СкаZoчкА

[Ill_AH]

Жизнь насекомых. Последний бал Цокотухи

Муха-Цокотуха наложила последний мазок тонального крема на лицо и критически осмотрела себя в зеркало. Мэйкап удался на славу. Тени вокруг огромных, притягательно действующих на мужчин фасеточных глаз легли просто великолепно.

Неприятная ретроспектива

Прошло уже два года с того момента, как она вышла замуж за некогда известного рок-музыканта по имени Комар. И теперь в ее загородном особняке на Рублевке готовилась вечеринка, посвященная годовщине этого события.

Маститый архитектор Цикаделли отлил в подарок скульптурную группу, изображающую момент триумфа Комара. А именно убиение Паука, бывшего любовника Цокотухи. Сей шедевр производил впечатление только своей циклопичностью и безвкусностью, но не принять подарок было нельзя. Отец Цокотухи был крупным фабрикантом бронзы и цветных металлов, а Цикаделли скупал эту бронзу тоннами.

Стоило еще проверить, как там муж. Не нажрался ли еще до банкета. После того как знакомые из прокуратуры отмазали Комара от тюряги, которая высвечивала ему за убийство Паука, тот стал налегать на красненькое. И обычно наклюкивался в лоскут уже к полудню. А ведь раньше, как и большинство богемной публики, сидел исключительно на порошке и колесах. Которые, кстати, и стали причиной скандала: обдолбанному до белого снега в глазах рокеру показалось, что Паук насилует Муху. Хотя все происходило по взаимному согласию и уже близилось к физиологическому финалу. Возмущенный Комар забил старика некстати подвернувшимся под руку резиновым фалоимитатором (еще теплым) до смерти.

После этой зарубы у Цокотухи случился инфаркт, и сердце пришлось поменять. На очень дорогой и офигенно качественный кардиостимулятор. Он работал как настоящее сердце, но боялся, как дихлофоса, излучения мобильных телефонов.

Тяжкое пробуждение

В это же время в шикарной спальне, в восточном крыле особняка, приходя в себя зашевелился Комар. Кумир малолеток и звезда дэд-пауэр-металла. Были времена, когда его пронзительный писк считался лучшим вокалом во всей тяжелой музыке! А его группа "Дьявольские Кровопийцы" собирала многотысячные стадионы.

С трудом повернув тяжелую, как аккорды бас-гитары, башку, музыкант потянулся к пульту управления жизнеобеспечением. Трясущаяся длань легла на сенсорную панель и произвела попытку нажать одну из кнопок. Включилась встроенная в стену плазменная панель. Из динамиков, молотя по похмельным мозгам, раздалось сочное «Ду хаст». «Гребаное МутьТв!» - проскрипело в иссушенных мозгах. Судорожно шлепая потной ладошкой по тачпаду, синий, как моток изоленты, металлист безрезультатно попытался отключить хотя бы звук. Зажимая ладонями уши, Комар дохлым червяком шлепнулся с кровати и, подавляя позывы к рвоте, пополз к двери. Дверь отворилась, как по волшебству, едва убогий преодолел полпути.

В проеме стояла супруга и держала в руках поднос, на котором стоял стакан и трехлитровая банка чего-то густого.

- Красненькое? - облизнулся Комар.

- И еще тепленькое! Только что со скотобойни. Кровопийца ты мой! - натянуто проворковала Цокотуха.

Комар нашел в себе силы подняться на ноги и жадно прильнул к принесенной банке. Бордовая дымящаяся жидкость стекала по его подбородку и звучно капала на мраморный пол.

- Ну вот и славно! Набирайся сил, сегодня предстоит тяжелый вечер, - загадочно прошептала Муха и изящно упорхнула в свои апартаменты.

Шикарный прием

К тому времени как вокруг особняка начали роиться первые гости, Комара торкнуло. Матерого металлюгу колбасило так, что окружающий мир представлялся ему пейзажем кисти нетрезвого художника-сюрреалиста. Сил не было добраться даже до телефона. Комара тошнило, руки и ноги буквально выворачивало из суставов. Пот, зловонный и густой, как сосновая смола сочился из каждой поры на коже. Каждая клетка тела матерно орала о том, что она отказывается жить в таких нечеловеческих условиях. И кроме всего прочего, его намертво приклеило к черному фаянсовому унитазу финской фирмы «Аккала-Каккала».

Отпустило только через полчаса, и Комар сразу же почувствовал себя заново рожденным. Разве что в заднем проходе побаливало от продолжительного общения с фаянсовым другом. Музыкант откинул со лба прядь длинных волос и бодро направился к гостям.

В приемном зале от непрестанного жужжания и стрекотания у Комара на несколько секунд заложило уши. Он отыскал в толпе супругу, взял ее под руку, и они, согласно этикету, начали обходить гостей, дабы справиться об их здоровье. Здесь были все: модная телеведущая Светлана Тараканен, сестры-модельеры Блошенски, известный певец Вахтанг Саранчидзе, магнат Червяковский, маститый режиссер Пчеллини и, конечно же, скульптор Цикаделли. Он прибыл с двумя молодыми долгоносиками, которых представил племянниками. Однако племянники висли на «дядюшке» и недвусмысленно заглядывали тому в глаза, попутно пытаясь подставить свой зад под мощную волосатую лапу служителя муз. Профессиональный скандалист Отар Носорогов, хорошенько поддав дармового инсектицида, выхватил микрофон и ни к селу ни к городу начал толкать пламенную речь о борьбе с видеопиратством.

Вскоре супруги разошлись в разные стороны. В последнее время они и жили и развлекались порознь. Цокотуха предпочитала засохшее абрикосовое варенье и молоденьких мальчиков-тараканчиков, а Комар - свежую кровь и мелок "Машенька".

Неприличное предложение

Откушав несколько колорадских личинок в остром соусе и нюхнув "Москитола", Цокотуха хищным взглядом окинула банкетный зал. Как всегда после понюшки в ней пробудилось желание к плотским утехам. К сожалению, всех мужиков репродуктивного возраста она уже имела удовольствие иметь (удовольствие - это, конечно, громко сказано: искушенную и пресыщенную Муху удовлетворить было практически невозможно). И тут взгляд хищницы упал на миловидных долгоносиков, приехавших со скульптором. Это было уже интересно - о способностях долгоносиков ходило немало пикантных слухов. Недолго думая, Муха подозвала официантку и велела принести ей два бокала "Раптора". В один из бокалов добросердечная хозяйка, отойдя в уголок потемнее, накапала дюжину капель клофелина.

Лучезарно улыбаясь и призывно покачивая бедрами, Цокотуха подошла к скульптору и протянула ему бокал. Старый извращенец вытаращился на нее, как на спятившего энтомолога. Еще бы. Весь богемный мир знал о пристрастии мэтра к юношам. Но, тем не менее, бокал взял и, отсалютовав им, залпом опрокинул его в себя. «Вот урод. Дитя гор, млин. Мог бы со мной и пообщаться для приличия», - обиженно подумала хозяйка. «Впрочем, ладно. Быстрее срубит, и я смогу пообщаться с его мальчиками. Вдруг они еще не полностью потеряны для гетеросексуального сообщества?». Прошло несколько минут, прежде чем служитель муз стал клевать носом на роскошном диване в зоне отдыха. Пора было брать долгоносиков в оборот.

Криминальная развязка

Комар шарился по особняку. Он искал туалет. Кишечник снова напомнил о выпитой с утра крови, а отравленный принятыми инсектицидами мозг напрочь отказывался ориентироваться в пространстве. Заглядывая в каждую комнату по очереди, Комар надеялся найти там заветный финский элемент интерьера. Комнат было очень много, и занятие стало уже казаться безнадежным, однако картина, увиденная им за очередной дверью, заставила забыть о дефекационных позывах. На кровати, картинно раскинув руки, ноги и перепончатые крылья, забрызганные кровью, друг на друге лежали Муха и один из любовников скульптора. Второй, вытирая заточку о шелковую простынь, стоял спиной ко входу. Но грохот распахнутой двери заставил того обернуться. В движениях сквозила грация насекомого, умеющего убивать. Не в состоянии аффекта, а холодно и расчетливо.

У Комара похолодело сердце и противно завибрировал сфинктер. На музыканта, гнусно ухмыляясь, смотрел его ночной кошмар. Правда, помолодевший лет эдак на тридцать. На волосатой груди кошмара проступала татуха, сделанная в стиле нью-готик. Тату гласила, ехидно бугрясь на выпуклых мускулах: «Паук Младший». У Комара предательски потеплело в штанах.

- Ну что, вурдалак, сам пришел! - беззлобно подмигнул ему Паук.

- З-з-з-зачем?

- Чтобы восстановить равновесие Добра и Зла, которое ты нарушил два года назад, порешив моего папашу. И потом на кого я эту мокруху повешу? - невозмутимо раскрыл карты убийца. - Я на зону не собираюсь. А лучше тебя кандидата у меня нет.

- Т-т-т-ты к-к-кто?

- Погоди, не перебивай, - Паук яростно почесал затылок. - Есть фраза, которую я говорю каждый раз, когда собираюсь расправиться с каким-нибудь ублюдком. И когда кто-то слышит эти слова, они означают для него только одно: конец! Как же там? А, вспомнил! Я - добрый пастырь, кто во имя милосердия ведет слабых сквозь долину тьмы, и возвращая детей заблудших, совершу великое мщение наказанием яростным над теми, кто замыслит повредить братьям моим, и узнаешь ты, что имя мое - Господь, когда мщение мое падет на тебя!!

В пропитых мозгах музыканта всплыли ужасные апокалиптические образы, к которым он так непростительно часто обращался в собственном творчестве. С душераздирающим воплем несчастный бросился к двери, но ноги решили, что никуда они не побегут, пока не проспятся, и подломились в коленях. Комар увидел лишь пол, который несся на него со скоростью грузовика, почувствовал неласковое прикосновение мрамора к своей физиономии, увидел россыпь звезд и отрубился.

Паук не торопясь оделся, сунул заточку в руки Комара и вышел из комнаты. Пройдя по лестнице для прислуги и выйдя из дома, он пересек лужайку и перепрыгнул невысокий кирпичный забор. Раскидав ветки в ближайшем кустарнике, выкатил оттуда мощный спортивный байк. Затем достал мобильник и набрал 02.

[Po$amax@]

Угарно!!

[Ill_AH]

Винни-Пух и все-все-все: смерть Тортиллы

Встреча на рейве

На лесную дискотеку Винни-Пуха и его лучшего друга Пятачка в этот день не пустили.

Напрасно Пух пытался уломать гориллу-охранника, объясняя, что сейчас его друг угомонится и больше не будет так отчаянно бузить и материться. В перепившего поросенка как будто вселился дух Майка Тайсона. Оттолкнув кореша, он попытался напрыгнуть на секьюрити и зарядить ему копытом в глаз. Результат не заставил себя ждать. Словив мощнейший хук слева, Пятачок оказался в глубоком нокауте. В результате всех этих происшествий он валялся на лавочке, прижимая окровавленный платок к многострадальному переломанному носу-тезке.

- Я порву этого щегла! - пьяно выкрикивал он время от времени. - Он покойник, понимаешь Винни, ПО-КОЙ-НИК!

- Конечно, конечно, Пятачок. Мы обязательно вернемся и всех их порвем. Но не сейчас.

- Он труп, труп! - не унимался барагоз.

- Не вопрос, дружбан. Конечно, он труп. - Винни-Пуху самому уже до смерти надоело успокаивать озверевшего от алкоголя друга. Он уже хотел было сам добавить тому добрую плюху, чтобы тот окончательно угомонился, как вдруг его внимание привлекло нечто гораздо более интересное, чем окровавленный собутыльник.

Мимо лавочки, активно виляя упругими попками, продефилировали две весьма аппетитные цыпочки. В одной из них Пух узнал свою старую знакомую Мальвину - девочку с голубыми волосами (крашеными, естественно).

- Мальвина! Душа моя! Какими судьбами?

- О, Винсент? Ты все еще шаришься по дискачам? А на вид такой взрослый...

- Да мы это так, мимо проходили, вот. А вы куда когти рвете?

- Куда-куда? Домой. Перевелись что-то стоящие кавалеры на этом булкотрясе. Малолетки одни. Понтов много, толку - ноль. Кстати, познакомься, это моя двоюродная сестренка Поночка.

- Мне капец как приятно, - Пух рассыпался в любезностях. - Ты такая чипатая, прямо королева.

- Мне тоже приятно Винниамин. Премного о вас наслышана, - скромно улыбнулась Поночка.

- Я в этом лесу личность известная. А может вас проводить? - опытный Пух улыбку Поночки воспринял вполне однозначно.

- С этой пьянью? С Пятаком? - нахмурилась Мальвина. - От него дурно пахнет, Винсент. Опять, наверное, фарш метал, как пожарный брандспойт. Свинья, она и в Экваториальной Гвинее свинья.

- Да пусть здесь поваляется, щенок. - Проблемы Пятачка внезапно перестали тревожить Пуха. - Не умеешь пить, не пей, понял свинкс? - обратился медвежонок к другу и обнаружил, что напрасно тратил слова, ибо тот уже вовсю похрапывал.

- Пойдемте, дамочки. Пускай проспится, синяк.

Хитрый план

Через полчаса они добрались до дома, где проживали подружки. По дороге Винни купил им по баночке коктейля «Ерш» и сейчас предвкушал близкий ганг-банг «2+1».

- Ну что, Винсент, расставаться нам пора, - грустно объявила Мальвина у подъезда. - Как-нибудь в следующий раз пересечемся, побалдеем, оттопыримся.

- Да, Винниамин, спасибо за компанию. Вы настоящий джентльмен, - добавила Поночка.

- Да, я такой. Жентльмен конкретный. - Пух стоял в легком недоумении. - А почему не приглашаете на пару палочек чая? - Мальвина, зайка, тебе ли не знать, какой я мягкий и пушистый.

- Да мы бы с радостью, - начала оправдываться Мальвина. - Но, понимаешь, мы живем не одни.

- Вас ждут дома герои-любовники? Мужья? - Пух разочарованно вздохнул. - Если мужья, то я пошел домой. А то очень уж они бьют больно.

- Да нет, Винниамин, ты не понял. С нами бабушка живет.

- Какая, на буй, бабушка?

- Наша двоюродная бабушка Тортилла.

- И что?

- Хата ее. И она категорически запрещает нам в нее кого-то приводить.

- А на каком этаже квартирка?

- На первом.

- Сколько комнат?

- Две. В одной бабушка живет, в другой мы с сестренкой. Чтоб в нашу попасть, нужно пройти через бабушкину.

- Ну, тогда все ничтяк. А я-то подумал что в натуре проблемы есть. План такой: я просто по-тихому залезу к вам в комнату через окно, попьем, так сказать, чайковского, а потом я через ту же фрамугу тихо сольюсь, мои маленькие крошки.

- А не спалишься? - заволновалась Поночка.

- Вы за кого меня принимаете? Я ж, блин, профессионал, - возмутился Пух.

Секс, драгз энд драм - энд - басс

Несколько минут спустя Винни с ловкостью, удивительной для его телосложения, просочился в любезно приоткрытое окно. Когда-то он дружил с ворами-форточниками и кое-чему у них научился.

- А вот и я, ваш земляничный медвежонок, - прошептал он заждавшимся его сестренкам.

То, что они встречали его в одних ночных сорочках, удивило и обрадовало Винни-Пуха.

- Плюшек будешь? С медом, - спросила Поночка.

- Плюшек? С медом? Ладно, начнем с плюшек...

Прошел час. Раскайфованный Пух лежал в центре раскладного дивана и курил, пуская к потолку маленькие колечки дыма. С правого бока к нему прижималась обнаженная Поночка, с левой стороны волосатую грудь поглаживала Мальвина.

- Винни, ну ты просто секс-гигант, - проворковала Поночка. - Мне, конечно, сестренка рассказывала про тебя кое-что, но я не думала, что до такой степени. Это было Нечто.

- Я такой. Можете называть меня Супертрахальщиком, я не обижусь. Кстати, где тут у вас можно выгодно похезать? Что-то прижало. Сдается мне, плюшки ваши виноваты.

- Туалет там, - девочка с голубыми волосами показала на дверь, - но надо проходить мимо бабушки, а эта старая черепаха спит чутко, заметит, как пить дать.

- Что же мне теперь, горшки цветочные вам удобрять? - возмутился медвежонок. - Я могу, я не стеснительный.

- Успокойся, Винни, сделаем так, - рассудительно заявила Мальвина. - Ты надеваешь мою ночнушку, и вы вместе с Поночкой проходите к туалету. Авось пронесет.

- Конечно, пронесет, - Пух схватился за живот. - Через пару минут и пронесет. Со звуковым сопровождением.

- Ладно, не нуди. Одевай ночнушку.

В ванной с Тортиллой

До туалета сладкая парочка добралась без происшествий. Бабка спала к ним спиной и ничего, казалось, не заметила. Сделав свое черное дело, Пух уже собрался было вместе с ожидающей его за дверью Поночкой отправиться обратно, как вдруг Тортилла приподнялась со своего лежбища и направилась в сторону совмещенного санузла. Поночка резво заскочила в кабинку к Винни.

- Девочки, кто там в туалете? - проскрипела старушка. - Поночка, ты?

- Я, бабушка, - отозвалась та.

- Освобождай скорее, внученька, а то у меня запор.

- Сейчас, сейчас, бабуля.

Ситуация сложилась критическая. Впрочем, критической она была только для сестер, а от души натрахавшемуся Пуху было уже параллельно.

На секунду призадумавшись, Поночка обернула руку полотенцем и вывернула из патрона лампочку.

- Залезай в ванну, отлежишься тут, - прошептала она. - Когда бабка выйдет, выждешь немножко и к нам. Может, не заметит.

- Да уж, ну и порядочки у вас, - недовольно пробухтел медвежонок, но все же послушно полез в ванну.

- Ой, бабуля, ты поосторожней там, а то лампочка перегорела, - защебетала Понка в коридоре.

- Да ничего, разберусь как-нибудь, по-стариковски. - отозвалась Тортилла.

После этих слов дверь распахнулась, и черепаха, натужно кряхтя, забралась на высокий фаянсовый унитаз.

Винни притаился в ванне как мышь. Лежа в неудобной чугунной емкости, не рассчитанной на его габариты, он думал, в каком же глупом положении находится. Лежит в чужой хате, ночью, в ванне, при выключенном свете, рядом пыжится на толчке совершенно посторонняя старая кошелка. Анекдот, да и только. Винни еле сдержался, чтобы не заржать.

Старушка тем временем начала подпускать газку. Сопровождали это действо соответствующие звуки. «Точно, запор», - подумал Пух и заткнул рот мохнатой лапой. Он уже начал хихикать, но пока еще умудрялся делать это беззвучно.

Может, все и сошло бы на тормозах, но тут бабуля вдруг начала петь:

- На-пя-ла-ся я пья-а-ана, не дай-ду я да до-о-ома, - фальшиво затянула она.

Пуха прорубило:

- Бу-у-уга-га!!! - раздался во тьме туалета его раскатистый хриплый смех, многократно усиленный эхом от ванны.

Бабушку, оборвавшую свое пение на самой трогательной ноте, хватил кондратий. Прямо как была, со спущенными кальсонами, она завалилась набок, схватилась за сердце и рухнула, в падении ударившись головой о раковину.

«Видать, перепугалась», - подумал Пух. Одним прыжком он выскочил из ванной и в развевающейся женской сорочке стремительным сайгаком ломанулся в комнату девочек.

- Что там случилось? - встревожено поинтересовались сестренки.

- Да так, ничего особенного, - глубоко дыша, сообщил медвежонок. - Я эта... Домой пошел. Там эта... Пятачок на лавке остался.

На ходу застегивая штаны, Винни сиганул на подоконник.

- Вы, эта... Скорую вызовите, что ли? - сказал он на прощанье и слился с предрассветной мглой.

Старый друг лучше двух подруг

Пятачка он обнаружил на той же самой лавочке, где он его и оставил. Свернувшись калачиком от холода и укутавшись перемазанным пищевыми отходами пиджаком, свинодруг спал сном младенца.

«Как бомжара, ей Богу», - подумал Пух

- Эй, вставай, проклятьем заклейменный, - толкнул он поросенка в плечо.

- Э... Где я? Винни, какие проблемы, брудер?

- Домой пошли.

- Домой? Лехко. Ой, как жбан-то раскалывается. Похмелиться нет ничего? А где телки? Погнали к телкам, Винни.

- Да ну их, дур. Все зло от них, - сказал Пух и, пришвартовав к себе Пятачка, неспешно направился в сторону дома...

[Po$amax@]

ППц, проолжай в том же духе *44

[Sergio]

таска *pactalom

[Ill_AH]

ЦАРЕВНА-ЖАБА

В волосатые еще года у одного крутого царя было три сына. Как обычно, собственно. Ни разу не слыхал, чтоб у царя было четыре сына. Или пять там. Про шесть вообще молчу. Когда сыновья достигли предпенсионного возраста, царь собрал их и говорит:

- Сынки мои разлюбезные, покуда я еще не откинул копыта на фиг, мне охота бы вас женить и все такое.

Сыновья отцу отвечают:

- А без этого никак не обойтись? А то что-то неохота.

- Вот что, сынки, не злите-ка меня, а возьмите по стволу, выходите в чистое поле и шмаляйте: в кого пули попадут, там и судьба ваша.

Сыновья поклонились отцу (а когда тот отвернулся, изобразили из пальцев ему в спину неприличные знаки), взяли по волыне, вышли в чистое поле, передернули затворы (нет, не в том смысле) да и выстрелили.

У старшего сына пуля попала на боярский двор, подранила дочь Боярского. У среднего сына попала на купеческий двор, застрелила насмерть купеческую дочь.

А у младшего сына, Ивана-царевича, пуля улетела сам не знает куда. Вот он шел, шел, дошел до болота, видит - сидит жаба, истекает кровью. Иван-царевич говорит ей:

- Жаба, жаба, что, хреново тебе?

А жаба ему отвечает:

- Возьми меня замуж, добрый человек!

- Что ты, охренела, как я возьму в жены практически мертвую жабенку? Я что, некрозоофил что ли какой?

- Бери пока дают. Я такой минет тебе сделаю, про женщин позабудешь навсегда.

Обрадовался Иван-царевич. Взял жабу, принес домой, оприходовал, подлечил. Мазь Вишневского там, лейкопластырь всякий, выжила, одним словом.

Сына женили на дочери Боярского, среднего вообще на какой-то левой балерине, а Ивана-царевича - на жабе. Как-то позвал царь сыновей:

- Сыновья все женаты, понимаешь, а отец родной в рванине ходит, как чмо. Пускай ваши жены достанут мне к завтрему по рубашке от кутюр.

Сыновья поклонились отцу и пошли. Иван-царевич приходит домой, сел и Голлума повесил. Ой, то есть повесил он свою голову... это оговорочка вышла. А жаба и спрашивает его:

-Ква-ква-квакие проблемы, муженек?

- Да батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему где-нибудь нарыть.

Жаба отвечает:

- Не парься, Иван-царевич, ложись-ка лучше на боковую, а я все проблемы порешаю.

Иван-царевич утром проснулся, а рубашка уж лежит на столе. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к предку.

Царь в это время принимал подгоны от старшеньких. Старший сын развернул рубашку, царь заценил ее и сказал:

- В этой рубашке я и на даче бы не стал шариться.

Средний сын развернул рубашку, царь сказал:

- А это вообще говно, а не рубашка.

Ваня развернул свою матерую рубашку, изукрашенную хитрыми узорами. Царь только взглянул:

- Ахренительная распашонка, - да тут же и напялил ее на себя.

Потом еще была история с хлебом. Царю приперло булкинса похавать добрячьего. Так он те хлебцы, что жены старшеньких спекли, запарафинил и в помойку выкинул, а Ванин хлеб сожрал с большим аппетитом, даром что тот лягушачьей икрой провонял.

Пошли братья по домам - те двое - и трут между собой:

- Свезло Ване с женой: и минет ловкий, и подвязки мощные. А у нас одни геморрои в половой и прочей жизни.

Братья злятся, проблемы у самих. У дочери Боярского усы прорезались и голос сел, напялит шляпу и орет под гитару дурным голосом: "О-о-о-о зелена-гла-а-за такси...". А балерина загуляла совершенно по-скотски и на канфетамины подсела.

А Ваня и в ус не дует: освоил 101 позу лягушачьей камасутры и отвисает по полной. Только "Ква", "Ква-ква" да "Я кончаю, кончаю" из избушки раздается.

Приказал царь как-то трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на тусовку вместе с женами. Опять воротился Иван-царевич домой как в штаны насрал.

Жаба по полу скачет:

- Ква-ква, кваня, что припух? Или услыхал от батяни слово злое-матершинное?

- Жаба, жаба, как мне не хмуриться? Батюшка наказал, чтобы я пришел с тобой на пир, а мне неудобняк чо-то. Засмеют еще.

Жаба отвечает:

- Не тужи, Ваня, дуй на тусу один, а я вслед за тобой подскочу. Как услышишь взрыв какой, не шугайся. Спросят тебя, скажи: "Это не шахиды залетные озоруют, а моя лягушонка в коробчонке едет".

Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с женами, сидят, Ваню стебают жестко:

- Что же ты без жены приперся? Хоть бы в аквариуме ее принес. Где ты такую красоточку-то выискал? Чай, все болота исходил.

Царь с сыновьями, с невестками, с братвой сели за столы дубовые и давай отвисать. Вдруг долбануло вроде как грамм триста тротила, весь дворец затрясся. Гости в панику ударились, засуетились, а Иван-царевич говорит:

- Не ссыте, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала, только-то и всего.

Подлетел к царскому крыльцу белый лимузин, и выходит оттуда Василиса Премудрая: 90-60-90, вечернее платье от Дольче&Габана, голливудская улыбка, все дела. Ваня подкатил сзади сразу же, кольцо тайком с пальца сдернул:

- Кажется, я видел вас во сне, - говорит.

- А наяву? - повернулась Василиса. - Что, не узнал, муженек?

Покраснел Иван-Царевич. "Чуть не облажался", - думает.

Стали гости жрать, пить, веселиться. Попили, поели, настало время танцпола. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, танго, лезгинку, фокстрот. Все просто офигели с такой танцорши великой и качественной тетки в одном флаконе. А Ваня сидит, грустит чего-то.

- Что случилось, мой золотой? - спрашивает Василиса.

- Да я как-то привык уже к жабе-то, - отвечает Ваня. - А в таком виде ты меня не возбуждаешь совсем.

- Да какие проблемы? - отвечает Василиса. - Щас за кожей домой смотаемся, стану жабой опять.

Сорвались они с пати, поехали на лимузине домой. А дома-то и нет. Сгорел домик-то. Ваня забыл перед уходом электродрочилку выключить.

- Ах, Ваня-Ваня, какой же ты косяк глобальный спорол? - говорит жаба. - Кожа-то моя сгорела. Если бы ты еще только три дня подождал, я бы вечно лягушкой была. А теперь гуд бай, мой мальчик. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного...

Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Ваня погоревал-погоревал, да и пошел опять на болото. Не переть же буром на этого безбашенного отморозка Кощея. Завалит еще, чего доброго, или инвалидом сделает. Наловил себе лягушек да жаб полное ведро - и домой. Волшебная - не волшебная, какая разница. Естественные отверстия организма те же, да и на морду все одинаковые. Ну а поболтать с женой все равно было особенно не о чем. Разные социальные слои, знаете ли.

И начал Ваня жить-поживать, да добро наживать. На лимузине кататься, рейвы посещать, с земноводными оргии устраивать. Именно так, собственно, и появился человек-амфибия по имени Ихтиандр. Но это уже совсем другая сказка...

[SIMAK]

Ржунеможу))))) *pactalom

[Ill_AH]

Терминатор против Электроника. Битва за Сыроежкина

Серега Сыроежкин находился сегодня в прекраснейшем расположении духа. По алгебре он совершенно халявно вымутил четверку, противной Кукушкиной, сдавшей Серегу на днях завучу, удалось незаметно подсунуть в ранец дохлого хомяка, одноклассник Макар Гусев безвозмездно подогнал шикарный ГДРовский брелок для ключей в форме мяча, а физичка, грозившаяся спросить с него у доски первый закон термодинамики, вдруг, неожиданно, ушла в декретный отпуск. Серега вприпрыжку направлялся домой, в Гороховый переулок, напевая по дороге свою любимую антисоветскую песенку:

Взлета-а-я выше е-лей,

Не ве-е-дая прегра-ад,

Крыла-атые раке-ты

Ле-тят, ле-тят ле-тят.

Хрипло вытягивая слова, он представлял страшные ядерные подберезовики, уничтожающие все живое на планете. На самом деле Серега и в мыслях не допускал возможности, что через двадцать пять лет его мрачное пророчество может сбыться.

Смерть Макара

Подбегая к дому, Сыроежкин заметил щедрого спортсмена Гусева, разговаривающего с каким-то кучерявым белобрысым пацаном, который, хотя и стоял к Сереге спиной, показался тому странно знакомым. Пацан так же, как и Серега, был одет в школьную форму, обладал таким же ростом и телосложением, на нем были такие же красные кеды, и даже пионерский галстук был так же раздолбайски торчал поверх воротника пиджака. Подходя к подъезду, Серега помахал Гусеву рукой. Тот почему-то отреагировал крайне неадекватно. Вместо того, чтобы вскинуть руку в ответном приветствии, или хотя бы кивнуть головой, он вдруг резко побледнел, отступил шаг назад и начал попеременно бросать испуганные взгляды то на Сыроежкина, то на пацана. Потом Гусев развернулся к пацану спиной и только уже собрался, судя по всему, дать деру, как вдруг произошло нечто, заставившее Серегу в ужасе застыть на месте: пацан резко вытянул вслед убегающему руку, которая на мгновение сверкнула металлом, невероятным образом превратившись в двухметровую иглу. Игла прошила Гусева насквозь, как жука, и возвратилась в исходное состояние. Макар сухо ойкнул и безжизненным мешком повалился на приподъездный газончик, а зловещий пацан медленно развернулся в сторону Сыроежкина. Серега моментально покрылся гусиной кожей. На него ледяным взглядом убийцы смотрел его абсолютный двойник.

Спаситель на колесах

- Ну все, теперь точно конец, - мелькнуло в голове у Сыроежкина. Поначалу он было оторвался от стремительно настигающего его двойника. Сереге за считанные секунды удалось открыть дверь гаража, выкатить мопед, вскочить на него, завести движок и стартануть в сторону Ленинградки. Злодей, со скоростью чемпиона мира по бегу на сто метров рванул следом и, уже почти было догнал, но на шоссе Серега быстро набрал скорость и оторвался. Когда Сыроежкин собрался остановиться и перевести дух, то заметил настигающую его синюю “Татру”, за рулем которой сидел злорадно улыбающийся Сыроежкин-2. «Татра», не снижая скорости, начала прижимать Серегу к обочине и тот понял: дело труба. Он уже мысленно попрощался с жизнью, но из-за «Татры» вдруг резво выскочил новенький мотоцикл «Урал», за рулем которого сидел здоровенный мужик угрожающего вида в кожаной шоферской куртке на голое тело и темных очках, которые носили сварщики на стройке. Одной рукой он схватил Сыроежкина за шиворот, снял с мопеда и пересадил к себе на заднее сиденье. Мопед с грохотом влетел под колеса «Татры», под которыми и погиб смертью храбрых, напоследок хрустнув спицами. Серегин спаситель выхватил из-за пазухи обрез двуствольного охотничьего ружья «ИЖ» и, не глядя, дуплетом выстрелил «Татре» по колесам.

Попал! - понял оглянувшийся Сыроежкин, увидев, как грозный грузовик вдруг завилял по дороге, а потом съехал на обочину и вылетел в кювет. Машина кувыркнулась в воздухе и шумно грохнулась на бок. Когда отъезжали, краем глаза Серега заметил яркую вспышку от взрыва бензобака.

Новый друг Сыроежкина

- Ты кто? – спросил Серега у мужика, когда тот, в какой-то подворотне, остановил мотоцикл.

- Я Терминатор, кибернетический организм. Но ты, дружище, можешь называть меня просто Шварцем.

- Брешешь, - засомневался было Сыроежкин, - но Шварц доказал слово делом, засучив рукав и продемонстрировав ему в дыре на огромном бицепсе переплетение проводов и каких-то блестящих железок, - Видал, как я за тебя тут кровь мешками проливаю?

- А тот тогда кто был?

- Тот? Последнее детище чокнутого профессора Громова- биоробот нового поколения по кличке Электроник.

- Он погиб?

- Нет, его невозможно уничтожить. Сейчас он уже ищет нас.

- Но зачем, Шварц?

- В 2004 году произойдет ядерная война, организованная роботами. Ты возглавишь сопротивление и приведешь людей к победе. Поэтому эти ублюдки роботы и заслали к вам Электроника, чтобы он замочил тебя, подменил, а потом, в нужный момент, нассал людям в компот, как говорится. Меня вот тоже заслали из будущего - защищать тебя от этого отморозка.

- От кого?

- Ай, тьфу ты, я и забыл, что слово «отморозок» придумали позже.

- Надо предупредить маму!

- Боюсь, ее уже нет. Впрочем, проверить не помешает.

Терминатор достал из кармана маленький складной телефончик без провода и набрал номер квартиры Сыроежкиных.

- Але, - сказал он голосом Сереги, - Мама, я сегодня задержусь.

- Сынок, срочно приезжай домой, - отозвалась матушка в трубку.

- Как зовут вашу собаку?- спросил Шварц у Сыроежкина шепотом.

- Шариком.

- Мам, а что это Бобик разлаялся? - продолжил в трубку свою клоунаду Шварц.

- Да приболел наверное. Сы...

Но Терминатор уже оборвал связь.

- Понял? Маме твоей каюк пришел. И собаке по ходу тоже.

- А кто ж тогда лаял?

- Кто-кто! Рэсси, кибернетическая собака Электроника. Он ее собрал из деталей твоего бобинного магнитофона и старого будильника.

- Мой магнитофончик! - искренне огорчился Сыроежкин.

- Ничего, если выживем, я тебе свой цифровой плейер подарю, - утешил его Терминатор.

Униженные и оскорбленные

Вот уже вторую ночь Шварц с Сыроежкиным ночевали в подвале. «Как бомжи, ей богу», - сказал Терминатор, а когда Серега спросил его кто такие бомжи, объяснил, что это такие люди, у которых нет своего жилья и работы. Серега не поверил. Как это - нет жилья и работы? Сейчас они сидели во дворике и посасывали купленное Терминатором на Сыроежкинские деньги ситро.

- Шварц, а Шварц, а летающие машины в двухтысячном году будут? - задал свой очередной вопрос Сыроежкин. Все-таки не каждый день выдается возможность погутарить за жизнь с роботом из будущего. Любопытно.

- Не-а, не будет таких машин, - лениво ответил киборг, раскуривая чуть подмокшую беломорину, - Обычные будут, наземные. И пробки.

- А работать роботы будут? Да?

- Хрен там, сами будете вкалывать.

- И дворники?

- И дворники.

- Ну а в космос, в космос-то я смогу слетать? На Луну там, на Марс?

- Ты - нет. Только космонавты.

- Ну, космонавты-то и сейчас летают. Шварц, а Шварц. А коммунизм мы то хоть построим?

- Нет, Сыроега, вы будете жить при диком капитализме.

- Как это- при диком?

- А, типа, выживай как хочешь. Не хочешь - не выживай. Все будут менеджерами-шменеджерами, будут вкалывать на крупные корпорации и целыми днями смотреть порнуху на компьютере.

- А что хоть будет-то такое, фантастическое?

- А ничего. Компьютеры, всемирная сеть Интернет, роликовая доска, видномагнитофон, искусственные сиськи, мобильный телефон, типа как у меня. Да и все, пожалуй.

- И все? И на хрена мне такое будущее?

Пацак пацака не обманывает

...Вот уже четвертый час терминатор бился не на жизнь, а на смерть с Электроником. - Где же все-таки у него кнопка? - свербило в его кибернетическом мозгу, но, по ходу дела, никакой кнопки у Электроника не было, так как паренек оказался сделан из жидкого металла и все нанесенные Шварцем увечья и раны моментально затягивались и разглаживались, в то время, как Элик уже успел оторвать ему руку и серьезно вкоцал мужественное лицо, на котором болтались теперь бесполезные очки D&G без одного стекла. Подлый Рэсси, пользуясь моментом, зубами выгрыз гениталии. Специальный магнитный чемодан, выданный Шварцу учеными для поимки Элика, не работал: менты повредили его пулями, когда Терминатор выносил в нем Сыроежкина из окруженного магазина «Охотник и Рыболов», в который они ворвались за новым оружием и патронами для обреза. Так что рассчитывать приходилось только на свои силы, а те были уже на исходе.

Отшвырнув ногой настырного Рэсси, Шварц выстрелил еще два раза в грудь наступающего робота, который в ответ на это только отшатнулся на полметра назад, издевательски ухмыльнулся и опять направился к Т-800- добивать.

В этот раз все было кончено. Пропищав на последок «Айл би бэк», Терминатор был разорван Электроником надвое, как старая грелка. Съежившийся от страха Сыроежкин все это время сидел за мусорным контейнером и наблюдал за битвой сквозь дырочку в металле. Электроник огляделся по сторонам и уверенно направился в сторону контейнера.

- Ну теперь-то точно труба, - только и подумал Серега и начал лихорадочно прокручивать в мозгу всю свою недолгую тринадцатилетнюю пионерскую жизнь.

Сыроежкин вспомнил и ябеду Кукушкину, и верзилу Гусева, и вундеркинда Смирнова, и, как же без этого, гимнастку Майю, его первую любовь. В воспоминаниях промелькнул даже Чижиков, которого все вокруг упорно называли Рыжиковым. Всех их, по сведениям Т-800, Электроник замочил, как будущих участников сопротивления.

Неугомонный робот, тем временем, уже добрался до контейнера, протянул вытянувшуюся жидкометаллическую руку и, за шкварник, как пару дней назад Шварц, вытянул испуганного пионера из его ненадежного убежища.

- Не убивай, брат!- взмолил о пощаде Сыроежкин.

Казалось, что теперь-то точно все кончено. Терминатор пал, больше на помощь прийти было некому.

Электроник же поставил насмерть перепуганного Серегу на землю, пронзительно посмотрел своими холодными глазами в его глаза и, вдруг, совершенно дружелюбнейшим тоном сказал.

- Слы, Серый. Я вот тут подумал-подумал... Знаешь, я тоже хочу стать человеком.

- Хочешь быть человеком - будь им, - с облегчением выдохнул Сыроежкин.

И, обнявшись, мальчишки пошли по направлению к школе. Они еще успевали к третьему уроку.

[StaSoN.ru]

Темо ЖЖоШьь

[Ill_AH]

МИХЕЛЬСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ

В обыкновенном поселке городского типа Малый Поибуж, на самой обыкновенной улице, в самой обыкновенной пятиэтажке живет самая обыкновенная семья. Краснорожий папа, винтоногая мама и Малыш. Они фашисты. Особенно Малыш. Вообще, как и предполагается, Малыша зовут Эдиком, но так его никто не называет. Малыш - скинхэд-пионер, зеленый еще, молоко на губах не обсохло. Отсюда и столь оригинальный ник-нейм.

Когда-то пятиэтажка кишмя кишела всяческими латышами, удмуртами и прочими весельчаками, однако после скоропостижного падения советской власти великий русский народ Малого Поибужа вдруг почувствовал себя притесненным и, объявив иноземцев почему-то поголовно евреями, быстренько отчислил их на болт из любимого поселка. К сказке сие, однако, никакого отношения не имеет, а посему вернемся к нашему основному барану - к Малышу.

Малыш сидел на подоконнике, бухой папиным "Голден Велесом" и пригорюненный одинаково в срало. Родители не отпустили его на выезд в Барнаул со старшими друзьями Босей и Бетоном, в то время как сами с легкой совестью поехали туда в составе олдовой кондовой фан-группировки "Калдырь Бойз Вэрриорз". Наказание сие Малыш получил вообще ни за болт: накануне он в виду отсутствия средств на алко высосал всю тормозную жидкость из папиной "шахи". Как будто он должен был знать, что с утра неопохмеленного предка угораздит въехать в зад набитого быками "гелендвагена"... А кроме того, Малышу так хотелось иметь собаку, а вместо нее папа купил ему резиновую женщину и сам же ее продырявил, показывая практически, как правильно дружить с девочками.

В общем, Малыш блевал - наполовину от "Велеса", наполовину от обиды, - от нечего делать метясь в бошки прохожих.

Вдруг откуда-то послышалось тошнотворное жужжание, а в воздухе запахло метеоризмом и просроченными куриными окорочками. Заорала матом баба Груня с пятого. А затем в комнату влетело нечто, напоминающее лицом поэта Игоря Губермана, только еще более сионистское.

От удивления Малыш перестал пугать прохожих низвержениями и ошалело уставился на гостя. Это НЕЧТО было толсто, носато и пейсасто. ОНО сжимало в руках мокрую холодную курицу.

-Вот я те, жидопотаму, кудри-то пообрываю! - голосила сверху баба Груня.

Существо высунуло морду лица из окна и прокартавило:-Юдофобы! Гои!

Затем оно поправило широкополую черную шляпу на потной голове и осведомилось у изумленного фашиста:

-П'ивет, лысый 'усский юноша! Можно ли мне таки п'иземлиться и пож'ать?

И, не дожидаясь ответа, кошмар националиста плюхнулся в кресло и зачавкал мокрой курятиной, нагло выплевывая кости прямо на загаженный ковер с плохо узнаваемой свастикой. У Адольфа Гитлера, смотревшего на это с флага на грязной стенке, зашевелились усы и выпучились зенки. Из крыльев металлических гербовых орлов посыпались на пол перья. "К чему бы это?" - подумал Малыш и спросил:

-Вы кто?

-Я Михельсон в самом гасцвете сил, - ответило ОНО с интонацией Джеймса Бонда. - КА'Л Михельсон. Кото'ый живет на к'ыше.

-А я - Малыш, - сказал Эдик и подумал: "Карл - немецкое имя. Небось, истинный ариец... Да и акцент у него не наш". Тем не менее на всякий пожарный Малыш все же поинтересовался: - Вы еврей?

Михельсон не ответил. Он обглодал последние косточки и бодро засвистел "Хава нагилу".

"Точно фашист, - обрадовался Эдик. - Марши свистит!"

Они помолчали, оба довольные. Малыш наконец встретил живого немца, а Михельсон под завязку набил пузо и теперь размышлял, чего бы тут спереть. Вдруг взгляд его остановился на заводном танке "Тигр".

-Давай заведем! - воскликнул он.

-Без папы нельзя, - отрезал Эдик. По вечерам папа нажирался в слюни и бороздил на танке просторы квартиры, оживленно давя воображаемых негров и чеченов, а Малыш добивал раненых "мартенсами".

-Спокойствие, только спокойствие, как говорила тетушка Фифа из Одессы! - весело сказал Михельсон. - Я лучший в ми'е специалист по танкам!

-Может, лучше поиграем в конструктор "Бухенвальд"? Или пометаем дротики в постер Махмуда Ысымбаева... - Малыш все еще колебался. Но жадные и скользкие от пота и сожратой курицы Карла уже страстно вцепились в игрушку.

-Значит, так. Сейчас ты выйдешь из комнаты, а я тут кое-что сделаю и покажу одну инте'есную штуку. Воз'ажения не п'инимаются. Вали! - И Михельсон подбодрил Эдика поджопником.

...Через полчаса лысый игрун, затраханный ожиданием, вышиб дверь с ноги. Михельсона в комнате не было. Танк, конструктор и дартс с Махмудом Ысымбаевым тоже пропали. Вместо флага с фюрером со стены скалил зубы Фарух Балсарах. Но что совсем уж обескуражило Эдика - какие-то враги перечеркнули маркером коловрат, украшающий потолок, и нарисовали рядом кривую звезду Давида.

После этого случая странный и подлый человечек зачастил в гости к маленькому скинхэду. Михельсон надолго оставлял в комнате стойкий аромат крепкого одесского юмора, не вытесняемый никакой русской идеей. Зато количество остальных вещей в этой самой комнате всякий раз почему-то уменьшалось. Никто не верил восторженно-дебильным россказням Малыша о летающем арийце, который живет на крыше, похож на опингвиненного человечка из фильма про Бэтмена и коммуниздит все подряд независимо от того, хорошо или плохо оно лежит. А вещи продолжали пропадать, причем на месте каждой пропажи кто-то неизменно оставлял кусок мацы и рисунок углем: черная кошка с пейсами.

Праведный гнев домочадцы обрушивали на Малыша. Но тот все равно любил чердачного клептомана. Со своми потными кудряшками и хитрожопо-наивными глазенками Михельсон так походил на собаку...

Малышовский бездник отмечали на славу. На всю квартиру орали "Коловраты", а упитые гости вразнобой заряжали: "Oi, oi, oi, oi, убили негра". Папа спал рылом в блевотине. Пиво и водка разрывали мочевые пузыри и все остальные емкости. Именинник уже выжрал тринадцать стопок и сейчас собирался порадовать всех чтением шовинистских стишков наизусть. Все ждали этого с нетерпением, даже папа нехотя приоткрыл левый глаз.

-Пу'им! Пу'им! Веселый Новый год! Коше'ная водка есть? - неожиданно донеслось с улицы. Вслед за этим в комнату влетел изрядно ужратый Михельсон. Из его кармана торчала наполовину опустошенная бутылка дорогого виски, а в кулаке был зажат свежеукраденный бекон.

-Кто это? - хором спросили все, а папа открыл второй глаз.

-А это мой друг, Михельсон, который живет на крыше! - обрадовался Эдик. - Хайль Гитлер истинному арийцу и штрафную, немедля!

-Он такой же ариец, как твоя мама - Ева Браун, - пробурчал Бося и тут же получил куском свинины по кадыку.

-Я иудей в самом 'асцвете сил! Шалом, гои!

Воцарилась тишина, слегка разбавляемая тихим иканием отца семейства. Бося и Бетон попытались нашарить под столом бейсбольные биты. Но, воспользовавшись паузой, Михельсон взлетел на стол и пафосно зарядил:

-Итак, мои до'огие, тепе'ь мы наконец вст'етились. Знаю, вам уже хочется меня отхолокостить, но я п'едлагаю вам заключить ми'овую - пе'вую ми'овую между п'едставителем вольного ев'ейства и гоями. Вы меня не т'огаете, а я у вас ничего не во'ую. Согласны?

За всех ответил папа. Он отчаянно махнул ладошкой, отгоняя муху, и вернул морду на прежнее место - в блев. Расшифровав этот жест как знак согласия, все чокнулись и выжрали за пис, лав и почий хиппизм.

-Михельсон, - решился таки задать давно мучавший его вопрос Малыш. - Скажи, а как ты левитируешь?

-О, сие п'осто! - захохотал шалун. - Банка го'оха на завт'ак, и хоть облетайся!

И, взлетев для наглядности под потолок, Михельсон под всеобщие аплодисменты выжрал пузырь водки соло.

А наутро, едва на небе вскрылся фурункул солнца, Эдик проснулся и остолбенел - квартира была голой, как Памела Андерсон. Вся мебель, TVсет, стереосистема, даже обои - все было вынесено вон, бесследно и бесповоротно. Семье остался лишь стол, на котором до сих пор ворочался осовевший папа, море пустых бутылок и отходы жизнедеятельности в прихожей. И везде, на каждой серой стене, на каждом углу красовалась печально известная эмблема - черная кошка с пейсами.

[Ill_AH]

Трое в бумере, не считая пятачка

В бумере было четверо. За рулем, как всегда, Буратино. После недавнего неприятного инцидента с не вовремя протекшей зажигалкой он получил от братвы погоняло Обугленный. Сзади - Пятачок (за свою неугомонность называемый пацанами Шиллой в Поппе) и изрядно раскачавшийся в армии Кролик. А на пассажирском месте восседал сам главарь банды - Вини Пух по прозвищу Скот. Бензин стремительно кончался. С баблосами и едой тоже было негусто. Не жрали уже четыре дня.

- Скот, братан, - подал сзади голос Пятачок, - У меня двадцатка есть.

- На двадцатку на эту ты у бабушки молока купишь сейчас, - хмуро брякнул Кролик, - Не, Бурый, ну как тебя угораздило-то? Как можно было из-за фигни в такой замес попасть?

- А я чо, я ничо, - отозвался Буратино, - Еду, никого не трогаю, а тут эти. Подрезают, рубят меня по беспределу, исподтишка. Щепки во все стороны. Привози кого хочешь, грят, мы любому обоснуем, кто ты и что ты. Там такая задница началась! И к кому мне было обращаться? В Фонд Защиты Дикой Природы? Кстати, во, смотри, бабушка!

Буратино вдавил педаль тормоза в пол и остановился у придорожной старушки, сжимающей в отмороженной руке бутыль с молоком.

- Бабуль, двадцатки хватит?

- Сильно сомневаюсь, - хохотнула двухметровая бабуля, скинув шаль и вдруг оказавшись инспектором ГАИ Дядей Степой.- Двадцаткой не отделаетесь. Документики на машину предъявите. И паспорта ваши тоже. Что это у вас тут? - Мент движением фокусника вытянул своей длинной рукой из бардачка машины что-то завернутое в газету "Ямало-ненецкий железнодорожник".

- Да у меня такой же точно номер сзади лежит! Новый. А тут с разгаданным кроссвордом. Не бери на понт, мусор!

- Трава какая-то, на зеленый чай похожа, - задумчиво сам себе сказал ГАИшник, перебирая пальцами содержимое свертка, - А у нас, в магазине, только черный байховый...

- Забирай, сержант, - подал голос Кролик, - Нам не жалко. Попьешь Чайковского с печенюшками.

- А может, в отделение съездим, заодно и капот откроем? - неуверенно предложил Дядя Степа.

- Как-нибудь в другой раз, брателло, - веско бросил Винни, - Мы торопимся. Забирай чай, и мы поехали.

Дядя Степа призадумался, повертел пакет в руках и как бы нехотя положил его в карман.

- Ну, как говорится, счастливого пути, - салютнул он на прощанье, - Приезжайте к нам еще.

Буратино зло сплюнул в окно и надавил на газ.

Вроде пронесло

- Скот, - предъявил Буратино Пуху, как только лже-бабушка скрылась из вида, - А откуда у нас в багажнике чай взялся? Три дня без чая уже. Один пакетик по восьмому разу завариваем.

- Не, я конечно понимаю, Скот, - подключился Кролик, - но нафиг нам тогда эти качели с завариванием табака были нужны? Нездоровая канитель.

- Вы что, попутали, что ли? Крысу во мне увидели? - ощетинился Пух - Не чай это, шала обычная, чуйка. А то бы я скрысил, если чай у меня был?

- А газета?

- Да я кроссворд и разгадал, три слова всего осталось.

- Я же просил: не разгадывайте никогда мои кроссворды, - Скорчил кислую мину Кролик.

- Да ладно, не ной. Смотрите лучше, какую я тему у мусора отработал.

И Винни вытащил из-за пазухи полуторалитровую бутыль с молоком.

- Ну ты красава, Скот, - восхищенно сказал Пятачок, - как развел, а? Как смог?

- Учитесь, щенки, а то только и можете, что предъявы беспонтовые кидать, - Пух расслабился.- Пока вы тут ушами, - показал он на Кролика, - хлопали, я ее хоп, и в загашник. Сейчас нам надо где-то бензина еще вырулить, да меда и все будет чики-пуки. Ща к Карлсону заедем, у него все темы срощены.

Минус один

- А давайте радио послушаем! - предложил Буратино, - Радио Реальное. Это что-то новое!

- Запарил ты уже своей попсятиной, попсина! - съязвил Пятачок, - Я бы Паффа Дэдди послушал, или Ленинград.

Но радио уже вовсю выдавало:

Я-я-яблоки ела

Я-я- в танке горела

Я-я- просто хотела

Высто-ять.

- Так себе песня, - скривил деревянное лицо Буратино, вспомнив, как недавно сам катался по земле, сбивая с себя огонь. Он уже протянул руку, чтобы переключиться на другую волну, как вдруг забойный диско-хит прервал холодный дикторский голос:

- Передаем экстренное сообщение от лучшего в мире Карлсона для Бурика Обугленного.

После этого раздалось шипение и послышался знакомый голос:

- Бурый, если вы едете туда, сам знаешь куда, то вас там ждет то, сам знаешь что. Повторяю. Бу... А-а-а, что вы делаете, гады! Руки убрал, морда! Я требую адвоката!

- По ходу накрыли Карлсончика, - констатировал Винни, - Болт нам теперь, а не варенье.

- Ну и куда мы теперь? - поинтересовался Кролик

- Куда-куда, заправку бомбить, да к Слоненку.

Нефтяные воротилы

На бензоколонке было подозрительно безлюдно.

- Чо тут, повымирали все? - возмутился Кролик, - Бенза оттопырит кто? Или чо...

- Тырим бензин, и сваливаем! - отрубил Винни, - У нас делюга.

Кролик выскочил из машины и вальяжной походкой направился к бензоколонке. Ловко сунув шланг в бензобак, он смачно сплюнул, и загнусавил любимый песняк про каскадеров:

Это наша судьба...

Жить не можем инааааче...

Оуоуоу - оуе...

- Чо мычишь, сволочь? - Чей-то мрачный баритон нарушил идиллию, - Пистолет вынимаем. Бензин сливаем. Считаю до двух.

- Че за терки? - встрял Винни, - Ты рыло свое не суй, муфлон!

- Вообще-то это наша точка. Люди в курсе. Я Хмырь, это мои близкие, - сказал лысый детина гопнического вида.

- Беспределить здесь не получится, - подтвердили близкие хором.

- Где беспредел?- забуровил Пятачок

- А вы что пацаны, здесь на теме, что ли, сидите? - осклабился и щелкнул затвором Кролик.

- Сидели, - невозмутимо перезарядил Винни. - Бензин зажал? Держи маслину!

И разрядил обойму "Глота" в морду главного хулигана.

- И реально, че он босса включил? - хором съехали близкие. - Припух совсем, лысый. Надо горючего, так бы и сказали. Мы че, не родные что ли? Заправляйтесь, пацаны.

С полным баком "Бумер" жирно отчалил от гостеприимной заправки. Напоследок Пятачок шмальнул из окна в сторону близких. Один упал.

- Земля пухом! - скаламбурил Пух. Братва заржала.

Новые обломы

- Слоненок! Слонененок! Слоняра! - радостно заорал Винни, упав на капот бежевой Волги. Только у Слона была в этом городишке такая навороченная тачила. - Это я, твой земляничный медвежун!

- А вы че, знакомы? - высунула из окна свое обезьянье рыло мартышка.

- Да нет, - Винни напрягся, - Так, Индию вспомнил. Бегемоты, слоны... А вы с какой целью интересуетесь?

- Да этот хрен очкастый половине города должен, - прошипел Удав весьма потрепанного вида, высунув плоское зеленое лицо из другого окна.

- Особенно в попугаях, - подал голос с заднего сиденья попугай.

- Он и нам должен, - выкрутился Винни. - В этих, как их, в утконосах.

- Вы если о нем че услышите, свистните, - протянула Пятачку милицейский свисток Мартышка, - Спар-так чем-пи-он! И мы мигом примчимся.

- Свистну, какой базар, - Винни сделал понимающее лицо, - Братва, сливаемся. Нездоровая канитель. Слоненок впух, по ходу. Сквозанул. Как Бин Ладен.

- Куда теперь рвем, Скот? - поинтересовался Обугленный.

- Фрюлю одну замутим. И разбежимся, как в море корабли. Особенно ты, Кролик. Ты мне никогда не нравился.

Недетский развод

- Леди и джентльмены! - пыжился в микрофон лощеный конферансье Трафтенбьорк, истерично тряся своей жиденькой зеленой бороденкой, - Объявляем финал шоу "Алло, мы ищем людей, похожих на Аллу Борисовну"! И сейчас! На этой сцене! Дефиле финалисток! Кам он!

Дверь сельского клуба распахнулась, и в зал вошло четверо, прикинутых конкретно под А.Б.

- Зайка моя! Я твой зайчик! - завопил Кролик, доставая из под розового боа калаш, - Всем лежать, морды в пол! Я не вижу Ваших рук! Руки покажите, падлы, чтоб я видел.

- Эй, ты, лысый! - замахал "Глотом" Буратино, попутно поправляя рыжий парик, - Тебя чо, не касается? Рыло в паркет, я сказал! Че, крутой, что ли?

- Да, я Игорь Крутой! Вот мой паспорт с московской пропиской! - встрял по отмазкам лысый.

- В этом зале есть только один крутой, - мрачно разрядил обстановку и свой помоповик Винни. - И это не ты, Игорь!

Крутой упал и быстро истек кровью.

- Смерть попсе, - изрек Пятачок, - Пафф Дэдди форева.

- Лохи и лохушки! - заорал в микрофон Винни-Скот, - Объявляю финал шоу кучерявых! Все быстро сняли брюлики, рыжье, прочую контрабанду, а также от чистого сердца быстро вручили свои крупные и мелкие денежные купюры мне!

- А рыло не треснет? - подал голос совсем не кстати оказавшийся в зале Брюс Виллис (он любил оказываться в плохих местах в плохое время). - А ну-ка, руки вверх, пачкуны!

С этими словами Брюс метнул в Пятачка отвертку. Пятачок сложился и застонал.

- Ах ты, крепкий орешек! - подумал вслух Винни, в восемнадцатый раз стреляя в безрассудного смельчака из-под подствольного гранатомета, - Только достал уже во все пацанячьи рамсы впутываться.

- Так, пацаны, забираем бабло и сваливаем! - Заорал Винни, - Кролик, выноси Шиллу, Обугленный, прикроешь.

Громко матерясь четверка покинула ДК.

Когда твой друг в крови

- Ну чего там?

- Да тут по тяжелой?

- Не, ну как тебя угораздило, братан?

- Да сиплый этот. Бывший муж Деми Мур.

- Куда его сейчас? - газуя, задал резонный вопрос Буратино, - В больничку нельзя, там нас примут без базара, как бобиков, - Может, в расход свиненка, и все дела?

- Тебе бы только бойню устроить. Он мой лучший друг, между прочим. А лучших друзей в расход не пускают. Есть тут одна, мать ее, народная целительница. Правда на всю голову больная, но что уж теперь... Езжай прямо, потом направо.

Над дверью народной целительницы Совачихи все так же висели табличка "Посторонним в. " и хвост ослика Иа. Стучаться не стали, выбили дверь ногой.

- Да она, по ходу, копыта откинула, - объявил нашедший Сову Кролик.

Сова лежала на рваной раскладушке и не подавала признаков жизни.

- Да не, по ходу, синяя, - поймал длинным носом волну перегара Буратино, - Совачиха, Совачиха, вставай!

Кролик уже вовсю шурудил на кухне в поисках хавчика, когда за его спиной вдруг раздался хриплый голос.

- Что, ирод, минералку всю выдул небось?

От неожиданности Кролик подавился луковицей.

- Чего приехали? - наехала Сова, - Девок наших портить, да парням морды чистить на дискотеке небось, как обычно? Эх, одно слово, городские.

- Да у нас тут пацан загибается. Отвертка.

- Что, сок паленой водкой разбавляли?

- Да не, настоящая отвертка, железная. Поскользнулся-упал-напоролся.

- Ладно по ушам тереть-то. Я пятнадцать лет по лагерям моталась. Дайте-ка посмотрю вашего немощного.

Осмотрев посиневшего Пятачка, Совачиха сказала:

- Сложновато, конечно, но можно. Найдите мне минералки и соточку на опохмелку. Да, и вот еще. Одному из вас придется со мной переспать.

Народные методы

- Эне, Бене, Раба, Квинтер, Финтер, Жаба, - палец Винни остановился на Кролике, - Рама, тобой, братишка, будем жертвовать.

- От какой-то марамойки шнягу услышали и голову потеряли? Вы что, меня крайним хотите сделать? Или может быть вы терпилами быть хотите? Я не хочу! - возмутился Кролик.

- А тебя никто и не спрашивает. Дуй, удовлетворяй старушку. Ты ж у нас по бабам спец.

- Я не согласен Скот, - опять было включил дурака Кролик, но увидев два направленных на него ствола покорно направился в сторону спальни.

Через некоторое время, оттуда донеслись его отчаянные вопли и зловещий голос Совачихи:

- Фантастиш! Иди Сюда, мой маленький ушастик!

- Орет, значит живой, - стараясь не глядеть в глаза Буратино, сказал Винни, - Зато Пятачка спасем.

- Гасимся тут. Как мыши. Не, ну надо же было в такой замес угодить.

- Не бросать же братана. Тем более, мы с первого класса вместе. И за все косяки отвечать будем тоже вместе.

Приключения продолжаются

На прощание Совачихе подогнали бабла.

- Много, могу нажраться, - сказала она и игриво подмигнула Кролику. Кролик съежился.

- Других нет, - слабым голосом отозвался Пятачок. Он был весь перепачкан зеленкой, держался за бок и вообще выглядел неважно.

- Придется нажраться, - не особо расстроилась Сова, - Еще кто на отвертку напорется - приезжайте. И Крольпумпусика привозите.

Кролик залился краской.

Друзья прыгнули в Бумер и, набирая скорость полетели по трассе. До родного леса оставалось всего ничего.

[Po$amax@]

, Да, переделал я название темы и получилось СкаZ Очка :D

[Dr@kyla]

Ой я немогу обхахотался мля вообще Ill_AH также продалжай

[Ill_AH]

Гадкий гуенок

Почти как у Андерсена

Печально известный Джонатан Дэвис, лютое певло из «Корнов», почти во всех интервью назойливо и плаксиво распространялся о том, какое неправильное у него было детство, и вообще уверял, что он - самое горемычное и болезненное певло на свете. Ха! Усатый горлодер просто не был знаком с Леней Педриковым. Вот уж кому-кому, а Лене житуха досталась наиужаснейшая.

Конечно же, в дерьмовости своего бытия был виноват не кто иной, как сам Педриков. На хрена, спрашивается, он вообще родился? Младенцев с таким неприкрыто педерастическим таблоидом, с таким тщедушно-дамским тельцем и борькомоисеевским голосом надо сразу же после рождения подвергать немедленной эвтаназии. Но Леню врачи порешать не стали - руки марать было лень, и зло таки случилось: в мир вошел ребенок, омерзительный настолько, что по сравнению с ним Джастин Тимберлейк казался воплощением мужественности.

Сердечные соседи, сочувствуя чете Педриковых, науськивали на ребенка своих рабоче-крестьянских чад, дабы под нескончаемым потоком унижений Леонид сломался и сам задвинул в угол белы кеды. Но, как это всегда бывает в сказках, зло рулило, и Педриков ну никак не хотел аннигилироваться. Спасибо за это надо сказать депрессивному беллетристу Гансу Христиану Андерсену - его «Гадкого утенка» мерзавец зачитал до дыр и отождествлял свою примитивную гомосущность с несчастной птичкой. «Когда-нибудь я изменю пол и тоже трансформируюсь в Прекрасного Лебедя», - любил думать Леня, крася губы маминой помадой и виляя откляченным задом.

Но на самом деле все было не так просто. Нашему гуенку стукнуло 16, а красоты и положительности не прибавилось ни на грамм. Напротив, он настолько оголубел, что постоянно навлекал на себя праведный гнев социума. Когда Леня выходил из дома за майонезом, к нему тут же подлетала ватага бравых гопников в натянутых на затылок шапочках и минут двадцать усиленно лупцевала. Педриков вставал, вытирал слюни и шел дальше, но не успевал он переступить порог ближайшей торговой точки, как его оперативно атаковали горбоносые горцы. После еще пятнадцати минут издевательств Леонид покупал майонез и не спеша шкандыбал домой, но у самых дверей к нему снова подлетала ватага бравых гопников в натянутых на затылок шапочках и гасила его с не меньшим энтузиазмом. На лестничной клетке его встречал агрессивный кузьмич Борода из соседней квартиры - гонимый немотивированным диктатом жестокого бодуна, он несколько раз ударял Леню по лицу и лишь после этого мрачно удалялся в свою проспиртованную нору. А дома его уже ждали набыченные предки с залихватским ремнем наперевес и дежурной речью о непослушании. Так повторялось изо дня в день...

В один прекрасный день...

Но сегодня должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. Леонид понял это по странному расположению солнца на небе, а еще потому, что у подъезда его поджидала еще более массивная топа из объединившихся горцев, гопников и агрессивного кузьмича Бороды.

- Педриков, выходи! Выходи, подлый! - кричали они, хотя Леня и так был вне дома: он ковылял из продуктового магазина, сжимая в кармане скользкий пакетик «Провансаля».

Маленький гей уже хотел было пропищать свое излюбленное «Ребята, давайте жить дружно», как вдруг откуда-то послышалось нехарактерное для его района лошадиное ржание и англоязычный ковбойский мат.

- Ексель-моксель... - удивленно пробормотал Леня, и в следующую секунду его больно ударило в лицо чье-то копыто. Затем кто-то прохрипел «Сорри», схватил сильной волосатой лапой Педрикова за шкирку и забросил на коня, больно ударив яйцами об седло.

- Я спасу тебя, гаденыш! - вскричал Чак Норрис (а это был именно он) и хлобыстнул коня по многострадальному заду. Объединенная бригада Лениных ненавистников вяло попыталась организовать преследование. На ковбоя обрушился целый град из битых бутылок, кирпичей и недоеденных сухариков, но башкой Чак обладал крепкой и пустой, посему по ней можно было бить хоть отбойным молотком - Норрис все равно бы ничего не почувствовал. Он вытащил из-за пазухи кольт и наугад пальнул. В воздух взметнулась стая черных ворон, Борода взвыл матом и упал наземь, схватившись за ляжку, а все остальные кинулись врассыпную, побросав шапочки и дубье.

Норрис Чак хорош и без нунчак

- Почему ты спас меня, о ковбой? - спросил изумленный гуй, когда конь в несколько прыжков пересек МКАД, спровоцировав две-три автомобильных аварии, и припустил в сторону Владимирской области.

- Не думай, что из личных симпатий, - добродушно ответствовал Чак Норрис. - По мне - ты самый омерзительный гом на земле, и Джастин Тимберлейк с тобой рядом не валялся...

- Ну, тогда я совсем ничего не понимаю, - развел руками Леня и чуть не слетел с коняги.

- Просто ты очень напоминаешь меня в детстве, - сказал ковбой, почесывая левую грудь через пристроченную к рубашке шерифскую звезду. - Я ведь раньше тоже выглядел как профурсетка, подвергался побоям и обидностям...

- А потом ты стал верить в себя?

- Нет, потом я сделал около пяти пластических операций, в том числе и в «Риал транс хаере» - по наращиванию щетины на щеки и глаза, - прибил себе к башке шляпу и украл коня со съемок фильма «Белое солнце пустыни».

Встреча с великим

Уже вечерело, когда усталые путники наконец добрались до желанного логова - свалки использованных резиновых изделий, где Чак Норрис провел большую часть своей сознательной жизни, совершенствуя знание каратэ и навыки стрелка. Помятый долгой дорогой ковбой отпустил коня побегать вокруг, а сам развел костер, достал откуда-то початую бутыль самогона, заткнутую газетой, и ласково поманил Педрикова к очагу. Тот, презрительно оглядев потного небритого рейнджера, аккуратно присел рядышком. Норрис закурил сигарету и молвил:

- Ну, рассказывай.

Тут у Педрикова словно открылся некий доселе сдерживающий его внутренний клапан, и гадкий гуенок, всхлипывая и размазывая по глазам тушь, начал долго и неинтересно изливать ковбою свою душу. Рассказано было все: и о муторном детстве, и об отсутствии дружеского зада под рукой, и о том, какая порнуха для голубых особенно сентиментальна и увлекательна. Дитя прерий вежливо выслушал Леню, хлопнул из бутыли и изрек:

- О боже, друг мой! Подобной хренотени и нудятины я еще не слушал ни разу в жизни!

Леня уже собирался обиженно вскочить и уйти по-английски, демонстративно виляя попкой, но тут в кадре появился еще один персонаж - омерзительно воняющий клошар, закутанный в старомодное тряпье, в цилиндре и тоже небритый.

- Правильно, Чак, - прохрипел бомжара, присаживаясь рядышком. - Я вообще не врубаюсь: чего это ты с гомункулом лясы точишь?

- Вы кто? - поинтересовался Леня, морща нос и инстинктивно отодвигаясь от невообразимо смердящего бродяги.

- Идиот! Мою литографию ты видишь всякий раз, когда читаешь свою любимую сказочку. Я - Ганс Христиан Андерсен!

- А что ты тут делаешь? - выпал в осадок Леня.

- Как что? Бухаю. Разве ты не знаешь, что все детские писатели - алкоголики, торчки и извращенцы?

- Ннне-ет... А я, честно говоря, думал, что ты преспокойненько живешь у себя в своей этой ГДР, ну или откуда ты там родом, и в ус не дуешь...

- Какой же ты все-таки дурак, - покачал головой великий детский писатель и рассмеялся скрипучим хохотом престарелого перверта. - Надо меньше сказочек читать, про всяких там гадких утят. Была у меня такая байка, помню, но так ведь это же все чушь конявая, пора бы понимать...

- Кстати, где там мой конь? - спохватился вдруг Чак и, вскочив на ноги, нырнул куда-то во тьму. Леня не обратил на это никакого внимания. Он умоляюще заглядывал в глаза старине Гансу и не унимался:

- Ну как же чушь, почему чушь? Ведь не может же душа все время страдать! Должно же какое-то успокоение наконец прийти?!

- А вот накося, выкуси! - Ганс ткнул жирный кукиш под педриковский нос. - Пойми: утенок - он какой? Он гадкий. Он гад! И все на него всю жизнь гадить будут, покуда он не сдохнет! Вот ты думаешь, что когда-нибудь ты станешь красивым и всеми любимым? А вот хрена лысого. Потому что ты, братишка, гадкий гуенок! А гуев никто не любит!

И так противно и нерадостно было слушать Лене этот пьяный гомофобный бред, да тем более после всего пережитого, что он не выдержал, зарычал уссурийским тигром и впился цепкими ухоженными пальцами в драный парик Ганса Христиана.

- Ганя! Либо ты сейчас же отречешься от всего сказанного, либо я убью тебя!

Но морщинистый скандинав лишь булькал, вонял и весело вращал косыми глазками. А потом как-то незаметно тоже схватил Леню за грудки и начал трясти в ответочку. А потом начал бить по щекам. Последний глюк, который воспринял Ленин окутанный общим наркозом мозг, был ужасным: бухой ковбой, склонившись над большим бурым телом, орал, надрываясь, как бескомпромиссный стрейтэйджер:

- Почему??? По-че-мууууууууууу???

Леня понял, что каким-то образом вместо Ганса Христиана Андерсена случайно убил заблудившегося коня своего спасителя. Не в силах вынести потерю друга, бородатое дитя прерий рвануло себя за шляпу и вырвало ее из головы вместе с мозгом... А потом Леня окончательно проснулся. Хмурый медбрат стучал волосатыми ручищами по Лениным хлипким щечкам.

-Вэйк ап, родимая! Щас обход будет.

Unhappy end

[Po$amax@]

Рассказано было все: и о муторном детстве, и об отсутствии дружеского зада под рукой, и о том, какая порнуха для голубых особенно сентиментальна и увлекательна.

Хаха, корка

[Celleron]

Ill_AH

Продолжай в том же духе. Ржу немогу

[Ill_AH]

Девочка со спичками

Как холодно было в этот вечер! Шел снег, и сумерки сгущались. А вечер был последний в году - канун Нового года. В эту холодную и темную пору по улицам брела маленькая нищая девочка с непокрытой головой и босая. Правда, из дому она вышла обутая, но много ли было проку в огромных старых туфлях? Туфли эти прежде носила ее мать - вот какие они были большие, - и девочка потеряла их сегодня, когда бросилась бежать через дорогу, испугавшись двух карет, которые мчались во весь опор. Одной туфли она так и не нашла, другую утащил какой-то мальчишка, заявив, что из нее выйдет отличная люлька для его будущих ребят.

Вот девочка и брела теперь босиком, и ножки ее покраснели и посинели от холода. В кармане ее старенького передника лежало несколько пачек серных спичек, и одну пачку она держала в руке. За весь этот день она не продала ни одной спички, и ей не подали ни гроша. Она брела голодная и продрогшая и так измучилась, бедняжка!

Снежинки садились на ее длинные белокурые локоны, красиво рассыпавшиеся по плечам, но она, право же, и не подозревала о том, что они красивы. Изо всех окон лился свет, на улице вкусно пахло жареным гусем - ведь был канун Нового года. Вот о чем она думала!

Наконец девочка нашла уголок за выступом дома. Тут она села и съежилась, поджав под себя ножки. Но ей стало еще холоднее, а вернуться домой она не смела: ей ведь не удалось продать ни одной спички, она не выручила ни гроша, а она знала, что за это отец прибьет ее; к тому же, думала она, дома тоже холодно; они живут на чердаке, где гуляет ветер, хотя самые большие щели в стенах и заткнуты соломой и тряпками.

Ручонки ее совсем закоченели. Ах, как бы их согрел огонек маленькой спички! Если бы только она посмела вытащить спичку, чиркнуть ею о стену и погреть пальцы! Девочка робко вытянула одну спичку и... чирк! Как спичка вспыхнула, как ярко она загорелась! Девочка прикрыла ее рукой, и спичка стала гореть ровным светлым пламенем, точно крохотная свечечка.

Удивительная свечка! Девочке почудилось, будто она сидит перед большой железной печью с блестящими медными шариками и заслонками. Как славно пылает в ней огонь, каким теплом от него веет! Но что это? Девочка протянула ноги к огню, чтобы погреть их, и вдруг... пламя погасло, печка исчезла, а в руке у девочки осталась обгорелая спичка.

Она чиркнула еще одной спичкой, спичка загорелась, засветилась, и когда ее отблеск упал на стену, стена стала прозрачной, как кисея. Девочка увидела перед собой комнату, а в ней стол, покрытый белоснежной скатертью и уставленный дорогим фарфором; на столе, распространяя чудесный аромат, стояло блюдо с жареным гусем, начиненным черносливом и яблоками! И всего чудеснее было то, что гусь вдруг спрыгнул со стола и, как был, с вилкой и ножом в спине, вперевалку заковылял по полу. Он шел прямо к бедной девочке, но... спичка погасла, и перед бедняжкой снова встала непроницаемая холодная, сырая стена.

Девочка зажгла еще одну спичку. Теперь она сидела перед роскошной рождественской елкой. Эта елка была гораздо выше и наряднее той, которую девочка увидела в сочельник, подойдя к дому одного богатого купца и заглянув в окно. Тысячи свечей горели на ее зеленых ветках, а разноцветные картинки, какими украшают витрины магазинов, смотрели на девочку. Малютка протянула к ним руки, но... спичка погасла. Огоньки стали уходить все выше и выше и вскоре превратились в ясные звездочки. Одна из них покатилась по небу, оставив за собой длинный огненный след.

"Кто-то умер", - подумала девочка, потому что ее недавно умершая старая бабушка, которая одна во всем мире любила ее, не раз говорила ей: "Когда падет звездочка, чья-то душа отлетает к богу".

Девочка снова чиркнула о стену спичкой и, когда все вокруг осветилось, увидела в этом сиянии свою старенькую бабушку, такую тихую и просветленную, такую добрую и ласковую.

- Бабушка, - воскликнула девочка, - возьми, возьми меня к себе! Я знаю, что ты уйдешь, когда погаснет спичка, исчезнешь, как теплая печка, как вкусный жареный гусь и чудесная большая елка!

И она торопливо чиркнула всеми спичками, оставшимися в пачке, - вот как ей хотелось удержать бабушку! И спички вспыхнули так ослепительно, что стало светлее, чем днем. Бабушка при жизни никогда не была такой красивой, такой величавой. Она взяла девочку на руки, и, озаренные светом и радостью, обе они вознеслись высоко-высоко - туда, где нет ни голода, ни холода, ни страха, - они вознеслись к богу.

Морозным утром за выступом дома нашли девочку: на щечках ее играл румянец, на губах - улыбка, но она была мертва; она замерзла в последний вечер старого года. Новогоднее солнце осветило мертвое тельце девочки со спичками; она сожгла почти целую пачку.

"Девочка хотела погреться", - говорили люди. И никто не знал, какие чудеса она видела, среди какой красоты они вместе с бабушкой встретили Новогоднее Счастье.

Ну как, весело? Зато многое теперь становится на свои места. В частности, предельно ясно, почему Андерсен умер девственником. Есть маза, вместо того чтобы вступать в связь с поклонницами своего таланта, он начинал травить им такие вот сказочки. Ясное дело - любая женщина даст скорее Бивису с Баттхэдом, чем человеку, от которого слышит подобные прогрузы!

[Ill_AH]

Чума на оба ваших дона, или Спрут-4

История с Тибальдом

Ромео рассекал на красном "Феррари" по ночным улицам Вероны, будя спящих макаронников ревом злого двигла о трехстах лошадях. Время от времени он вытаскивал из-за пазухи новенькую "беретту" и палил в ночное небо через люк в крыше. "Пусть знают, КТО едет", - с пафосом думал молодой итальянец, то и дело почесываясь и начиная подрыгивать конечностями на прямых участках дороги. Фен, который ему почти на халяву подогнал в клубе для золотой молодежи дружок-сородич Бенволио, был неплохим - так же, впрочем, как и "Феррари", подарок на шестнадцатилетие от папиного друга адвоката Терразини. Квадрифоническая магнитола оглашала местность громоподобными басами из ремикса местного диджея Чиполлино на песню "Love me, love me" группы "Кардиганз".

Как это иногда бывает под быстрыми наркотиками, юный Ромео патологически хотел перепихнуться. Мощная аппенинская шишка то и дело шевелилась, упираясь в низко посаженный руль и грозя разорвать дорогие джинсы от Кельвина Кляйна. Можно было, конечно, вернуться назад в клуб, но там Ромео не светило ничего, кроме знакомства с какой-нибудь очень дорогой и в принципе беспонтовой теткой, а Ромео хотелось чего-нибудь этакого, нестандартного.

Возле ресторана "У дона Корлеоне" Ромео заметил "Мазерати" Бенволио и тормознул рядом. Если уж с нормальным сексом в это время суток была напряженка, то не мешало бы хотя бы догнаться как следует.

Когда барыга уже собрался достать из кармана скрученный из фольги шарик, а Ромео выложил на стол кредитную карточку и деловито скручивал в трубку статысячелировую купюру, в дверях кабака появился в какаху пьяный Тибальд из клана Капулетти. Он вращал осовевшими от граппы глазами, пощипывал пальцами волосатую грудь и явно искал, кому бы из присутствующих навешать люлей.

-Мама миа, ты посмотри, кого нелегкая принесла, - заворчал Бенволио, схватившись за набриолиненную голову. - Дебилло гроссо. Сейчас ведь, как пить дать, начнет бычить. Весь кайф обломает.

-А, Монтекки! - обрадовался между тем Тибальд, обнаружив за столиком двух собиравшихся разнюхаться торчков. - Я имел вашего отца, вашу мать и весь ваш род!

-Велика важность, - пожал плечами Бенволио. - Мы и сами их имеем, фигурально выражаясь. Каждый день, с утра до вечера. Я вот, к примеру, недавно их на новенький "Мазерати" развел. Поэтому иди своей дорогой, грязный разносчик пиццы из клана неудачников, и дай спокойно оттопыриться хорошим людям.

-Я вертел на члене ваши головные уборы, - озадаченно попробовал Тибальд: получив нестандартную отповедь на стандартные понты, он явно тормозил, не зная, что делать.

-Мы рады, что помогли тебе получить первый в твоей жизни оргазм, Тыболт, - спокойно сказал Ромео. - Если тебе никто не дает, то почему бы не помочь тебе с банальным фетишем?

-А ты... А я... - Тибальд побагровел и начал судорожно хватать хавальником проспиртованный воздух. - А известно ли тебе, Ромео, что ты как две капли воды похож на Леонардо Ди Каприо?

-Что? Кто? Я похож на Ди Каприо? - заорал Ромео, вскакивая и по ходу вытаскивая из-под мышки "беретту". - Это тебе даром не пройдет, синдромо даунито, капулеттинская мразь!

Услышав звуки пальбы, все посетители кабака дезориентированным сгустком дерьма вытекли наружу. А минут через десять приехавшие карабинеры спаковали всех: и Ромео с Бенволио, и фен с коксом, и то продырявленное мясо, которое осталось от оборзевшего Тибальда.

Разговор в "Мазерати"

Наших мажоров выпустили из участка через час с небольшим. Снятый посреди ночи с резиновой куклы адвокат Терразини ворчал и матерился омерзительным сицилийским матом, но дело свое знал хорошо: менты вернули не только "беретту", но и наркотики (причем, по утверждению Бенволио, даже в большем количестве, нежели изъятое).

-Брат мой по разуму, - вещал некоторое время спустя Ромео, почесывая самопроизвольно шмыгающий нос. - Я в глубокой печали. Хочу я найти телку молодую, непорченую. Желательно с большими арбузами.

-Есть одна малолетка, - подумав, ответил Бенволио, кредитной карточкой сгребая в кучку белый порошок на приборной панели "Мазерати". - Меркуцио рассказывал. Как раз то, что тебе нужно. Выглядит - супер. Как Моника Белуччи, только еще лучче. Дочь старого Капулетти.

-Да ты, никак, пиццы псилоцибиновой объелся, дружок, - покачал головой Ромео. - Это как же я, по-твоему, буду клеиться к бабе, брат которой сказал, что я похож на...

-Меркуцио говорит, - перебил его Бенволио, - что Горацио, который болеет за "Лацио", рассказывал, что она просто превосходно делает феллацио...

Ромео задумчиво приумолк. Это в корне меняло дело. "В конце концов, - подумал он, - это же не Тыболта я собираюсь насадить на корягу, в самом-то деле. Да и вообще, какая разница, чьего рода-племени телка, которую ты хочешь оплодотворить".

-У Капулетти сейчас вечеринка, - продолжал между тем Бенволио. - Всенощная. Меркуцио иногда толкает амстердамский сканк ихнему охраннику, так что если мы его вызвоним, можно попытаться пробить вписку. Только шифрануться придется - ну, типа, намазать рыла и извращенцами прикинуться, чтоб не узнали. А иначе могут замочить прямо посреди тусы. Особенно если Тыболт в реанимации очухался и успел двинуть пальцем домой.

-Брависсимо, амиго! - обрадовался Ромео. - Звони Меркуцио!

Вечеринка у Капулетти дома

Как и ожидалось, Меркуцио вывел из игры и без того уже в дупель убитого секьюрити при помощи термоядерного косяка "белой вдовы": курнув немного, громила опустился на корточки и стал с глупой улыбкой разговаривать с Джа. Помахав руками перед зраком укурка и получив нулевую реакцию, друзья беспрепятственно вписались на пати, на ходу внедряя из горла пафосное пойло и обмазывая морды дорогим мейк-апом.

Движняк оказался средней тухлости. Взрослые гости бухали чинзано и грузили друг друга глупым трепом о последней премьере в Ляскало. Патологически жирный бородач во фраке стоял в центре зала и, тужась, выводил какую-то омерзительную оперную трель. Дон Капулетти сидел, нахохлившись, в кресле-качалке и ни с кем не разговаривал. Он только и думал о том, как хорошо было бы выпроводить вон весь этот сброд, а еще лучше - дать по ним пару залпов, как любил делать при Дуче его папаша. А рядом с доном, к вящему удивлению Ромео, восседал наглый перебежчик - адвокат Терразини. "Вот сука, - зло подумал Ромео, - надо будет на досуге папашке стукнуть. Пусть отрежет ему голову и отправит в бочке с сардинами родственникам на Сицилию".

По комнатам похотливыми парочками слонялись пьяные или обдолбанные капулеттинские малолетки, которых предки зачем-то нарядили в дебильные костюмы овощей из произведений Джанни Родари. "Пай-пай-пай-пай-пай", - орал откуда-то Обезьяно Челентано в обработке диджея Чиполлино.

Вдруг откуда-то из-под локтя Ромео вылезла сильно пьяная чернявая девка старшего школьного возраста в костюме кума Тыквы.

-У тебя есть выпивка, мучачо? Лень в бар идти. Я в долгу не останусь.

Ромео с удивлением осознал, что Бенволио толкает его локтем под дых. По загадочности его дебильного лица с огромным зраком Ромео понял, что это и есть разрекламированная красотка.

-Так вот ты какой, северный олень, - разочарованно процедил он. - Тебя как звать-то, бамбино?

-Джульетта, - развязно ответила малолетка. - А ты кто? Я тебя не знаю.

-Дед Пихто. Узнаешь меня чуть позже. Сейчас мне надо выпить. Скажи-ка, дядя, где тут у твоего папаши бар с алкогольными напитками?

-А что мне будет, если скажу? Ты меня на "Феррари" покатаешь?

-На мохнатом мотороллере я тебя покатаю. Давай выжрем сначала, а там разберемся.

Между тем Меркуцио с Бенволио ненавязчиво срисовались из кадра. Меркуцио ушел с какой-то пожилой развратной теткой в декольте, а Бенволио, бросив что-то типа "на безрыбье и рак рыба" - с субтильным лысым тинэйджером в костюме графа Вишенки, похожим на свежеобритого вокалиста группы "Мультфильмы".

-А ты знала такого Горацио? - зачем-то спросил Ромео.

-Это какого?

-Который болеет за "Лацио".

-Вот сволочь, - вздохнула Джульетта. - Мне он говорил, что он болеет за "Ювентус", как я. - А потом, помолчав, добавила: - А ты симпатичный, мучачо. Ты похож на моего любимого артиста Лео ди Каприо...

Бухать - не строить

Ромео с Джульеттой наскоро уговорили пузырь "Амаретто" и - с понижением градуса - два флакона кьянти. После этого Джульетта и вправду стала казаться похожей на Монику Белуччи, а грудь ее как бы сама собой выросла на пару размеров.

-Пройдем... пройдеммте в нномера, донна белиссима, будем делать аморе, - заплетающимся языком проговорил Ромео и, схватив Джульетту за шею, втолкал в первую попавшуюся комнату. Согнав с дивана пару лобзающихся голых пятиклассников, он стянул с нее опостылевший костюм кума Тыквы и принялся самозабвенно э-э-э… любить.

После нескольких раундов жесткого секса Ромео сгонял на кухню и приволок еще бутылку граппы. К этому моменту количество алкоголя в его крови достигло таких вершин, что никакой фен не мог помешать ему, сделав пару глотков, упасть крестом и захрапеть.

Джульетта в одно рыло прикончила граппу и с презрением посмотрела на безжизненное и плохо пахнущее тело, раскоряченное в голом виде на прикроватном коврике. С этого ракурса Ромео выглядел полным обсоском, и даже мощная аппенинская шишка как-то скукожилась и превратилась в бесполезную, смешную и нефункциональную пипиську.

-Ээх, любоввниччек, мамма ммиа... - промямлила Джульетта. - П-почему все мужики предпочитают вып-пивку сексу?

Она наклонилась к телу и шутки ради поцеловала Ромео в храпящие губы. Алкогольные пары из его пасти стали для нее последней каплей: вдохнув ужасающий спиртовой смрад, она закашлялась, упала рядом и так же пьяно захрапела.

Кровавый финал

В это время в гостевом зале, где почтенные доны уже начинали поклевывать носами и засыпать мордами в маслинах, появился разъяренный мужик - в джинсах, пиджаке, с седыми волосами и злобными маленькими бычьими глазками. Он вытащил из-за спины автомат Калашникова и обвел взглядом аудиторию.

-Если кто не знает: я - комиссар Катани, - начал он.

-О мадонна, опять ты, чертов лузер, - промямлил дон Капулетти, приоткрыв сонный глаз. - Ну сколько можно? Сам ведь знаешь, чем все кончится...

-Молчать! Мементо мори, старое говно! - заорал Катани, снимая автомат с предохранителя. - Я больше не буду передавать вас в руки правосудия. Теперь я сам буду вершить правосудие! Вы - поганый спрут! А самое поганое щупальце поганого спрута - ты, адвокат Терразини!

И с этими словами седовласый выпустил в Терразини половину обоймы. Продажный адвокат сполз по стенке и испустил дух.

-Минуточку! - раздался вдруг хорошо поставленный оперный голос. - Я понимаю ваше негодование, комиссар Катани, но я не имею ко всем присутствующим никакого отношения. Меня пригласили выступить за деньги. Я - всемирно известный тенор Лучано Пав...

Звук одиночного выстрела оборвал эту тираду, и всемирно известный тенор Лучано Пав грузным медведем осел на пол с дыркой во лбу.

-Пиф-паф, и нет Лучано Пав. Заходи, Берт! - взмахнул рукой Катани. В дверях появился еще один одержимец с автоматом наперевес. Вдвоем они принялись шпиговать свинцом все, что двигалось в радиусе ста метров.

-Пойдем, пройдемся по комнатам, Коррадо, - предложил после этого Берт. - Завершим чистку.

Они начали ходить по комнатам. Вилла Капулетти то и дело оглашалась звуками отрывочных очередей. В одной из комнат их взору предстали бездыханные тела Ромео с Джульеттой.

-Эти и сами скопытились, - с грустью произнес Берт. - Наркотики, наверное.

-Может, контрольный в голову? - предложил Катани, задумчиво тыкая дулом в залитое слюнями табло Ромео.

-Да ну их, патроны только переводить. Они мертвы - это так же очевидно, как то, что я жив. Идем отсюда, Коррадо.

Эпилог

Утром опухшие Ромео с Джульеттой полюбили друг друга, перестали употреблять тяжелые наркотики и стали жить гражданским браком. Жили долго и счастливо, умерли в один день, причем без помощи всяких одержимых лузеров вроде Катани с Бертом.

Мораль: пьянство - рулез!

[Ill_AH]

Так, нужно продолжать сазки или народ насытился все этой читониной!????

[Ill_AH]

Остров сокровищ, или последний "Последний герой"

A lot of dope

Юнга Джим Хоккинс стоял на краю конопляного поля и втыкал. Злое тропическое солнце пекло в парик, грязные локоны которого слипшимися змеями ползали по хилой пубертатной спине, с носа капал соленый пот. Но отвести взгляд от этого чуда природы Джим был не в силах. В голове вертелась фраза из его любимого фильма "Пляж": "That's exactly what I call a lot of dope".

Справа от него старческим шмелем жужжал голос доктора Ливси, профессора всех естественных наук и большого поклонника всего, что движется, питается и трахается, - иначе говоря, всего животного мира:

- Посмотрите на этих конопляных жучков, - говорил Ливси, уткнувшись в какую-то омерзительную козявку, портившую вид зеленого пятипалого листика, символа всех растаманов планеты Земля. - Самец озабоченно подползает к самочке. В это время года организм самочек начинает выделять особую секрецию, которая действует на самцов на расстоянии нескольких десятков метров...

- П-пошел вп-перед, старый п-пердун, - подтолкнул его капитан Смоллетт. После того как доктор по ошибке накормил весь экипаж ядовитыми лягушками, команда была настроена по отношению к его невинному хобби весьма агрессивно. К тому же здесь нельзя было задерживаться надолго: все-таки они приехали сюда не за конопляными жучками, а за сокровищами.

Поняв, что доктор не собирается следовать его указаниям и продолжает нести энтомологическую ахинею, капитан Смоллетт слегка стукнул его прикладом между лопаток. Доктор ойкнул и нехотя поплелся вслед за остальными.

- Эти жучки, - продолжал он уже в строю, - весьма полезны для молодых побегов каннабиса. Они переносят пыльцу, необходимую для оплодотворения растения, с одного цветка на другой, по сути дела выполняя роль своеобразных пчел...

- Да заткнешься ты наконец? - возмутился сквайр Трелони, обычно выдержанный и пофигистичный по отношению ко всему, включая пресловутые сокровища и молодые побеги каннабиса.

Пользуясь неразберихой, Джим нырнул в густую зелень. Он был таким маленьким и беспонтовым, что его пропажи никто из команды, скорее всего, не заметил бы. А если бы и заметил, то ничего бы никому не сказал: Джим был здесь кем-то типа Неуловимого Джо из известного анекдота.

Сначала Джим тщательно проверил заросли на наличие потных узкоглазых охранников с автоматами наперевес и обезьянами на плечах - все-таки он хорошо помнил свой любимый фильм "Пляж" и, в частности, судьбу дебильных американских туристов, которых узкоглазые, не долго думая, всего несколькими очередями положили прямо в вожделенных зарослях. Когда он убедился на 100% в отсутствии охранников, он выхватил мачете и начал со сладким чувством косить траву.

В дебрях

Когда вокруг Джима нарисовалось несколько внушительных стогов, он осторожно соскоблил с заголенного пубертатного тельца конопляную пыльцу - он прекрасно знал технологию приготовления гашиша. Пыльцы хватило бы на плитку размером со сникерс, поэтому юнга позволил себе сожрать чайную ложку липкой субстанции. Вообще-то сегодня он уже курнул из привезенных с собой запасов, причем курнул неплохо. Но для настоящего раста этот галимый косяк был не дозой, а Джим считал себя настоящим раста. Поэтому, не долго думая, он решил уйти в полную какаху. "Может, именно сегодня на меня наконец-то снизойдет благословение Джа Растафарай", - мечтал он.

Через какое-то время он поделил скошенную траву на снопы, взял с собой столько, на сколько хватило силы, и двинулся в обратный путь. "Я высушу их на частоколе, - думал он, - а если капитан Смоллетт или еще какая-нибудь сволочь скажет мне, что это противоречит правилам, я перережу ему горло и буду долго играть в баскетбол его поганой головой".

Так думал Джим, и думать так ему было приятно. До тех самых пор, пока он не обнаружил, что затуманенный конопляной пыльцой мозг напрочь отказывался узнавать местность, в которую он зашел. А зашел он в какие-то совсем уж несусветные тропические дебри.

К тому же Джима изрядно заимел парик, из-за которого юнга потел так, что даже солдат в шинели, выставленный на караул в парилке русской бани, вонял бы меньше. Джим несколько раз пытался содрать его с башки, но тот не поддавался ни в какую. "Наверное, я его не снимал слишком долго, и он попросту прирос к голове", - каждый раз думал Джим, а где-то на периферии сознания вертелось: "По-моему, меня наконец-то накрыло по-настоящему".

Запутавшись в местности окончательно и бесповоротно, Джим основательно подсел на измену. Он бился головой о стволы пальм, яростно орал матом и в отчаянии пытался найти какой-нибудь кислый цитрус, чтобы хоть немного умерить приход. Но, как назло, на всех пальмах висели только кокосовые орехи, из которых, как еще в детстве Джиму поведали соседи по подъезду, делают вредный для здоровья и противоречащий убеждениям растафарианцев кокаин.

Внезапно Джим остановился как вкопанный: там, где кончались дебри и начинался песок, была явственно обозначена цепочка человеческих следов. Джим, побросав конопляные снопы, рысью бросился бежать прямо по ним. "Все-таки Джа есть", - подумал он, когда у подножья совершенно незнакомой ему горы он увидел нечто напоминающее человеческое жилище.

Встреча с Беном Ганом

Это был шалаш, сделанный наверняка очень ленивым человеком из тонких веточек непонятно какого растения. ("Но не марихуаны", - сразу же отметил в хлам накуренный, но не потерявший растаманской практичности мозг Джима Хоккинса) Наверное, даже у Наф-Нафа с Ниф-Нифом и у бомжей возле Трех вокзалов дома были более крепкими, чем эта ужасная нора. Возле входа валялись неубранные рыбьи кости, огрызки манго и скорлупа от кокосовых орехов. Несколько самых больших скорлупок были заботливо выставлены в ряд - в них кисло что-то неимоверно вонючее и многоградусное, сделанное, по всей видимости, на основе морской воды, забродивших кактусов и лягушачьих шкурок.

А внутри сидел толстый человек, заросший волосами и щетиной. Он мусолил в руках рассохшуюся акустическую гитару и выводил неестественным кастратским фальцетом какую-то маскультурную трель.

- Йо, нига, - начал с порога юнга. - Как насчет того, чтобы прекратить эту галимую тягомотину и забацать, йо, реальный хип-хоп для нормальных пацанов? Взорвется ли Россия от хип-хоп идей или будет слушать, как поет очередной гей?

Толстяк отложил в сторону гитару, посмотрел на Джима и затем бросился его обнимать, целовать и всячески тискать.

- Люди!!! Ура!!! Теперь я не один! - орал он, не обращая внимания на то, как тщедушный Джим пытается вырваться из его потных объятий. - Сегодня как раз пятница!

"А ведь точно гей, - думал, в свою очередь, Джим. - Все-таки Джа, наверное, не существует. Это надо же - даже на необитаемом острове встретить сексуальное меньшинство!"

- Кто ты, Пятница? - спросил толстяк, наконец отпустив Джима и придя в себя. Джим понял, что, скорее всего, он все-таки не педик, а какой-нибудь местный Робинзон, не видевший людей со времен протектората Кромвеля.

- Я - юнга Джим Хоккинс, - деловито представился Джим. - А ты, должно быть, Бенджамин Ган, оставленный здесь капитаном Флинтом в наказание за то, что покусился на пиратские сокровища?

- Ты что, дебил? - спросил толстун, отступая от Джима и смотря на него так, как смотрят психиатры на постояльцев больницы Кащенко. - Я никакой не Бенджамин Ган. Я - известный певец и композитор Владимир Пресняков младший. Слыхал о таком?

В поисках выхода

- Какой, на хрен, Пресняков? - не поверил Джим. - Ты мне тут, отец, голову не дури. Бен Ган - он и есть Бен Ган. Ишь, как отъелся, бока лоснятся... Собирайся-ка лучше, менестрель-одиночка, и объясни мне, мазафак, как мне выйти на побережье.

- Но зачем? - удивился Бен Ган. - Ты можешь оставаться здесь. Вдвоем мы будем охотиться, ловить рыбу, играть на гитаре, собирать тропические фрукты и гнать самогон из кактусов...

- Если ты доведешь меня до пляжа, - перебил его Джим, - я смогу обойти по периметру весь остров и найти своих. Всяко лучше, чем сидеть здесь с тобой и слушать твои акынские напевы.

- Так на острове есть и другие люди! - обрадовался Бен Ган. - Ура! Я спасен!

- Сомневаюсь, что для тебя найдется место на нашем корабле, - покачал головой Джим, критически оглядывая отъевшееся тело с головы до ног. - Ну разве что на веслах. Массы у тебя много, грести сможешь... Но о'кей, нига, так и быть, ты можешь пойти со мной. Только если что - я за тебя не отвечаю, бро.

По дороге к пляжу Джима начало отпускать. Он решил как следует догнаться и отхватил от начинающей затвердевать гашишной массы еще один огромный шмат. Прожевав и сглотнув гаш, Джим почувствовал, как ему снова становится хорошо...

Встреча последних героев

В это время в лагере племени Обезьян царило всеобщее смятение. Организаторы шоу рвали на себе волосы и звонили в Москву высокооплачиваемым адвокатам. Всю лавочку хотели прикрыть еще год назад, когда во время съемок очередного "Последнего героя" на необитаемом острове без вести пропал известный певец и композитор Владимир Пресняков младший. Только вмешательство оных адвокатов позволило спасти шоу. Но сегодня, когда исчез очередной участник - начинающий хип-хоппер Кирилл, творящий под сценическим псевдонимом ДеЦл, - все грозило накрыться медным тазом.

С близлежащих островов были вызваны местные негры - на самодельных каноэ они обследовали все заводи необитаемого острова. Команда водолазов осмотрела все прибрежное дно, а над джунглями с утра рассекали вертолеты, но ДеЦлом нигде даже не пахло. Единственное, что удалось разглядеть с вертолета, - это аккуратно выкошенный кем-то прямоугольник посреди огромного зеленого поля. Было установлено, что мимо этого поля племя Обезьян проходило давеча на пути к очередному тотему, который ведущий Александр Домогаров заныкал, уже и сам не помнил где. Тотем, естественно, не нашли, а вот ДеЦла по пути потеряли.

Племя пребывало в унынии. Огромный бородатый детина в бандане, брызгая слюной, пытался отдавать команды неграм на лодках: "П-поднять п-паруса! П-полный вп-перед!". Негры его не слушали - хотя бы потому, что не понимали русского языка. Владимир Вольфович Жириновский, которого выписали на остров в качестве гостя, орал: "Подонки!" - и обливал организаторов соком манго, собственноручно выжатого им из тропических фруктов. Все остальные тоже нервничали. Даже обычно выдержанный и пофигистичный по отношению ко всему (включая пресловутый тотем и молодые побеги каннабиса) певец Влад Сташевский обреченно ходил из стороны в сторону и вращал головой, хотя обычно ничего не делал и тихо лежал на спине в своем углу общей спальни, поплевывая в небо и вспоминая своего продюсера Юрия Айзеншписа.

Единственный, кого происшествие, казалось, не коснулось совсем, был Николай Дроздов. Он стоял по колено в воде, выуживал из нее каких-то малохольных оранжевых крабиков и говорил непонятно кому:

- У меня в руках самочка. В брюшке самочки спрятана удивительная железа, которая в это время года генерирует особую секрецию. Самцы оранжевых крабов могут чувствовать эту секрецию на расстоянии до тридцати метров...

Именно он и увидел путников первым. Когда это произошло, Джима уже вставило по полной программе - увидев согбенную фигуру Николая Николаевича, он бросился в воду и заорал:

- Доктор Ливси! Доктор Ливси!

Николай Дроздов засунул в полиэтиленовый пакет очередного крабика и, бегло осмотрев Джима, выдал резюме:

- Скорее всего, ты отравился молодыми побегами каннабиса. Это растение содержит галлюциногенное вещество, которое поддерживает жизнедеятельность конопляных жучков и является основной их пищей во время летнего сезона...

- Везет... - только и успел пробормотать Джим, чувствуя, как очередной приступ панической измены накатывает на изможденный мозг.

Когда появились остальные члены экспедиции, он сидел на песке, драл себя за дрэды и орал:

- Снимите с меня этот сраный парик! Уберите меня отсюда! Я хочу домой, мистер Трелони, - внезапно накинулся он на непонятно зачем появившегося в кадре Влада Сташевского.

Никто не понимал происходящего. Все били Джима по щекам, поливали его морской водой и в испуге спрашивали: "Что с тобой, Кирилл?". И только ведущий Александр Домогаров, отечески похлопав Джима по плечу, сказал:

- Ну и накурился же ты, ДеЦл. Такого не было даже с Серегой Сакиным, когда он в первой серии выжрал одеколон Fa.

Конец игры

В этот день всем участникам игры было дано негласное распоряжение: на вечернем голосовании единогласно отчислить ДеЦла из племени. Сопротивлялся только Николай Дроздов, но после того как огромный бородатый детина в бандане огрел его посохом промеж лопаток, проблема была решена. Тем более что юный растаман и сам хотел домой: он понимал, что близость конопляного поля может сыграть с ним плохую шутку.

А все сокровища острова достались Владимиру Преснякову младшему. Все рассудили, что это будет справедливой компенсацией за тот год, что он провел здесь в одно рыло...

[Ill_AH]

Смерть Кощеева

Кощей Бессмертный стоял перед зеркалом в новом красном пеньюаре и ожесточенно стирал лак с кривых и жухлых ногтей.

«Ешкин клещ! - думал Кощей со злобой. - Через час у Бабы Яги туса, а я совершенно не готов".

Баба-Яга, самый эпатажный трансвестит леса, по четвергам устраивала для лесных жителей Izbushka-trance-party, в которой Кощей всегда принимал участие. Танцевать под гусли-самогуды, виляя тощей старческой задницей, было для него любимым занятием. К тому же Кощей усиленно добивался внимания Алеши Поповича, частого гостя вечеринок, поэтому он хотел выглядеть сногсшибательно.

Скелетрон (так иногда называли Кощея близкие друзья) очень любил туфли на шпильках и не упускал возможности пощеголять в них перед клубной тусовкой. В этот раз он также нацепил на себя волосы Василисы Прекрасной (снял с ее головы вместе со скальпом в одном из личных казематов), припудрил бледную морщинистую рожу и обильно попшикался мертвой водой, издававшей очень модный в этом сезоне аромат. Потом медленно опустил подбородок и томно взглянул в зеркало из-под густо накрашенных бровей.

- Ах ты, проказник... - с обворожительной улыбкой сказал он своему отражению и смачно сплюнул зеленой соплей себе на туфлю.

Качая костлявыми бедрами, Кощей отошел от зеркала и направился к двери. Подслеповатый, он со всего размаха врезался в косяк обильно наштукатуренным интерфейсом. Накладные ресницы были безнадежно испорчены, нос провалился внутрь. Чертыхаясь, Кощей снова уселся перед зеркалом. За окном пролетела утка, только что вкусно пообедавшая щукой, которая перед этим сожрала какое-то яйцо. Пронзительное чувство дежа-вю кольнуло кощеево сердце в этот момент, но он был занят макияжем и не обратил на утку никакого внимания. Вечеринка должна была начаться с минуты на минуту...

ВЫ ХОТЕЛИ ПАТИ?

- А теперь - ди-джей Садко! - вещала в микрофон из своей избушки Баба Яга. - Как вам известно, наш заморский гость виртуозно играет сразу на двух гуслях. Это мастер скретча и сведения. Его эксклюзивный сет имел фантастический успех на лучших вечерухах Ибицы. Сегодня он будет рубать для вас. Встречайте!

Толпа восторженно взвыла. К танцполу, которым являлась выжженная Змеем Горынычем поляна в лесу, подтянулись заядлые клабберы. Кикимора в кричащем, болотного цвета топе извивалась как глиста в центре круга «центровых» тусовщиков. Рядом с ней жестко отрывался напрочь обдолбанный Старичок-боровичок. Он сожрал штук сорок поганок, и теперь его беспощадно колбасило. Под дрянью он был непревзойденным танцором и сейчас изображал что-то вроде помеси балета и нижнего брейка. Кощей раздвинул худыми руками группу торчков-домовых и протиснулся в самую гущу танцующих.

- Хай, Бейби, - Кощей приобнял Кикимору за склизкое плечо. - Оттопыриться не хочешь?

- А чо, есть чего?

- Для тебя самое лучшее, малыш, - марка с Карлом Марксом, отштампована в 1917 году.

- Но это же убойная байда! Тебя с нее не убивает?

- Крошка, ты что, забыла - мое погоняло Бессмертный.

- Ее же на кишку кидать надо. Я как-то не очень... Кокосов бы нюхнуть.

- Да фигня, па-адруга, не боись. А кокосов - пожалуйста! Кощей достал из кармана кожаного плаща небольших размеров кокосовый орех, ловко расколол его о голову одного из танцующих и протянул большую половину Кикиморе. Та поднесла орех к левой ноздре и смачно, с мощностью авиационной турбины втянула в себя мякоть, надев ненужную скорлупу на Боровичка наподобие шапочки.

- Тебя прет, Боровичок?

- Меня? Прет? Да меня тащит! - глаза Старичка вот-вот готовы были выпрыгнуть из орбит. Он яростно выдавал гопака под забойные ритмы зарубежной эстрады, привезенные Садко из царства подводного царя.

- Кощей, давай своего Карлсона Маркса, мне догнаться надо! - Кикимору протащило, и она была готова на все...

ЛЕХА

- А-а-а! Приход! Кайфовая вещь.

- Говна-с не держим-с, - Кащей выкинул огрызки промокашек в кусты и теперь, сощурившись, наблюдал за бьющейся в тасках Кикиморой. - С тебя за кайф шестьсот енотов.

- Каких енотов?

- Убитых, дура!

- А я думала так, по старой дружбе...

- Бэйби, какая на буй дружба? Не смеши мои запонки.

- А давай я, это... натурой расплачусь, - и Кикимора потянулась напомаженными губами к кощеевой ширинке.

- Ты чо, подруга? Не догоняешь, что ли? Я давно уже не Би. Меня мальчики только вставляют.

- Так я помогу тебе Алешу Поповича срастить.

- Алешку? Эт-то интересно....

...Алеша не принимал участия в сегодняшней тусе у Бабы Яги. Еще в прошлом месяце он махнул свою клубную карту на сапоги-скороходы и теперь курил бамбук. Сапоги, кстати, все равно не работали - в них сгорела важная микросхема. В гарантийной мастерской Кота-Баюна Алешу послали пасти морских ежей, поэтому Алеша уже который день скучал у папы в монастыре, ловя сеанс на аппетитные формы приходских девок.

Резко материализовавшаяся перед Алешей Кикимора напугала его так, что он кубарем скатился с бревна, на котором и сидел, и судорожно замахал палицей перед носом.

- Релакс, Алеша. Не бойся, я не кусаюсь, - игриво протянула Кикимора.

Попович зашуганно оглянулся:

- А я и не боюсь, - сказал он, вставая и отряхиваясь. - Ходють тут всякие... Потом сигареты пропадают...

- Слушай, Алеша, голубок, - проворковала Болотная Тварь, как ее называли недоброжелатели. - Есть у меня к тебе одно дельце заветное.

- Иди-ка ты, чмо болотное, куда подальше со своими делами. У меня после твоих молодильных яблочек до сих пор болт размером с микрочип. И никакой я тебе, дура, не голубок. Я нормальной ориентации.

- Так ты ж яблоки близко к земле рвал, дурья твоя голова. А чем ниже - тем короче... Думать головной репой надо, а не перцем. Хотя чем там теперь думать... Ладно, в этот раз дело - верняк. Есть маза, как царя Дадона прокатить и жену его добыть. А коли повезет - так и знаменитого петушка прихватим.

- Гонишь, плесень, - недоверчиво посмотрел на нее Алеша.

- Вот те истинный крест, - с честным видом произнесла Кикимора. - Кощеюшка-добродеюшка подсобить обещал.

- Этот бухенвальдский рестлер?

- Ага, - закивала Кикимора, - он самый. Есть у него вещица одна презабавная, заморская. Называется, дай бог памяти, цифровой видеокамерой с автоматической системой фокусировки. За нее Дадон чего хошь отдаст. Хоть жену, хоть петушка.

- Хмм... - Алеша почесал затылок. - А Кощу этому какой интерес? Процент, падла, хочет?

- А ты поговори с ним, Алешенька, поговори, - заулыбалась во все четыре зуба Кикимора. - Он как раз у Яги сейчас колбасится.

- Не, к Яге меня не пустят, - разочаровано протянул Алеша. - Карты нет... Да и фейс-контроль в последний раз не прошел. Одет немодно, говорят, и лицо рязанское.

- А ну, ерунда это все. Я тебя протащу. Там вся охрана меня знает, - Кикимора противно облизнула гнилые губы.

- Ну... Попробовать стоит, - согласился падкий до халявы Алеша.

МОЯ ПРЕЛЕСТЬ

Через несколько минут он уже рьяно отжигал на танцполе вместе с Аленушкой и тремя напрочь угашенными медведями. Кощей, словно невзначай, пританцовывая, подбирался все ближе и ближе...

- Я слышал, ты неровно дышишь в сторону Дадоновской жены? - Кощей, как бы невзначай положивший руку на плечо Алеши, изо всех сил пытался втереться к тому в доверие.

Разговор продолжился после вечерины, когда Скелетрон утащил молодого богатыря к себе, якобы на афтерпати.

- Жена Ганд... то есть Дадона - это хорошо, но в первую очередь меня Золотой петушок интересует, - поведал Алеша.

- Вау! Ты птичками интересуешься? Как насчет Курочки Рябы? В твоем вкусе пеструшка?

- Да я не в том смысле. Слухи ходят, волшебный он. Восстанавливает утраченную потенцию, простатит, там, аденома...

- А что, есть проблемы? - голосом дьявола-искусителя спросил Кощей.

- Да, так, - Алеша покраснел. - Увеличить надо кое-что.

- Болт, что ли? Дык на хрена тебе петушок какой-то? Я тебя такой штукой могу зарядить - енг станет, что твоя булава.

- Честно?

- Обижаешь...

Кощей поковырялся в карманах своих «Вранглеров», извлек из них небольшой стеклянный пузырек и высыпал Алеше в ладонь горсть разноцветных таблеток.

- На, спасибо потом скажешь. Глотай сразу все, эффект мощнее будет. Сантиметров двадцать прироста я тебе гарантирую.

Попович, наслышанный о фармацевтических талантах Бессмертного, бездумно закинулся подогнанными колесами и присел на диван в ожидании результата. Енг расти почему-то не начал, вместо этого Алешу охватили странная апатия и сонливость. С совершенно отрешенным взглядом он наблюдал за неспешно раздевающимся Кощеем.

- Не бойся, маленький, дядя больно не сделает, - противно промурлыкал тот. - Тебе понравится, мальчик мой.

Открывая банку с вазелином, костлявый пед фальшиво пропел:

- Па-та-му, что есть Алешка у меня, об Алешке я мечтал не зря, а Алешка все мои мечты, жаль, что о Добрыне позабыла ты... Нравится? Сам сочинил. Ну, все. Я иду к тебе, моя прелес-с-сть.

- Транков подсунул, козел, - пронеслось в Алешином мозгу.

Алеша попробовал пошевелиться, но тело не слушалось его. Краем глаза он заметил, что в окно горницы влетела какая-то птица.

- Золотой Петушок? - одними губами прошептал богатырь. - Вот ты какой. А так на утку смахиваешь.

Петушок подмигнул Поповичу и хотел кукарекнуть. Не вышло - из его клюва торчал щучий хвост.

Кощей, похотливо виляя бедрами, надвигался на Алешу. На Петушка он не обратил никакого внимания. А зря. Из горла Утки-Петушка медленно, но верно вылезал рыбий хвост. За ним потянулось длинное тело, потом показалась и голова. Обслюнявленная щука звучно плюхнулась на пол. Утка, шумно взмахнув крыльями и громко кукарекнув с перепугу, вылетела в окно.

Кощей оглянулся. Увидев щуку, он нахмурился и подошел поближе.

- Это еще что за пежня? - спросил он задумчиво.

Алеша хрипел на диване.

- Камеру д-давай, с-сволота... Ц-цифровую!..

Кощей с ухмылкой обернулся.

- Ага, ага, Алешенька, конечно... Камеру тебе... Шас я тебе еще и Интернет к попке подключу. Выделенный! Бугага!..

Кощей засмеялся своим фирменным загробным смехом, но вдруг поперхнулся, зашелся туберкулезным кашлем и грохнулся на щуку. Яйцо выстрелило из рыбьего рта, словно пуля, и, врезавшись в спинку дивана, упало рядом с Алешей.

Алеша, с трудом повернув шею, поглядел на яйцо. Оно выглядело вполне обычно - зеленое, со штрих-кодом и надписью: «Koschey's Death Needle Case. Keep out of reach of children. Made in China». Алеша протянул руку и схватил его. На ощупь оно было морщинистым и волосатым.

Кощей, наконец, оклемался, встал с раздавленной в лепешку щуки и снова двинулся в Алешину сторону.

- Отдай яйцо, скотина, - зашипел он.

- Умри, педик, - прохрипел Попович и из последних сил сжал яйцо. Яйцо хрустнуло и обрызгало богатыря сопливыми брызгами.

Никакой иглы в нем не было.

Просто это было поддельное яйцо.

ВЛАДИМИРСКИЙ ЦЕНТРАЛ

- Такой большой, а такой глупый, - рассмеялся Кощей. Стал бы я в какого-то лобстера недоделанного свою смерть пихать. Это китайская подделка, сувенир, типа... Ну что, приступим, пациент?

Перепачканный яйцом Алеша застонал, пытаясь сползти с дивана. «Все, прощай девственность», - подумал он.

И тут случилось то, чего не ожидал никто. Тяжеленная дверь, запиравшая хоромы Кощея, вылетела с треском. В горницу ввалились пахнущие водкой и мужиками Илья Муромец и Добрыня Никитич.

- На пол, тварь! ОМОН! - Илья подлетел к злодею и вломил тому булавой по переносице. Та громко хрустнула. Кощей крякнул и улетел на пол.

- Замочить тебя, сучий потрох, нельзя, но вот изолировать от общества - запросто. Гражданин Кощей, вы обвиняетесь в хранении и распространении наркотических веществ. А также содержании притонов и душегубстве.

- Тебе шьется пожизненное, Кощик, - мягко добавил Добрыня. - Более того, я тебе его гарантирую. А то ишь чего удумал, нашим парням ориентацию менять. Мы тебя по профилю, в пресс-хату определим, там таких женственных любят. И ты будешь сидеть там ВСЮ ЖИЗНЬ.

- Нет! Нет! Не надо! - заверещал Кощей, понимая, что попал по полной. Но его уже никто не слушал.

ВЕЧНЫЙ КАЙФ

В тот же день тусовка у бабы Яги прекратила свое существование. Тридцать три богатыря во главе с капитаном Черномором обложили танцпол со всех сторон и враз повязали обдолбанных тусовщиков. Пойманых клабберов крутили целыми пачками, предварительно обшмонав. Почти у каждого нашли колеса, грибы и прочую дрянь.

- Молодец, сержант Боровичок! - Илья Муромец крепко пожал шершавую руку тайного агента. - Если бы не ты - неизвестно, когда бы мы еще всю эту шоблу с поличным повязали. Как ловко ты к ним в доверие втерся, прям Штирлиц какой-то. На вот тебе премию, пару сотен бакарей, отдохни, расслабься.

Боровичок сунул бабло в карман и в ритме танца направился в сторону леса. Его плющило, колбасило и перло. Левый карман штанов сержанта приятно оттягивало спертое им в суматохе спецоперации настоящее яйцо Кощея Бессмертного. Агента совсем не задело то, что жадный Муромец заплатил за тщательно разработанную Боровичком операцию жалкие гроши. Понятно, что Кощей отмажется от пожизненного лет через пять. И сколько Кощей отвалит по выходу за эту круглую срань - страшно подумать.

Боровичок усмехнулся, икнул и потопал в чащобу. Если назвать правильную сумму - его будет переть вечно ;0).

[Ill_AH]

ВИННИ-ПУХ И ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ ТАКОЕ

В лесу свирепствовал грипп. Пятачок с сорокоградусной температурой пластом валялся в кровати. Ему было плохо, временами он бредил, вспоминая покойную матушку, с которой злые шашлычники разлучили его еще в памперсном детстве, когда он и хрюкать-то толком не умел.

- Мама, милая мамочка, слышишь ли ты меня? Я задыхаюсь от нежности!

- Я говорил, надо было шапку надевать. А ты все - не модная, не модная, фрик колхозный! - Пух был недоволен по двум причинам: первая - жестокая болезнь друга, а вторая - то, что на лечение этого друга уходила часть запасов меда. - Я ведь тебя предупреждал, свинокрыс позорный!

- Пух, ты жалкая, ничтожная личность, - слабым и безжизненным голосом отозвался Пятачок из-под вороха старых одеял и грелок. - Вот умру я ум-ру-у я, па-ха-ронят ме-ня.... Вот будешь потом горькими слезами на моей могилке обливаться, а будет поздно, и меня уже не вернешь. Будешь вспоминать, какой я был хороший, а ты плохой.... Мама, роди меня обратно.

- Пятачок, я вот думаю, может тебе помочь покинуть этот жестокий мир? Заодно и мед сэкономим, а, Пятачок?

- Вечно ты меня этим медом попрекаешь, злой ты. Прямо Доктор Зло какой-то. А я и съел-то всего ничего.

- Вот именно - ничего! В смысле - не осталось. А мне, между прочим, тоже надо кислотно-щелочной баланс поддерживать. На вот, погрызи анальгинчику. Иногда лучше жевать, чем говорить.

- Не тонкое ты животное, Винни, не тонкое! И физически, и духовно. Был бы ты мне настоящий друг, а не портянка, то почитал бы мне перед сном сказочку. Я бы хоть отвлекся, забылся...

- Ага, забился! В предсмертной агонии! Ха-ха-ха - шучу. Так уж и быть, слушай, дружок. - И Винни-пух, усевшись на кровать, начал. - В одном тридевятом царстве, в американском государстве жил был один продвинутый хакер. Как там его звали, я уже не помню. Но в сети он звался - Нео. И все его колбасило по жизни. Все ему казалось нереальным, липовым каким-то. Вот лег он как-то покумарить... Всю ночь, понимаешь, в нете просидел - ночью-то дешевле...

- А, знаю: «ночное погружение он-лайн», да?..

- Ну, че-та типа того. Не перебивай... Ну и вот, топит он, значит, массу, а тут, типа, звонок. Нео трубку подрывает: «Хелло!». А из трубки страшный-престрашный голос: «Матрица имеет тебя!».

- Винни, Винни, я боюсь...

- Сам напросился, теперь слушай. Тот такой - на измену: «Кто это со мной говорит ужасным голосом?». А там у них был один ниггер. Такой навороченный, в кожаном плаще... Очерики его мне понравились. Такие, без дужек. Я еще думаю, как они у него на носу держатся, может присоски какие? Так вот, звали этого ниггера то ли Кокос, то ли Герыч, а, вспомнил! Морфей!

- Винни, Винни, а можно этот Морфей не будет ниггером? Рэп - это кал, в натуре.

- Нет, он был ниггером, и мама его, и папа были ниггерами, и дедушка тоже. Еще раз перебьешь, задушу. Короче, этот НИГГЕР заясняет Нео: мол, я тебе покажу, что такое реальный мир и все такое. Ты только, мол, следуй за белым кроликом. Задвинул он эту глюковую телегу и трубку повесил. Нео всполошился: «Какой такой кролик?», у него дома и кота-то никогда не было. Тут бац! - стук в дверь...

Одновременно с этими словами раздался стук в дверь.

- Винни, Винни, это что, белый кролик пришел?

Винни и сам порядком струхнул:

- Кто там?

- Это я, Кролик! На побывку приехал!!!

- Ну, давай, Кролик, рассказывай, как там в армии?

Компания расселась за дубовым столом. Винни-Пух достал заначенную на 23 февраля бутылку «Гжелки». Даже Пятачок ожил по этому поводу и теперь тоже сидел за столом, зябко кутаясь в видавший виды клетчатый плед.

- Армия - это такая вещь, пацаны, просто обосраться! Там выживает только хищник, сильнейший. Вот если ты был на гражданке пацаном, то там пацаном и останешься. А всяким там лошкам в армии ой как непросто! Винни, начисляй!

Друзья сидели, разинув рты и во все уши слушали бравого служаку.

- Вот меня поначалу один волчара... их дедами называют - это те, кто год прослужил. Так он раз кричит мне: «Эй ты, хобот! Ну-ка быстро стирай мои портянки!». А я ему: «Не буду! - хрястнул по столу кролик. - Твои портянки, сам и стирай!». Тут он мне как даст кулаком по фанере! «Упор лежа принять, душара!» - кричит. Ну вы же меня знаете, я же не мог ему такого спустить... Схватил табуретку, да как зарядил ему в румпель - он и потерялся. Тут набежали другие деды. Я одному - хрясть! Другому - апперкот! Ныряю, хлесткий под сердце с переводом на печень! Тут еще человек десять! С дужками от кроватей!!! Я одному - двоечку, второму - мавашу, третьему - двойной нельсон! По горбу лопатой!!! Бац! А-а-а! У-у-у!!! Кровища хлещет!!! Винни, наливай!

- Ну а дальше что было? - разволновался Пятачок.

- Дальше? Ну, после этого случая меня все круто зауважали. Даже каптерщиком назначили. В армии только так надо! А дашь слабину, все - кирдык! Опустят ниже плинтуса. Да я еще и с шакалами чики-пуки! Шакалы - это офицеры по-нашему. Другие на плацу умирают, а я сижу, стенгазетку рисую. И так долго-долго рисую, пока занятия не кончатся... Ну а вы-то как? Ох, давненько я вас не видел, кореша вы мои, корефаны!

- Что-то ты похудел, кролик. Ты ешь, ешь, закусывай...

- Похудеешь тут, на солдатских-то харчах! Вы думаете, мы там меды распиваем?

- Да мы тоже уже меды не распиваем! У нас тут некоторые, видите ли, приболели! - и Пух сверкнул глазенками в сторону Пятачка.

- Че ты на меня так смотришь?! Сам сожрал все, а на меня стрелы мечет! Кролик, скажи ему...

- Пацаны, а можно телок где-нибудь срастить? - Кролика несло, он был на подъеме. - Оголодал я в армии - страсть!

- Телок?.. - призадумался Винни. - Ну, не знаю... Сову если?

- Эх вы, гражданские! Пиджаки! - полупрезрительно сыронизировал Кролик. - «Ну, не знаю, если что»... Так точно! Никак нет! Разрешите идти!

- Да ты не ходи никуда, посиди еще с нами, - Пух все подливал и подливал.

- Кореша вы мои, кореша! Армия - это школа жизни! Доменная печь! Из которой выходят либо сталью, как я, либо шлаком, - тут Кролик покосился на Пятачка. Пятачок икнул и покосился на Кролика.

- Армия - это звериная тропа! Невозможно пройти по ней, не оскалив зубы! - и Кролик оскалился. Многих зубов не хватало.

- Кролик, ты уже запарил! Смени пластинку! - Пух откровенно заскучал.

- А гитара в доме есть? Я такие песни знаю! Вы таких отродясь не слыхали!

- Там, под кроватью, - сказал Пятачок.

Винни уничтожающе посмотрел на поросенка. Кролик противным голосом затянул:

- Уезжают в родные края... Дембеля, дембеля, дембе-ля-я...

- Ой, а по телеку сейчас «Земля любви» начнется, - Патачок, как видно, осознал свою ошибку.

- Ботва, ничего-то вы не понимаете в армейской песне! Вы же пороха не нюхали!.. Вы слоны, да-да слоны! СЛО-НЫ!!!

- Медведи мы, - хмуро почесался Пух.

- И поросята, - пискнул Пятачок.

- Ладно, Вильям! Наливай, раз такое дело! Пятач-пок! А ты сколько раз подтягиваешься? Я из тебя сделаю техасского рейнжера! Растащились на гражданке! Вы тута водку пьянствуете да баб жучите, а мы мешками кровь проливаем и своей грудью, - застучал себя в грудь Кролик, - защищаем вас от вероятного агрессора!

- Слушай ты, вояка! - Пух напрягся. - Хорош лечить! Не смог откосить, как все нормальные звери! Сидишь тут, предъявы кидаешь лошадиные! Понтами левыми валишь! Ну-ка, пойдем, выйдем.

- Да че ты, Винни, расслабься! Я ж шучу! Уж и пошутить нельзя, - Кролик съехал, и весь его пыл куда-то улетучился.

- Ты не спиливай с темы, фрайер! Пьешь - пей, не нравится - уматывай отсюда!

- Ладно, ладно, Пух!.. Ты погорячился, я погорячился, бывает... Ну что, к Сове идем?

Через полчаса Пух колошматил ногой в дверь к Сове. Он отошел, успокоился и уже не смотрел на Кролика, как на врага народа. Все-таки они были друзья. Больной Пятачок остался дома смотреть "Антонеллу"...

Сова открыла дверь и остолбенела.

- Кролик! Сколько лет, сколько зим!

- Запомни, через две - эх! - через две зимы-ы-ы-ы!!!

- Проходите, гости дорогие! Дай тебя облобызаю, зайка ты мой!

Сова была не одна. В комнате сидели Мальвина и Ослик Иа. Он был в смокинге и при бабочке. Видимо, косил под Джеймса Бонда.

- И этот пижон здесь, - пробурчал про себя Винни. - Ну, здравствуй, Иа! Мальвина, солнышко, ты прекрасно выглядишь! Ну, точь-в-точь шоколадка "Кэдберри"! А мы с Кроликом - сладкая парочка "Твикс". Правда, кролик?!

- Девочки, еще шампанского? - Иа в это время усиленно изображал джентльмена.

- Во-первых, не девочки, а девочки и мужики! - с нажимом сказал Пух. - А во-вторых, убирай свою газировку, мы "белую" принесли! Ты разве не знал, что все дело в волшебных пузырьках?

- Ой, а у меня так не прибрано, - Сова суетилась, выставляя на стол фужеры. - Бардак прямо...

- Да все в поряде, подруга! - Кролик залихватски закрутил усы. - Как говорят у нас в десантуре...

- Кролик, заткнись, пока не началось, - и Винни-Пух показал другу внушительный кулак.

- Все понял, босс! Закругляюсь!

- Господа, у меня родился прекрасный тост! - Иа упорно пытался переключить внимание на свою персону. - За встречу друзей! Ах, ах, как мне все это напоминает старые добрые времена!..

- Ай да Ослик! Ай да сукин сын! Это какие времена, чего-то я смутно припоминаю? - Ослик был явно лишним в этой компании по мнению вновь прибывших. Его нужно было срочно сплавлять. - Это когда ты хвост потерял, что ли?

- Ага, то нос у него отвалится, то хвост! И все, шалун, по девочкам бегает! Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым?

- Фи, как некультурно, мосье Кролик! Я, может, с серьезными намерениями! - Ослик тоже был не дурак и уходить не собирался.

- А давайте музыку включим? - Сова решила разрядить обстановку.

- У меня есть Бритни Спирс и "Мамба намба файв"!

- Пристрелите меня, если я еще раз ее услышу. Во, поставь эту - "Сектор газа" - the best!

Не прошло и часа, как все уже лихо отплясывали гопака. "Ява, ява, не дрожи, шалава!" - надрывался Хой в динамиках. Мальвина забралась на стол и демонстрировала всем свои стройные ножки без признаков целлюлита. Только Пух не танцевал, а что-то с жаром втолковывал Ослику, активно жестикулируя при этом.

- Все к столу, все к столу! - Мальвина разрумянилась и обмахивалась юбочкой: ей было жарко и хотелось еще шампанского.

- Ну, мне это... пора! Меня мама ждет... и вообще, много дел, знаете ли, - Ослик в прихожей натягивал пальто и шляпу.

- Да побудь еще! - сказал ему Винни и сделал злое лицо.

- Нет-нет, я как-нибудь в другой раз! - удаляясь, промолвил осел.

Без Иа все стало на свои места. Веселье продолжалось, время было позднее, и надо было уже что-то решать.

- Винни, можно тебя на пару словей? - друзья вышли, типа покурить. Кролик, дыша перегаром, заканючил:

- Пух, можно я с Мальвиной загашусь?

- Извини, брат, ничем помочь не могу. Старая любовь не ржавеет! Кстати, Сова тоже, между прочим, симпатичная женщина бальзаковского возраста. Ты, главное, выпей побольше, Кролик, а в темноте они все равно одинаковые.

- Винни, я столько не выпью... Ты представь, меня, может, убьют на войне! И с какими воспоминаниями я отправлюсь к богу? Ты-то свое наверстаешь! Уступи! - Кролик опять начал буровить. - Не то я за себя не ручаюсь!

- Какие мы грозные! - сказал Медвежонок и легонько ткнул его в бок. Кролик упал и скорчился.

- Ну, что ты, в самом деле? Совсем шуток не понимаешь!

- А я ваш военно-спортивный юмор только так и понимаю, - хохотнул Винни-Пух, помогая Кролику подняться. - Не грузись, Рэмбо, все будет тип-топ! Пошли, нас ждут великие дела...

- Рота, подъем! - что есть мочи заорал Пух в ухо спящему Кролику. Кролик пружиной выскочил из кровати - в нем сработал условный рефлекс. Винни-Пух забился в припадке истерического смеха. Его очень развеселили судорожные вибрации Кролика, который душой все еще находился в далекой казарме.

- Винни, ты поц! - Кролик наконец-таки очухался. - Ты думаешь, это смешно? Ты мне такой сон обломал!

- И что тебе снилось, крейсер "Аврора"?

- Что ты умер! - огрызнулся Кролик. - И мы куражимся на твоих поминках!

- Да не обижайся, старичок. Вчера ты шутковал, сегодня я...

- Да уж, природа обманчива... Вчера они покрасивей казались.

- Думаешь, мы лучше выглядели? Слушай, боец, у тебя бабки есть?

- А что такое?

- Жбан раскалывается. Пива охота - жуть! Тут кабачок новый открылся - "Каморка папы Карло" называется. Пойдем, посидим?

- Ну, пошли... А с этими морковками что?

- Да ну их нафиг! Нудные они!

Кролик накинул шинель, и потрепанные Казановы, стараясь не шуметь, покинули вертеп разврата.

Со времен переименования каморки папы Карло в кабачок в ней мало что изменилось. Покосившаяся стойка, несколько разнокалиберных табуретов, колченогие столы, покрытые дырявыми скатертями. На стене по-прежнему красовался нарисованный на куске холста очаг. В воздухе витал запах табака, рыбы и дерева.

- А здесь довольно уютно! Как в морге! - заявил Кролик.

- Буратино, смотрю, приподнялся, раскачал тему!

Посетителей было немного. В углу сидела подозрительного вида небритая личность - то ли Синяя Борода, то ли дядюшка Ау. Под столом похрапывал кот Базилио. За стойкой торчал изрядно заматеревший Буратино. По обыкновению, он был слегка трезв.

- О, мистер Кролик! А мне напели, что ты, типа, в армии!

- Так и есть, чувак! Только я в отпуске, - Кролик подбоченился. - Налей-ка нам пару пива по-жигански!

- Без проблем! Давай лаве.

- Совсем ты испортился, как я погляжу... Друзей не узнаешь, да? Зазнался, бизнесмен, - последнее слово Пух произнес с издевкой.

- Много вас тут таких друзей развелось! Пива не напасешься.

- Ну ладно, жук колорадский. Приползешь еще в войну за хлебом...

- Слушай, Буратино, - понизил голос Кролик, воровато оглядываясь по сторонам. - Есть деловое предложение - бартер. Ты нам пива - литров пять, а я тебе - патронов от АКС. Один патрон - один литр.

- Ага, блин! Один патрон - один год с конфискацией! - мрачно буркнул Буратино. - Сколько их там у тебя?

- Как раз пять штук - не поверишь!

Через пару минут друзья уже прихлебывали мутную жидкость со слабым запахом пива, закусывая это дело тощей корюшкой.

- Имидж ничто, жажда - все! - с выражением продекламировал Кролик. - Пиноккио наш совсем оборзел! Бодяжит в пропорции пять к одному! Пять литров воды на литр пива! У меня, кстати, граната еще есть, не знаешь, кому спихнуть?

- Найдем! Сейчас время сам знаешь какое - без гранаты даже в магазин не сходишь.

- Да, время-времечко, - сокрушенно покачал головой Кролик. - Как дальше жить? В армию уходил - все было по-другому...

- Да ты ж месяц всего как служишь - чего по-другому-то? Все по-прежнему - суета сует! - философски изрек медвежонок, пуская колечко дыма к потолку.

- Вот и я говорю, суета... А годы-то идут! И с каждым годом мы не становимся моложе, пойми.

- И мы уже не те, - Пух тоже загрузился. - Ты вот никогда не думал, а зачем мы, собственно говоря, живем? Какая от нас польза?

- Пух, да ты посмотри на меня, посмотри на себя... Кому мы нужны в эпоху покемонов? Зачем нас придумал детский писатель Алан Милн? Кто такой вообще этот Милн-Шмилн? Я не просил себя придумывать!

- Ох, и нарезал бы я этому Милну! - Пух сжал пластмассовый стакан, и тот треснул сухо. - Подайте мне сюда этого Милна! Я ж его порву, как эту корюшку!

- Вы там не барагозьте! - подал голос Буратино. - Я бы тоже, может, хотел бы дать в нос Лехе Толстому, если бы знал, где проживает данный гражданин!

- А давай реально кому-нибудь нарежем! - подорвался со стула Кролик.

При этих словах дядюшка Ау поежился, а Базилио вдруг перестал храпеть.

- Только не у меня в баре, господа! - категорически заявил Буратино.

- Попрошу делать это где-нибудь в другом месте!

- Он прав! Пошли на улицу, проветримся, - Пух тоже встал. - Есть у меня один претендент...

На улице стоял жуткий мороз. Уже два часа Винни-Пух и Кролик околачивали груши в мрачной подворотне, в которой, по словам Пуха, вот-вот должна была появиться жертва планируемого произвола. Хмель развеялся, вместе с ним исчезало и желание совершать ратные подвиги.

- Слушай, Пух! Дался тебе этот Волк, может, потом его как-нибудь проколбасим?

- Справедливость прежде всего, кореш! - Винни-Пух не сдавался. - Это закон мафии, а мафия бессмертна!

- Мафия-то бессмертна, базара нет! - А я вот сейчас от холода кони двину! - Кролик замерз, с его усов свисали сосульки.

- Этот барыга должен ответить за свой косяк! И он ответит! Представляешь, спихнул мне, гад, пятьсот баксов залипушных!

- Да слышал я уже сто раз про твои пятьсот баксов! Вот у нас в армии был аналогичный случай. Приносит раз старшина пятнадцать банок тушенки, а в них, прикинь, кабачковая икра! Ну, мы ему, типа, интеллигентно так...

- За-ко-ле-бал, Кролик! Хватит с меня радио твоего! Байки свои армейские девочкам рассказывай!

- А может, он вообще не придет. А мы тут тупим, как два баклана.

- Придет, собака серая! Он всегда в это время в свою нору возвращается. Я его давно пасу. Хотел капкан на него поставить, да Пятачок приманкой быть не хочет.

- Слышишь, Винни! А это не он? Зацени фраера!

- Где?

- Ну, вон тот, на шарнирах весь, суетной. В кашемировом пальто...

- Это он, пес! Значит так, Кролик! Как только этот клоун заруливает в подворотню, там его будет ждать маниак! Этим маниаком буду я. Я с ним, типа, заговариваю, отвлекаю внимание, в это время ты - на цырлах! - заходишь к нему с тыла и рубишь его! Понял?

- Будь спок, кореш! - Кролик любовно погладил биту, взятую на дело у Буратино. - Приложу как надо! Как в армии учили!

Ничего не подозревающий Волк свернул в зловещую подворотню.

- Стоять, бояться! - завопил Винни-Пух не своим голосом. - Попался, гнида!

- А, это ты... - Волк, судя по всему, совсем не испугался. - Че надо?

- Ты спрашиваешь у меня, че мне надо??? ТЫ???

- Да, я спрашиваю - че те надо? Че ты хошь? - невозмутимо ответил Волк и хотел было добавить что-то еще, но сокрушительный удар по затылку сбил его с мысли.

- Не понял сейчас, - Волк развернулся в сторону опешившего от такого поворота событий Кролика. - Вы че, быки, нюх потеряли? Я ж вас сейчас ухандокаю!

И он так смачно всек Кролику, что тот, выронив биту, пролетел метра три и воткнулся головой в ближайший сугроб.

- Ну, а теперь ты, бурдюк мохнатый! - одним движением Волк впечатал испуганного Пуха в стену, а свободной лапой методично начал его рихтовать. Плюшевый медвежонок только судорожно хватал воздух ртом, содрогаясь под мощными ударами Волка, в прошлом боксера-профессионала. В воздухе запахло жареным.

- Ну что, хреново тебе? А так?.. А вот так?.. - Волк разошелся не на шутку, и Пух совсем уж было собрался поздороваться с Богом.

- Мы еще с тобой не закончили! - внезапно подал голос очнувшийся Кролик.

- Ну так мы сейчас закончим! - отозвался Волк, отпуская бедного Винни-Пуха. - Я тебя щас по асфальту раскатаю!

- А вот это ты, падла, видел? - заорал Кролик и выдернул чеку из гранаты. - Получай, фашист!

Со всей мочи Кролик зарядил снарядом в ненавистную морду.

Граната не взорвалась, но Волк все равно вышел из игры. Попав злому хищнику прямо промеж глаз, она отправила его в глубокий нокаут. Раскинув лапы, Волк растекся по стене и теперь медленно сползал в окровавленный снег. Кролик и Винни-Пух, шатаясь, доковыляли до тела.

- Что, крутой! Спекся? - Винни пнул поверженного врага.

- Почувствовал мощь вооруженных сил? - и Кролик тоже пнул его.

- Прошустри у него гомон, Кролик! Этот козел всегда при бабках!

- Ты видел, как я его? Как джедай в "Звездных войнах"! Звезданул прямо в лобешник! - Кролик еле шевелил распухшими губами, но, безусловно, был счастлив и горд.

- А я ему вообще поддавался! - мордочку Винни-Пуха украшали "французские тени". - Я как думал: щас он сдохнет - у него ж дыхалки нет никакой, тут я этого цунарефа и сделаю! Но ты все равно молодец! Снайпер прямо!

- Жалко, бита сломалась! - пожалел Кролик.

- Да фиг с ней! Папа Карло Буратине еще сто штук таких настругает! Но как мы его уработали!!!

- Как пацана! Будет знать теперь, как прокидывать! Чего с ловьем делать будем? Поделим или как?

- Или как! Пропьем, однозначно! Легко пришло - легко ушло. Идем в супермаркет.

Через полчаса герои нашего времени в два голоса дружно заливали обалдевшему Пятачку о своих недавних похождениях.

- ...Так, значит, на чем я остановился? А! Их было шестеро!

- Да каких шестеро, Кролик? Восемь или десять, не меньше! Все качки! Да еще и с волынами! Думали, мы испугаемся.

- Окружали нас кольцом, гоблины! Один на один у них не принято. Ну все, кричат, - амба! Вешайтесь, шныри!

- А я тут самому здоровому - удар дзюдо! Тот с копыт! Кто, кричу, шныри? И началось махалово!

- Я одного бугая как схватил за шкварник, да как зашвырнул в толпу! Сразу троих или четверых вырубил! Правда, Винни?

- Да, так дело было! А я в это время выхватываю нунчаки...

- Какие нунчаки, Винни? У тебя нунчаки есть? - встрял Пятачок.

- Ну... те, которые я у главаря отобрал! Не сбивай с мысли, Пятачок, а то забуду... Выхватываю я, значит, нунчаки и давай ими вертеть! - Винни-Пух замотал лапами в разные стороны. - Вот так, в бубен! Ломаю руку - раз! Наступаю ему на хвост!

- Ай, Винни, больно! Слезь с хвоста, дурак!

- А я, а я... а я смотрю - еще рыл двадцать из джипа вываливают! На подмогу приехали! - Кролик брызгал слюной и бешено тряс бритыми ушами. - Ну, думаю, не совладать! И я спокойно так! Достаю из широких штанин - что?

- Гранату! - выпалил Винни-Пух.

- Нет! "Ментос" - свежее решение! А потом - гранату! Ф-1! Оборонительного действия! Разлет осколков - двести метров! Выдираю чеку, отвожу руку назад, разворачиваю корпус! И делаю идеально точный контрольный бросок по превосходящим силам противника! Как она рванула, ты бы видел, Пятачок! Это было что-то! Кровища рекой! Джип перевернулся! Толпу раскидало метров на пятнадцать! Полный Армагеддон! И мы с Винни посреди этого чистилища - живые и никем не побежденные! Веришь, Пятачок? - и Кролик навис над поросенком. - Только попробуй не поверь!

- Верю, верю! - поспешно согласился Пятачок. - Вы настоящие супермены, я вами горжусь! Куда там до вас этому... как там его... Морфею!

- Да он просто сопливый ковбой Хаггис по сравнению с нами!

- Кстати, Винни, ты недорассказал... Показал Морфей Нео реальный мир?

- Да что эти мажоры голливудские знают про реальный мир? Наш лес - вот это реальный мир! А ты, Кролик, и я - реальные пацаны в этом лесу!

- Реально! - сказал Кролик и, зевнув, добавил. - Давайте баиньки уже. Утро вечера мудренее.

И, довольные собой, друзья легли спать. Им снилось лето, бабочки, розовые слоны и три миллиона долларов. Наличными...

[Ill_AH]

Моя Ламборджини Диабло

У меня есть машина. Ламборджини Диабло. Хорошая машина. Мне нравится. Досталась по наследству от дядюшки. Дядюшка ушел из жизни как-то странно. Вернее, он просто исчез. Ни милиция, ни частные сыщики так и не смогли найти его следов. В конце концов, адвокаты выбили в ЗАГСе свидетельство о смерти и приступили к разделу имущества. В общем, так мне и досталась моя Ламборджини Диабло. Я доволен: 12 цилиндров, 400 лошадей, желтая… В общем, хорошая машина.

Страшные терзания

Вроде радоваться надо, а впал в депрессию. Пропал смысл жизни. Раньше я знал, что мне нужно: деньги, женщины, друзья, карьера... Но с появлением Ламборджини я вдруг понял, что меня это уже совсем не трогает. Машина заполнила собой все… Несколько недель подряд, проснувшись утром, я выгонял её из бокса и бездумно нарезал круги по МКАД. Ровно 24 круга. И однажды вдруг осознал, что я вообще не человек, а часовая стрелка, задача которой — правильно показывать время, чтобы люди вовремя просыпались, ели, шли на работу, принимали лекарства, поезда отправлялись от вокзалов по расписанию...

Это стало моим предназначением — служить человечеству.

Рассказал об этом друзьям. Они меня сразу к наркологу. Тот оказался человеком понятливым и порекомендовал мне одного чудо-психиатра. В данный момент, когда я это все рассказываю, я к нему иду на прием. Почему иду, а не еду? Потому что я могу ездить только по кругу, как стрелка. Потому что я есть ВРЕМЯ!

Нечеловеческие муки

Я вхожу в кабинет с надписью «Доктор И. А. Вагнер» и вижу, что лечить меня будет гомосек! Не знаю, с чего я это взял — у него вполне нормальная стрижка, он не увешан сережками и прочим барахлом, даже не накрашен. Но отчего-то я чувствую, нет, я уверен, что он — голубой! Может быть, потому, что он в белом халате. Или из-за фамилии? Не знаю...

Вообще-то я терпимо отношусь к сексуальным меньшинствам. Все в этом мире имеет право на жизнь. Даже гомосексуалисты. Главное, чтобы он избавил меня от этой напасти — быть Временем.

Рассказываю ему мою историю. Он внимательно смотрит на меня, степенно перебирает четки. Затем открывает ящик стола и достает оттуда градусник.

— Давайте померим температурку, молодой человек, — тихим отстраненным голосом говорит он мне.

Пять минут, пока я держу градусник подмышкой, проходят в гнетущей тишине. Гомосек молчит, о чем-то размышляет, перебирая четки. Я тоже молчу — что говорить-то?

— Давайте посмотрим, что у нас там? — он протягивает руку за градусником.

Минуту вертит его в руках, внимательно вглядываясь в ртутную шкалу. Затем с обреченностью на лице поворачивается ко мне:

— Я так и знал, — потирает он подбородок. — Нужен экзорцист.

— А кто это?

— Это батюшка. Специалист по изгнанию бесов, — нехотя поясняет он.

И тут я все понял. Господи! Сатанинская машина! Я вспомнил, как потешались друзья над названием авто — Ламборджини Диабло. Страх буквально парализовал меня: я продал, сам того не подозревая, душу дьяволу! Я продал душу машине! Меня обманули! Что может быть ужасней на свете?! Кто же ты, дядюшка?!

Неожиданно меня посетило видение

Люди, облаченные в монашеские рясы, стоят на лесной опушке, окружив Ламборджини Диабло. Я среди них. В наших руках горящие факелы. Кто-то читает молитву. Затем я беру ведро с бензином и тщательно обливаю машину. Наконец, в тачку летят факелы. Дальше — пожирающее пламя, взрыв. Все…

И я неожиданно успокоился.

Адские страдания

— Где взять этого экзорциста? — я почувствовал, как ко мне возвращается уверенность.

Психиатр подошел ко мне, лукаво подмигнул, бережно взял меня под локоть и тихо сказал: «Пойдем. Здесь недалеко».

Действительно, мы прошли пару кварталов и оказались возле небольшого храма. Осенив себя крестным знамением, вошли внутрь: сначала доктор пропустил вперед меня, затем уже вошел сам.

Практически у самого выхода нас встретил батюшка. С очень ласковыми глазами. Спокойный, невозмутимый. Доктор нагнулся и поцеловал священнику руку. Я, было, хотел проделать то же самое, однако батюшка неожиданно убрал руку за спину.

— Боится заразиться нечистой силой, — решил я.

Мы прошли в какую-то маленькую комнату, в которой ничего не было, кроме маленького стола и двух табуреток. Психиатр и батюшка сели. Мне, одержимому бесами, видимо, не полагалось.

— Ну что, Илья Александрович, опять наелись на ночь? — снисходительно обратился священник к доктору. — Причем, налегали, вероятно, на консервы?

Тот только виновато кивнул.

— Что за бред, — подумал я про себя, — у меня беда, а они здесь о диете размышляют.

— Ладно, — поднялся из-за стола батюшка. — Сейчас принесу. Но это, сын мой, в последний раз!

Поп погрозил психиатру пальцем и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся со стаканом какой-то жидкости и небольшим пластиковым тазом.

— Пей, только медленно и до конца, — строго сказал он Илье Александровичу, протянув стакан. — Это марганцовка.

Психиатр медленно пил. С каждым глотком на его лице все отчетливее вырисовывалось выражение вселенской брезгливости.

Наконец он осушил стакан. Выдохнул и подвинул к себе тазик.

— Положи два пальца в рот, — приказал батюшка. — Скорее избавишься от этой нечисти!

Гомосек медленно поднес два пальца ко рту, скорчив чудовищную гримасу.

Я понял, что сейчас его будет чистить, а заодно и меня. Чтобы этого не произошло, я зажмурил глаза и через секунду услышал страшный изрыгающий вопль и звук льющейся в таз жидкости.

Наконец установилась тишина.

— Все кончено, сын мой, ты снова свободен от демонов, — торжественно произнес батюшка. — Только не вздумай есть просроченные консервы, ибо это лучшая среда обитания для дьявола. Тем более не смей жрать это говнище ночью.

Спасительная прохлада

Я открыл глаза. Вокруг полная темень — ничего не видно. Тревога пронзила мое сердце — неужели ослеп?! Я стал, было, ощупывать пространство вокруг, но тут понял, что мне нечем ощупывать. Рук нет! Хотел дернуть ногой, оказалось, тоже нечем…

Боже, куда все подевалось? Где психиатр-гомосек, поп с ласковыми глазами, комнатка с двумя табуретками и тазиком? Где я, наконец?!

И вдруг меня осенило. Больше нет ничего: ни меня, ни братвы, ни Ламборджини Диабло… Вообще ничего!

[Ill_AH]

New Generation Репка. Апокалипсис сегодня

Москва-3

Электричка ярославского направления угромыхала в бесперспективную даль, обдав нежные обонятельные рецепторы горячей шпальной вонью. Игорек смахнул рукавом набежавшую было соплю (у него была аллергия на амброзию, которая в неимоверных количествах произрастала в районе станции) и обреченно поковылял по пустынному перрону к турникетам. У него была нехорошая привычка теребить билеты во время поездки, после чего регулярно возникали проблемы со считыванием штрих-кода на выходе.

- Ничего, я подержу, - соблазнительного вида девица с той стороны турникета улыбнулась Игорьку и прижала рукой хищную створку, - Проходи! Игорь Синькин, как я понимаю?

- Ты меня знаешь? - оторопело заморгал Игорек. Свой позорный интернатовский бэйджик он спустил в унитаз еще в поезде.

- Это моя работа - знать всех сотрудников, - девица протянула руку, - Мася Кацман, глава оперативного отдела института НИИЧаВо. Позывной - Внучка-01. Добро пожаловать в сказку!

Яичный переполох

Они ехали вдвоем в синей японской машине, и Мася всю дорогу беззаботно сливала в не слишком хорошо вымытые уши собеседника какую-то непонятную, но, видимо, очень важную ахинею о последних разработках института. "трансцедентность", "единое сознание", "резидентные души" и прочие труднодоступные понятия так и сыпались из ее аккуратного пухлогубого ротика.

Игорек зевнул и посмотрел в окно. На улице не было ни души, и царило полное запустение. Стены домов были забрызганы какой-то непонятной белесой и пахнущей сероводородом жидкостью, местами уже засохшей и образовавшей неприличного вида пятна.

- Мась, что это за тухлятина кругом?

- Да Яичко вчера разбилось! Огромное такое золотое Яичко нависло над городом. Уж мы его били-били, артиллерией били, авиацией били, даже нейтронной бомбой били - не разбили. Потом выпустили Мышку-01. Она хвостиком махнула, Яичко упало и разбилось. Но и Мышка тоже пострадала. Она сейчас на регенерации, а ее пилот вообще при смерти. Но другого выхода у нас не было. Только этот класс боевых машин может противостоять защитному АТ-полю Яичка.

У Игорька в голове тут же завертелся целый рой вопросов, но он стормозил и выбрал из них самый тупой.

- А почему здесь нет людей?

- Так это ж Москва-3, город-призрак. Официально он построен для замены столицы, но на деле нужен для раннего оповещения при появлении Яичек, а еще для поддержки Мышки-01 и Жучки-03 оружием и энергопитанием. Недавно вот привезли еще Кошку-02, новую машину из Германии. Ты, кстати, будешь пилотировать Жучку. А жить будешь у меня, - последняя фраза прозвучала для Игорька многообещающе.

- Ты что, одна живешь?

- Нет. С пингвином. Люблю животных. Впрочем, и детей тоже.

- А роботов? - типа сострил Игорек.

- Роботов мне на работе хватает. Тошнит уже от одного их вида!

Куриное филе

Игорь не выспался. Гостеприимная Мася поставила ему раскладушку прямо на кухне, где всю ночь дребезжал старый холодильник. А под утро во дворе оживились таджики-рабочие, и спать не давали уже зубодробительные ритмы их отбойных молотков. Теперь будущий пилот Жучки семенил по гулким коридорам НИИЧаВо, с трудом поспевая за решительно шагающей Масей, которая все еще продолжала вводить его в курс дела.

- Все началось в 2008 году, с геологической экспедиции на Северный Полюс, - при ходьбе у Маси очень волнующе подпрыгивала грудь, и Игорек не столько слушал, сколько пускал слюни на это чудо природы, - так вот, ученые обнаружили там вмерзшие в лед останки Курочки Рябы. Это самое древнее существо во Вселенной: она появилась даже раньше Яичек. У Курочки уникальный геном: если погибнет все человечество, из ее ДНК можно без проблем воссоздать всех людей заново. Поэтому Ряба - прародительница всего сущего. Чтобы этот опасный артефакт не попал в руки людям, древние расы, ранее порожденные Рябой, защитили ее АТ-полем. Но ученые попытались прорвать защиту, и произошел Великий Взрыв. Многие погибли, но кусочек Курочки все же удалось захватить. Сейчас он хранится в Геофронте, огромной пещере под зданием НИИЧаВо.

- Поэтому Яички и атакуют институт?

- Да, каждое Яичко - это отдельная раса, гораздо более совершенная, чем человечество. Они не могут допустить, чтобы люди распоряжались Рябой по своему усмотрению. Их цель - уничтожить Курочку, и тем самым вычеркнуть человечество из эволюции Вселенной. Но пока мы в силах им противостоять. Геофронт укреплен броневыми плитами, к тому же у нас есть Жучка, Кошка и Мышка, которые эффективно противостоят атакам. Все они - клоны Курочки Рябы. Их тела совершенны, но не имеют разума. Поэтому для управления ими нужны пилоты.

Судьбоносная встреча

Директор НИИЧаВо Геннадий Синькин восседал в самом мягком кресле командного центра и нервно подергивал ногой. Сотрудники института давно уже не величали его по имени-отчеству, а пользовались позывным: Дедка. Во время Великого Взрыва погибла его Бабка, и он, чтобы забыть о своем горе, по уши ушел в работу. Даже сына своего в интернат сдал, чтоб не мешался. Через пару лет Бабку удалось клонировать, и теперь один из лабораторных холодильников был битком набит Бабкиными клонами, которые Дедка использовал по мере необходимости. Бабки были повсюду: они драили институтские сортиры, сторожили вещи в гардеробе, выпускали стенгазету и даже иногда пилотировали Мышку-01. Правда, синхронизация с Мышкой у них была очень низкая, и остро встала необходимость в новом пилоте. Вот тогда-то Дедка и вспомнил о подросшем Игорьке.

- Новый пилот по вашему приказу прибыл, - прозвучало в коммуникаторе. Один из шлюзов в стене распахнулся, и в командном центре оказались двое: Мася, тащившая за руку Игорька, и, соответственно, Игорек, изо всех сил упирающийся и норовящий слинять.

- Здравствуй, Игорь! Это я, твой папка! Узнаешь? - Дедка попытался изобразить на лице добродушие, но благодаря редкозубой улыбке стал похож на Шефа из мультика про Колобков.

- Какой ты мне нафиг папка? - огрызнулся бывший сирота. - Не пойму, с чего вы все решили, что я буду пилотировать эту вашу Жучку? И вообще, где у вас тут туалет?

- Да кто тебя, салажонка, спрашивать бу..., - Дедка собрался было ответить грубостью на дерзость, но голос из коммуникатора не дал закончить гнусную фразу.

- Тревога! Тревога! Атака с воздуха!!! Активировать броневые плиты! Подготовить боевые машины!

На экране высветилось изображение округлого предмета, медленно двигавшегося по серому небу.

- Это не Яичко! - удивленно взвизгнула Мася.

- Видимо, Яички мы уже все истребили, - согласился Дедка. - Это какая-то иная раса. Кстати, очень на репу похоже. Вон, и ботва виднеется. Мась, уговори нашего пилота вступить в бой. Пожалуйста! У тебя это всегда так хорошо получается!

- Ладно, но только в последний раз! - Мася подошла к продолжавшему исступленно мотать головой Игорьку, схватила его за плечи, встряхнула и одарила долгим глубоким поцелуем, от которого все мозги срочно эвакуировались куда-то вниз, в область ширинки. - Понравилось? Остальное получишь после, когда живым вернешься.

Тянем-потянем

Возбужденного и обманутого Игорька погрузили в кабину, располагающуюся в голове исполинского робота-Жучки. Как только крышка люка захлопнулась, кабина начала заполняться какой-то прозрачной жидкостью.

- Это нужно для лучшей синхронизации, - прокомментировал по громкой связи Дедка. - Раньше мы использовали первичную плазму, но оказалось, что чистый спирт гораздо эффективнее. Не волнуйся, не утонешь. Спиртом можно дышать так же, как воздухом.

Кабина наполнилась доверху, и датчики синхронизации подскочили почти до максимальной отметки.

- Супер! Ты прирожденный пилот! А теперь - выпустить боевую машину!

Заработали мощные подъемные механизмы, в потолке ангара раскрылись створки шлюза, и через пару минут Жучка вместе со своим пилотом оказалась на поверхности.

Игорек не чувствовал своего тела, теперь его телом стало тело Жучки. Достаточно было отдавать мысленные команды, и боевая машина двигалась, размахивала руками, чесала затылок и ковырялась в носу... Но надо было торопиться. Репка уже успела сесть и забуриться в землю на пару метров.

- Она пробивается к Геофронту! Останови ее! - раздавалось из командного центра. - Хватай за ботву и вытягивай обратно! Если чувствуешь, что не справляешься, сигналь! Вышлем подкрепление: Кошку и Мышку.

- Ну уж фиг вам! - Игорь схватился за ботву жучкиными руками, уперся в землю жучкиными ногами и поднатужился. Репка заскрипела, но поддалась. Еще пара усилий - и циклопический овощ беспомощно валялся у ног Жучки. Робот нагнулся, отломил кусочек Репки, кинул его в свою зубастую пасть и аппетитно захрустел.

- Ммм... Вкусно! Кажется, я знаю, что сегодня будет на ужин в институтской столовке!

Начало конца

Всеобщего ликования не разделял, пожалуй, только Дедка. Он озабоченно тронул Масю за руку и шепнул:

- Пойдем со мной, мне нужен ассистент.

Они заперлись вдвоем в командном центре, и Дедка уселся напротив пульта управления институтскими нейтронными ракетами.

- Отлично! Здесь хватит боеголовок, чтобы уничтожить жизнь на всей планете!

- Эй, Дед? Ты что задумал, старый маразматик?

- Как ты не понимаешь! Репка уничтожена, а это значит, что Курочка Ряба теперь в безопасности. Это гарантия успеха моего проекта "Искусственная Эволюция". Мася, милая, приложи свой нежный пальчик к сканеру отпечатков. Ведь только у тебя есть доступ к разблокировке ракетных шахт.

- Я не позволю, чтобы ты уничтожал людей! - Мася сделала шаг назад, разбила локтем пожарный щит и с размаху заехала Деду в челюсть красным топориком, подвернувшимся под руку. Дедка покачнулся и выплюнул ставшую ненужной плексигласовую челюсть. Выхватил из-за пазухи строительный пистолет и, не целясь, выпустил в девушку очередь тяжелых стальных заклепок. Потом подошел к телу, поднял с пола окровавленный топорик и отрубил кисть масиной правой руки.

- Не хотела по-хорошему, будет по-плохому. Да ты не волнуйся, когда все закончится, клонирую тебя заново. Как новая будешь.

Сканер послушно считал отпечатки пальцев, и ракетные шахты были приведены в боевую готовность.

- Люди, не бойтесь смерти! Это избавление от ответственности. Всеобщая смерть - это всеобщее избавление. Это уничтожение прошлого, стирание добра и зла. Я перезагружаю мир, и история начинается с нуля. С помощью Курочки Рябы я сотворю новое прекрасное человечество, и стану Богом в этом новом мире!

В то время, пока Дед бормотал эту проникновенную речь, из шахт одна за одной вылетали ракеты и равномерно покрывали земную поверхность грибами взрывов. Города превращались в пыль, таяли горные ледники, материки медленно уходили под воду. Даже земная ось немножко сместилась. Планета преображалась.

Новые люди

На берегу нового океана сидели двое. Они были одни во всем мире, но им не было одиноко.

- Ну что, осознаешь всю свою ответственность? - спросила Мася, сладко потягиваясь. Мы с тобой - родоначальники новой расы. Первые люди на планете.

- Отвали, и без того тошно! - Игорь все еще дулся за тот поцелуй.

- Игорек, я никогда не нарушаю своих обещаний, - Мася похабно улыбнулась, подползла поближе и нежно расстегнула молнию на его брюках. - Как думаешь, не пора ли нам совершить первое в истории грехопадение?

[Ill_AH]

Кощей меняет профессию:

резня по-древнерусски с присказкой и хеппи-ендом

Присказка

В самый разгар офисных бизнес-ланчей в шинок "Витязь на распутье" ввалилось нечто всклоченное и немытое с замурзанными гуслями через плечо. Некоторые струны на них были связаны узлами, и не по одному разу. Шаркая и вихляясь, существо подгребло к стойке.

- Брагу. Двойную!

- Чем платить будешь, калика перехожий? - смачно сплюнув под стойку, спросил шинкарь, протирая берестяной шот. Шоты, "олд фешены" и прочие "лонг дринки" за спиной шинкаря сверкали и переливались в интимном свете стробоскопических лучин.

- Я не калика, - обиженно прошепелявело существо, скаля кривые нечищеные зубы и пытаясь изобразить заискивающую улыбку.

- А хто ты, юрод? - изумился шинкарь и даже отставил в сторону недотертую стопку.

- Я баян!!! Меня зовут Зверь. Рома Зверь! Только что с фестиваля "Оккупация", - кося под известного супермена, представился калика.

- Да ну! - очень натурально изумился шинкарь и даже вытаращил глаз (второй заплыл от совсем свежего синяка). - А чем же ты платить собрался? Даром, сам знаешь, только кошки родятся!

- А и спою я вам басню. Про сильно могучего Дурака-Ивана. А Дурак тот родом из села Сан-Каситос-Мадрес-Пейотль, что у стольного града Мехико, - гнусаво и не музыкально взвыл баян, ударив по драным струнам изрядно побитых гуслей.

Дурные вести

Кощей Бессмертный тосковал. Нет, не по утраченной свободе и бесцельно прожитой жизни. Он спорол косяк и жутко в этом раскаивался. Косяк заключался в том, что его любовница - бывшая VIP-интердевочка Василиса Прекрасная - свинтила к Ивану-Дураку. А потом Кощей ее у Ивана выкрал, надеясь на возвращение прежней любви. Но никакие подарки не могли вернуть ее прежнее расположение. Ни спортивный ковер-самолет с откидным верхом, ни манто из перьев Жар-птицы, ни ствол "Магнума", приставленный к бестолковой белобрысой башке. Меряя шагами комнату, злодей представлял себе интимные сцены и исходил бессильной злобой.

В комнату, разбрызгивая розовые слюни из разбитой морды, ввалился домовой-бригадир. Запнувшись о край ковра и растянувшись на пузе, шестерка подкатилась к ногам Бессмертного.

- Пахан, гадом буду, там полнейшая задница! - провыл домовой.

- Что приключилось? - меланхолично поинтересовался костлявый босс.

- Шеф, Ваня с катушек поехал!

"Ура! Разве же он теперь Василисе чокнутый нужен будет?!" - обрадовался Кощей. Но профессия требовала блюсти лицо, и поэтому он холодным и повелительным голосом (так ему показалось, на самом деле голос его напоминал козлиное блеяние) коротко повелел избитому домовому:

- Рассказывай.

- Босс, там этот отморозь беснуется! Разнес шинок, всех положил и обещал тебя найти, поставить раком и заставить отжиматься! Шеф, он ненормальный, в натуре! Он же нас всех порешит! Не сам, так крышу свою, Трех Богатырей, припашет!

"Опачки, а когда это его муромская братва крышевать стала? Хреново дело", - подумал Кощей, впадая в панику. Однако он не мог позволить себе пасть в грязь лицом перед шестеркой и поэтому продолжил гнуть из себя крутого.

- А мне пофиг! Я ж бессмертный, дубина!

- Ну да, пахан, ты-то бессмертный, а пацаны, по ходу, уже разбегаются по норам. Те, кого этот псих еще не порешил. Он и меня ранил. Прямо в ягодицу. Еле добежал, чтоб тебя предупредить.

- А ну покажи! - рявкнул Кощей. - Если рана большая - пенсию выпишу. Пожизненную.

Домовой повернулся к боссу пятой точкой, опасливо косясь на пахана через плечо. Тот был известен своими эксцентричными выходками.

- Вот, смотри! - гордо выставил зад бригадир, - Кровь до сих пор хлещет!

Кощей оценивающе взглянул на пышущие здоровьем прелести домового.

- Нет у тебя там никакой кровищи. Да и дырок, кроме естественных, я не наблюдаю. Столовая ложка вазелина три раза в день, до свадьбы заживет. Следующий!

Иван за раздумьем

Иван пнул ногой безжизненное тело шинкаря и отбросил в сторону ставшие ненужными гусли, в которых он прятал свой обрез-кладенец. Да и с маскировкой под Рому Зверя идея была неплохая. Теперь Дурак думал. Ну, не то чтобы думал, конечно - это у него всегда получалось на тройку с плюсом, - скорее, просто втыкал. Всякий раз, когда Ваня втыкал, под черепушкой начинало прикольно чесаться и зудеть.

Мысли сводились к оному. На кой болт, ему, Дураку, понадобилось впрягаться за эту Василису. Белобрысая, взбалмошная и дура-дурой. Иван провалился в воспоминания обо всех царевнах, королевнах, боярских дочках и прочих скотницах, с которым его сводила сказочная судьба. Эх, вот Шемаханская Царица на коврах такие горячие штуки выделывала, да еще на ночь сказки рассказывала и пятки чесала! А Царевна-Лягушка! Это ж вообще был праздник души и тела! Порефлексировав еще пару минут, Ваня решил, что дура - она, конечно дура, но и сам он не Царь Додон. А посему Кощея надо поймать и перед всей честной братвой опустить. Из принципа. Чтоб не повадно было козлу костлявому.

"У, блин, жертва гербалайфа", - угрюмо ругнулся Иван и принялся за дело. Перво-наперво надо было отзвонить Трем Богатырям и попросить помощи. Не западло. Уж очень у Кощея кодла большая. Самому долго управляться придется. А с Богатырями все ж проще. Потом надо еще почистить обрез-кладенец и надраить сапоги-скороходы с армированными легированной сталью носами. Чистоту Ваня любил с детства. Маменька привила. Ремнем и скалкой по голове. Видно, тогда Иван дураком и стал. А ведь на комбайнера когда-то учился!

Смахнув с глаз слезу, накатившуюся от воспоминаний, Дурак достал обрез и стал любовно его полировать. Обрез был куда как хорош. Сам делал, из двустволки ИЖ. За много лет работы обрез не подвел Ивана ни разу.

Недаром он назывался кладенцом. Укладывал всякую шушеру в снопы - просто сказка. Все ложе геройского вепона было покрыто зарубками. Эта вот, тройная, за Змея Горыныча. Эта - за Ягу. А эта - за Конька-Горбунка.

Уродливого коника Ваня положил по его же собственной слезной просьбе. Подпив браги, коняшка стал плакаться, что живется ему несладко. Кобылицы не любят, даром что в корень пошел. Царевич задолбал - то то принеси, то это укради. Ну, Иван и сжалился. Шмальнул раз - и нет Горбатого. А жаль. Вором ведь он был от природы талантливым. А то, что мамаша его в свое время с заезжим верблюдом из зоопарка загуляла - ну с кем не бывает.

Кровавая баня

Осматривая место побоища, Кощей становился мрачнее тучи. Отмороженный Ваня перебил всех, кто был в шинке. Да еще посуду побил дорогую, фарфоровую. И завалил курьера, который должен был сообщить место, куда доставлялась новая партия дурман-травы из Чуйской долины. Хлюпая белыми мокасинами из кожи Лирнейской гидры по лужам кровищи, капо подумал о том, что придется платить своим партнерам по бизнесу охрененную неустойку.

Переместившись, поминутно спотыкаясь об оторванные конечности и осколки посуды, в центр данспола, Кощей поднял клочок бумаги, на котором корявыми буквами было написано: "КАщей! ВыхаДи, поДлай трус! Бица буДим! Я тя парву на бретанский флах, нах!!! ИВАН".

Кащей окинул тоскливым взглядом трупы стриптизерш, с которыми собирался расколбаситься сегодня ночью, и пошлепал к своему бронированному лимузину. "Все, достали! Подамся в хиппи. Или в геи!" - пронеслось в голове. Почему-то вспомнилась голая задница домового.

Последний отсчет

Трясясь на ухабах в собранном на заказ лимузине, Кощей подкатил к своему особняку. И тут его ждал сюрприз в виде Ивана-Дурака, с наглой рожей на лице фланирующего у ворот. "Ну все, в Гоа. Немедленно", - подумал Бессмертный.

Как ни опасался Кощей нападения со стороны Ивана, наезда не приключилось. Проводив долгим ослиным взглядом машину с потенциальным гомосеком, Иван достал мобилу и снова набрал номер Ильи Муромского. Приятный голос оператора сотовой связи возвестил о том, что абонент недоступен или, возможно, выключил трубу, чтоб его не доставали всякие уроды.

Выматерившись, Иван уронил трубу на землю и от души засадил по ней каблуком. Очевидно, богатыри решили дернуть на посошок, ужрались в какаху и теперь откисали в бане, забив на крышевание.

- Ну и фигли, сам управлюсь! - Иван зарядил обрез, поправил очки D&G и шагнул за ворота резиденции Кощея.

Картина, которую он там узрел, привела его в крайнее изумление. По двору носились кощеевы шестерки, с ворохами шмотья и, по ходу, собирались делать ноги. На завалинке сидела Василиса и горестно рыдала, утирая сопли платком с монограммой. Кощей только что послал ее подальше, сказав, что он теперь гей. Это значило, что теперь ее похищать никто не будет, и она лишится своих любимых подарков. А получать подарки то от Дурака, то от Кощея было ее любимым развлечением. Поэтому она не сильно сопротивлялась, когда ее в очередной раз похищали. Правда, в последний раз она чуть было не доигралась - третьим подарком для нее чуть было не стал свинцовый пирсинг из кощеевского "Магнума".

-Ваня, ты пришел спасти меня! - заорала нимфетка, увидев мужественную рожу Ивана.

- Да пошла ты, - беззлобно буркнул Иван. - Че тут происходит, в натуре?

- Он уезжа-а-а-ает. Кто теперь меня похищать бу-у-у-дет? - плаксиво проскулила Василиса.

- Интересно, куда это он? И без меня? Да, кстати, придешь домой - собирай вещички и уматывай на фиг. Только не забудь Лягушку готовить научить, - сказал обрадовано Иван и скачками побежал к двери в оплот кощеевских козней. Как ни странно, на него не обратили внимания. "Наверно, он всех их уже уволил", - решил Иван.

Ворвавшись в дом, он увидел Кощея. Тот был в шортах, гавайской рубахе и пляжных тапках.

- Эй! Ты куда это собрался? - проорал Иван.

- Буду краток. Понимаешь, Ваня, - елейным голосом проворковал Кощей, - заело все, сил нет. Вот, на Гоа собрался. Насовсем. Буду курить траву и предаваться разврату.

- А тут ты чему предавался, козел? Всех принцесс и королевн у меня перетаскал да перепортил! - возмутился Иван.

- Нет, Ваня, я теперь изменился. Я сегодня постиг суть. И решил, что теперь я гей. И жить буду в тропиках. Поехали со мной, а? А то ведь эти сволочи все разбежались. Поехали, щекастенький. Я тебе барбарисок насыплю.

В голове Дурака все смешалось. Гоа, геи, любимые с детства барбариски и Кощей, который вопреки обыкновению не стал махать мечом, а даже наоборот, зовет Ивана с собой. Путешествовать...

Хеппи-енд

Вскоре на побережье индостанской провинции Гоа приземлился, распугивая обкислоченных престарелых рейверов и продвинутую молодежь, ковер-самолет. Нежно держась за руки и преданно глядя друг другу в глаза, из него прямо на пляж выпорхнула странная пара. Одеты это двое были в одинаковые рубахи, сандалии и шорты. Один из них был худ, как прищепка, и бледен, как рвотная масса. Второй - быкообразный гопник с простоватой улыбкой на лице. На стоянке такси возле пляжа они, смеясь и толкаясь, утрамбовались в машину, и гопник приказал индусу-шоферу:

-Трогай, шеф. В гостиницу для новобрачных. И пять баксов на чай, если поднимешься с нами в номер.