддержания в ход шли тряпки, старенькая телогрейка, которые Леха резал экономными кусками и полива бензином. Так прошла ночь. Леха даже не заметил, как наступил долгожданный рассвет. Просто почувствовал, что чернота внезапно исчезла, сменившись на тусклую серость наступающего утра. Падающий снег дымовой завесой скрывал не только прибрежные горы, которые Лехе не терпелось увидеть, чтобы определить свое местонахождение, но и ближайшие волны. Васька белым сугробом неподвижно лежал на дне лодки и измотанный Леха на четвереньках пополз к нему. Приподняв край брезента, и взглянув на Васькино лицо, он понял, что Василия Моргунова больше нет. От заострившихся черт веяло холодом смерти. Капли льда последними слезинками замерзли на ресницах. Плотно сжатые губы посинели. Скрюченные руки примерзли к мокрому брезенту. Не притрагиваясь к нему, Леха снова прокрыл Василия брезентом. Внезапно пришла злость: «Сдался, схлюздил. Где-то пальцы гнул, а тут сопли распустил и лежишь теперь, коряга обледенелая. А я выживу. Выживу, выживу, выживу»- как молитву твердил он себе. Овдин Е.Д. «Двое в одной лодке» Продолжение следует... Добра тебе, читатель. Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию! Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal] Вопросы и предложения: [email protected] При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Нерест, запрет на вылов омуля, рейды, браконьеры, мелеющий Байкал. Стандартная новостная повестка о озере в последние годы.А между тем бывает и наоборот. В заливе сейчас собирают клюкву и возят сено на лодках а Байкал очень сильно прибыл.Сегодня о первом нашем осеннем рейде по заливу о первой попытке попасть в устье Большого Чивыркуя и навестить знаменитого Курбатика.В первый день октября, в преддверии золотого часа со старшим инспектором ФГБУ Заповедное Подлеморье Юрием Гороховским мы вышли в залив.Для начала навестим Арангатуй, с повышением уровня Байкала пройти туда стало проще, помню пару лет назад в некоторых местах между Арангатуем и заливом мы цепляли дно мотором.Знакомая засидка для фотоохоты за птицами покосилась и стоит в воде, а раньше там было сухо и комфортно. Надеюсь поднимут, если конечно Дерипаска не включит слив Байкала раньше. Но всего вернее то, что независимо от действий иркутских энергетиков осадков на следующий год будет меньше, а значит высока вероятность, что уровень опять будет падать. Этим летом Бурятии и Байкалу очень повезло с дождями.- Слева лодка, сейчас проверим.Нет, не браконьерят, просто сборщики клюквы на Арангатуе. Стандартная проверка документов и судна. Заметил давно одну закономерность, когда подходишь с инспектором к лодке люди в ней обычно сидят с недавно подкуренными сигаретами. Либо от волнения закуривают, либо от того что будет вынужденная остановка, либо просто они всегда курят.Клюква? Я об этом даже не думал, знал конечно, что её собирают на болотистых участках, но как то не ассоциировал с Чивыркуйским заливом.Обычно по берегам бруснику встречаешь, чернику, клюква не попадалась, наверное искал не там конечно.Да и привычней рыбаков ведь видеть на Байкале.Копешка, она же Коврижка, знакомил с этим островком в прошлом посте о заливе.Да, тут ещё одна лодка, только уже не с клюквой, а с сеном. Заранее скошенное сено с лугов восточного берега залива перевозят в Катунь. Лодки у ребят аутентичные, веками испытанная конструкция.На таких и сто и двести лет назад отважные рыбаки выходили в море.Подходим к бухте Безымянной. Золотая осень ещё пока властвует на Байкале, в других местах жёлтые листья на деревьях уже облетели, лишь держаться кое где жёлтые иглы лиственницы, а тут самый разгар бабьего лета.В устье реки Безымянная особенно заметен высокий уровень Байкала. Совсем недавно эти коряги были на песчаном берегу.От избушки-засидки, построенной инспекторами группы Хиус для съёмки медведей, до кромки воды было метров десять, не меньше. Коряги и корни были отличной фотозоной на фоне залива и Святого носа за ним. Вот, можно посмотреть тут https://alexsvatov.livejournal.com/125660.htmlСейчас всё под водой.Солнце ниже, птицы летят на ночёвку, честно говоря я уже не думал что мы сегодня достигнем Большого Чивыркуя засветло.Но зато поймаем закат точно.Юрий повёл нас в бухту Крутую. У него какая то чуйка видимо, что кто то может там быть.И правда, стоит катерок у берега. Мешки с чем то лежат, но сразу видно, не рыба.А со стороны леса идут уставшие люди.Не просто клюква даётся. Походи пару-тройку дней по болотам, помаши совком.Не лето уже, сырость, холодные утренники и вечера.Клюквы, говорят, поел и не простудишься. Куча кислот, фруктоза, витамина С как в апельсине, калий, фосфор, железо, марганец и даже молибден, ну и йод.Лица знакомые конечно) Коротко поговорили, передали приветы.Нам дальше, в бухту Крохалинную, там нас и застанет волшебный закат.Закат штука такая, двадцать минут световой игры в небе и всё.Поэтому сошли на берег, приготовились и начали трещать затворами. В этом плане мне хорошо, стабилизация камеры позволяет обойтись без штатива, а электронный затвор без щелчков.Этот закат я не расстреливал, я его снимал в тишине.Зачем пугать природу.Красотой нужно дышать. И чаще всё таки смотреть не в видоискатель, а отложив камеру в сторону просто стоять, запоминать, всматриваться.Ведь всё мимолётно, не бывает двух похожих закатов, они всегда разные.Нет, к Курбатику мы сегодня точно не попадём, при выходе из Крохалинной попали в сильное встречное волнение и повернули к Монахово.По пути, что-то случилось с двигателем, толи бензин плохой, может ещё что, но шли до места долго, малым ходом, часто ложась в дрейф. Было холодно, страшно, но очень интересно. Вот как куда еду обязательно что-то да происходит весёлое.Прибыли поздно, поели и пошли снимать Шандора, там будто для нас зажгли огни.А ещё луна порадовала. ну как порадовала, отменила нам дальнейшую съёмку звёзд и отправила нас спать.Продолжение следует:Две копёшки. Как сено на Байкале добываютУтренний пятничный ДзенКлюквенный рейдПост подготовлен при поддержке: телекомпания АТВ Байкал, ФГБУ "Заповедное Подлеморье", проект "Сто уникальных сёл Бурятии" Отдельная благодарность моим попутчикам, корифеям фотографии Ведерникову А.М. и Урбазаеву В.И.Добра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Просто смотрим за рыбаком и релаксируем....Пятница, водная гладь, лёгкий утренний ветерок, тишина, я далеко, я не на работе, зарплату дали, где-то слышны птицы, лениво плещут волны о пирс, лень писать, лень читать, мои руки легки, мои ноги отдыхают, мои глаза закрываются... Три, два, один. Просыпаемся и за работу!Добра тебе, читатель.Береги себя! Береги природу! Приезжай в Бурятию!Подпишись в социальных сетях: [Вконтакте] [Facebook] [Telegram] [Instagram] [Яндекс Дзен] [Livejournal]Вопросы и предложения: [email protected]При перепечатке активная ссылка на блог обязательна. Коммерческое использование фотографий только с согласованием!

Танцует, либо молится. Что то такое. @NewStar