Из истории сербского вампиризма При слове "вампир" в мыслях большинства людей сразу рисуется зловещий образ "узника Сигишоары" Влада Цепеша, известного как граф Дракула, средоточие зла, растиражированное с легкой руки ирландца Брэма Стокера мириадами агентов масс-культуры и мэйнстрима. Между тем, сам валашский господарь Влад был, конечно, фигурой своеобразной и неоднозначной, отношение к нему простирается в диапазоне от восхищения "сильной рукой" до отвращения "кровавым тираном", но уж к чему-чему, а к вампиризму он при жизни (и после нее) отношения не имел точно. Несколько ближе к понятию "вампир" лежит образ другого исторического лица-мрачно-прекрасной владетельницы замка в Чахтице мадьярской графини Эржбет Батори, купавшейся, дабы сохранить молодость, в крови замученных ею с подручными молодых крестьянок. Однако ее деяния скорее относятся к серийным убийствам, чем к визитам посланников "братства спящих" к живым и здравствующим. Тем не менее, оба этих образа сейчас широко эксплуатируются, в том числе и в туриндустрии Румынии, Венгрии и Словакии (Чахтице расположен ныне там) ради привлечения потоков желающих прикоснуться к мрачной средневековой ауре туристов. Впрочем, "вампирический" потенциал, и немалый, присутствует и в Сербии. В данной заметке хотелось бы рассказать о малоизвестных широкому читателю личностях, которые, тем не менее, с гораздо большим основанием могли бы быть отнесены к кровососам, чем упомянутые выше граф и графиня. Оказывается, земля Сербская рождала и таких! Первым сербским вампиром, о котором известно из источников, был Петар Благоевич,крестьянин из небольшого села Кисилево, ныне расположенном в Браничевском округе недалеко от Велико Градиште. По запискам, опубликованным в венской газете Wienerisches Diarium после расследования австрийскими властями, а также папским посланником Огюстеном Кальме, можно установить следующее. Петар Благоевич внезапно скончался в расцвете лет в 1725 году, и спустя несколько дней после похорон явился посреди ночи в свой дом, где просил свою насмерть перепуганную вдову отдать принадлежавшие ему при жизни опанки (вид обуви), а не менее испуганного сына покормить его. Подобные зловещие визиты повторялись несколько ночей, после чего сын, наконец, отказал отцу в пропитании и был тем зверски убит. Спустя несколько дней в селе началась череда внезапных труднообъяснимых смертей местных жителей, посеявших настоящую панику среди населения. Те, кого та участь миновала, в один голос твердили о ночных явлениях некоего существа, внешне очень похожего на их односельчанина Петара Благоевича, заглядывавшего к ним в окна. Для расследования обстоятельств этого дела из Вены была послана целая комиссия во главе с неким уполномоченным Фромбальдом (впоследствии и написавшем свою версию событий в венской прессе). Под давлением местных жителей Фромбальд приказал эксгумировать тело, и, как и следовало ожидать, оно не несло на себе характерных следов тления.Сам Фромбальд к происходящему был настроен критично, но пошел на уступки перед взбудораженной толпой, разрешив пронзить тело деревянным колом и сжечь его. Надо заметить, что после этого ночные визиты предполагаемого вампира прекратились. Но волна вампиризма, либо явления, принимаемого за него, только началась. Два года спустя, в 1727 году, действо перенеслось в другой регион Сербии, село Медведжа (в докладе австрийского комиссара Йоханнеса Филькингера звучит как Meduegia, и не имеет ничего общего с южносербской Медведжей). Село, где происходили странные события, расположено в центральной Сербии, в Поморавье, недалеко от города Парачин. Именно в нем обитал еще довольно молодой человек по имени Павле (в австрийских источниках его имя произносится как Арнольд Паоле, что является латинизацией имени Павле и слова "арнаут", то есть солдат пограничной службы, кем он и являлся по роду своих занятий до появления в Медведже). Этот Павле, уволившись с военной службы, купил себе немного земли, построил добротный сельский дом, и стал вести размеренную жизнь крестьянина. Вскоре он женился на дочери одного из соседей. Среди односельчан он пользовался уважением, как хороший хозяин и дружелюбный сосед, лишь один нюанс в его поведении настораживал - временами Павле впадал в какое-то странное состояние, беспокойное и тревожное, а иногда подолгу сидел в оцепенении, погруженный в глубокие думы.Однажды на настойчивые расспросы супруги о том, что его гнетёт, Павле рассказал необычную историю, которая приключилась с ним во время службы. Когда его воинское подразделение квартировало в Греции, ему было приказано исполнить щепетильное задание - раскопать могилу некоего местного жителя, которого подозревали в вампиризме. С несколькими сотоварищами он отправился к ней и взломал гроб, однако уничтожить предполагаемого вампира не успел -обитатель могилы набросился на него, ранил и скрылся. После этого солдаты ушли, съев по маленькой горсти земли с могилы, так как по бытовавшему в их среде поверью, это могло уберечь их в последующем от вражеских штыков, а заодно и от вампиров. Через некоторое время Павле стало казаться, будто тот, кто лежал в могиле, преследует его, и это тягостное чувство угнетало арнаута, особенно по ночам. Не чувствуя в себе сил продолжать службу, Павле уволился, на скопленные деньги купив земли в Медведже. Однажды, во время сенокоса, Павле неудачно упал с воза, и хотя видимых тяжелых травм не получил, проболев несколько дней, скончался. А еще некоторое время спустя в Медведже начали происходить странные и пугающие события. Селяне утверждали, будто в сумерках видели некую призрачную сущность, очень похожую на Павле. После этих встреч несколько человек умерли от непонятной болезни, что, само собой, посеяло панику. Власти отреагировали быстро - в Медведжу явилась комиссия из Вены с уже упомянутым Филькингером, и провела расследование с записью всех обстоятельств дела. Как и в случае с Петаром Благоевичем, была вскрыта могила арнаута, был обнаружен неразложившийся труп, который, конечно же, проткнули колом и кремировали. После этого комиссия уехала,а жизнь в селе нормализовалась, но в 1731 году вспышка неясной болезни и странных смертей проявилась вновь. Новое расследование пришло к выводу, что причиной ее явилось употребление в пищу мяса животных, чью кровь предположительно пил арнаут Павле, то есть некий вирус, которым он заражал скот, а через его мясо и бывших односельчан. Одним словом, в вампиризме самого Павле уже не сомневались, что для тех времен был естественно. Средства были применены радикальные - эксгумировались и сжигались трупы всех жителей Медведжи, умерших от этой "болезни" неясного генеза. Примечательно, что трупы, по материалам расследования, были тоже без признаков тления. После таких методов "болезнь" отступила, и о вампирах стали понемногу забывать. Наконец,третьим знаменитым сербским вампиром был полумифический мельник Саво Саванович, чей мрачный образ выведен в книге "Девяносто лет спустя" Милованом Глишичем, которого вполне можно сравнить с Николаем Васильевичем Гоголем в плане живописного изображения народных преданий и традиций. Этот мельник обитал в селе Зарожье недалеко от города Байина Башта в Западной Сербии на рубеже 17-го и 18-го веков. Согласно местной легенде после смерти он не пожелал, как полагается всем порядочным покойникам, лежать в гробу, а предпочел пить кровь тех несчастных, кои посмели по неосторожности прогуливаться неподалеку от его мельницы. Впрочем, достоверных подтверждений существования мельника-вампира пока не предъявлено, вполне вероятно его образ является плодом страхов местных жителей перед неведомым потусторонним миром. Стоит сказать, что мельница Саво Савановича действительно существовала и работала до конца 1950-х годов, прежде чем была закрыта и заброшена. Принадлежала она семье Ягодичей. К сожалению, местные жители не использовали этот объект как средство привлечения туристов и просто людей, интересующихся древними народными легендами. Формат данного очерка не позволяет автору сделать сколь-нибудь обширного и серьезного вывода относительно природы вампиризма и страха перед ним, захлестнувших Сербию в начале XVIII-го столетия, как и занять позицию в лагерях сторонников мистической либо критической версии. Вероятнее всего, душами и умами людей той эпохи владели фобии еще не столь безвозвратно уходящего в прошлое средневековья, о которых так красочно писал в своих работах французский учёный-медиевист Жан Делюмо. Это и панический ужас перед всем неизведанным, и болезни, природу которых тогдашняя медицина не могла определить(например, холеру, о которой в Европе в ту пору имели слабое представление), и мрачная тишь лесов, покрывающих горы, в которых затеряны редкие деревушки... и тогда сон разума рождал чудовищ, говоря словами Франсиско Гойи. Но нет худа без добра. Сейчас страшные существа минувших веков могут сослужить добрую службу. Не секрет, что туристический бизнес соседней Румынии полномасштабно использует образ тёмного хозяина Трансильвании - зловещего графа Дракулы. Так почему бы стране, где был зафиксирован первый официально запротоколированный случай встречи с вампирами, не предложить в будущем тур "По местам, где ваша кровь остановится в жилах"? Считайте это промоакцией.
