Шинсенгуми: история и байки

[sylphizium]

新選組

Shinsengumi

Для начала немного истории…

Япония, 1853г. В бухте Эдо встают на якорь четыре американских корабля под началом коммодора Мэтью Перри. Американское правительство требует от Японии подписания торгового соглашения, гарантирующее свободный товарообмен между двумя странами, и открытие границ. Эти требования поставили бакуфу в безвыходное положение, т.к. в течении многих веков Япония была отгорожена от остального мира(географически, политически, социально и культурно). Сначала они пытались выиграть время, однако уже в 1854г. были заключены «дружественные соглашения» с США, Англией и Францией, а годом позже с Россией и Голландией.

Уступки иностранцам раскололи страну на два лагеря. Одни считали что открытие границ подтолкнет развитие страны, другие – уничтожит национальный уклад, культуру и мировоззрение.

А теперь непосредственно о самом Шинсенгуми...

Слово "Шинсенгуми" в переводе с японского означает "Новый особый отряд", что эквивалентно русскому словосочетанию "Новая гвардия". Следует заметить, что это название появилось не сразу, так как до Шинсенгуми командиры данного подразделения входили в состав отряда Росингуми, который позже был расформирован, и на основе которого (с разрешения правителя провинции Айзу) появился отряд Мибумура Росингуми - "Странники из деревни Мибу". И лишь после того как Император дал своё согласие, "Странники" приобрели официальный статус и были переименованы в Шинсенгуми. Но в народе, особенно среди жителей Киото, Новая Гвардия была известна под прозвищем "Волки Мибу" из-за жестокости одного из командиров подразделения, Камо Серизавы...

Эта группа известна как самое организованное и боеспособное формирование из всех участвовавших в смуте Бакумацу. Несмотря на то что их было очень мало (в масштабах гражданкой войны) Шинсенгуми успевали повсюду. В те времена говорили что кровь воинов Шинсенгуми текла по улицам Киото реками, но кровь их противников – океанами.

Также Шинсенгуми известны под именем Мибуро (волки Мибу). Эта кличка, данная по названию деревушки, где изначально и было сформировано Шинсенгуми, изначально носила весьма нелестный характер. Но в последствии, а конкретнее после инцидента с Икеда-я, стала ассоциироваться с тем легендарным Шинсенгуми, которого дошло до наших дней…

Так кто же составлял костяк - красу и гордость Шинсенгуми, чьими стараниями она заслужила в Киото всенародную любовь и славу храбрых защитников?

Командир - Кондо Исами, мастер Теннен Ришин Рю

Вице-командир - Хиджиката Тошизо

Вице-командир - Яманами Кейске

Военный советник - Ито Кашитаро

Капитаны десяти дивизий:

1 - Окита Соджи

2 - Нагакура Шинпачи

3 - Сайто Хаджиме

4 - Мацубара Чуджи

5 - Такеда Канрюсай

6 - Иное Гензабуро

7 - Тани Санджуро

8 - Тодо Хейске

9 - Сузуки Микисабуро

10 - Харада Саноске

[htr]

Шинсенгуми были замечены мною в Сказание о демонах сакуры, Гинтама. Может ещё что нибудь есть?

[sylphizium]

htr

Железный миротворец, в Бродяге Кеншине есть бывший Шинсенгуми Сайто.

Есть сериал с живыми актерами Шинсенгуми, и фильм Табу.

Тема будет пополнятся, про них много всего есть интересного)

На фото, кстати, лидер Шинсенгуми - Кондо Исами. Таким вот он был в реальности)

[Dmax]

В Бродяга Кеншин OVA-1 действие происходит во времена расцвета шинсенгуми. Там есть знаменитый "инцидент в Икэда-я" и даже короткая, но эпичная схватка Кеншина с Окитой.

Вообще странно конечно, что про шинсенгуми так мало аниме снято.

[sylphizium]

Когда командор Перри использовал свою артиллерию в качестве устричного ножа, в Японии, как уже было сказано, это восприняли как конец света – без всяких преувеличений. _Иностранцы_, хозяйничающие на японской земле? Диктующие правительству условия? Да лучше всем островом под воду провалиться. И огромное число людей – особенно в так называемых «недружественных» провинциях (то есть ханах, некогда враждебных дому Токугава) решило, что если так – значит мир перевернулся вверх тормашками и все можно. Самураи – особенно молодые – бросали свои ханы (дело совершенно неслыханное) и направлялись в старую или новую столицы, в надежде как-то повлиять на положение вещей.

А представление о том, в какую сторону надо влиять, у них было простое. Большинство из них на полном серьезе полагало землю Японии священной в прямом смысле слова, а политику изоляции, проводимую Токугава – совершенно правильной. Бакуфу, допустив варваров в страну, совершало с их точки зрения неслыханное предательство. А уж те, кто _ратовал_ за открытие страны, были предателями в квадрате и подлежали немедленному истреблению. Такому же истреблению подлежали и сами иностранцы, самим присутствием оскверняющие землю Японии. Градус ксенофобии был чудовищный. Уже помянутый Хитоцубаши Ёшинобу считался в определенных кругах опасным вестернизатором уже потому что любил свинину и при езде верхом пользовался европейским седлом. (Интересно, что бы сказали господа изоляционисты, если бы узнали, что из всех средств передвижения Ёшинобу предпочитает велосипед? Бедняга получил возможность ездить на нем открыто, только после того как отрекся от титула сёгуна.)

Программа-максимум у этих оторвавшихся от ветки родимой самураев (роши) была проста – перебить предателей, свергнуть бакуфу и по священной воле императора изгнать варваров, чтобы все стало как раньше, только лучше. Программа-минимум – спровоцировать войну между варварами и бакуфу (атаки на европейские кварталы или на европейцев, рискнувших появиться хоть где-нибудь без охраны, происходили постоянно) – ну и конечно перерезать всех предателей.

Большинство из роши так или иначе присоединялось к группировкам Ишин Шиши («людей благородной цели»), но даже неприсоединившиеся представляли собой угрозу по причине буйства и неорганизованности.

И глава хана Айзу, Мацудайра Катамори подумал, что, когда дует ветер, умные люди строят мельницы. И решил мобилизовать часть этих бесхозных самураев для охраны порядка в Киото. (Дело в том, что нормальная японская полиция оружия не носила, приспособлена была для ловли воров и пресечения пьяных драк и никак не годилась для борьбы с хорошо вооруженными и даже некоторым образом организованными самурайскими отрядами.)

Хатамото Киёкава Хачиро были даны полномочия подобрать подходящих для этого дела людей. Он набрал довольно большой отряд, названный им Рошингуми (то есть «ополчение роши»), выдвинулся к Киото и стал лагерем в деревушке Мибу. Но вообще-то охрана порядка в старой столице никоим образм не входила в его планы. Киёкава был тайным сторонником проимперской партии – и намеревался использовать созданный на деньги бакуфу отряд против правительства.

Киёкава собирался во главе своих людей напасть на американский квартал – пусть потом правительство попробует доказать, что оно тут ни при чем – и таким образом спровоцировать войну. Но тут ему не повезло – или скорее сказалась его некомпетентность в кадровой политике. В созданной им части незаметно для него образовалось два независимых подразделения. Компания некоего Серизавы Камо – бывшие бойцы армии Тенгу (это отдельная долгая история), к тому времени превратившиеся в обычную банду, и люди из фехтовальной школы Теннен Ришин – Кондо, Хиджиката, Окита, Харада,Нагакура, Иноуэ, Яманами, Шимада – сплоченная группа, объединенная дружескими связями и весьма специфической идеологией (см. ниже).

И когда на очередном совещании Киёкава заявил, что переходит на сторону императора, Хиджиката Тошидзо, второй номер в Теннен Ришин, встал и сказал, что это прямая измена – и люди Камо, которым страшно не нравилось, что ими вообще командует посторонний, его поддержали.

В результате, что-то около 40 человек решили уходить с Киёкавой, а 13 - остаться в Мибу.

Любопытно, что 40 против 13 ничего предпринимать не пытались – а вот Киёкава на следующий день налетел на засаду, чудом уцелел, намек понял и из Киото убрался, бросив своих людей.

Оставшиеся решили создавать свою организацию, названную «новое ополчение» - Шинсенгуми. Но это был «дом разделенный». Серизава Камо большую часть времени занимался гульбой и вымогательством (иногда даже при помощи артиллерии) и сторонники его от него не отставали. Кличка «волки из Мибу», данная Шинсенгуми и впоследствии вошедшая в легенду, сначала вообще-то имела в виду именно эти инциденты и была презрительной. В конце концов, у князя Мацудайры лопнуло терпение и он решил, что исключительные боевые качества Камо не покрывают причиняемого им беспокойства. Он вызвал к себе Кондо Исами, главу фехтовальной школы Теннен Ришин, делившего тогда с Камо командование, и сказал ему, что больше не желает ничего слышать об это скандалисте.

Через несколько дней второй человек в команде Серизавы Камо, Ними Ниишики, тихо взымал дань с трактирщика в квартале Гион, когда в трактир вошли Хиджиката, Харада, Нагакура и... ближайший друг и собутыльник Ними и Серизавы молодой человек по имени Сайто Хаджиме (Серизава еще восхищался «пьет как губка, а дерется как трезвый»). Ними прижали к стенке и заставили покончить с собой на месте. Еще через две недели Серизава Камо, предусмотрительно менявший место ночевок и никогда не ходивший один, был убит в публичном доме в Мибу «неизвестными грабителями».

Сторонники его либо также пали жертвой неизвестных злоумышленников, либо бежали.

С этого времени Шинсен стал Шинсеном – то есть самым дисциплинированным и боеспособным воинским формированием на службе сёгуната.

Ирония ситуации заключалась в следующем. Глава этой самурайской организации - Кондо Исами - был вообще-то сыном крестьянина, которго за исключительный фехтовальный талант усыновил его учитель-самурай (дело в Японии обычное). Его заместитель, блистательный тактик, ходячая чума, "злой дух Шинсена", Хиджиката Тошидзо был сыном крестьянина, не усыновленным никем. Откуда он взял не положенную крестьянину по штату фамилию, осталось неизвестным. Известно только, что его права носить два меча не оспаривал никто - не было желающих.

Остальной состав был не лучше - смаураи низшего ранга, бывшие крестьяне и даже (о ужас!) бывшие ремесленники и торговцы. В счет шло только умение владеть оружием, обучаемость и согласие подчиняться довольно специфическим правилам, о которых отдельно.

Опора режима, защитники традиции - эти люди нарушали установления Токугава самим фактом существования.

А причина, по которой они поддерживали бакуфу была еще веселее. Не знаю, когда это началось, но к 1864 году вся верхушка Шинсена уже состояла из сугубых республиканцев - причем самого радикального образца (всеобщее прямое избирательное право, и т.д.). Им казалось, что военную меритократию (каковой было бакуфу), пусть даже и коррумпированную, будет легче превратить в нечто путное, нежели прямое императорское правление. (Уже под конец войны, в 1869 Хиджиката и Эномото Такеаки попробовали осуществить ряд этих идей на Хоккайдо.)

Надо сказать, что эти умонастроения не были для шинсеновского начальства секретом и совершенно оное начальство не беспокоили.

[sylphizium]

Итак, знаменитые пять правил Шинсенгуми:

1. Недопустимы поступки, недостойные настоящего мужчины.

2. Нельзя покинуть Шинсенгуми

3. Нельзя использовать служебное положение в корыстных целях

4. Недозволительно вмешиваться в служебные дела других членов

5. Дуэли запрещены

Единственным наказанием за нарушение любого правила было сеппуку.

Кроме того, были ещё и негласные правила, не указанные в официальном своде законов, но тем не менее неукоснительно выполнявшиеся:

1. Если лидер подразделения смертельно ранен или убит, его подчинённые должны сражаться до последнего и умереть на том же месте.

2. Запрещено выносить тела погибших в бою, кроме лидера подразделения

3. Если воин Шинсенгуми не смог убить противника и позволил ему уйти, он должен немедленно совершить сеппуку.

Оригиналы заповедей Шинсенгуми!

局　中　法　度

一．士道に背くまじき事

Hitotsu. Shidou ni somuki majiki koto.

一．局を脱するを許さず

Hitotsu. Kyoku wo dassuru kotowo yurusazu.

一．勝手に金策いたすべからず

Hitotsu. Katte ni kinsaku itasubekarazu.

一．勝手に訴訟取り扱うべからず

Hitotsu. Katte ni soshou toriatsukaubekarazu.

一．私の闘争を許さず

Hitotsu. Watakushi no tousou wo yurusazu.

[sylphizium]

Инцидент в Икеда-я

Жаркое лето 1864. Ситуация нервная – изоляционисты заявили о своем присутствии, но правительство реагировало слишком быстро и решительно, придворные, открыто поддержавшие «Сонно Джой» были по требованию бакуфу изгнаны из императорского дворца, первые попытки вооруженных выступлений закончились неудачей, население колебалсь – в общем страна застыла в состоянии неустойчивого равновесия, а по большим городам шла резня. Как на Средиземном море во вторую мировую, когда день принадлежит Ю-88, а ночь – эсминцам КВМФ, днем полиция бакуфу арестовывала и убивала недовольных, а ночью хитокири (человекоубийцы) из числа Ишин Шиши охотились за правительственными чиновниками. Но сила все еще была за правительством и руководство изоляционистов из повинции Чошу понимало, что долго так продолжаться не может. Нужно было как-то переломить ситуацию.

И один из лидеров мятежников, Миябе Тейзо из Хиго предложил следующий план: дождаться ветреного жаркого дня, поджечь старую столицу и убить Мацудайру Катамори и Нагавонумию Тацухико, ответственных за город. Пока все верные бакуфу силы будут заняты пожаром, захватить императорский дворец, вывезти императора в укрепленный монастырь на горе Хиэй и заставить его подписать документ, лишающий бакуфу власти и назначающий главу хана Чошу протектором Киото. «Новые времена требуют сильных средств».

Руководство Ишин Шиши в Киото поддержало Миябе. За одним исключением - на уже поминавшегося здесь Кидо Коина идея поджечь летним днем милионный город, построенный в основном из дерева и бумаги, не произвела особого впечатления. Ему даже показалось, что завершись этот план полным успехом (в чем он сомневался), Ишин Шиши, «людям благородной цели» пришлось бы менять самоназвание. Потому что прежнее им уже не годилось бы. «Нельзя уничтожать страну ради спасения страны.» И он высказал это свое частное мнение настолько внятно, что неизвестно что бы там произошло, не приди Кидо по своему обыкновению без оружия. В общем, вылетел он из гостиницы Икеда (Икеда-я), где и проходило совещание, как летучая мышь из печной трубы, решив, что зайдет вечером и еще раз попробует их уговорить. Но не зашел. Проспал. (Не по своей вине, впрочем. С совещания он зашел к своему агенту/любовнице/будущей жене гейше Икумацу и рассказал ей про затею Миябе. Икумацу же решила, что предполагаемый вечерний разговор добром не кончится (и ведь как в воду глядела) – и подлила ему снотворного в чай.) А весь остальной штаб остался в гостнице планировать операцию.

А в это время на другом конце Киото, в Мибу, другая компания планировала встречный заплыв. Созданное для наведения порядка в Киото самурайское Новое Ополчение (Шинсенгуми) начало свою рабочую деятельность не с парадов, а патрулирования улиц и создания сети информаторов. А Миябе Тензо был человеком решительным, но уж очень плохим конспиратором. К тому моменту, как он огласил в штабе свои решительные меры, о том, что он находится в городе, знали уже как неделю.

Самого Миябе все время перевозили и перепрятывали, а вот за одного из его слуг хвост зацепился прочно и проследил до места ночевки – магазинчика «Масуя», хозяином которого был некий Киемон. Поскольку след Миябе был в очередной раз потерян, руководство Шинсена решило потрясти магазинчик – авось чего выпадет. И к большому своему удивлению обнаружило там довольно большой склад боеприпасов и всякой горючей радости – и недожженный фрагмент письма Миябе, где излагался его генеральный план. Да и прихваченный в магазине Киемон при ближайшем рассмотрении оказался числящимся в розыскных листах самураем из Чошу Котакой Шунтаро.

Засим имела место, если верить свидетелям, совершенно готическая сцена допроса. Поскольку оные свидетели сильно противоречат друг другу и явно занимаются нагромождением ужасов, подробности мы опустим. Достаточно точно известно одно. Арестованный восемь часов молчал – а потом все же заговорил.

От того, что он заговорил, настроение у шинсеновцев, впрочем, не улучшилось. Люди с горючим материалом, уже рассеянные по точкам. Склады вроде «Масуя» в каждом квартале города, штаб, который может находиться в любом из пяти указанных Котакой мест – а может не находиться ни в одном из них. И сотни тысяч жертв в перспективе. В общем, погоревали они, разделили тогда еще сравнительно небольшой отряд на две группы и резерв и отправились с ночным визитом по двум наиболее интересным адресам. Икеда-я стояла в списке первой.

А дльше была сцена, известная любому японскому ребенку примерно так же, как нам эпизод с матросом Железняком и караулом – Исами Кондо, командир Шинсена, отодвигающий перегородку в комнату, где сидит киотский штаб «людей благородной цели», со словами «Я очень надеюсь, что вы окажете сопротивление.»

Оказали. В первый момент, показалось, что имеет место ситуация с карасем, поймавшим щуку – Ишин Шиши в гостинице оказалось несколько больше, чем рассчитывал Кондо. Поскольку Икеда-я была гостиницей отнюдь не первого сорта, то по ходу имели место ситуации сугубо комического свойства – мечи застревали в стенах, люди валились с неосвещенных лестниц, Кондо в запале перерубил несущую балку и в верхней комнате просто поплыл потолок... На шум и грохот примчалась вторая ударная группа, вытянувшая пустой номер, счет сначала сравнялся, а потом резко изменился в пользу Шинсена.

Из присутствовавших Шиши 8 погибли на месте, 4 были тяжело ранены и умерли в ближайшие несколько дней, 20 было арестовано, двоим удалось уйти. Миябе покончил с собой.

Последствий у этого случая было два:

а) Шинсен из маленького полицейского отряда с достаточно дурной славой (оставшейся от прежнего руководства) за ночь превратился в свет в окошке города Киото и перестал испытывать нужду в деньгах, рекрутах и добровольных помощниках. (Последующие события репутацию эту закрепили и окончательно определили ту непропорциональную роль, которую это сравнительно небольшое формирование сыграло в истории Смуты и гражданской войны.)

б) Благодаря инциденту в Икеда-я и последовавшему за ним Делу о Дворцовых Воротах (далi буде), Кидо Коин остался единственным в киотском руководстве, кто был во-первых, жив, а во-вторых, не имел на руках крови жителей города – и наконец нашел управу на своих радикалов. Дальше «люди благородной цели» будут действовать вменяемо, расчетливо и – насколько это вообще возможно – без эксцессов.

[sylphizium]

Нагакура – один из немногих уцелевших офицеров Шинсена – в воспомнианиях описывал милую сцену – когда выяснилось, что командир четвертого подразделения Такеда Канрююсай потихоньку подторговывает опиумом и берет деньги «за защиту», было решено принять меры. Так что однажды теплым вечером после ужина в какой-то харчевне, Сайто Хаджиме поднялся и вышел следом за Такедой. Вернулся минут через пять мрачный как туча и сказал Кондо «Это никуда не годится. Надо срочно что-то делать с уровнем нашей боевой подготовки.»

[sylphizium]

Дело о дворцовых воротах

«А война состоит из большого взаимного неумения.»

В. Шкловский

Инцидент в Икеда-я вызвал волну. Войска провинции Чошу, отброшенные от Киото за год до того и стоявшие в провинциях Суо и Нагато, снова двинулись на столицу и перекрыли три главные дороги, оставив свободным только тракт, ведущий к горе Хиэй. В городе и во дворце началась паника, придворные носились как куры с отрубленными головами, Хранитель Священного Города Хитоцубаши Ёшинобу (он же Токугава) срочно вызвал в Киото войска провинций Айзу и Сацума. Расчет был точный – провинция Айзу уже лет триста как твердо держала руку Токугава, а даймё Сацума находился в родовой вражде с домом Мори, даймё Чошу, так что в данном конкретном случае на него можно было положиться.

На какое-то время все опять застыло в равновесии – в лагере мятежников шла свара относительно порядка действий, а Хитоцубаши Ёшинобу, во-первых, сам был императорский лоялист и совершенно не хотел палить в единомышленников, а во-вторых, считал, что в виду катастрофического международного положения, последнее, что страна может себе позволить – это гражданская война. Он надеялся, что мятежники, увидев, что город им дешево не взять, подумают-подумают, да и отойдут, как и вышло за год до того.

Тут он ошибся. Командование Чошу было домом разделенным, но радикалы - Маки Идзуми и Кусака Гэнсуй – и в этот раз добились своего – и 20 августа 1864 мятежники двинулись в атаку на город. К пяти утра передовые отряды достигли императорского дворца.

К Хитоцубаши примчался гонец, сообщивший, что во дворце истерика и что обсуждается вопрос, не следует ли вывезти императора по северному тракту в монастырь на гору Хиэй. (Если помните, именно туда его хотел утащить покойный Миябе.) Хитоцубаши передал командование войсками генералу сацумского контингента Сайго Такамори и кинулся во дворец.

О том, какой кабак царил на обеих сторонах, можно судить по одному факту. Уже у дворца Хитоцубаши заметил отряд копьеносцев-ашигару в белых повязках, занимающий позицию на перекрестке, и спокойно проехал мимо, приняв их за боевое охранение хана Айзу, охранявшего дворец. Ашигару же, принадлежавшие к хану Чошу, приняли всадника за придворного аристократа и, поскольку ехал в сторону дворца, а не от него, столь же спокойно его пропустили.

Приехал он вовремя - в шесть утра, при поддержке артиллерии, мятежники начали штурм ворот. В двух местах им удалось прорваться на собственно территорию дворца – каких-то запаниковавших самураев клана Фукуока Хитоцубаши у парадного подъезда чуть ли не руками ловил... Но тут втянувшаяся на территорию группа попала под перекрестный ружейный огонь – войска Чошу, так же не имевшие боевого опыта, наступали столь же бездарно, как люди бакуфу оборонялись, между отрядами образовалась щель – а в эту самую щель тихонечко забрались два подразделения Шинсена. Так что бой вскоре откатился обратно к воротам и застрял – на какое-то время, пока Шинсен не перегруппировался, не сместился – и опять не вышел в тыл к мятежникам. И тут выяснилось, что маневрировали они зря, потому что с другой стороны в этот самый тыл уже вываливался Сайго Такамори, успевший разделаться с основными силами противника.

Разгром был полный. Маки Идзуми и Кусака Гэнсуй отступали почти до Осаки, ненадолго оторвались от противника и, воспользовавшись передышкой, остановились, отдохнули, поужинали - и покончили с собой вместе с 16 соратниками.

А город полыхал еще двое суток. Сгорело больше 28 тысяч домов. Шинсен при тушении пожара потерял больше людей, чем в самом столкновении. Потушить огонь удалось только силами вернувшейся армии.

После этого случая, император решил, что с него хватит доброхотов - Чошу было объявлено «врагом императорского двора», а сёгунат получил одобрение на организацию экспедиции против мятежного хана.

А в самом движении Ишин Шиши народ надолго потерял привычку спорить с Кидо Коином, потому что прецеденты были уж больно убедительные.

[sylphizium]

Инцидент в Тэрада-я

22 января 1866 года ханы Сацума и Тёсю заключили тайный союз против сегуната. А 23 автор этого союза Сакамото Рёма с коллегой-заговорщик­ом Миёси Синзо свалился отпраздновать успех в свою любимую гостиницу Тэрада-я. И был крайне - и неприятно - удивлен, застав там целую свору единомышленников, уже занятых тем же. Рёма с приятелем поднялись наверх, остальные продолжали гулять внизу, а служанка Орё, из-за которой Рёма и любил это место, отправилась в баню отмокать и приводить себя в порядок. И поскольку баня находилась на другой стороне здания, она как раз первой услышала, что к харчевне приближаются солдаты. Вылетела из чана с горячей водой и кинулась вверх по лестнице, предупредить. Hадо сказать, что само это действие подарило людям наверху не меньше минуты, потому что увидев через окно на освещенной лестнице совершенно голую девицу, господа из местной милиции встали как вкопанные. Очнулись, выломали дверь, и человек двадцать кинулось вверх по той самой лестнице. И легли они там в полном составе - потому что Рёма к тому времени научился довольно быстро перезаряжать свой контрабандный «смит-вессон», а его спутник Миёси был достаточно хорошим фехтовальщиком, чтобы его на это время прикрыть. К тому времени внизу уже затихло. Миёси Синзо хотел спуститься вниз, поискать еще противников, но Рёма сказал, что у него осталось всего четыре патрона, и надо уходить. Они выломали перегородку, спрыгнули с третьего этажа на склон и ушли. И только на полдороги к представительству Сацума в Киото (все провинции были обязаны иметь представительства в старой и новой столицах) выяснилось, что Рёма довольно основательно ранен.

У ранения были забавные последствия - полагая, что он может умереть, Рёма откупил Орё у хозяйки гостиницы и немедленно на ней женился, а Сайго Такамори, опасаясь того же, настоял, чтобы Рёма с женой поехали в Сацума, к горячим источникам в горах Кирисима. Сера помогла - и эта поездка считается первым медовым месяцем в истории Японии.

История эта пошла сильно на пользу Терада-я - туристам до сих пор показывают «сливовую комнату» с царапинами от пуль и зарубками от мечей на стенах. Как сказал праправнук хозяйки, «взяв на работу Орё, прапрабабушка обеспечила будущее семьи.»

КСТАТИ: ранен Рёма был тоже весьма своеобразно.

Он отстреливался из револьвера, а Миёси отбивался копьем, но находчивые ополченцы в какой-то момент полезли не через дверь, а через стенку. Первый же находчивый получил от Рёмы в челюсть и улетел обратно, а вот второй ломился с коротким мечом - и удар Рёме пришлось блокировать револьвером. Это был уже второй блок такого свойства за драку. Голову-то он спас, но ополченец располосовал ему обе руки - по пальцам, и очень неудачно. То есть для Рёмы неудачно, потому что были задеты сосуды у основания больших пальцев.

Кровь полилась потоком. и Рёма смог зарядить в опустевший барабан только два патрона - кровь, все скользкое... А главное, Рёма теперь и меч держать не мог. Пока они с Миёси выбирались из Терада-я, ломились через соседний дом (проходили через стенки и до смерти перепугали обитателей), пока нашли какой-то склад, на котором спрятались - Рёма потерял довольно много крови. К тому же выскочили они в чем спали, были очень легко одеты в довольно холодную ночь, да еще на склад попали через двери от реки, то есть пришлось подплыть. На складе Миёси, который сам получил пару легких ранений в драке, отрезал рукава и перевязал Ррёме раны. Но кровь остановить не получилось. Тогда-то он и побежал в резиденцию Сацума, оставив Рёму на месте, потому что идти тот был совершенно не в состоянии.

Когда на следующий день в резиденцию в Фусими приехал Ёсии Кодзуки, личный секретарь Сайго, он привез с собой врача, учившегося в Голландии (или получившего там образование - Dutch-educated, одним словом), благодаря искусству которого все обошлось.

[sylphizium]

Дракон на марше, или Штрихи к портрету Сакамото Рёмы

Орё еще в самом начале стрельбы и драки оделась и втихую ускользнула из гостиницы. Побежала она в местную резиденцию хана Сацума, где ее приняли, выслушали, подхватились и помчались искать Рёму. Нашли раненого, принесли - а тут к воротам резиденции пожаловали из магистрата Фусими требовать выдачи. Им, естественно, отказали. В тот же день о нападении сообщили Сайго, в киотскую резиденцию.

- Да я их голыми руками разорву! - в гневе пообещал тот. Но, поостыв, решил не выдавать все-таки разборкой с местными властями некоторых дел, о которых еще не время было объявлять. Но отряд вооруженных до зубов сацумских самураев в Фусими прислал - во избежание и охраны ради.

Несколько дней Рёма был нетранспортабелен - и все эти дни у ворот караулили представители власти с ордером на арест. Потом из Киото прибыл еще один отряд - тоже вооруженный до зубов, с винтовками и паланкином. В паланкине должен был ехать Рёма, для находящихся в розыске Миёси и Накаоки Синтаро припасли форму и пару винтовок, но тут встал вопрос - как быть с Орё? Второго паланкина под рукой не было.

- Нет проблем, - сказал Рёма, который накануне вечером сделал ей предложение. - Орё, как насчет того, чтобы переодеться самураем из Сацума?

- С тех пор, как его сюда принесли, он все время шутит, - пожаловалась Орё.

- И вовсе я не шучу. У вас найдется еще хакама, форма и пара мечей?

- Сакамото-сан, вы удивительный человек, - сказал командир сацумского отряда. - Я и ружье найду, если вы не возражаете, госпожа Орё.

- Возражаю? Да ничуть!

Так что фусимским полицейским осталось только наблюдать, скрежеща зубами, как государственный преступник Сакамото Рёма покидает местную резиденцию хана Сацума в паланкине с гербом сацумского даймё, в сопровождении ста двадцати самураев с ружьями...

Информация к размышлению: Сакамото Рёма

Сакамото Рёма (личное имя переводится на русский милой контаминацией «дра-конь» - матери перед родами приснился дракон с лошадиной головой) - это такая химера, готовый персонаж приключенческого романа.

Мастер клинка, отказавшийся от меча в пользу «смит-вессона». Абсолютный бессребреник, создавший первую в Японии торгово-промышленную корпорацию. Политик, страстно ненавидевший сегунат и мечтавший похоронить его без крови. Человек, считавший, что самый простой способ победить варваров - это научиться делать все то, что делают они, только лучше. Сторонник равенства а-ля Эйрел Форкосиган - «объявить всех самураями и забыть об этом вопросе». Именно он уговорил Сайго и Кидо Коина забыть старую вражду и объединить силы Чошу и Сацума (каковое объединение, собственно, и прикончило сегунат). За ним не стояло никакой силы - но все очень быстро привыкли, что Рёма все время говорит какие-то совершенно дикие вещи и всегда оказывается прав. В 1867 году он настоял на переговорах с сегунатом. Если бы его «девять пунктов» были приняты, может быть, обошлось бы и без войны. Неизвестно, как бы оно обернулось, но тут Рёму убили.

[sylphizium]

Свалка у Абуранокоджи

После истории с Икеда-я популярность Шинсена резко возросла - а вместе с ней возросла и численность. Самым большим прибытком была группа из 30 человек, во главе с Ито Кашитаро. Кондо Исами принял ее с особенным удовольствием, потому что Ито считался одним из выдающихся знатоков военного дела. В руководстве Шинсенгуми не было людей с военным образованием, и потому они все время опасались, что в лучшем случае занимаются изобретением велосипеда. Так что мастера-стратега немедленно назначили военным советником и третьим по рангу офицером в части.

Прошло несколько месяцев, прежде чем обе стороны поняли, что произошла ошибка.

Во-первых (но не в-главных), классическая подготовка Ито Кашитаро оказалась бесполезной в уличной войне, а во-вторых, присоединяясь к Шинсену, Ито полагал, что нашел единомышленников-традиционалистов нужного ему градуса. Промахнуться больше он, пожалуй, не мог - ну разве что если б решил связаться с Сакамото Рёмой.

В общем, к окончанию первой войны с Чошу (последовавшей за «делом о дворцовых воротах») стало ясно, что ужиться республиканцы на службе сегуната и изоляционисты на службе сегуната могут, только если их расквартировывать в разных городах. Проблема заключалась в том, что возможности выйти из организации устав Шинсенгуми не предусматривал. Вообще-то он (печально знаменитое правило номер два) предусматривал с точностью обратное - попытка покинуть ряды каралась смертью. Но тут случай был особый - и в конце концов стороны договорились, что Ито и 15 человек, выразивших готовность следовать за ним, просто уйдут в «бессрочный отпуск» и впредь будут действовать как самостоятельное подразделение. Ито отбыл - с шестнадцатью спутниками вместо пятнадцати, потому что в последний день командир Третьего подразделения Сайто Хаджиме насмерть разругался с Кондо и решил, что в Шинсенгуми ему больше делать нечего (считается, что это был ловкий трюк - Сайто стал шпионом Кондо).

Несколько месяцев все было тихо. А потом Кондо каким-то таинственным образом стало известно, что Ито ведет переговоры с представителями Исин Сиши из Сацума, и чтобы подчеркнуть свой вес и значимость, предупредил нескольких лидеров Исин Сиши, что Шинсен охотится за их головами. Не менее странным было то, что Кондо по этому поводу ничего предпринимать не стал.

А еще через полтора месяца в штаб-квартиру Шинсенгуми явился некий неизвестный, поразительным образом напоминавший бывшего командира Третьего подразделения Сайто Хаджиме. Неизвестный представился как Ямагучи Дзиро, высказал желание вступить в Шинсенгуми - и тут же был назначен ... командиром Третьего подразделения - поскольку должность эта уже четыре месяца была вакантной.

В тот же день Ито Кашитаро получил от Кондо очень вежливую записку с просьбой о встрече. Что там было на той встрече - неизвестно. Известно только, что ушел с нее Ито слегка подвыпивши, а потом заглянул в ближайшую харчевню и еще добавил. Возвращался домой пешком. И у храма Абуранокоджи налетел на неизвестных людей (в голубых форменных хаори )). Был ранен в горло, отступил на лестницу храма - и там покончил с собой. Утром людям Ито, разыскивавшим его, сообщили, что тело бывшего военного советника лежит на перекрестке у храма. Они кинулись на этот перекресток... и человек, который предположил бы, что их там не ждали, проявил бы крайнее неуважение к господам Кондо Исами, Хиджикате Тошизо и новому командиру Третьего Ямагучи Дзиро.

Через неделю сторонники Ито, не успевшие к «свалке у Абуранокоджи», попытались сравнять счет - устроили засаду на Кондо (результат - пуля в плече у Кондо + два мертвых стрелка) и на командира Первого подразделения Окиту (результат - пятеро покойников и один недоумевающий Окита). Группа, собиравшаяся поохотиться на Ямагучи Дзиро, не успела выйти из дома, где квартировала. Старший - Мунаи Юносуке - вел дневник. Последняя фраза, датированная 18 января (дата смерти Мунаи) - «Эта сволочь Сайто Хаджиме...»

Оборона перевала Бентен

5 сентября 1868. Айзу. За сутки до того войска Исин Сиши, теперь уже правительственные войска, взяли перевал Бентен и начали движение внутрь провинции. Через несколько часов авангард, преследующий откатывающихся защитников перевала, попадает под плотный огонь с холма. Холм покрыт густым лесом, а на вершине его стоит деревянное строение, оказавшееся впоследствии местным буддийским храмом. Вокруг территория дикая и совершенно непролазная - ни пехоте пройти, ни артиллерию не протащить. То есть нужно штурмовать высоту и стрелков оттуда выселять, потому как у них меткость на уровне и плотность огня высокая.

Сутки они ее штурмовали. Сначала авангардом, а потом и подошедшими основными силами. А высоту обороняло не то 30, не то - по другим отчетам - и вовсе 26 человек. Тринадцать из них «прорвались обратно к своим». Каковые свои успели за это время добраться до следующей линии укреплений. А командовал этим успешным вариантом обороны а-ля Леонид, естественно, господин по имени Ямагучи Дзиро.

Довольно много народу, включая и коллег по Шинсенгуми, считало, что он там и погиб. Это было третье по счету сообщение о смерти Сайто Хаджиме, оказавшееся несколько преувеличенным. Впрочем, как и следующие два.

[sylphizium]

Маленький исторический анекдот про Шинпачи:

Однажды Нагакура Шинпачи, уже старик, прогуливался со своим внуком. Они просто гуляли, наслаждались воздухом и погодой. Нагакура был уже старым, согнутым годами, и опирался на палку при ходьбе.

И вот во время прогулки они наскочили на группу местных якудза. Нагакура чуть не упал и якудза вдоволь посмеялись над ним, но он не возражал. Однако, его внук рассердился и закричал: "Как вы смеете поступать так с моим дедушкой!" Якудза в свою очередь немедленно озверели от открытого протеста, один из них повернулся и спросил угрожающим тоном: "Щенок, ты знаешь кто мы такие?" Мальчик испугался и спрятался за дедушкой. Тогда якудза сказал Нагакуре: "С дороги, старик, а то и тебе достанется!", на что Нагакура лишь поднял бровь. А затем отбросил палку, распрямил плечи, и, не говоря ни слова, так взглянул на них, что якудза тут же забыли о своей браваде и в страхе бежали. После чего Нагакура спокойно подобрал палку, согнулся обратно на стариковский манер, и продолжил свою прогулку.

Харада был не единственным и даже не лучшим копейщиком Шинсена. Мало кому известно, но капитан седьмого подразделения, Тани Санджуро, был не только выдающимся мастером копья, но и, собственно, учителем Харады Именно Тани был официальным инструктором Шинсенгуми по копью. В анналах Шинсена он так и значился - Soujutsu Shihan Gashira(т.е. Учитель Копья)

И, как обычно, немного про Сайто

Сайто прожил весьма долгую жизнь для человека его профессии и оставил после себя большую семью. И он поныне верен своим заветам - его семья до сих пор наотрез отказывается выдать хоть какие-либо известные им сведения о Шинсенгуми и о жизни Сайто, а порассказать они могут многое. Так что, по-видимому, многие тайны Шинсена ещё долгое время будут неразгаданными.

Флаг Шинсена по рассказам Нагакуры был размером 1.80м Х 1.80м, был красным, с боку имел белые зубцы и всего один символ - "誠"(макото), тоже написаный белым и означающим "верность". Т.е. представлял собой такой японский афоризм как "akai makoto"(красная верность), что означало, процитирую Антрекота, "верность до гроба и немного после"

[sylphizium]

Смерть Кондо Исами

В апреле 1868 «Кангун» (армия императора - то бишь армии Сацумы и Чошу) и «Куйю Чинбутай» (то есть армия сегуната) оказались нос к носу у Нагареяма. Ночью были какие-то подвижки и кто-то со стороны бакуфу с перепугу пальнул по императорскому штандарту. И на утро в лагерь Исин Сиши является вежливый джентльмен, представившийся как Окубо Ямато (а там рядом действительно было родовое поместье Окубо - очень дальних родичей Окубо из Сацума), и объяснил, что он пришел извиниться за вчерашний инцидент и твердо обещать уважаемым оппонентам, что этот кабак больше не повторится.

Его, естественно, приняли, чаем напоили. На штаб и расположение войск он тоже посмотрел. И тут черт принес на позиции из Эдо Ариму. Каковой тут же поднял брови домиком и спросил - «А Кондо-то что тут делает?» А Кондо Исами, естественно, полагался на то, что в тот момент во вражеском штабе его ни одна душа не знала в лицо.

Но головы он не потерял - и спокойно ответил, что он такой-то такой-то, а этого господина впервые видит. Рыцари заколебались - всем же было известно, что Кондо Исами деревенщина неумытая, а тут был господин вполне комильфо, вплоть до китайской поэзии... И тут кто-то вспомнил, что у них там под стражей сидит пойманный дезертир из армии бакуфу. Его привели - и он опознал Кондо.

Арима был за то, чтобы обращаться с Кондо как с военнопленным - то есть отослать в Эдо и пусть командование разбирается. Но Кагава Кейзо и Тани Татеки, считавшие, что убийство Рёмы - дело рук Шинсенгуми, настояли на том, чтобы с ним обошлись как с преступником. И на следующий день Кондо отрубили голову. По свидетельству Аримы, он вел себя с неприличествующим ситуации благодушием, разговаривал с охраной о погоде, объяснял самому Ариме, что конфуцианцы погубят Японию - при этом, только когда в ход пошли совершенно абсурдные аргументы, Арима понял, что его разыгрывают - давал палачу инструкции относительно оптимального угла удара, а когда дошло до дела, поднял глаза к небу, мечтательно улыбнулся и произнес «Ах, какие от меня были неприятности...» столь довольным тоном, что чуть не сбил палачу прицел. Его люди все это время искали его - но Кондо не сказал, куда идет, так что Хиджиката узнал о его смерти на следующий день из данных разведки.

Надо сказать, в командовании Куйю Чинбутай все очень нервно смотрели на Хиджикату - Будда его знает, какую форму у этого человека примет горе... А он, как ни в чем ни бывало, пришел в штаб и сказал, что поскольку командир здесь теперь он, то просит окружающих не мешать ему работать, до окончания критической ситуации. И начал готовить прорыв из уже образовавшегося окружения, каковой прорыв и осуществил с присущим ему блеском.

И ничего. Совершенно не изменился, о Кондо говорил так, как будто тот только что вышел. А спрашивать, понятное дело, никто не решался. И было это дело покрыто тьмой, пока едва ли не через год уже на Хоккайдо Эномото Такеаки, человек молодой и бестактный, не сказал Хиджикате, что люди, которые сейчас очень рады видеть его во главе армии, не потерпят его на этом посту после победы (если, конечно, таковая состоится). На что Хиджиката, не моргнув глазом, ответил, что этим господам беспокоиться не о чем, потому что как только закончится чрезвычайное положение, вступят в силу правила организации, к которой он до сих пор принадлежит, поскольку выход из нее не предусмотрен.

Такеаки, повторяю, был человек бестактный, а потому, наполовину в шутку, спросил, о каком правиле идет речь. И получил в ответ, что о номере шестом (если командир соединения убит, его подчиненные не могут без приказа покинуть его). Так и выяснилось, что именно думает Хиджиката о смерти Кондо и о себе в этой связи.

[sylphizium]

Конец Шинсенгуми

Когда началась настоящая война, Шинсеном затыкали все дыры. Отряд таял. Им добавляли людей из других подразделений - но это был морковный кофе. Кондо и Хиджиката изначально ориентировались на скорость, маневренность и использование огнестрельного оружия западного образца (мечи были для уличных стычек, а не для поля) - обучить этому наскоро людей, приученных к совершенно другой войне, не очень получалось.

Потом Кондо был казнен. После его смерти часть, в общем, посыпалась кто в лес, кто по дрова. Хиджиката продолжил войну. Сайто оставался с ним. Когда войска сегуната в 1868 разбили при Уцуномия, именно они возглавили уцелевших и увели их в провинцию Айзу. Тут они разделились - раненый Хиджиката двинулся на север, формировать новую армию, а Сайто - или Ямагучи Дзиро, как он тогда себя называл, - остался оборонять Айзу. Далее имело место 5 месяцев жестокой партизанской войны, но очень уж неравные были силы - даже при чуть ли не поголовной поддержке местного населения. В начале января Сайто окружили под Вакамацу, и там погибли все, в том числе и остатки его старого подразделения. Считалось, что погиб и сам Сайто.

Хиджиката обосновался на Хоккайдо, действительно создал там новую армию (это отдельная и смешная история - республика Эцу) и очень успешно бил теперь уже правительственные войска, пока в 1869 его не подстрелили. На чем война благополучно и закончилась.

А Сайто остался жив, опять сменил фамилию, женился и тихо преподавал фехтование в высшем учебном заведении для женщин ), пока не грянул 1877 - война Сейнан. Сайго Такамори - один из трех основных лидеров Исин Сиши - разошелся со своими коллегами по вопросу о вестернизации и самурайском духе, и начался междусобойчик. И Сайто под очередным новым именем записался в ополчение - то ли желание посчитаться с Сайго было сильнее инстинкта самосохранения, то ли были какие-то еще соображения. Но, в общем, попал он там со своей частью в какую-то исключительную неприятность, принял команду, был тяжело ранен, но все же как-то вывернулся и вывел часть обратно к своим - естественно, оказался в сфере внимания командования и был немедленно опознан, потому что именно в этом кругу память он о себе оставил серьезную... и не очень лестную. История с Айзу была делом давним и военным, а вот убийства Рёмы ему бы не простили - но пока Сайто прохлаждался на хорошо охраняемой больничной койке, выяснилось, что он тут (для разнообразия) ни при чем. И ему сделали стандартное предложение - любую должность среднего уровня на выбор.

Если бы он отказался, никто бы не удивился - отказывались многие (тот же Нагакура). Но Сайто согласился - и совершенно озадачил господ кадровиков, попросив себе должность полицейского инспектора. Глава японской полиции Каваджи Тошиеши решил, что грех такому добру пропадать, и Сайто, то бишь инспектор Фуджита, до самой пенсии ловил бандитов для Киотского и Токийского управлений - и высокопоставленных коррумпированных чиновников лично для Каваджи.

И в этом качестве тоже вошел в легенду. Инспектор Фуджита Горо стал героем уличных песенок и дешевых книжек с картинками, когда хозяин имени был еще жив - растил внуков и подрабатывал к пенсии охранником в музее.

[Mac]

Интересующимся темой шинсенгуми будет интересен фильм "Последний меч самурая" https://www.kinopoisk.ru/film/posledniy-mech-samuraya-2002-60756/