Лежу я себе как-то, сплю спокойно так, и тут на тебе – Родина сцуконах сниццо, руки ко мне тянет и про долг какой-то песдит. Я - в отмазки ясен хуй, типа ты чо, тетенька, ахуела штоле, я ж не занимал вроде ничо, пройдите [ой] пажалуста и всё такое. А она не отстает [ой], отдай, говорит, и все тут. А то каждую ночь приходить буду, весь моск выебу и в суд подам. Так сцуко и пришлось в армию идти – а куда деваццо-то? Моск-то хуй с ним, а вот с судом ебал я шутить. Про саму армию особо писать не буду – тут про неё до меня дохуя уже написали, и еще больше напишут, ну её фпесду. Всё было как положено – выдали сапоги писятвасьмово размера, модели «попробуй-ко шагни», портянки, песдюлей, автомат и шапку, и послали ломом листья красить. Как у всех короче. А месяцев через семь хуйня одна приключилась, дунул я крепко на полевом выходе и с БТРа наебнулсо на полном ходу. Ну и получил вместо сопцтвенного правого колена пазл сцуконах хитровыебанный, на пиццот фрагментов. Доктор наш из санчасти так и сказал: Пашолтынахуй, дружище, ничем я тебе помочь не могу. У меня, говорит, ни клея нету, чтобы головоломки твои собирать, ни пистолета, чтобы пристрелить тебя фпесду. Ножовка и литр зеленки вот – есть, но ты ж сцуко отбиваццо будешь… Так что в госпиталь поедешь. Я бля когда про госпиталь услышал, обрадовался – песдец. Хуле, комрады рассказывали, что там чуть ли не рай сцуко – спирт литрами, медсестры штабелями, сон сутками… я даже про коленку забыл, подорвался за вещами бежать – и только в самый последний момент за доктора схватиццо успел. А вместо вещей по всему кабинету докторские зубы вперемешку с соплями рассыпались - зачотно я его еблетом об кафельный пол приложил, пока падал, хуле уж тут. Так что в госпиталь мы с доктором вместе поехали. Меня и так не отпустит никак, да и колено сцуко разболелось опять, а тут Ойболит этот еще в пути раза три в себя приходил, все про ебонатов каких-то шепелявил и задушить меня порывался, пришлось его пристегнуть даже под конец поездки. Буйный какой-то сцуко попалсо. Приехали мы в госпиталь, смотрю - орангутаны какие-то гурьбой к машине ломяццо. Я на всякий случай судно из зажима вырвал, отмахиваццо приготовился, но оказалось что это просто санитары местные рвение сцуко решили проявить. Переложили они нас с доктором на каталки, и повезли куда-то. Зарулили в здание, каталка с доктором налево повернула и вдали исчезла, а я смотрю по сторонам и охуеваю потихоньку. Окна сцуко пыльные, в коридорах полумрак, сыро – песдец просто, потолки облупленные, чуть ли не мыши летучие по углам развешаны. Стены цвета дристни, эхо от шагов в воздухе вязнет, запах какой-то хуйни с хлоркой… Только монахов с факелами вдоль стен не хватает и воплей всяких из пытошных. Завезли меня эти медицинские братья человека в палату, на кровать свалили и в туман съебались, колени на ходу почесывая, а я в тишине еще больше на измену присел. Хуле, кроватей в палате – аж восемь штук, только пустые все почему-то, и не заправленные ни разу. Куда, думаю, они всех дели-то? Про трансплантацию органов мысли всякие нехорошие в голову полезли… И тут сцуко дверь открываеццо, медленно так, со скрипом. Я пока в поисках утки под кроватью шарил, отвлекся чуток, голову поднимаю – йебааать… Бычаро лысый в белом халате, метра под два ростом, в мою сторону идёт и лыбиццо нехорошо как-то. Ебальнег в шрамах весь, глаз не шевелиццо один – ужоснах и песдец вселенский, а ни чилавег короче. Его если сцуконах фошыстам где-нибудь в Бухенвальде показать на минутку – они бы точно оружие бедным раздали и со страху в камерах своих газовых позакрывались бы. И «Циклон» никакой [ой] бы не пригодился – они бы там стока своего СДЯВа напустили, что еще лет пиццот помещения по прямому назначению без особых затрат можно было бы использовать. Ему блять для полноты образа только передника брезентового не хватало и топора мясницкого. Подошел он ко мне значит, на соседнюю койку присел – и шланчеги какие-то из кармана тащит. Всё, думаю, песдец – точно душить пришёл. Ну и [ой]енил в него уткой, причом не водоплавающей [ой], а сам к окну пополз. На звон опять стадо санитаров прибежало, меня – на кровать опять, лысого – с пола подняли и тоже на кровать положили, стоят, обмахивают. Оказалось, лысый этот – врач мой лечащий, а лицо с причёской ему еще в децтве хулиганы какие-то нехорошие поцтригли. А шланчеги – стетоскоп сцуко раскладной. Обиделся на меня в общем доктор, утку забрать велел и костыли сцуконах выдать. Чтобы вроде как в палате не ссал. И обезбаливающего до утра сказал не давать, чтобы проникся. Мудаг. [ой] мне твое обезбаливающее, если у меня блять почти полный корабль с собой есть? Тут обоссаццо как раз в тему захотелось, хорошо что туалет рядом с палатой оказался. Доковылял туда, все дела сделал, дунул опять, и в палату. Лежу, настроение подымаеццо вроде понемногу, не заметил даже, как уснул. Просыпаюсь от того, что рядом с кроватью разговаривает кто-то, типа «Вооот он…». Глаза открываю – да что ты за йоптваюмать такое, куда я блять попал?! Тетка стоит в халате белом, а глаза блять настолько выпучены, что друг на друга легко посмотреть могут, дальше носа сцуко выдаюццо. Базедова или как её там болезнь питнадцатой сцуко степени. Я от неожиданности чуть опять в туалет не съебалсо, икать начал, а она еще до кучи не на меня смотрит, а на кого-то с другой стороны кровати. Я сцуконах поворачиваццо боюсь уже, а деваццо некуда… Голову под одеяло сунул, и в щёлочку смотрю – кто там еще из цирка уродов ко мне приперсо. И чё бы вы думали? Мумия сцуко в больничной пижаме стоит, весь еблет бинтами обмотан, одни глаза наружу моргают, и ко мне еще сцуко обращаеццо – вот я тебя типа и нашёл. Песдец короче, приплыли. Хорошо что добрый дядя врач мне костыли оставил. Мумия под кровати укувыркалась, а вот санитарка базедовая неожиданно прыткой оказалась и съебаццо успела, костыль вместо неё стекло в двери разъебал. И тут смотрю – подымаеццо тутанхамон ебучий, чую песдец мне приходит. Костыль сцуко в руки – и на съёбки. Второй по пути подобрал, по коридору найобываю вавсю – километра полтора в час разогнался, тут еще песда эта базедовая с целой стаей санитаров откуда-то выбегает… В общем человека три я на костыль насадил, пока не вырубили меня. Правда перед тем, как окончательно отрубиццо, успел таки-расслышать, как мумия недавняя знакомым сцуко голосом Ойболита нашего просит его ко мне подпустить и ножик побольше дать. Устроил блять маскарад, коновал ебучий. Очнулся уже в палате. Ни костылей, ни утки – разоружили, педоразы. Хорошо коробок не нашли. Дунул опять прямо в палате – голова, колено и почки проходить вроде начали. Тут врач опять заходит, с ним сразу санитаров особи четыре. Готовься, говорит, на операцию, долбоёбище. И таблетку какую-то маленькую даёт. А я хуле, успокоился уже, взял у него колесо это, закинулся, жду. Хуй его знает, чо они мне такое дали, но проперло меня – яибу. Охуенно так стало, радостно, базедка даже симпатичной показалась. Она мне пока ногу брила, я её все за глаза ухватить пытался, заигрывал вроде как. Привезли в операционную, врач мне хуйню какую-то уколол – и песдец, здравствуй сцуко край чудес. Открываю глаза – что за хуйня, опять в палате лежу, а рядом уже настоебавшая Нюра-пучеглазка кокетливо подмигнуть пытаеццо. Ага, щаз блять. Ей чтобы мигнуть, веки сцуко плоскогубцами друг к другу подтягивать надо, а все туда же. И чо я ей вчера на[ой]ел – не помню [ой]. Попадос, сцуко. Кое-как от[ой]елся от неё, за завтраком вроде послал, а сам по карманам шарю. Так и есть, с[ой]или педоразы. А колено все сильней болит, мочи нет. Тут хирург заходит, вопросы пошли: Ну, гыгыгы, как дела, бугога, нога болит, ахаха, где береш такую, ыыыы? Понятно, сцуко. Отдай назад, гворю, скотина, мне ж еще лежать пока нога не заживет. К моему удивлению, отдал. Правда себе сцуко отсыпал-таки чуток. Мы с ним кстати потом скорешились, нормальным перцем оказался, каждый раз после конца смены ко мне заходил. Даже своей несколько раз приносил. Вобщем устаканилось все понемногу, я даже с Ойболитом нашим помирилсо. Только вот скучно всё дальше пошло – песдец просто… На улице сцуко пелотки в коротких юбках зажигают, болт дымиццо уже – а выйти никак, инвалид же бля. Хоть в самом деле Нюру между глаз еби, только дрочка и спасала. А хуле, медсестер младше пятидесяти я там всего два раза видел, и то издалека, спирта особо тоже хуй достанешь… хорошо хоть выспался вволю. А в часть когда вернулся, камрады ко мне сразу – чо да как. Чо-чо, ахуенно бля! Сирту выпил – во! Медсестер переебал – тыщу бля! А спал – вапще песдец скока. Так что езжайте мужики, не пожалеете. Только в палату попроситесь, где Нюра рулит.
