Mad Joker

Очень редко. Вообще малообщителен.

стать сильнее и выносливее, овладеть C#, JavaScript, PHP, 1C

немецкий дуэт LAPP-Pro

Подойти к 5 представителям мелкого криминалитета и огрести. Только настоящий альфа-самец способен на это. То же и с копами)

Эхх... ностальгия накинулась) Ещё раз хочу! После похода другим человеком приехал. Кстати, с похода привёз камушки: медная руда, железная, гранаты, золото... ещё что то, непомню. Лежат в пакете) золото правда там на пол грамма наверное. Красота какая, побывать бы там)

132

Вроде Стрелец, но какой-то неправильный, интроверт, малообщительный.

Красавца-тигра все реже встретишь в уссурийской тайге. Но если нападешь на его след – держись. Тигр, как и все представители его семейства, любит игру в кошки-мышки. В сердце уссурийской тайги – там, где растет священный женьшень, где огромные совы охотятся на кишащую в реках рыбу, а нанайские шаманы прячутся от технократии, – мы с другом входим в пещеру уссурийского (амурского) тигра. Этот самый северный его подвид находится на грани исчезновения – как и те народности, что веками поклонялись ему. Например, удэгейцы, прозвавшие его амбой. Кажется, что в пещере кто-то дышит. Спичка погасла, я зажег еще одну, бросив ее как можно дальше. Пламя на секунду выхватило из темноты что-то вроде площадки, до странности напоминающей те, что в зоопарке. Пульс ускоряется, удары сердца сливаются в сплошной гул. Из глубины пещеры доносится запах гниющих костей – явный признак хищника. Но самого зверя мне удалось встретить спустя месяцы. Игра. Долгое время я искал этой встречи. И вот теперь осторожно иду по следу амбы. Незаметно приблизиться к зверю даже в густой чащобе почти невозможно – тигр учует тебя даже за триста метров. А видно здесь на двадцать. Тигр проделывает петли – то больше, то меньше, желая убедиться, что он один. Вот видны и совсем свежие его следы. Они влажные, и от них идет пар. Амба очень близко – всего лишь в десяти, от силы в двадцати метрах. Вокруг царит тишина. Большая бабочка садится в ямку тигриного следа и безмятежно пьет из нее. В тайге как будто все спокойно. Амурский тигр не людоед: здоровый амба никогда не нападает на человека. Тигр теперь делает маленькие, очень запутанные, метров тридцать в диаметре, круги. Я все время вижу следы, но не его самого. Может, почувствовав меня, зверь решил вступить в игру? Хотя он и близко, не замечаю ни одной шевельнувшейся травинки, не слышу ни малейшего шороха кустов. Иногда тигров выдает рой мух, кружащийся над добычей, – но не в этот раз. Устав, я устраиваю ночлег возле одного из следов. Проснулся я от... тишины. Обычно лес переполнен звуками, но тут с правой стороны вообще ничего не доносилось. Кто-то крупный преграждал звукам путь. Луна спряталась за облаками. Ничего не видя, я лишь почувствовал небольшое тепло – на расстоянии вытянутой руки. Вдруг лесной шум усилился, и тепло растворилось в тайге – амба ушел. Наутро я нашел в метре от себя след. Теперь-то стало ясно, кто за кем наблюдает. Мы пришли сюда, в глубь тайги, чтобы увидеть его – но все как-то поменялось местами. Кто из нас охотник? К счастью, в воздухе витает дух скорее игры, нежели охоты. Это ведь кошка, и она любит играть – всегда и везде. Глаза в глаза. Долгожданная встреча с амбой произошла на реке. Он осторожно шел по другому берегу. А потом легко, словно играючи, перепрыгнул пятиметровую реку и направился в мою сторону, сперва не замечая меня. Я медленно, спиной отступил к своей команде, стараясь говорить тихо. В другой раз я вернулся на берег реки за своей ложкой. Тигрица стояла в десяти метрах от меня. Она смотрела, а я вглядывался в ее невероятной желтизны зрачки. Манишка у нее была белоснежная, абсолютно чистая – такой белизны у тигров в неволе не увидишь. Насмотревшись, амба решила уйти. Она развернулась, прыгнула и побежала медленно, нарочито степенно. Земля покрыта опавшими листьями – но бег 250-килограммовой амбы бесшумен. Хвост поднят кверху трубой, черный кончик качается – она опять играет. Одна самка с тигренком часто проходила практически мимо нашей палатки – наверное, чтобы показать ему человека. А мой друг как-то оказался буквально зажатым в скалах между матерью и детенышем. Как будто она преподавала чаду урок: «Ты способен сделать это, но лучше не связывайся с людьми». Позже, наблюдая за горалами – реликтовой породой козлов, – мы видели, как амба с тигрятами гонит их к скрытым за лесом скалам. Годовалый тигренок уже может настичь добычу, но он еще не самостоятелен. Пространство. В тайге можно определить, где охотился тигр. Например, преследуя проворных кроликов, он часто повреждает молодые деревца. Но обычно амба предпочитает более крупную добычу, чему я стал свидетелем. Пятнистый олень, вырвавшись из лап хищника и обливаясь кровью, побрел в мою сторону. Обессиленный и оглушенный, он подошел на расстояние вытянутой руки – потом развернулся и побрел обратно в тайгу. А как-то в полдень я видел: молодой самец лениво лежит под деревом. И вдруг на высоте примерно 12 метров вспорхнула перепелка. Тигр буквально взлетел чуть ли не на верхушку дерева, а потом плавно, как парашютист, приземлился с добычей в зубах. Он не был голоден, просто разминался – беспечная перепелка сама спровоцировала его, пролетев прямо над головой. Страх. Тигра я не боюсь, потому что он не пытается вызвать страх. К тому же напуганная хищником жертва будет годами избегать опасных мест. И амурский тигр не людоед: здоровый амба никогда не нападает на человека. Больной – другое дело. Вспомнил я об этом на Верхнеуссурийской биологической станции, в небольшом лесном оазисе среди полувырубленной тайги. Больная тигрица с детенышем бродила по оврагам. По следам было видно: протянет она недолго. Они пятый день кружили вокруг одного места. Шанс избежать встречи был равен нулю. А вот шанс нападения, напротив, нулевым не был. Я не раз уже встречал тигров – а тут впервые ощутил страх. Поначалу я не отдавал себе в этом отчета. Но было трудно сосредоточиться, шаг мой ускорился. Вдруг я перестал чувствовать лес, меня прошиб пот. Я подумал: чем больше буду бояться – тем хуже. Сосредоточившись, я опять почувствовал себя частью окружающего меня леса, дыхание стало синхронно дыханию миллиардов жителей тайги, сердце забилось в унисон с дикой природой. И страх исчез. С тех пор я больше не видел амбы. Но, надеюсь, еще увижу – он сумеет выжить, если мы защитим от уничтожения самый прекрасный лес умеренной зоны, раскинувшийся на реке Уссури. National Geographic

Мне кажется, или в последнее время люди начали садиться в маршрутки все чаще по четверо на места для троих. Раньше не замечал.

раза 3-4 в год. коктейли, виски.

TTH Просто глобальные размышления автора.

Пью черные чаи Greenfield, Akbar, Tess. Изредка пью зеленый плиточный чай с молоком =)

Почему стоит менять свои взгляды, нужны ли ученым лоббисты и что такое научный образ жизни. Макс Тегмарк - физик, профессор Массачусетского технологического института, член совета директоров Института фундаментальных проблем. Самая полезная идея, которую люди могут почерпнуть из науки, это идея «научного понятия» как таковая. Мне кажется, что, несмотря на очевидно головокружительные успехи, мировое научное сообщество потерпело не менее сокрушительное поражение в том, что касается просвещения общества в целом. В 2010 году на Гаити сожгли 12 «ведьм». В США, согласно последним опросам, 39% населения считают астрологию наукой, а 40% верят, что история человеческого вида насчитывает меньше ста тысяч лет. Если бы все люди отдавали себе отчет в том, что такое «научное понятие», эти проценты были бы равны нулю. И вообще, мир стал бы куда более приятным местом, поскольку шансы на успех в любых начинаниях выше у людей, ведущих научный образ жизни, — у тех, кто в принятии решений руководствуется анализом информации. Они исходят из рациональных соображений при заключении сделок и голосовании, развивают научно обоснованный менеджмент в компаниях и правительственных организациях. Почему же ученые терпят столь сокрушительное поражение? Мне кажется, ответ кроется в психологии, социологии и экономике. Научный образ жизни предполагает научный подход как к сбору, так и к использованию информации, но в обоих процессах есть свои ловушки. Очевидно, вы сделаете более правильный выбор, если перед принятием решения будете располагать полным спектром аргументов «за» и «против». Но существует множество причин, по которым получить всю полноту информации невозможно. Кто-то в принципе лишен доступа к информации (всего 3% афганцев имеют доступ к интернету, а 92% ни разу в жизни не слышали об атаках 11 сентября). Но по-настоящему ценную информацию нелегко найти даже тем, кто имеет свободный доступ к нецензурированным источникам: интернет наводнен ненаучными медиа, и многие захлебываются в море отвлекающих моментов. Сверх того многие ищут информацию только в тех источниках, которые соответствуют их изначальным установкам. Следующая проблема: что мы делаем с добытой информацией? Суть научного образа жизни в том, чтобы быть готовым изменить свою точку зрения, если вы столкнулись с информацией, которая не соответствует вашим взглядам или представлениям о мире. Главное — избегать интеллектуальной косности. Тем не менее бесчисленные политические лидеры, уперто и вопреки фактам настаивающие на своем, превозносятся как «сильные личности». И хотя великий физик Ричард Фейнман (лауреат Нобелевской премии 1965 года, присужденной ему совместно с Синъитиро Томонагой и Джулианом Швингером «за фундаментальные работы по квантовой электродинамике, имевшие глубокие последствия для физики элементарных частиц». — Esquire) проповедовал неверие экспертам в качестве краеугольного камня науки, в современном мире куда большее распространение получили стадный инстинкт и слепая вера авторитетам. Логика формирует основы научного познания, однако мы, принимая решения, куда чаще принимаем желаемое за действительное, руководствуемся иррациональными страхами и прочими когнитивными искажениями. Что можно сделать для того, чтобы научный образ жизни стал общепринятым? Очевидный ответ — совершенствовать систему образования. В некоторых странах введение даже самого рудиментарного образования позволило бы радикально улучшить ситуацию (половина пакистанцев не умеют читать). Оно сделало бы людей более толерантными и менее склонными к фундаментализму, насилию и войнам. Оно эмансипировало бы женщин, помогая побороть взрывной рост населения и, как следствие, бедность. Но даже странам, в которых образование — всеобщее, есть к чему стремиться. К сожалению, наши школы слишком часто напоминают музеи: задача их скорее в том, чтобы показывать прошлое, чем в том, чтобы формировать будущее. Учебные планы необходимо сдвинуть с мертвой точки, в которой они оказались благодаря бесконечной череде лоббистских консенсусов, и подтолкнуть в сторону получения навыков, жизненно необходимых в наш век. Молодежи не нужно учить чистописание и деление в столбик. Когда появился интернет, моя собственная роль преподавателя кардинально изменилась — больше нет необходимости во мне как в живом хранилище знаний; мои студенты и сами могут скачать все, что я знаю, из сети. Скорее, моя роль теперь сводится к тому, чтобы подавать им пример научного образа жизни и будить их любопытство. А теперь более интересный вопрос: как все-таки привить обществу научный образ жизни? Разумные люди выступали за реформу системы образования еще в те времена, когда я ходил в подгузниках. Однако со временем образование в большинстве западных стран скорее приходило в упадок, чем прогрессировало. Почему? Очевидно, потому, что существуют мощные силы, толкающие людей в противоположном направлении, и они более эффективны. Корпорации, озабоченные тем, что адекватное понимание многих научных проблем негативно сказывается на их прибыли; радикальные религиозные группы, которые опасаются, как бы их догматы не были поставлены под вопрос — ведь это пошатнет их власть. Что же мы, ученые, можем сделать? Конечно, у нас есть преимущество — вменяемая аргументация. Но горькая ирония заключается в том, что если корпорация захочет изменить общественное мнение, чтобы повысить свою прибыль, она сможет использовать чрезвычайно эффективные научные маркетинговые инструменты. Во что сегодня верят люди? Какие их страхи, сомнения, надежды и другие эмоции мы можем использовать? Какой способ для изменения их точек зрения оптимален по соотношению цена — качество? Спланировали кампанию. Запустили. Готово. Это в порядке вещей, когда речь идет о маркетинговом продвижении новейшего сорта сигарет, так что было бы наивно полагать, что правила поведения должны быть другими, когда эта корпорация вступает в борьбу с самой наукой. И тем не менее мы, ученые, зачастую ведем себя до смешного наивно, успокаивая себя тем, что наше моральное превосходство каким-то образом поможет нам победить эту корпоративно-фундаменталистскую коалицию. Ну да, использовать танки неэтично, поэтому выйдем против танков с мечами. Но чтобы научить людей научному образу жизни, объяснить, как он работает на общее благо, мы сами должны подойти к проблеме научно. Нам нужны новые организации, защищающие науку с помощью тех же маркетинговых и фандрайзинговых инструментов, которые использует антинаучная коалиция и одно упоминание которых способно вызвать у любого ученого нервную дрожь, — от лоббирования до фокус-групп, на которых будут обкатываться наши рекламные ролики. Утешимся хотя бы тем, что нам не нужно будет опускаться на самое дно интеллектуального бесчестья, потому что самое мощное оружие в этой битве — у нас. Это оружие — факты. Источник

рубашка полосатая, джинсы синие, ботинки

не едет хрен готовиться в суп

эй, детка, хочешь оценить мой страстный итальянский нрав?

теперь уже нет, раньше да чн играет в шахматы?

124

ДАлматин

чебурашка-морфеус

На море, под пальму... Развалиться на песке и пить сок из кокоса... А потом в теплую прозрачную воду броситься! *03