Грустные истории (

[Grob]

Лара отдай мне свой талант а?

[Лара]

Grob

талант копирования?

нати))

[keselay]

афигенно пишете, я бы так не смог, я больше что нибуть романтичное или смешное или оплачивамое, а некоторые "прямо скажу рвут сердце и душу , те чей покой не смею нарушить"

[MaKc]

Прочел, и задумался над тем, как много в нашей судьбе значат незначительные проишествия, которые могут помочь уберечь себя от большой ошибки. Хотя с другой стороны, нам пока крупными буквами не напишешь:"НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО", мы не поверим и ещё будем усмехаться, что кто-то верит в суеверия. Но эти суеверия всё равно играют какую-то роль в судьбе того или иного человека. Не зря же предки верили в них, все равно они вносят свои корректировки в нашу жизнь. Прочел ещё раз и ещё! Нужно обращать внимание на мелочи, нужно! Иначе многое пройдет мимо, а может и жизнь. Советую всем прочитать данный рассказ, может быть у кого-то поменяются взгляды на жизнь. Ээх, надо было Никите не взять Дашин паспорт, надо было.

[yad]

мля сюда заглянул ( в смисле ветку ) - жить не захотелось (((

[Grob]

талант копирования?

нати))

аха ещо авторские права

[Лара]

Грустный рассказ

Опять замело, забуранило. Платониха свет погасила, кряхтя на печку полезла. Теперь не часто русскую топит, дров жалеет.

-Как не жалеть? - подумала опять вслух. - Пока по конторам из-за них находишься, ноги изобьешь. А бутылок сколь выпоить надо? Шоферу, грузчикам, да опять же пилить-колоть кого-то надо искать. Снова бутылка. Ладно, одна. А пенсия-то - кого там. Эту осень хорошо, Паша помог.

Замолчал динамик.

-Двенадцать, значит, - вздохнула старуха. - Далеко еще до света.

А сна нет, хоть глаза сшивай. Слышно, как в стенку бьется ветер, будто рассердился за что-то на Платониху, хочет избенку ее растрепать.

Кот прыгнул на печку, пристроился под боком у хозяйки.

-Хоть одна живая душа. Раньше сверчки водились. Бывало, заведут свою песню, из дома беги. А сейчас бы и рада, да пошто-то и сверчки перевелись...

Уже пятнадцатый год жила Платониха одна. Старик помер. Сын в большие начальники вышел, к праздникам открытки шлет. Сулился в том году приехать. Осенью хотел. Ждала-ждала, уж и картошку повыкопала, стаскала ее в подпол, маленько в ямку закопала, а то в подполе за зиму вся издрябнет.

Написал потом, что начальство не отпустило.

-Хоть и сам начальник, а над ним, значит, еще главнее есть, -огорчилась мать.

Написала она тогда письмо сыну. Про жизнь свою. Мол, старуха уж совсем, глаза не видят, ноги не ходят, на покой бы уж скорей. В конце еще пожаловалась, что зима вот скоро, а дровишек-то мало, боится, не хватит.

Недели через две машина к ограде подошла.

-Куда, бабуля, сгружать? - высунулся из кабины Шурка Пономарев..

Потом женщина из райсобеса на легковой подкатила. Велела Платонихе ни о чем не беспокоиться, людей пришлют, все сделают, и мол, никаких пол-литр чтоб не покупала.

Оказалось, сын, получив письмо от нее, позвонил здешнему начальству, просил помочь. Платониха все ж не утерпела, купила беленькую, а то как-то нехорошо, люди работали, а она им даже по стопке не поднесет. Шурка Пономарев, он же потом и дрова складывал, посоветовал бабке почаще сыну писать. Мол, чуть что, писульку в Москву. А здесь из штанов выпрыгнут, но все сделают.

-Да что ж я буду за каждый раз людей от делов отрывать, - не соглашалась Платониха.

...А как хотелось тогда ей, когда письмо писала, чтобы приехал сам Паша, ходил бы по избе и половицы скрипели под его тяжелыми шагами. Утром, встав потихоньку, готовила бы для него завтрак. Для себя-то уж редко когда и варить стала. Плеснет коту молока, потом себе, вот и сыты оба... Кот тоже обленился. Мышь рядом пройдет - не шелохнется, будто не по его это части.

Повернулась Платониха на правый бок. Печка почти остыла или она уж тепло не чует.

На койку б перейти, жестко на кирпичах-то, все костыньки болят.

Спустила сухие ноги, стала потихоньку сползать. Нашарила лавку. Прошлепала босиком в горницу. Пол - ледяной. И постель холодная. Натянув на сухонькое тело одеяло, лежала, ожидая, когда одиночество и темнота отпустят ее.

Утром встанет, будет тихонько шлындать по избе, печку затопит, к колонке за водой отправится, кого, может, дорогой встретит. К соседке заглянет, поговорит. После обеда - в магазин. Дожидаясь, когда привезут во флягах молоко, во флягах оно дешевле, будет сидеть на фанерном ящике с такими же, как она, старухами, слушать жалобы на зятьев, снох, согласно кивать головой и завидовать своим товаркам, которые живут в семьях. Не шибко уж им, конечно, сладко, но все ж не так одиноко.

Прикрыла глаза Платониха, хотела своего Пашу представить. Город, освещенный огнями, какой по телевизору часто видит, представился. А Паша - нет. Сказывал, в большом доме живет. А вот какой этот дом, какой там Паша, как ни силится старуха, вообразить не может. Забеспокоилась Платониха. Что ж это такое? Лицо сына из памяти исчезло. Совсем забыла, какой он есть. Совсем обессилев, кое-как поднялась с койки, включила свет. Сняла со стены портрет в рамке, села на старую обшарпанную лавку. Вглядываясь подслеповатыми глазами, возвращала себе облик сына. Как же она забыла? Паша больше на отца походит, такой же коренастый, большерукий. А вот глаза ее, и ямочка на правой щеке тоже от нее досталась.

Не стала выключать свет, тихонько добрела до койки. Повздыхала, что совсем выстыла изба, такая же старая, как и сама хозяйка. Метель, кажется, начала утихать.

* * *

А через три дня из большого города на большом самолете летел сын Платонихи. Потом ехал на машине и, наконец, добрался до маленькой избенки. Согнувшись, перешагнул порог, ступил на скрипучие половицы. Бабки с любопытством поглядели на него. Кто-то запричитал: "Вот и приехал, Полинушка, твой сыночек, твоя кровинушка... Что ж ты не встанешь да не приветишь своего родненького..." Ему освободили табуретку. Долго сидел, подперев щеку ладонью. Смотрел и не узнавал в этой маленькой, желтой старушке с запавшим ртом свою мать.

Почему-то вспомнилось давнее-предавнее. Он, кажется, еще и в школу не ходил. Мать тогда сильно заболела и несколько дней лежала, не поднимаясь. Пашка, приходя с улицы, забивался на печку и оттуда со страхом наблюдал за происходящим. Как-то соседка тетя Вера принесла блинов. "Может, поешь? - спросила она больную. Та помотала головой. Колька, сын тети Веры, забравшись к Пашке на печку и глядя на исходящие парком блины, шепнул: "Как твоя мамка помрет, мы эти блины слопаем". Пашка заревел и набросился на Кольку с кулаками. Тетя Вера стащила своего за шиворот с печки и, поддав ему еще подзатыльник, выпроводила за дверь.

Так ясно это все припомнилось... С раскаянием подумал о том, что мог бы приехать осенью, уже и билет был куплен. Что же тогда ему помешало? Забыл. Да и что толку вспоминать? Поздно...

Впервые собственная смерть замаячила совсем близко. Потому что не стало матери. Тихой, незаметной. А ведь он почти забыл о ней....

[Рина]

yad

Ну почему же... жить хочется...

просто стоит почаще задумываться о людях, находящихся вокруг нас... о том что мы делаем... и просто помнить все счастливое что с нами бывало...

А эти рассказы... надеюсь они помогут кому-то что-то понять...

Лара

Умница... хоть и копируешь, но ты доносишь это до людей и это уже хорошо! )))

[dr_agon]

позвоните родителям!

[Лара]

Жестокое обращение

Большой черный дог стоял и смотрел сквозь забор на двух резвящихся ротвейлеров. Он смотрел, и тоска разрывала его. А еще была зависть, потому что его отделяла не только тонкая и слабая железная сетка, но и социальное положение - он был брошенный. Это сразу бросалось в глаза - любой, кто приезжал из Москвы в подмосковную Малаховку на автобусе, глядя на высокого худючего пса, блуждающего среди продуктовых ларьков, понимал - когда-то у него был дом.

Он был аккуратен, осторожен и, можно даже сказать, стыдлив. Когда он просил кусок хлеба у женщин, выходящих из булочной, он просто садился перед ними и ждал когда они обратят на него внимание. Его глаза пытались сказать: "Ну посмотри, - я не лезу к тебе, не прыгаю, я не порву твои дорогие колготки. Дай поесть. Ты увидишь - я не побегу за тобой, как это делают другие уличные псы. Отломи кусочек и брось мне. Я ведь даже не подхожу к тебе близко, чтобы не напугать тебя". И ему давали. Иногда так мало, что, пытаясь поднять с пыльного асфальта подачку, он набивал полную пасть песка и мелких камней. Но даже тогда он вилял хвостом в знак признательности. А вообще-то его уже мало кто боялся - слишком был жалок этот бывший аристократ, а ныне дворняжка - Дворнягин.

Один ротвейлер, убегая, оказался близко к сетке и встретился взглядом с большим грязным псом, наблюдающим за игрой. Он увидел столько грусти, что ему стало стыдно... и он стал играть в другой части площадки.

- Сытые ублюдки.

Дворнягин обернулся. Рядом стоял пятнистый пес неизвестного "пошива". Непонятно было, сколько кровей намешано в этом несуразном создании, но его осанка и повадки делали его похожи на Д"Артаньяна - маленький, по крайней мере по сравнению с Дворнягиным, храбрый до безумства и самонадеянный.

- Они не ублюдки, просто им повезло, - Дворнягину не хотелось разговаривать, он привык быть один. - Сытые и безмозглые, - продолжил тот, - ты здешний?

- В принципе - да. Я здесь все лето и весну, - он встал и пошел к помойке. В это время приходила бабушка и подкармливала кошек и собак. Зная, что здоровая собака, приблудившаяся в апреле месяце, не воспользуется своей силой, она бросит кусок хлеба, размоченного в бульоне, прямо ему в зубы.

- Я думаю тоже здесь задержаться, - не отставал от Дворнягина новый знакомый, - а где ты раньше жил?

Но тут ему тоже досталось немного еды, вернее он ее у кого-то отобрал, и у Дворнягина появилась возможность не отвечая сбежать.

"Откуда я - это не вопрос", - думал он. "Сразу видно, что я не такой, как все. Конечно, я жил раньше в доме, был сыт, счастлив и не выглядел как мешок с костями. Вопрос - почему я сейчас ем лишь хлеб и кости, найденные на мусорке?". Он залез в кусты и, глядя оттуда на уютно светящиеся окна многоэтажек, предался воспоминаниям.

Дворнягин, как и каждая собака, практически не помнил своего детства. Он стал осознавать себя и свое место уже в зрелом возрасте. Вот - вожак стаи, вот - его подруга и дочь. Он самый младший и не слушался только этого крикливого создания тринадцати лет. И он был счастлив. Его не баловали, но и того, что у него было, бывало вполне достаточно. А он баловал их, одаривая их любовью и признательностью.

Он любил даже маленькую злючку и потому пошел с ней в это чертов "частный сектор", где на беду свою потерялся. Найти дорогу домой, ориентируясь на нюх, испорченный котлетами и борщом, было невозможно. Оставалось надеятся на удачу, которая на самом деле не только отвернулась от него в тот день, но и показала ему то, что на самом деле не должна была показывать. Дворнягин, а именно тогда он стал Дворнягиным, блуждал по огородам до самого вечера. И ему снова не повезло, второй раз за день. Крупно не повезло. Пересекая границу чьих-то владений, он запутался в крупноячеистой рыболовной сети, которой была завешана брешь в заборе. Его попытки осовбодиться были безрезультатны - он лишь привлек внимание хозяйна огорода, который с криком "вот кто мне всех кур потаскал" убежал за палкой. Этот глупый человек сдуру даже не понял, что пес породистый и что, судя по тому, как он напуган, такой не мог утащить даже цыпленка.

Дворнягин предпринял отчаянную последнюю попытку освободиться, но не успел. Длинная тяжелая палка равномерно поднималась и опускалась ему на голову, нос, шею, спину, лапы и снова на нос... Это прекратилось лишь тогда, когда кто-то запустил в хозяина огорода камнем. Прямо в глаз. Тот бросил палку и, ругая всех, убежал в дом. Из-за сарая, стоявшего на соседнем участке, вышел маленький мальчик. Пряча рогатку в карман, он стал осторожно приближаться.

Дворнягин его не видел. Его глаза были залиты кровью. Изо рта шла кровавая пена, легким не хватало воздуха сделать полный вдох. Но, несмотря на боль, он почувствовал, как кто-то подошел, расплакавшись убежал, но все же вернулся с водой и ножницами. Мальчику, наверное, было лет десять, и он очень боялся. Потом на песью морду полилась вода. Сначала он не смог сделать даже одного глотка, но хотя бы более-менее пришел в себя. "Эта боль!". Затем снова вода. Он наконец-то открыл склеенные кровью глаза и ... не увидел ничего, одна только белая пелена.

Мальчик ножницами перерезал сетку и пес, ничем не поддерживаемый, опустился на землю. Дворнягин пил и пил - вода помогала ему оставаться в сознании. Потом мальчик ушел насовсем, оставив рядом ведро воды и несколько кусочков сахара. Неверное, его позвали спать.

"За что? Почему я? Помогите же кто-нибудь!". Он попытался встать - не получилось, но, по крайней мере, он понял, что лапы целы, только что-то не то с координацией. К утру пес ушел, выпив всю воду и съев сахар.

Он шел, ничего не видя, натыкаясь на деревья, ограды, кусты. Шатаясь, он случайно вышел на дорогу (это он понял по шуму проезжающих машин) и пошел вдоль заборов. Белая пелена стала красной - наверное, он растревожил раны, когда стукался о предметы, попадавшиеся ему на пути. И тут ему не повезло в третий, последний раз - он услышал голос хозяина, тот расспрашивал какого-то мужика о ... как раз о черном большом доге. Он подбежал из последних сил и упал у самых ног своего единственного и неповторимого. У того было шок.

- Да он же ничего не видит, видать все мозги отшибли, - сказал мужик и пошел своей дорогой.

- Даа-а брат, - хозяин был явно обескуражен. Дворнягин попытался подняться и ткнуться ему в бедро, но тот брезгливо отодвинулся, а потом, смущенный и испуганый, прошептав "прости", повернулся и ушел.

"Предательство? Нет, "- размышлял пес, глядя в желтые окна, - "Он ведь искал меня". Через несколько дней боли к Дворнягину вернулось зрение. Но он не узнал место, где находился, и вот уже прошли весна и лето, скоро зима. Он плакал. Потом поднялся и ушел в темноту. Но ведь теперь его никто не предаст?

[Profed]

Спасибо Лара, может в людях проснётся чувство жалости

[Drutsa]

ну вот, сижу плачу. Но иногда надо, а то уже несколько лет не плакала

Спасибо.

[MaKc]

Спасибо Лара, может в людях проснётся чувство жалости *11

Мне кажется в людях должно проснуться не чувство жалости, а чувство совести, и честности, даже можно сказать чувство преданности по отношению к своим меньшим братьям, да именно братьям, а не зверькам, как их называют. Они не просто наши меньшие братья, в доме они являются полноправными членами семей. Я знаю примеры, где собак покупали только ради забавы, а потом уже когда детям надоест, их просто выбрасывают на улицу, и эти случаи не единичны, а иначе откуда на наших улицах столько бродячих собак. Не нужно будет строить столько приютов для животных, если к ним будут относиться по-человечески, как не странно это звучит, да, именно по-человечески!

Не знаю, просто у меня дома две черепахи, и я как только прихожу домой, сначала смотрю все ли с ними в порядке, кормлю их, а уже потом сам сажусь кушать. Это мне заложила моя бабушка, раньше она говорила:"Сначала проверь, чтоб у них было все в порядке, задай корму, а уже потом садись сам за стол".

[Лара]

Я понимаю что для понедельника это тяжеловато, но посмотреть стоит всем. Если вы несетесь по встречке и вам пофигу когда умирать, то хотя бы подумайте о людях, которые пострадают из-за вашего желания приехать на 5 минут раньше.

25.08.2007 Я ехал на своей машине УАЗ Патриот по трассе Можайск - Руза в сторону г. Руза. Забрал семью с летней дачи, дочке в сад пора ну и т.д. В районе 21 км ( от Можайска ) или 4 км. ( от Рузы ) на встречку вылетел Лексус ( типа Крузака 100 ), я успел уйти от лобового столкновения ( Лексус продолжал ехать в глубь моей полосы ), но это все, что я успел, удар в заднюю левую часть, разворот и уши 2 раза, остановился на крыше в своей полосе развернутый носом в обратную сторону.

Сознание не терял, все помню, прислушился к себе, вроде цел, отстегиваю ремень, вылезаю через разбитое стекло водительской двери. Увидел дочку, я сразу понял, что это все, но, в общем..., уложил аккуратно, побежал к жене, пролез через окно, отстегнул ремень вытащил, жива цела в диком шоке. Усадил на другую сторону дороги ( от дочки , что бы не видела ). Тещу вытаскивали уже водители проезжающих мимо авто. Кое как смог набрать 911 ( пальцы трясуться ):

911 - служба экстренной помощи слушает

я - серьезное ДТП в районе г. Руза, есть жертвы

911 - мы не можем вам помочь, вы позвонили в Московскую службу

я - ну соеденитесь со своими, позвоните

911 - мы не можем, запишите номер ( диктует длиный номер )

я - пошли на х..й

Скоты эти 911, просто СКОТЫ.

Кто то сказал, что все нормально вызвали всех. Быстро приехала милиция, много, перекрыли всю трассу ( в г. Руза был день города ).

Минут через 20 приехала скорая. Врач молча "сказал" ВСЕ, нет у тебя дочки. Стали заниматься живими.

Дальше менты, следователь, теща в больницу, жену отправил туда же.

В общем, когда меня привезли с осведетельствования, подъехал друг, собрали вещи, забрали жену и кошку, поехали домой. Машину на спец стоянку на эвакуаторе.

Патрик - патрик показал себя настоящим мужиком, все принял на себя, он спас 3 жизни, но не смог спасти самую главную. И все ровно он МУЖИК.

Вчера перевезли тещу в московскую больницу. Сегодня похоронили дочку Патрик убит.

Плохо, на душе гавно, держимся. Друзья и родные помогали.

Отдельное спасибо ВСЕМ, кто оказал помощь на дороге, храни вас бог.

Резюме - пристегивайтесь, это не лишняя деталь автомобиля!

[Лара]

Прочтите.... я прослезилась

Очень грустная история о вреде наркотиков

Как я провел лето.

Все имена, событии я и обстоятельства, канешна, вымышленные.

- Милый, вставай!

Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского морского бриза.

Это Она.

Я улыбаюсь, открываю глаза и вижу в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…

- Ну давай же, ленивый тюлень, поворачивайся, уже 8, скоро Максим с Анькой приедут. Или ты забыл?

Как я мог забыть? Конечно нет, я помню. Мы едем на реку с ночевкой. Я, Ленка, Макс с Анькой и еще какие-то люди, знакомые Макса, я не знаю их.

Костер!

Рыбалка!

Шашлык!

Водка!

Река!

И конечно, Ленка. Если погода будет хорошей, мы вытащим спальники из палатки, и будем, как в прошлом году, в промежутках между занятием любовью, смотреть на звездное небо, ждать, когда звезда упадет и загадывать желание, опять одно и то же желание – всегда быть вместе.

Пока я мылся в душе, отзвонился Макс, сказал, что они уже завезли людей на берег и едут за нами. Чашка кофе, плавки, полотенце, палатка, мясо конечно, удочки, «милый, возьми мои кроссворды, нам будет скучно, когда вы напьетесь», ну и дальше по списку. Настроение супер, погода замечательная, Макс говорил, что его кореша подгонят каких-то голландских марок, я давно хотел попробовать. Когда Ленка спать ляжет закинемся, чтоб не заметила ничего. Поохотимся на розовых слоников, гыгы…

- Милый, вставай!

Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского бриза.

Это Она.

Я улыбаюсь, открываю глаза и вижу в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…

- Ты просил, чтоб я разбудила тебя в 5 утра, ты с ребятами будешь ловить рыбу. Уже 5.

Она целует меня в нос, кутается в спальник, сопит. Складочка на щеке, золотистый локон. Совсем ребенок…

Над речкой туман, солнце уже проснулось и лениво приподнимается над горизонтом, на мосту сидят умиротворенные толстые чайки, деловито всматриваются в даль. Пацаны уже собрались, пьют пиво, курят…

«Ну где ты там, задолбал ждать, идем там за лесенкой станем, шоб бабы не засекли, если поссать вылезут»

Игорь, знакомый Макса, достает кусочек промакашки, делит на 4 части и раздает каждому. Все, поехали, тут по чуть-чуть, часа через 3 отпустит. Далеко не расходится!

Я кладу бумажку на язык, прижимаю к небу…

З-А-Ш-И-Б-И-С-Ь!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

- Милый, вставай!

Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского бриза.

Это Она.

Я хочу улыбнуться, открыть глаза и увидеть в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…

Я не могу улыбнуться. Я ничего не вижу.

Я не чувствую себя.

Я ощущаю какой-то странный запах, очень смутно знакомый… Вокзал? Нет… Стоматолог? Похоже, но другой… Аптека? Пожалуй, это смесь аптеки, хлорки и стоматолога.

И я слышу очень много звуков. Какой то надрывный гул, шум мехов, пиканье приборов, причем я понимаю, что их несколько.

И голоса. Их тоже несколько, два молодых, женских, и два мужских, уверенных и сильных.

- Ну что тут плохого на понедельник?

- Два перитонита, желудочно-кишечное кровотечение, двусторонняя пневмония и овощ.

- Давай коротко обо всех, мне на пятиминутку…

- Перитониты пятничные, зонды поудаляли вчера, пьют, газы отходят.

- Ясно, нафиг, в смысле в хирургию переводим, дальше?

- Кровотечение свежее, ведется консервативно, гемоглобин при поступлении 70, сейчас 98

- Остается, дальше?

- Пневмония.

- Пневмонию я знаю, что анализы?

- Лучше, попали, видимо, антибиотиками.

- Конечно, по 100 баксов за флакон, тут не промахнешься. А шо за овощ? Ныряльщик?

- Дебил он, филателист хренов.

- Не понял? Ты че это при заведующем материшся? Ану рассказывай.

- Вова Огурцов, 21 год, поступил в воскресенье в 7.30 утра. Придурок поехал с друзьями на ночевку, нахавался ЛСД, начал убегать от кого-то и сиганул с моста в реку. А там глубина полметра и камни. Короче, полбашки нафиг, ну и перелом шейного, как положено. Вот надо же им было живого довести, теперь парься полгода…

- Ясно. Еще один. Урожайное лето, ниче не скажешь. И фамилия у него для овоща подходящая, Огурцов. Судьба видимо… Давай нейрохирурга к нему, невропатолога, травматолога, массажиста и всю остальную бесполезную фигню, а я на пятиминутку и в операционную, надо помогать тем, кто с головой дружит… А что за ребенок сидит у нас на лестнице?

- Это девушка филателиста нашего…

- Надо же, совсем еще ребенок. Ей сказали?

- Нет.

- Почему?

- Я не могу…

- Ясно. Опять мне… Ну че глаза в пол? Дописывай истории и за коньяком собачей рысью!

- Милый, вставай!

Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского бриза.

Это Она.

Я хочу улыбнуться, открыть глаза и увидеть в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…

Я не могу улыбнуться. Я ничего не вижу.

Я не чувствую себя.

Я ощущаю какой-то странный запах, очень смутно знакомый…

Только это уже не смесь аптеки, хлорки и стоматолога. Так весной пахнет кошка, которая сдохла поздней осенью и пролежала всю зиму под снегом… А еще так в ноябре пахнет сырая яма в ночном лесу, которую ты только что вырыл сам под дулом пистолета… Так пахнет смерть…

И я слышу очень много звуков. Какой то надрывный гул, шум мехов, пиканье приборов, но он уже один. И голоса, женский и мужской, но не уверенный и сильный, а усталый и безразличный.

- Кошмар, вонища…

- А что ты думала, синегнойка. Одну ногу отрезали, так теперь жопа гниет. Все отделение завонял, никого к нему положить невозможно.

- А как наркоз прошел при ампутации?

- Та, какой наркоз? Он же овощ, ему абсолютно пофигу.

- Сколько он у нас уже?

- Пятый месяц.

- Мля, и что, нельзя отключить по тихому? Все равно ведь толку не будет.

- Девку жалко.

- Какую девку?

- Ту, что на лестнице.

- Я там только старуху видела страшную, седую всю, с черными глазами, как смерть, испугалась даже…

- Это девушка его, Лена, ей 18 лет позавчера исполнилось. Живет у нас на лестнице, саму уже раз 5 откачивали… Говорит, что они всегда должны быть вместе… Шеф боится, что если мы его отключим, она тоже умрет…

- Даа, дела… А я ведь ее помню, совсем ребенок, на ангела была похожа. Вот мудак…

- Милый, вставай!

Такой теплый и знакомый голос. Нет, это не просто голос, это одновременно ласковый солнечный лучик, это пьянящий аромат майского сада, это нежное прикосновение вечернего августовского морского бриза.

Это Она.

Я улыбаюсь, открываю глаза и вижу в ярких солнечных лучах ее лицо, ее золотистые волосы, детские пухлые губы, и глаза, совершенно дикие кошачьи глаза, перед которыми меркнет даже солнечный свет…

- Ну давай же, ленивый тюлень, поворачивайся, уже 8, скоро Максим с Анькой приедут. Или ты забыл?

Как я мог забыть? Конечно нет, я помню, я все помню…

[medved]

не перестаю поражаться потрясаещему контенгенту людей улановки, одни расказы Лары перевернули смысл моей некчемной жизни, наверное вы замечательные люди если стремитесь избежать такие ситуации, и искрени понимаете и сочуствуете проблемам не кому не известным людям (героям)!

[Лара]

medved

Спасибо *42

[dibar]

" Видел как-то в автобусе такой случай.

Зашли на остановке девушка молодая, мальчик трёх лет и женщина под полтинник: мама сын и бабушка. Не перепутаешь.

Сели недалеко от меня: девушка с ребёнком на коленях - у окна, бабуля у прохода. Мальчик в окно смотрит, пальцем по стеклу водит. Женщина приняла независимый вид, молодая мама - отсутствующий и немного уставший.

- Ма, смотри, как у папы машина!

Пауза и недовольное ёрзанье бабушки.

Пацан ещё так прикольно говорил, совсем по-детски, шепелявил и трещал. Но я не смогу так передать, тем более написать. Наверное, все и так знают, как говорят дети.

- Ма, а это папина машина?

- Нет, это другого дяди машина.

- А почему в ней тётя?

Бабушка фыркает. Мама просто улыбается.

- Значит, это тётина машина.

- А где папина машина?

Бабушка кряхтит что-то вроде "охо-хо". Представьте, что завтра у всех выходной, а вам сказали обязательно быть на работе. Представьте и скажите "охо-хо". Вот так и она.

- В гараже.

Это мамочка отвечает. А бабушка усмехается: эх!

Пауза секунд на тридцать - дети, наверное, на большее не способны.

- Мама, а когда папа придёт?

- Папа работает. Ему некогда.

- И ночью тоже работает?

- И ночью тоже.

- Так он что ли совсем не спит?

- Конечно, спит. Все спят.

- Тогда почему он с тобой не спит?

Короткий торжествующий смешок ставшей уже мне неприятной бабушки и неловкая улыбка - в сторону - молодой мамы.

- Папа занят.

- Мама, давай найдём папу. Я по папе соскучился. Мама, а ты по папе соскучилась?

Бабушка обернулась к малышу и принялась поправлять ему курточку.

- Женечка, папа уже не придёт. Папа нашёл другую тётю.

- Мама!

Это уже гневный и какой-то раненый крик девушки. Бабушка - вся торжество и независимость.

И тут сидящий впереди парень лет двадцати пяти оборачивается к мальчику, не обращая внимания на тётку.

- Братишка, так тебя Женей зовут?

Растерянный и собравший личико в гримасу предстоящего рёва пацанёнок недоверчиво смотрит на парня, прижимается к своей матери и тихо так:

- Меня Женя зовут.

Парень радостно усмехается и протягивает большую ладонь со сбитыми костяшками пальцев:

- Тогда привет! Меня Дима зовут.

Маленький Женя прижимает кулачки к груди и испуганно смотрит на руки нового знакомого. бабушка источает подозрительность и брезгливость, мама - что-то вроде недоумения и смущения, но не так картинно и книжно, как это получается у меня сказать - лёгкий налёт, понимаете?

- А я тебя, братишка, всё искал. Мы с твоим папой вместе работаем.

- Вот, видишь, - он протягивает мальчишке левую ладонь, где на костяшках совсем свежие рубцы, - я поранился, и он вместо меня рабртает. Он по тебе очень соскучился, только у нас тётка-начальница злая, не отпускает его. Он дал мне твой адрес, просил подарок передать, только я адрес потерял. Уж извини, Женёк, так получилось. Ты на меня не сердишься?

Мальчик с интересом смотрит на нового знакомого, пинает ногами спинку переднего сиденья.

- А где подарок? - застенчиво и тихо спрашивает он.

- Вот, держи, - парень протягивает глянцевый журнал с автомобилями.

Женя хватает и прижимает к груди журнал, а тётка-бабушка презрительно и гневно открывает рот, явно собираясь что-то сказать.

- Заткни пасть, пока я тебе башку не оторвал, - проговаривает парень негромко, но так, что каждая буква впивается в повисшую тишину. Один лишь мальчишка увлечён журналом и ничего не слышит.

Парень встаё и, раздвигая помертвевших пассажиров широкими плечами, пробирается к выходу.

- Пока, Женёк! - уже от выхода кричит он пацанёнку.

Женёк, уже увлечённый журналом, рассеянно ищет Диму глазами и машет ему рукой.

На глазах у молодой мамы слёзы. Бабушка смущённо кашляет, но под осуждающими взглядами окружающих не решается что-либо сказать.

Троица вышла раньше меня остановки на три. Малыш крепко держал папин подарок и уже болтал с мамой о всяких глупостях. Бабушка, насколько я мог видеть, молчала.

Надеюсь, молчит до сих пор. "

[Лара]

Князь из грязи

Он был средней руки бизнесменом, вышедшим из семьи крестьянина. Тяжелое детство, суровое воспитание. Он был нетерпим и груб со своими сотрудниками, посылал всех матом и увольнял сразу же, если хоть словом ему перечили.

Таким же деспотом он был в семье, хотя матом ругался значительно меньше. Жена была послушной домохозяйкой, полностью сидевшей на его обеспечении, а свою дочь-подростка он держал в ежовых рукавицах.

Однажды он наорал на свою дочь, и она сбежала из дома и слонялась по улицам города. Он поднял на уши всю милицию, но ее долго не могли найти. В конце концов, оказалось, что её изнасиловала группа подростков, и избитую девочку, всю в синяках, привезли домой. Когда ее везли, он думал что наорет на нее и ударит, как только она пересечет порог. Но, увидев ее порванное платье, лицо в кровяных подтеках и глаза полные мольбы и, в тоже время, ненависти, он развернулся и вышел на кухню. Девочку встретила мать и, укрыв одеялом и обняв, отвела в спальню и положила на кровать. У девочки были пустые стеклянные глаза, как будто бы она смотрела впереди себя и ничего не видела. Мама гладила ее по волосам и плакала, вытирая слезы ладонью.

Наконец вошел отец. Он стоял в проеме дверей и смотрел на своих женщин. На старшую, ради которой студентом он делал большие глупости, и на младшую, которую он так любил, но выражал свою любовь так грубо и неотесанно. Он подошел, тронув жену за плечо и дав ей понять, что хочет остаться с дочерью наедине. Когда жена ушла и закрыла дверь, он еще какое-то время смотрел на дочь, потом сел на колени перед диваном и горько-горько навзрыд заплакал, закрывая руки ладонями. Девочка, как будто проснувшись от летаргической амнезии, протянула дрожащую руку и стала гладить отца по щекам, размазывая его слезы. Она тоже плакала. Она возвращалась к жизни. Он - впервые за многие годы был человеком. Ни бизнесменом, ни мужем, ни отцом, а просто человеком.

На утро, проходя в свой офис, он здоровался с подчиненными, чего никогда раньше не делал. Он вызвал к себе секретаршу и извинился за то, что грубо наорал на нее вчера и оскорбил при подчиненных. Он позвонил жене и полчаса протрепался с ней по телефону, так ни о чем, как в молодости. Жена сказала, что был врач, осмотрел ее и сказал, что все будет в порядке. Он радовался, как когда-то в молодости, что у него есть дочь и жена, у него есть свое дело и ему хотелось сделать что-нибудь хорошее и благородное. Он поднял всем зарплату и пригласил всю фирму в ресторан за свой счет. Как еще он мог заслужить любовь к себе, не их любовь, а свою собственную?..

Он устал жить в ненависти, ему хотелось жить в любви.

[dibar]

Обезьяна… не моё… а жаль…

обезьяну я купил на втором курсе, хотел подарить другу на свадьбу.

Но неосторожно прислонил к горящей лампе, синтетическая шерсть на пузе

поплавилась, дарить игрушку стало нельзя, и пришлось оставить у себя.

Шимпанзе получил имя Джимми, три года кантовался со мной в институтской

общаге и потом еще год - в заводской, когда я уехал по распределению.

Вечерами я готовил неизменную яичницу с картошкой, наливал в два стакана

пиво и вел с Джимми долгие задушевные беседы, сводившиеся к одной

нехитрой мысли: никто нас, брат шимпанзе, не любит, никому мы с тобой не нужны.

Следующим летом я приехал в Москву - опять же на свадьбу к кому-то из

друзей - и чисто случайно встретился с Ленкой. Она училась на курс

младше, у нас был короткий роман в самом конце моей учебы, и я тогда

оборвал отношения с подленькой мыслью "найду получше". А сейчас все

вновь вспыхнуло, и стало очевидно, что ничего лучше нет и быть не может,

и уже через месяц мы подали заявление, и я перевез к ней чемодан книг и Джимми.

Однако сам я переехать к Ленке не мог: как молодой специалист, должен

был отработать три года по распределению. Чтобы освободить меня от этой

почетной обязанности, требовалась подпись лично министра.

Потянулась разлука, скрашиваемая моими нечастыми приездами. "Когда тебя

нет, я сплю с Джимми, - писала мне Ленка. - Обнимаю его, как будто это

ты, и мне уже не так грустно и одиноко. Он похож на тебя, такой же

мягкий и теплый". "Ага, - отвечал я, - и такой же толстый и волосатый.

А разница в том, что у него есть хвост, а у меня кое-что другое".

Мой поезд прибывал в Москву рано утром. Я входил в комнату, бесшумно

раздевался, осторожно вытаскивал шимпанзе из Ленкиных объятий и

укладывался на его место. Ленка, не просыпаясь, прижималась ко мне.

Собственно, эти утренние мгновения и были той трудноуловимой

субстанцией, которую люди неизобретательно называют счастьем.

Через полгода министр наконец поставил нужную закорючку в нужном месте.

Я смог перебраться в Москву и окончательно вытеснил Джимми из Ленкиной

постели. Он возвращался к своим обязанностям только на время моих

командировок. А Ленка, великая домоседка, сама никуда от нас не уезжала.

За восемь лет она провела без меня и Джимми только два раза по три ночи:

когда рожала сперва первую дочь, потом вторую.

Шли годы, и как-то так получалось, что Ленка все чаще, не дождавшись

меня, засыпала с Джимми. Мужики, кто сам не засиживался всю ночь за

преферансом, кто никогда не увлекался компьютерными играми и красивыми

девушками - так и быть, бросьте в меня камень. А кто сам не без греха,

тот, возможно, поверит, что я был не самым плохим отцом и мужем.

А потом... потом Ленку сбил пьяный водитель на переходе. В похоронной

суете Джимми бесследно исчез. Никто его не видел и не трогал, но когда

мы немного пришли в себя и стали наводить порядок в квартире, Джимми

нигде не было. Похоже, он отправился вслед за хозяйкой.

И вот 15 лет я воспитываю дочек, пытаюсь зарабатывать деньги, занимаюсь

разными нужными и ненужными делами. А где-то там моя Ленка обнимает

Джимми и ждет не дождется, когда я наконец выну из ее рук эту дурацкую

обезьяну и займу свое законное место.

Не грусти, малыш, время на Земле течет быстро.

Министр уже занес ручку для подписи…

[Neoki]

dibar шикарная история, особенно последняя строчка, как то сильно это......

[noBap]

НАРОД тока плиз окуратнее делайте добрые дела

[Лара]

Когда теряешь близкого человека, только тогда понимаешь и о многом жалеешь, что что-то сделано не так было...но уже поздно..

[Рина]

6 протяжных гудков длиною в жизнь...

6 протяжных гудков длиною в жизнь.

“Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте перезвонить позднее”. Отбой, и снова вокруг нее сомкнулись цепи тишины.

Печальная, похожая на ангела, девушка сидит на кровати, кажущейся ей последним местом, возвращающим к жизни. Черный шелковый островок посреди жизненной бури. Большое окно распахнуто настежь, но ни один звук не врывается в этот мир молодого отчаяния.

Мир, казалось, замер и прислушивается к ее неровному дыханию. Грудь поднимается и опускается, напоминая действующий вулкан, исходящий последним пеплом. Такая хрупкая, разместилась она посреди кровати, несоразмерно большой для нее. “Конечно, - думает Катя, - ведь покупалась она для двоих”. Выбирали самую большую, а он, смеясь, называл ее нашим первым ложем, колыбелью любви. Для двоих, слишком несчастных от любви, она подходит.

Но снова, вот уже который день этой бесконечно тянущейся зимы она сидит там одна. Похожая на грустного котенка, в своих наивных белых трусиках и майке, теряется Катя среди черных шелков.

“Черный, - проскользнула мысль, - траурный, наверное, так я буду выглядеть на своих похоронах. Белая на черном, с запутанными волосами”.

И снова 6 протяжных гудков длиною в жизнь.

“Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте перезвонить позднее”.

“Не отвечает или недоступен? – не могла понять Катя. Вот уже три месяца непрекращающегося снега она думает: Не отвечает или недоступен?” Днем эти мысли улетают, как только она слышит его голос в трубке. А вечером, как в грустной пьесе, по сценарию. “Извини, дорогая, у меня еще дела, очень важные. Как что, я зарабатываю деньги. Что значит, не нужны? Ну, не кисни, катенок, я вернусь вечером, обещаю”. И возвращается под утро, усталый и злой, а через несколько часов сна опять на работу, прикоснувшись губами к ее холодному лбу.

6 протяжных гудков длиною в жизнь.

“Абонент не отвечает или…” Она бросила трубку, не может больше слышать этого металлического голоса, рождающего в ее душе сомненья. Вечером несколько раз звонила какая-то девушка и спрашивала его. “Пусть обязательно перезвонит завтра, это очень важно”.

Сегодня она опять, белая на черном, с запутанными волосами. А у него снова дела и он приедет “вечером”, а, появившись под утро хмурым, будет спрашивать, во сколько та, другая, звонила. Не говорит ничего, лишь только целует ее холодный лоб и шепчет: “Это неинтересно, это мои дела”. А потом убегает на работу.

6 протяжных гудков длиною в… смерть.

Не отвечает, недоступен, не нужна, не доступен, не отвечает. Все смешалось. Бедная Катя, свесив голову с кровати, беззвучно плачет, и ее глаза принимают пронзительно зеленый цвет.

“Надо успокоиться, Катя возьми себя в руки, включи музыку”, - шепчет внутренний голос. Рука дотрагивается до пульта, и дом оглашается тяжелой музыкой. Крутят “Сплин”. “Выхода нееет, выхода неет!!!”

Выключить быстрее, а то сойдешь с ума, Катя!!! Катя? Катя…

Два дня его дома не было совершенно, он звонил ей, но трубку никто не брал. “Занята чем-то катенок, - думал он, прогоняя прочь подозрения, - то-то завтра обомлеет, она же ни о чем не догадывается”.

Было воскресенье. Он несся по мокрому шоссе, не обращая ни на что внимания. Скорей, скорей к ней…

Во внутреннем кармане пиджака, рядом с сердцем, лежал празднично упакованный пакет. Скорей к ней. “Катенка с ума сойдет, когда узнает, что я натворил. Любимая моя Катенка”.

Дверь он открыл неслышно, своим ключом, и на цыпочках скользнул к спальне. “Вставай, сонный мой котенок, посмотри, что я принес тебе!” – весело выкрикнул он.

Белая на черном, со спутанными волосами, красивая и трогательная, как ангел, она не отвечала. Лежала, изящно изогнувшись и уткнувшись в подушку своим веснушчатым носом. На большом открытом окне виднелся отпечаток ее губ и надпись помадой: “Любила. Люблю. Отпускаю”.

Катя? Катя… К-А-Т-Я!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Он поцеловал ее, как всегда, в холодный лоб и надел на палец колечко. Старинное, маленькое и тоненькое, с большим и поразительно чистым бриллиантом. Оно стало ему в 3 месяца круглосуточной работы, в трехмесячные поиски по магазинам и по дорогим антикварным лавкам, в контакты с сотней посторонних людей. И еще, это обручальное колечко стоило ему его котенка, его Катеньки.

Он стоял, закрыв глаза, и шептал: “Буду любить, и помнить тебя до самой своей смерти”.

.................Первая горсть земли упала на ее последнее ложе, обитое черным шелком, и отозвалась эхом в его ушах...............

[Лара]

*11