Почему «несогласные» ненавидят власть http://fritzmorgen.livejournal.com/439179.html Вы удивитесь, но когда-то я считал себя самым что ни на есть либералом и интеллигентом. Я выступал за общечеловеческие ценности, за толерантность, за политкорректность и за максимально возможное устранение государства отовсюду, откуда только можно. Я считал Солженицына великим мыслителем, мудрым наставлениям которого мы должны неукоснительно следовать. Дальше, однако, реальная жизнь вступила в столкновение с моими юношескими идеалами. Оказалось, что чем убедительнее человек говорит о честности, тем на большую сумму он тебя потом надует. Оказалось, что причиной бедности куда как чаще является не высокая духовность, а банальные лень и алкоголизм. Оказалось, что интеллигенты готовы без колебаний отдать за свои идеалы жизнь… но только чужую жизнь. Нет, поймите меня правильно. Существуют и настоящие интеллигенты, которых я глубоко уважаю. Тот же Иосиф Бродский, чтобы далеко не ходить за примерами. Однако в том-то, собственно, и заключается беда, что в современной России образцом интеллигента считается не пишущий стихи аполитичный поэт, а юморист типа Шендеровича, образование и опыт которого позволяют более-менее складно петросянить в адрес действующей власти. В принципе, в самой по себе оппозиционности нет ничего плохого. Если бы интеллигенты, допустим, выступали бы против ограничения свободы слова или, скажем, за бесплатный доступ к Интернету для каждого школьника, я бы воспринимал их действия даже с одобрением. Но, увы, для современного интеллигента оппозиционность первична, а всё остальное — сугубо вторично. Приведу один вопиющий пример. Какое-то время назад я слушал на «Эхе Москвы» передачу, в которой несколько разнополых интеллигентов обсуждали демонстративную любовь президента Медведева к Интернету. Казалось бы, всякий интеллигентный человек должен быть двумя руками за Интернет: за место, в котором можно получить любые знания, за место, в котором свобода слова не ограничена почти ничем, за место, в котором удобно как общаться, так и творить. Конкретно эту позицию Медведева мы должны всячески поощрять и поддерживать. Но собравшиеся в студии умные и образованные люди употребили весь свой ум и образованность на… осмеивание президента. Наступив на горло всем своим ценностям они начали старательно выискивать в действиях Медведева негатив. Уверен, если бы Медведев сказал, что ему нравятся Цветаева и Булгаков, интеллигенты нашли бы повод поглумиться и над этим. При этом я далёк от мысли обвинять «Эхо Москвы» в ангажированности. Конечно, определённый формат у этой радиостанции есть, но всё же они не выбирают специально психопатов и маргиналов: они зовут к себе на передачи типичных, классических наших интеллигентов. И тот факт, что эти интеллигенты готовы ради сохранения оппозиционности вытирать ноги о свои собственные идеалы свидетельствует о том, что наша интеллигенция глубоко больна. Наверное, мне следовало бы спокойно отодрать от своей души ярлык «интеллигент» и забыть про эту прослойку, если бы… если бы она не была в современной России столь широка. Расскажу один старый анекдот. Журналист приехал брать интервью у пожилого профессора, светила медицины. — Иван Петрович, скажите, вы интеллигент? — Видите ли юноша… Как вы считаете, может ли интеллигент воровать? — Наверное, может, в каких-то крайних случаях. — Может ли интеллигент жечь книги? — Полагаю… в принципе… почему бы и нет? — А может ли интеллигент ударить женщину? — Наверное… при определённых обстоятельствах… возможно и такое. — Ну, тогда я не интеллигент. К сожалению, интеллигентами у нас по умолчанию считаются все правозащитники, все либералы, все люди с высшим образованием, все студенты и даже все журналисты. Вся эта празднобратия слипается в один огромный «несогласный» ком, скрепляющей идеей для которого служит простейший лозунг — «долой нынешнюю власть». В девяностых годах, во время чеченских войн, «несогласные» любили жителей Кавказа и клеймили позором русских солдат. После окончания войны эта тема затихла сама собой и «несогласные» переключились на дедовщину в армии и прочие нарушения прав человека. Когда период срочной службы был сокращён до одного года, дедовщина стала малоактуальной. Конечно, какие-то вопиющие случаи дедовщины происходят и до сих пор, однако той массовости, которая наблюдалась в девяностые, уже нет. Пытаться же раздуть народный гнев на волне нарушений прав меньшинств во время гей-парадов — и вовсе гиблое дело. Поставленные гомосексуалистам синяки наш народ, увы, только смешат. Следующей темой «несогласных» стала коррупция и борьба с привилегиями. Казалось бы: уж этого-то добра в России навалом — воровать у нас любят и умеют абсолютно на всех уровнях. Но, опять-таки, и здесь не срослось. Вопиющего воровства в стиле дикого капитализма в России давно не наблюдается. А разные мутные бумажки непонятно о чём уже никого не возбуждают: особенно на фоне компромата, который регулярно оставляет неприятного вида пятна на репутации самих борцов с коррупцией: http://www.kommersant.ru/doc/1802179 Неплохой темой были мигалки, и я, как вы помните, активно поддерживал синеведёрочников, пока они не нарушили собственные правила и не скатились в политоту. Сейчас, однако, особого беспредела с мигалками уже нет. Сильно наглеющих водителей штрафуют и увольняют, уголовные дела за ДТП возбуждаются даже против судей. При этом значительная часть историй «беспредела» бойцов ГИБДД на поверку оказывается… не вполне заслуживающей доверия:
Сделаю лирическое отступление и отмечу, что меня вот уже года два как никто не штрафовал. Два или три раза меня останавливали за мелкие правонарушения типа проезда под кирпич или болтовни по мобильнику, но каждый раз после короткого словесного внушения отпускали. В общем, какое-то время назад «несогласные» столкнулись с серьёзным системным кризисом. Все жирные протестные темы себя исчерпали, при этом власть начала недвусмысленно выражать готовность к дальнейшему диалогу с обществом. В качестве яркого примера вспомню кардиолога Хренова, который достучался со своими разоблачениями до сердца нашего премьера. Однако задачу бороться с «кровавым режимом» никто не отменял, поэтому хоть какая-нибудь тема таки была «несогласным» нужна. И они эту тему нашли. Кавказ. «Несогласные» окончательно наступили на горло своим гуманистическим принципам прав человека и начали активно поддерживать открытых националистов. Правозащитница Людмила Алексеева стала ходить под руку с Эдуардом Лимоновым. Ещё раньше Лимонова рукопожали Касьянов и Каспаров, учредив с ним на троих партию «Другая Россия». Лидер «Правого Дела» Михаил Прохоров сделал чуть ли не своей правой рукой авторитетного еврейского ювелира известного своей борьбой за русских людей. Алексей Навальный, который был симпатичен мне своими антикоррупционными инициативами, выступает теперь под лозунгом «хватит кормить Кавказ». Круг замкнулся. Если в девяностые годы в глазах интеллигенции чеченцы были святыми мучениками, а русские — безжалостными палачами, то сейчас беззащитными овечками окончательно стали русские, чеченцы же, в свою очередь, заняли место кровавых палачей. Нет, в принципе, своя извращённая логика в дружбе либералов с националистами присутствует. Например, либералы могут ненавидеть Сталина за то, что он коммунист, а националисты могут ненавидеть Сталина за то, что он — лицо кавказской национальности. Но всё же главная причина в постоянном дрейфе либералов к нацистам лежит вовсе не в идеологической плоскости. Вся проблема в том, что либералам категорически не хватает электората. Так как либеральный электорат — сюрприз — голосует не за Немцова/Касьянова, а за Путина: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/1395293/osennie_nadezhdy_na_vesnu Возьмём, например, меня. Что меня, как либерала, не устраивает в Путине? Запрет короткоствола, наркотиков и гомосексуальных браков? Ну, да, согласен, здесь Путин неправ. Свободный человек должен иметь право владеть оружием. Но всё же отсутствие пистолета в кармане меня особо не напрягает, а вещества и права геев лично мне и вовсе неактуальны: я даже этанол не употребляю. Опять-таки, допустим, я встану в едином порыве под знамёна Немцова и звероподобным усилием приведу его к власти. Что — он немедленно легализует короткоствол и наркотики? Крайне маловероятно. К геям же Немцов, как вы помните, и вовсе относится крайне нетолерантно: он даже использует нетрадиционную ориентацию в качестве ругательства. Ещё Пушкин сказал, что «правительство — единственный европеец в России». С тех времён ситуация в нашей стране не изменилась. Электорат наших современных либералов состоит из образованных людей, объединяющей идеей для которых является не какая-нибудь гуманистическая мечта, а бессмысленная и беспощадная идея борьбы с существующим государственным строем. У думающего человека не может не возникнуть вопрос — откуда же берётся эта ненависть к «кровавому режиму»? Почему наши интеллигенты — от Сахарова с Солженицыным до Шендеровича с Новодворской — так сильно ненавидят власть? Ведь, казалось бы, правильный интеллигент должен ненавидеть только ту власть, которая усиленно притесняет его по типу власти советской. И уж во всяком случае правильный интеллигент должен всячески избегать сотрудничества с людьми, которые его общечеловеческие ценности не разделяют. Конечно, можно отмахнуться от вопроса, чохом заклеймив всех «несогласных» агентами Госдепа США. Однако это будет неправильным ответом. Хоть некоторые «несогласные» и получают щедрое финансирование из-за океана, но основная их масса всё же истекает гневной слюной в строну Кремля совершенно добровольно, безо всякой оплаты. Чтобы понять причины этой иррациональной ненависти нам следует вспомнить историю. Например, историю Достоевского — который был в своё время типичным рукопожатным борцом с кровавым режимом. Цитирую заключительный абзац его приговора: http://ru.wikipedia.org/wiki/Достоевский,_Фёдор_Михайлович «Военный суд находит подсудимого Достоевского виновным в том, что он, получив в марте сего года из Москвы от дворянина Плещеева… копию с преступного письма литератора Белинского, — читал это письмо в собраниях: сначала у подсудимого Дурова, потом у подсудимого Петрашевского. А потому военный суд приговорил его за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского… лишить на основании Свода военных постановлений… чинов и всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием». Достоевского, как мы знаем, всё же не расстреляли: в последний момент смертная казнь была заменена каторгой, на которой он и промучался несколько лет, тесно общаясь при этом с агрессивными неграмотными уголовниками. Нет, в общении с народными массами нет ничего позорного. Полководец Суворов, например, был весьма неприхотлив в быту и спал с простыми солдатами. Однако представьте себя на месте интеллигентного застенчивого молодого человека с полными тараканов головой. Вы попали в опасную, совершенно чуждую вам среду. Перед вами стоит нехитрый выбор из двух вариантов: или принять уголовные правила игры и попытаться стать таким же зверем, как и сидящие на соседних нарах душегубы или… остаться человеком и бросить тем самым вызов хищным, матёрым каторжанам. Борец с режимом Достоевский, как мы знаем, сумел в данной ситуации приспособиться и даже завести себе друзей. Приспособился и писатель Владимир Борода, известный нам по разоблачению Омского Палача. Более того, Владимир Борода стал весьма уважаемым посидельцем: он пользовался немалым авторитетом среди необразованных зэков. Если вы ещё не читали его «Зазаборный роман», почитайте непременно: http://samlib.ru/w/wladimir_g/zabor1.shtml http://samlib.ru/w/wladimir_g/zabor2.shtml Если вкратце, там Борода ведёт себя как весьма перспективный молодой уголовник: избивает и насилует других заключённых, полностью забыв о том, что сел за решётку он не за мелкий грабёж, а за распространение типичных правозащитных листовок с пропагандой советской Конституции. Думаю, не ошибусь, если назову историю Бороды типичной. Интеллигенты, будучи ранимыми и слабыми натурами, пройдя через горнило каторги и лагерей, переняли в целях самосохранения у своих соседей уголовников их уголовные традиции. Вернувшись же из мест не столь отдалённых, сколь труднодоступных, они стали непререкаемыми авторитетами для своих молодых товарищей. Не буду сейчас ни расписывать психологические портреты, ни рассуждать о трусости и геройстве, ни вспоминать Стокгольмский синдром. Ограничусь констатацией факта: кодекс чести современных «несогласных» интеллигентов является искажённым и перевранным кодексом чести криминального мира. Судите сами. 1. Уголовники ненавидят власть и полицейских. Интеллигенты ненавидят власть и полицейских. 2. Уголовники ценят силу духа больше физической силы. Интеллигенты ценят силу духа больше физической силы. 3. Уголовники считают доблестью отсидеть в тюрьме и пострадать от рук полицейских. Интеллигенты считают доблестью отсидеть в тюрьме и пострадать от рук полицейских. 4. Уголовникам западло служить в армии. Интеллигентам западло служить в армии. 5. Уголовникам чужд патриотизм. Интеллигентам чужд патриотизм. 6. Уголовники помогают сирым и убогим. Интеллигенты помогают сирым и убогим. 7. Уголовники презирают торгашей. Интеллигенты презирают торгашей. 8. Уголовники считают «нерукопожатными» определённые категории лиц. Интеллигенты считают «нерукопожатными» определённые категории лиц. 9. Уголовники во время спора в качестве главного аргумента используют своё знакомство с авторитетами. Интеллигенты во время спора в качестве главного аргумента используют своё знакомство с авторитетами. 10. Уголовники любят тоскливые задушевные песни под гитару. Интеллигенты любят тоскливые задушевные песни под гитару. 11. Уголовники уважают отсидевших. Интеллигенты уважают отсидевших. Как видите, сходств гораздо больше, чем различий. Недавно я где-то в районе Шушар поймал областную радиостанцию, транслирующую бодрые блатные песни. Прослушав из любопытства несколько треков, я с удивлением узнал знакомую тему. Певец рассказывал о том, что он планирует достичь рая на земле путём утопления всех сотрудников милиции в океане… Внезапно я понял, что если переписать эту песню прозой и выложить в Живой Журнал, мы получим типичнейший оппозиционный пост. В котором очередной недалёкий сетевой интеллигент предлагает утопить в океане всех «жуликов и воров», всех «коррумпированных полицейских», всех чиновников или ещё какую-нибудь категорию граждан, которая виновата в том, что он — неудачник. Подведу итог Российская культура по историческим причинам является сейчас весьма криминализированной. Из-за этого нормальные здоровые человеческие ценности массово подменяются квазиуголовными понятиями, главным из которых является безусловная ненависть к любым властям. Лично я — как по образованию, так и по мироощущению — хотел бы считать себя либералом и интеллигентом. Я люблю стихи и картины, я плачу при чтении хороших книг, я очень высоко ценю свободу и я стараюсь быть максимально честным при внутреннем разговоре с самим собой. Однако если интеллигент может быть нацистом, гомофобом и русофобом… что же, тогда я — не интеллигент. Update. Владимир Борода уточняет: он не насиловал того заключённого лично. Он просто участвовал на главных ролях в своеобразном товарищеском суде, по итогам которого заключённого изнасиловали товарищи Бороды. Любопытным искать во второй части «Зазаборного романа» по ключевому слову «орла».
