вот нашла в сети рассказ на тему "роды с мужем". Очень понравилось. Автор явно очень счастлив, что решил поделиться со всеми своими ощущениями. Я там был… Когда после окончания института ребята уговаривали меня сплавляться на байдарках, я как замшелый горожанин сначала сопротивлялся. Потом подумал: что я, не мужчина, что ли? Так же было и с присутствием в палате во время родов жены. Просто в какой-то момент сказал себе: я же вроде как представитель сильного пола! Если женщины с этим справляются – справлюсь и я. Туда и обратно К тому моменту, как у Лены начались настоящие схватки, процесс сборов в роддом у нас обоих был доведен до автоматизма. Потому что уже несколько раз появлялись совсем не слабые «предвестники». И каждый раз ночью. Моя благоверная расталкивала меня именно в тот момент, когда мне снилось что-нибудь особенно интересное, и, расширив глаза, трагическим шепотом сообщала: «Все! Рожаю!» И я, зевая и натыкаясь на стены, паковал тапочки, зубную щетку и сигареты. Прогрели машину, доехали до роддома, разбудили всех, кого только можно… Ну и что? Схватки утихли, раскрытия никакого, и я, тихо скрежеща зубами, везу бодрую повеселевшую Ленку обратно домой. Не жизнь, а произведение мистера Толкина: «Хоббит, или Туда и обратно». И вот она в очередной раз начинает «рожать», я на автомате доставляю ее по месту назначения, мысленно готовясь везти назад. Но из смотрового кабинета вместо веселой жены выходит деловитая молоденькая акушерка: «Раскрытие три пальца, воды только что отошли. Звоните вашему врачу». И вот мы уже в палате – ждем, пока приедет доктор. От Ленкиной бодрости и следа не осталось: побледнела, губы трясутся. А у меня как по контрасту – прилив нездоровой веселости. Начал нести какую-то чушь, травить анекдоты. В конце концов рассмешил жену до слез. Когда наша докторша вошла в палату, Лена прыгала на фитболе и хохотала. Нам даже не сразу поверили, что мы вправду начали рожать. Вдох-выдох Когда схватки участились, стало не до смеха. Мы с Леной ходили по палате и хором дышали по команде врача: раз-два-три-четыре – вдох; раз-два-три-четыре-пять-шесть – выдох. Время от времени она останавливалась и мертвой хваткой вцеплялась мне в локоть: схватка. Я обнимал ее, растирал ей место пониже поясницы – крестец; якобы от этого боль должна становиться слабее. Лена слегка попискивала, как-то вся сжималась и кусала губы. Потом ее отпускало, и мы снова отправлялись в путь: вдох-выдох, вдох-выдох. Сделали перерыв: доктор поставила ей какую-то свечку – вроде бы для размягчения шейки матки. Проверила раскрытие, велела еще походить. Ходим, ходим, и вдруг жену всю будто перекосило. Улеглась на кушетку, говорит – «пить хочу». Врач качает головой: пить сейчас нельзя. И дает деревянную палочку, такую, которой мороженое едят, а на ней смоченная водой ватка: чтобы губы смазывать. «Пить дайте!» – хрипит Лена. Что ж, думаю, за гестапо, воды человеку не дают. Стал ей смачивать губы; вроде затихла. Но ненадолго. Вскоре схватки пошли одна за другой; жена намертво вцепилась мне в плечо пальцами (синяки остались!) и тихонечко постанывала. Врач еще раз посмотрела ее и говорит: «Давайте-ка на кресло, сейчас начнем». «Я боюсь!» Помог ей залезть на этот «трон». Ума не приложу, как это беременные женщины со своими животами, да еще во время жестоких схваток, забираются туда без помощи мужей. Ленку я на кресло практически поднимал на руках. Врач еще повторяла: «Не вздумай сесть – сядешь на голову ребенка!» А Лене, по-моему, было уже все равно, сидит она, лежит или висит вниз головой. Устроили ее на кресле, подбежала акушерочка. Меня расположили в изголовье, а врач и акушерка встали у Лены в ногах. У меня еще промелькнула мысль – какая забавная у моей жены поза: в жизни она мухи не обидит, а тут уперлась одной ногой в доктора, второй – в акушерку, как будто собирается пинаться. «Раскрытие хорошее, – говорит врач. – Вы должны за одну схватку потужиться три раза». А я, нужно сказать, столько литературы прочел об этом «потужиться», и все равно толком не понимал, о чем идет речь. Но стоя у кресла как будто что-то почувствовал. Может, врач с акушеркой хорошо изображали, может, есть в родильных залах особая магия… Со стороны все выглядело, наверное, довольно смешно: вроде бы рожает одна женщина, а тужатся четверо – глубоко вдыхают, задерживают дыхание, краснеют, выпучивают глаза… И один из них, заметьте, мужчина. И тут Лена как завопит: «Я боюсь!» Врач с акушеркой засуетились. Стою, шепчу ей на ухо что-то вроде «все будет хорошо, не волнуйся», и вдруг слышу – «Головка прошла!» Пока Лена так громко боялась, родилась головка нашего малыша! Я сразу посмотрел «туда», а там – что-то такое круглое, черненькое… Красный богатырь Дальше все было довольно быстро. Жена как-то сразу ожила, напряглась – и вот мне уже показывают этот мокренький комочек. Даже не показывают, а прямо-таки суют в лицо мужским достоинством! – Мужик, – говорю я. – Это мальчик, – обиженно поправляет акушерка. – А чего он такой красный? – спрашиваю. – Он розовенький! – возмущается врач. А вот и нет. Может, на их медицинском языке этот цвет называется розовым. Со всей ответственностью заявляю – мой сын сразу после рождения был вполне себе красный. И огромный! То есть мне он показался маленьким, но после взвешивания выяснилось – четыре триста, хотя жена у меня отнюдь не великанша. Лена выглядела такой счастливой! Усталая, растрепанная, но до того довольная! И красивая, как мадонна. То есть не в том смысле красивая, что хоть сейчас на светский раут, а как будто светящаяся изнутри, такая немножко волшебная, такая родная. И вся моя. А уж когда нашего мальчишку положили ей на живот, приложили к груди, и он, недолго думая, зачмокал, я, честно говоря, прослезился. Постскриптум По мнению врачей, это было еще не все. Они что-то объясняли Лене про третий период родов, про плаценту, которая должна вот-вот родиться, про то, что нужно потужиться еще раз. Но она, по-моему, их не слушала – лежала себе с таким блаженным видом, как кот, исподтишка наевшийся сметаны. Меня строго попросили повлиять на жену. Я снова встал в ее изголовье – малыша как раз осматривал детский врач, – попробовал снова потужиться вместе с ней. Лена что-то такое изобразила – и расплылась в счастливой улыбке: «Нет, ничего не выходит…» Короче, сколько она ни напрягалась, что под моим руководством, что под чутким взором врачей, никакая плацента не выходила. Врач сказала, что в таком случае придется удалять детское место под наркозом. Нашего малыша временно отправили в детское отделение, клятвенно пообещав жене, что в послеродовой палате он будет лежать с ней вместе, а мне велели «где-нибудь погулять». Я вышел в коридор – и только тут понял, как зверски мне хочется курить! Даже руки дрожали. Поймал первую попавшуюся сестричку, объяснил ситуацию – мол, присутствовал при родах, устал, где у вас курят. Она посмотрела на меня снизу вверх с таким уважением, с каким, наверное, смотрят на героев, совершивших подвиг – и отвела во дворик… Что я могу сказать? Ерунда, что роды не мужское дело. Поддержать любимую женщину в самую трудную минуту, быть рядом с ней – разве это не достойно мужчины? А момент, когда я взял на руки своего сына – даже раньше, чем жена! – был, наверное, самым прекрасным в моей жизни. Рассказал Сергей Б. http://deti.mail.ru/beremennosty_i_rody/rody/vidy_rodov/ya_tam_byl?page=1
ulanovka.ru f1news.ru mail.ru (почта) facebook.com vkontakte.ru youtube.com rutube.ru last.fm