Леонид Кузнецов. творчество

[marchello]

Летом, роясь на чердаке, обнаружил потрепанную книжицу под названием "тени парадиса" бурятского книжного издательства, автор Леонид Кузнецов писатель-фантаст. Незатейливые на первый взгляд рассказы, тронули до глубины души...

Вот захотелось поделиться некоторыми рассказами нашего с вами соотечественника..

Надеюсь вам тоже понравится его творчество. вот некоторые из них.

После обеда неожиданно приехал дядя Боря. Олег видел его только на фотографиях и знал, что он мамин брат и плавает на большом корабле, который называется лихтеровозом. По рассказам мамы, Олег представлял дядю Большим, и он, действительно, оказался огромным и широким, а на голове лихо красовалась морская фуражка с «крабом». Дядя Боря сразу заполнил своей массивной фигурой небольшую комнату. Вместе с ним появился какой-то странный запах, горьковатый, тревожный, зовущий куда-то далеко-далеко. Олег читал, что все моряки пропитаны морским духом, и он сразу догадался, что это запах моря.

- Ну, малыш! – пророкотал дядя Боря настоящим капитанским голосом. – Здравствуй!

Олег обрадовался, когда увидел дядю, но непонятная робость охватила его, и он чуть слышно сказал: «Здравствуйте».

Рядом с дядей стояла улыбающаяся мама.

- Олежек, ты узнаёшь своего дядю? - спросила она.

- Да, - прошептал Олег. Мама гордилась своим младшим братом. Она часто говорила, рассказывая о дяде Боре, что только один из рода Лагутиных вышел в люди. «А ты разве не вышла?» - спросил как-то Олег. «Я тоже вышла, но, по сравнению с братом, топчусь на месте».

Дядя Боря постоял около Олега, спросил о здоровье и самочувствии. Робость понемногу уходил, и мальчик отвечал на вопросы смелее.

Потом взрослые ушли на кухню, и Олег услышал, как дядя негромко спросил: «Что врачи говорят?» Мать ответила, но тихо, и Олег не расслышал её слова. Правда, нетрудно было догадаться, что могла сказать мама: «Пока никакого улучшения нет». Так говорила, врач, Ирина Семёновна, которая раз в месяц приходила осматривать Олега. Была она ласковая, курила «Беломор» и смотрела на мальчика жалеющими глазами. Он не любил, когда на него так смотрели, но матери и врачу такие взгляды прощал, потому что они были для него самыми близкими людьми. Два раза в неделю приходили медицинские сёстры и делали болезненные уколы. Олег мужественно терпел боль. Он понимал – это нужно для того, чтобы вылечить его. Ещё он знал, из случайно услышанных разговоров, о том, что неизлечимо болен какой-то болезнью с труднозапоминаемым названием. Из-за неё у него не работала вся нижняя часть тела: ноги совсем не слушались, а правая рука еле-еле шевелилась, в отличие от совсем неподвижной левой.

Дядя Боря вошёл в комнату, держа в огромной руке красивую, розовую раковину.

- Малыш, - заговорщески сказал он, - хочешь послушать море?

Олег знал, что, если морскую раковину прижать к уху, то можно услышать шум ветра и волн, и он радостно кивнул головой.

- Ну, малыш, слушай, - дядя Боря поднёс раковину к уху Олега. Мелькнувшей жалости в глазах бывалого моряка мальчик не заметил. Всё внимание приковала к себе раковина. Твёрдая и прохладная, коснулась она уха, но Олег ничего не услышал, и удивлённо посмотрел на дядю Борю.

- Сильнее прижимай, иначе не услышишь, - сказал он, вкладывая раковину в правую руку мальчика. С усилием прижав её к уху, Олег вдруг услышал какой-то лёгкий шум. По телевизору часто показывали море, с волнами и чайками, белыми кораблями. И всегда море шумело, но как-то неинтересно, не по-настоящему. Поэтому, когда Олег смотрел телевизионное море, он чувствовал, что это не то, совсем не то, что есть на самом деле. Мама в молодости ездила к дяде Боре в гости и видела море. По её рассказам, оно огромное, синее и очень красивое. Над ним постоянно дует прохладный ветер, кричат чайки и плывут белые облака. В журналах море тоже было очень красивое, но всё равно какое-то нереальное. Журнальное… А Олегу так хотелось увидеть настоящее море, поплавать в его тёплой, солёной воде, полежать на горячем, мелком песке. Увы, об этом приходилось только мечтать. Поэтому Олег с большим нетерпением ожидал дядю Борю, веря, что тот расскажет про настоящее море лучше всяких книжек и журналов. Он же моряк!

Шум в раковине то становился сильнее, то затихал. Олегу почудилось, что кричат чайки и шелестят о песчаный берег пенные волны.

Потом, весь вечер, дядя Боря сидел возле кровати Олега и рассказывал ему про море. Настоящее… Но на самом интересном месте появилась мама и приказала ложиться спать. Дядя Боря, пообещав дорассказать завтра, ушёл.

Олег долго не мог заснуть, взволнованный интересными рассказами. На столике, рядом с кроватью, среди книг, журналов и тетрадок, лежала розовая раковина. Олег задумчиво смотрел на неё, и вдруг ему показалось, что она стала светиться. Мальчик даже приподнялся от изумления. Но раковина, действительно, продолжала переливаться нежным, розовым светом. Он становился всё ярче и ярче, и постепенно заполнил всю комнату.

«Какая странная раковина! – удивлённо подумал Олег. – Как красиво светится! Обыкновенная так не будет переливаться… Значит – это не совсем обычная раковина», - решил он.

Внутри раковин появился синий свет, яркий, весёлый. Олег услышал шум ветра и плеск волн. Крики чаек. Запах, каким пропитался дядя Боря, защекотал ноздри. Внутри сделалось тревожно и захотелось куда-нибудь пойти. Просто так, посмотреть. А что там, дальше?

И тут раковина стала расти. Но не только она, всё вокруг началось увеличиваться. Олег был умным мальчиком. Обычно у человека сильнее развивается та часть тела, которая всё время работает. У Олега это была голова. Не имеющий возможности предаваться детским забавам и играм, он много читал, самостоятельно изучил два языка, понимая, что это когда-нибудь пригодится. Поэтому, увидев, как всё вокруг вдруг началось непонятным образом увеличиваться в размерах, он сообразил, что просто сам уменьшается. Но такое может происходить только в кино или во сне. Олег осторожно потрогал себя за нос. Тот оказался на месте.

«Значит, я не сплю. Тогда что же со мной происходит? Галлюцинации? Или что-то другое? Уменьшаюсь я, уменьшается моя масса…» - попытался логически рассуждать Олег, но оставил эту затею. Он почувствовал себя невесомым и не удивился, когда, махнув рукой, вдруг поплыл, легко и свободно, покачиваясь на мягких волнах синего света. Но это было не море. А Олегу захотелось побегать по берегу, покидать камни в прозрачную, зеленоватую воду.

«Если я такой маленький, то смогу залезть в раковину. Там шумит море… Может быть мне удастся хоть немножко посмотреть на него…»

Олег принялся сильно загребать неожиданно послушными руками к ярко-синему зёву раковины, который стал стремительно приближаться и вскоре заслонил всё вокруг. Синий свет начал сворачиваться в тугую спираль, похожую на пружину. Эта спираль уходила куда-то вглубь раковины. Далеко, далеко…

«Какая она большая», - подумал Олег, а спираль уже закручивала его, засасывала в свои внутренности, унося в неизвестность. Он раскинул руки, ясно ощутившие упругие и, в то же время, мягкие волны спирали синего света, которая закручивалась всё стремительнее и стремительнее, превращаясь в длинный пульсирующий тоннель. И вдруг ослепительный солнечный свет резанул по глазам и заставил закрыть их.

«Я проснулся?» - подумал Олег. Он почувствовал, что плавно упал на что-то мягкое, тёплое, сыпучее.

«Песок?!» - обрадовался он, боясь открыть глаза, чтобы не спугнуть то непонятное, происходящее с ним. Прохладный ветерок ласково касался лица мальчика. Задумчиво шептались волны, совсем рядом. Резко покрикивали где-то вверху чайки.

«Неужели море?»

Сердце застучало сильнее.

«Но как? Каким образом? Как страшно открыть глаза. А вдруг это всё мне только кажется? Слуховые галлюцинации».

Олег открыл глаза.

И увидел бесконечную, сверкающую на солнце, водную гладь. Белокрылые чайки с криками носились над ней. Белые паруса яхт скользили далеко от берега, а ещё дальше, на горизонте, плыл яркий, белый корабль. В нескольких метрах от Олега песчаный берег заканчивался, и небольшие волны с лёгким шумом лениво набегали на тёмную полосу прибоя.

«Так вот оно какое – море!»

Олегу захотелось крикнуть: «Здравствуй, море!», но он подумал, что вдруг находится здесь не один и огляделся. Вокруг желтел песок и ни одной живой души не было видно. До яхт было слишком далеко, чтобы разглядеть на них людей.

Олегу стало немного грустно от этого.

«Ну, ничего. Главное, что я у моря. Настоящего!»

Он встал и совсем не удивился этому. Почему-то был уверен, что ноги будут его слушаться. Неторопливо пошёл вдоль берега, явственно ощущая босыми ногами тепло и мягкость песка. Увидев небольшой камушек, поднял его, и умело швырнул в воду. Запрыгавший по воде камешек, оставил за собой много кругов. Олег засмеялся от переполнявшей его радости. Он ходил, кидал камни в воду. Он увидел море!

Потом стал бегать по берегу. Просто так, что истратить куда-нибудь необычайную энергию, бившую в нём и требующей выхода.

Запыхавшийся, счастливый от всего того, что с ним происходило, Олег упал на песок.

«Невероятно! В раковине – целое море! Может быть, это не обычная раковина, а прибор, для перехода из одного пространства в другое, который потеряли какие-нибудь инопланетяне, а дядя Боря нашёл? И этот прибор походит на раковину. Благодаря ему я, может быть, попал, вообще, в другой мир? На другую планету?»

Олег приподнялся на локтях, внимательно осмотрелся. Нет, всё своё, родное, земное. Именно такое, как он не раз представлял себе, лёжа в постели долгими, нудными днями и месяцами. Олег набрал горсть песка, стал пересыпать его из рук в руки.

«Как в песочных часах. Мелкий, сыпучий, лёгкий. Песок тоже земной. Скорее всего, прибор, замаскированный под раковину, каким-то образом имитирует земной пейзаж… Или внушает его человеку. Какая хорошая штука! Летишь, например, в космическом корабле среди звёзд. Это же очень тоскливо, как и мне в кровати. Захотелось отдохнуть у моря, взял прибор-раковину и, пожалуйста – ты здесь. Всё, как взаправду! Купайся, сколько хочешь! Загорай! Здорово! Но только как мне попасть обратно?»

Олег вскочил на ноги. Остаться здесь ему, конечно, хотелось. Быть здоровым, сильным. Загорать, купаться…

«Но придёт мама, а меня нет. Она будет волноваться. Я же не предупредил её…»

Олег расстроился, представив, как огорчится мама, если не увидит его на привычном месте – в кровати.

«Нужно походить по берегу и поискать такую же раковину, - пришла ему в голову внезапная мысль. – Она должна быть здесь. Обязательно».

Олег торопливо зашагал к берегу, внимательно вглядываясь в жёлтый песок. Метров через двести он увидел лежащую раковину. Точно такую же, что привёз дядя Боря. Схватив её, Олег обрадовался и успокоился.

«Теперь можно спокойно побыть здесь. Вернуться всегда успею».

Олег поправил плавки и полез в воду. Тёплую, прозрачную, зеленоватую. Сквозь неё проглядывалось дно, ровное, и песчаное, как берег.

Олег поплыл. Он и это умел здесь делать. Прикованный к постели, лишённый возможности двигаться, ходить, бегать, он довольно отчётливо представлял себе, как люди это делают. Читая книги, он часто перечитывал те места, где герои учились ходить второй раз в жизни после долгой болезни или ранения. Как-то, прочитав про Илью Муромца, Олег попросил маму принести отвару «встань травы», и ни за что не хотел говорить, для чего. Только мама сразу догадалась, зачем ему понадобилась такая трава. «Глупенький мой малышок, - грустно сказала она, погладив его по голове. – Это же сказка, и трава, значит. Сказочная. Если бы такие травы на самом деле росли, ты здесь не лежал бы», - и вздохнула. Но Олег всё равно затаил в себе надежду и стал ждать, когда ему исполнится тридцать три года, три месяца и три дня. Потому, что Илья Муромец в таком возрасте начал ходить после долгой болезни. А пока Олег заочно заканчивал десятый класс, хотя, если бы был бы здоровым мальчиком, то учился бы только в девятом. Тогда он вряд ли так много читал бы. Наверняка, большую часть своего времени тратил бы на какие-нибудь занятия движением, ходьбой. Спортом, например, занимался бы. И тогда, как и все нормальные дети, учился бы в том классе, какому соответствовал его возраст.

Олег отплыл далеко от берега, перевернулся на спину, чтобы отдохнуть.

«Здесь, наверное, есть медузы и дельфины».

Его рука коснулась чего-то скользкого. Олег отдёрнул руку и увидел полупрозрачный студёнистый купол медузы. Он нырнул, разглядывая её под водой. Такая же, как на экране телевизора или на картинке. Если тронуть её щупальца, то можно обжечься.

Под водой мелькнуло что-то тёмное. Олег вынырнул, испуганный и увидел, как недалеко выскочило чёрное, мощное тело и без всплеска упало опять в воду. Следом выпрыгнуло ещё несколько таких же тел.

«Дельфины!» - обрадовался он и закричал:

- Эгей! Дельфины! Морские братья!

Они сразу же окружили мальчика, затеяли вокруг него суматошную карусель. Олег вертелся в воде, трогал упругие бока руками и смеялся от счастья. Он не один! Друзья, которых так не хватало там, в реальном мире, рядом! Они всегда придут на помощь и не бросят, если станешь тонуть.

Один дельфин поднырнул под Олега, и мальчик очутился на его спине. Чтобы не упасть, он схватился за спинной плавник, а дельфин понёс его к берегу.

Потом, когда Олег встал на мелководье, дельфины сделали несколько групповых пируэтов в воздухе и ушли в море. Олег махал им рукой и кричал:

- До свиданья, морские братья! Приплывайте ещё! Я завтра обязательно буду здесь!

Олегу почудился какой-то ответный крик, или это просто крикнула чайка…

Мальчик вылез на песок, сел, закопав ноги. Они у него оказались крепкими, с рельефными мышцами, не то, что те, которые он видел, когда мама мыла их. Тонкие, худые, с большими ступнями. Жалкие и безжизненные…

Олег посмотрел на лежащую рядом раковину. Почему-то особого желания вернуться и стать тем, прежним жалким и беспомощным существом, он не испытывал. Но опять подумал о маме.

«У неё слабое сердце. Что с ней будет, если она меня больше не увидит? А вдруг я вернусь такой, как есть сейчас? Может быть, попав в раковину и став другим, я таким же и останусь? – затеплилась внутри надежда, но трезвые мысли охладили её. – Нет, скорее всего, обратный переход сделает меня прежним. Просто в раковине больных нет. В ней все здоровые и счастливые…»

Олег взял её в руки.

«Только как возвращаться? Сказать что-нибудь. Например: «Сезам, откройся»? Или потереть, как волшебную лампу Алладина?»

Олег потёр раковину. Сразу стало темно, и он почувствовал, что лежит в кровати, что ноги не слушаются его, и левая рука тоже. Он посмотрел на столик и увидел раковину, которая лежала тёмная и неподвижная.

«Сон кончился, - грустно подумал Олег. – Если только это был сон…»

Он включил настольную лампу и вздрогнул, увидев на тыльной стороне ладони несколько прилипших песчинок…

- Ну, ты сам понимаешь, что сны Олегу стали сниться каждую ночь. Он мне их рассказывал. Там мальчуган всё время бегал, плавал, играл с дельфинами. Вообщем, мечта его сбылась, и Олег вскоре сам поехал на море. Уже настоящее, а не то, что было создано его воображением.

Мы сидели с Борисом Георгиевичем на верхней палубе плавучего ресторана. Встретились неожиданно в толчее отдыхающих, и зашли посидеть, поговорить. Когда-то мы учились в мореходном училище, и о том, что у его сестры больной сын, я был в курсе, поскольку наши койки стояли рядом, а между хорошими друзьями нет тайн. Отец мальчика ушёл, когда узнал о несчастье своего сына. А Борис очень хотел помочь племяннику.

- Мой одноклассник, медик занимается психолечением, с помощью различных приборов, которые он конструирует. Последнюю модель аппарата для лечения гипносном я выклянчил у него, чтобы испытать на Олеге. На свой страх и риск… Аппарат маленький, со спичечный коробок, и я спрятал его в раковину, которая для Олега является, как бы своеобразным символом моря. Ну, а остальное дело техники и воображения. Чтобы Олег поверил в свою мечту, в её реальность, я, пока он спал, осторожно прилеплял к его телу то песчинки, то рыбьи чешуйки. Так он сильнее убеждался в реальности происходящего с ним во сне. И, конечно, всё зависело от силы воли мальчика. Научиться ходить он мог только сам, упорными тренировками, специальными упражнениями. Чтобы мышцы, зашевелившиеся во сне, смогли окрепнуть…

Борис Георгиевич вдруг оживился.

- Вон, смотри! Олег, - и показал рукой. Я увидел, как худенький мальчик, прихрамывая и опираясь на чёрную трость, спускался по бетонной лестнице к морю. В руке он держал раковину.

- Решил вернуть её морю, чтобы нашёл кто-нибудь другой, и она помогла бы тому исполнить заветную мечту. Как и ему, - негромко сказал Борис Георгиевич и добавил: - Аппарат-то я вытащил, конечно. Может быть зря?..

Было пасмурно. На пустынном пляже слонялись отдельные фигуры.

Вдоль берега медленно ковылял мальчик с тростью и раковиной в руках. Ветер трепал его светлые волосы. Вся фигура мальчика была устремлена к морю, которое помогло ему встать с кровати, научило ходить и заставило ещё сильнее полюбить жизнь.

ЧЁРНАЯ ЭЛЛА

В воскресенье Фёдор Печёнкин решил сходит за грибами. Идея эта пришла ему в голову в субботу при встрече с соседом по площадке Бутыриным, который тащил в одной руке большую корзину полную грибов, а другой рукой держал буг-рившийся за спиной мешок, сделанный из рубашки. Клетчатый мешок-рубашка был, очевидно, тоже набит грибами.

- Вот, - выдохнул Бутырин, поставив корзину и вытирая обильно струящийся пот, - тары не хватило. Пришлось рубаху в дело пустить. Представляешь? А сколь-ко их там осталось! Ты бы только видел!

Зависть шевельнулась в Феде. Ему тоже захотелось маринованных грибов, или тушёных с картошечкой, или, на худой конец, грибного супа.

Сборы были недолгими. Старые джинсы, штормовка и кеды нашлись среди разного барахла на антресолях. С корзиной оказалось труднее, поэтому пришлось довольствоваться авоськой. На всякий случай Федя прихватил рюкзак, с которым раз в месяц ездил на рынок за картошкой.

Сначала он не хотел идти за грибами один, поэтому позвонил своему другу Колесникову. Но тот или не понял, или подумал, что Федя шутит, посмеялся, ска-зал, что ему некогда, и положил трубку.

«Сколько же лет я не был в лесу?» - попытался вспомнить Печёнкин, но не смог. Где-то в глубине памяти смутно замаячил пионерский костёр на берегу реки, песня «Наша мила картошка, тошка, тошка…» И всё…

Проснуться в пять часов утра было тяжело, а подняться оказалось ещё труднее. Но банки с маринованными грибами, которые приснились Феде, застави-ли его подняться, одеться и выйти из дома в утреннюю прохладу.

Дворник, дядя Митя, сильно удивился, увидев Федю.

- Никак бегом решил заняться? – полюбопытствовал он, прекращая махать метлой.

- За грибами, - буркнул Федя, который ещё не совсем проснулся и потому был хмурый.

- Хорошее дело. Только дождь сёдни будет. Кости ломит, - для убедитель-ности, дядя Митя потрогал свою поясницу.

Федя с сомнением поглядел на ясное, голубое небо, окрашенное на востоке алой зарёй.

- Точно, точно, - уверенно закивал головой дядя Митя.

- Ерунда. До обеда успею…

Федя выкатил из гаража видавший виды «Запорожец» и, вырулив на шоссе, устремился в сторону далёкого леса. Его обгоняли шустрые «Лады» и «Москвичи», он обгонял массивные грузовики. Ему казалось, что все едут за тем же, за чем и он. Это сильно нервировало Федю, особенно грузовики. В кузов, сколько грибов-то влезет!

Потом он свернул на колею, долго ехал по ней, пока не вырулил на не-большую поляну, согласно объяснениям Бутырина. Никаких других машин не бы-ло, и Федя успокоился.

Грибов, действительно, оказалось столько, что авоська наполнилась за час, а рюкзак за полтора. Дотащив всё это до машины, Федя задумался.

Солнце скрылось за тучами, и точно – будет дождь. Но жалко было остав-лять в лесу грибы, и он решил рискнуть пособирать ещё, до первых капель. Опо-рожнив авоську на заднее сиденье, Фёдор кинулся в лес.

В его воображении собираемые грибы давно уже превратились в ряды стек-лянных банок, заполненных солёными грибами и маринованными малютками, ко-торые он очень обожал. Он уже угощал своих гостей, видел восхищённые и удив-лённые лица, обалделую физиономию Колесникова, слышал возгласы: «Ну, ста-рик, ты даёшь! Зря я с тобой не пошёл! Не поверил, что ты серьёзно звал за гри-бами…» И приятные сердцу завистливые вздохи. А когда гости уходили, то Федя каждому преподнёс бы баночку грибков, чтобы знали, какой он добрый. Ему од-ному много не надо. Для друзей ничего не жалко.

Он не наполнил авоську и до половины, как грянул гром, сразу потемнело, и засверкали молнии. По штормовке гулко забарабанили крупные первые капли. А потом хлынул такой ливень, что через минуту на Феде не было ничего сухого.

«Как бы насморк не заработать», - тревожно подумал он, пробираясь между деревьями и замирая, когда очередная вспышка молнии ослепляла его. Пригиба-ясь от грохота грома, двигался дальше.

Это произошло внезапно, и длилось несколько секунд, не больше. Очеред-ная молния резанула по глазам. Федя успел отметить её необычный розовый цвет (такую он видел впервые) и то, что ветвистое явление воткнулось в ель, метрах в двадцати от него. Однако грома не последовало. Ель крякнула, но устояла, а с её веток посыпалось множество ярких розовых и красных шариков.

«Красиво!» - восхитился Федя, застыв на месте. Шарики покружились во-круг ели и, выстроившись цепочкой, быстро поплыли в глубь леса, скрывшись среди стволов деревьев. Сразу затих дождь, замолчал гром, перестали сверкать молнии. Какая-то напряжённая тишина замерла вокруг.

«Чудеса. Гроза, как по заказу кончилась!» - подумал Федя. Он почувство-вал, что сырые волосы у него стоят дыбом. Провёл по ним ладонью, раздался треск. «Наэлектризовались… Пойти за шариками, посмотреть, куда это они напра-вились», - мелькнула мысль, а в том, что шарики – шаровые молнии, он не сомне-вался.

Однако, пройдя несколько шагов, Федя вдруг услышал какой-то писк.

«Гнездо что ли упало?»

Он подошёл к ели. Она была мокрая и совсем не походила на дерево, по-страдавшее от удара молнии. Федя как-то видел расколотый, обгоревший, мёрт-вый ствол. Ель же осталась живая. Около корней копошилось что-то тёмное. Федя нагнулся и увидел, как ему показалось сначала, чёрную кошку. Только пищала она совсем как котёнок.

- Ух, ты! – вырвалось у него, и он присел на корточки. Осторожно протянул руку, и кошка-котёнок, почувствовав тепло ладони, ткнулась в неё влажным носом и запищала громче и жалобнее.

«Ничего не пойму? Что за зверь? Вроде бы кошка, но и не она».

Федя взял непонятного зверя породы кошачьих на руки. Поднял, разгляды-вая в сером, послегрозовом полумраке мокрый, пищащий живой комок.

«Может быть, молния попала, да контузила её? Но откуда здесь кошка? Лес-ника, что ли? Или бродячая?»

Но, думая так, Федя уже твёрдо знал, что кто бы и чей бы этот зверь не был, он возьмёт его с собой. Мечта завести в своей холостяцкой двухкомнатной келье какое-нибудь домашнее животное, давно зрела в душе Феди. Не было под-ходящего случая. И вот – появился…

Сунув мокрое животное за пазуху, где было хотя и сыро, но тепло, Федя устремился к своему «Запорожцу». Почему-то у него поднялось настроение, не-много подпорченное грозой. Очевидно оттого, что он был не один.

В машине Федя тщательно обтёр пищащего зверя тряпкой, завалявшейся в бардачке, завернул в чехол из козьего меха, что висел на спинке сиденья.

- Придётся потерпеть, - вздохнул он, в ответ на требовательный писк. – Здесь молока у меня нет. Дома найдём. Я его тоже люблю, так что в холодильнике бутылка всегда стоит.

Через час кошка-котёнок, захлёбываясь, лакала из тарелки молоко, а Федя сидел рядом и довольно улыбался. Говорят, когда человеку не хватает ласки, он заводит себе собаку, кошку или ещё какую-нибудь зверюшку.

Пока непонятный зверь облизывал свои лапы и раздувшийся живот, Федя достал с полки том «Жизнь животных» и стал его листать. Он быстро нашёл то, что хотел. И немудрено, поскольку все свои две тысячи книг он давно прочитал, а некоторые тома по несколько раз. Взгляд Феди остановился на красивом рисунке чёрной пантеры, посмотрев на который, он уже не сомневался в принадлежности того, кто появился в его квартире, именно к этому виду кошачьих. Все внешние приметы сходились: чёрная шерсть, небольшие, закруглённые уши, крупные лапы. Правда, это мог быть котёнок какой-нибудь крупной породы домашних или диких кошек. Кто их знает, какой величины они бывают? Но эти сомнения шевелились в Феде только по одной причине: как мог котёнок чёрной пантеры оказаться за ты-сячи километров севернее тех мест, где обычно водятся звери? Ответа на этот во-прос Федя найти в данный момент не мог и оставил на потом. Пока же он решил обозвать зверя, для чего принялся его осматривать, чтобы определить, к какому полу он принадлежит. Оказалось – к женскому. И сразу в голове появилось имя – Элла. Почему? Федя не мог ответить и на это. Просто подумалось, да и почему бы так не назвать? Звучит неплохо, на иностранный манер, согласно предполагаемо-му происхождению котёнка.

- Элла, так Элла, - согласился сам с собой Федя. Одинокая жизнь холостяка приучила его разговаривать с самим собой. Он осторожно поставил, недовольную осмотром и тихо ворчавшую Эллу, на пол. Глазки у неё оказались голубоватыми, глупенькими, как у всех кошачьих в таком возрасте.

- Ну, осваивайся, а я пойду обрабатывать лесной урожай. Нужно сделать из него что-нибудь съестное.

Пока Федя возился на кухне с грибами, Элла очень быстро освоилась со своим новым местом жительства. Выглянув, он хмуро поцокал языком и пошёл за тряпкой, чтобы вытереть наделанную лужицу.

- То ли ещё будет, - успокоил свою заволновавшуюся натуру аккуратиста Федя. – Привыкай…

Поздно вечером Печёнкин заполнил все приготовленные банки. Рассчитал он точно: оставшихся грибов, которым не досталось тары, хватило для того, чтобы пожарить на сковородке. Элла в это время тихонько бродила по квартире, но едва Федя сел за стол, как услышал около ног тихое попискивание. Элла сидела и смотрела на него.

- Тоже есть хочешь?

Федя достал колбасы, нарезал, и Элла с удовольствием всё съела. Попив молока, она опять стала облизываться.

- Вот, за собой следишь, а лужи на пол пускаешь, - укорил её Федя, уминая грибы со сковородки. Элла и ухом не повела.

На ночь Федя хотел её устроит в кресле, на маленькой подушке, сшитой ко-гда-то его мамой. И Элла вроде бы согласилась с этим местом, но едва он выклю-чил свет. Как она стала истошно орать.

- Никогда бы не подумал, что котята так орут. Испугалась темноты, что ли? Ты же ночное животное. Не бойся, грозы не будет. – Федя взял её на руки, и Элла сразу успокоилась. – Что же с тобой делать? А, ладно, возьму пока с собой. Только в постели луж, пожалуйста, не делай.

Так они и заснули. Федя положил её в ногах, где она свернулась клубком и затихла. А Печёнкин долго не мог заснуть, думая о странном появлении Эллы, о разноцветных огненных шариках, о непонятной, как бы запрограммированной гро-зе…

Появление Эллы, естественно, принесло для Феди множество проблем, но он был оптимистом, и верил, что всё образуется. Так и получилось.

Работал он начальником отдела на одном заводе. Жил в квартире, которую ему оставила его мать, уехавшая к дочери в столицу.

Махнула на него рукой, напрасно ожидая внучат, среди которых и хотела дожить свой век. У дочери, сестры Феди, которая была младше его, дети появи-лись раньше, вот и уехала помогать ставить их на ноги. Личная жизнь у Феди не сложилась по ряду причин, о которых он не хотел ни думать, ни рассказывать, даже своему лучшему другу Колесникову. И не потому, что Федя был некрасив. В свои тридцать лет он выглядел гораздо моложе, был всегда элегантно одет, вызы-вал тайное и явное восхищение отделовских женщин. Но они, были в возрасте близком к пенсионному, и кроме как о сослуживицах, он об них не думал. Они чисто по-бабьи жалели его, искали невесту, как среди сотрудниц заводоуправле-ния, так и среди своих родственников и знакомых. Но из этого ничего не выходи-ло. Федя холодно уклонялся от всяких попыток познакомить его с молодыми ищу-щими особами, ссылаясь на какие-нибудь неотложные дела. «У него, наверное, была несчастная любовь», - предполагали сослуживцы, но попыток познакомить не оставляли, бескорыстные в своём желании осчастливить Федю обыкновенной женитьбой. Управлял он отделом неплохо, был на хорошем счету у начальства. Все дружно прочили ему карьеру, хотя бы в рамках завода. И звали его не Федей, как позволили себе автор, а Фёдором Матвеевичем.

Элла внесла заметное разнообразие в его размеренную, одинокую жизнь. Первые дни Федя немного волновался, оставляя её одну. К сожалению, присмот-реть за ней было некому. Соседей-пенсионеров не оказалось, а попросить дворни-ка, дядю Митю, Федя не решился. Тот не любил кошек, гадивших в подъездах, и всегда гонял их своей метлой. «Мне что кошка, что тигра, всё едино: поганые су-щества, ежели в подъездах такое вытворяют, а в джунглях людей едят». И ничто не могло поколебать его своеобразной логики.

Федя по разным причинам старался хотя бы на часок вырваться с работы, не замечая многозначительных переглядываний сослуживцев. Он садился в свой «Запорожец» и мчался домой.

Но Элла вела себя на удивление хорошо. Делать лужи она быстро переста-ла, после того, как в туалете появилась коробка из-под обуви, наполненная пес-ком. Обычно Федя заставал Эллу либо дремлющей в кресле, либо лазающей под кроватью и шкафом. Очевидно, она играла в свои непонятные звериные игры. Он быстренько кормил её и уходил. А вечером Элла встречала Федю, сидя около две-ри и, когда он появлялся на пороге, с радостным рычанием кидалась к нему, тёр-лась об ноги. Он брал её на руки, ласково трепал, тормошил и был очень доволен таким внимание к себе.

В отделе, однако, недоумевали, видя странное поведение своего начальни-ка, особенно после того, как он перестал часто отлучаться с работы. «Видимо, ни-чего не получилось», - сочувственно вздыхали будущие пенсионерки отдела.

Но, что бы они не думали, чтобы ни говорили, а всё шло своим чередом. Элла росла и вскоре превратилась в красивую, гибкую, чёрную пантеру. Теперь Федя в этом нисколько не сомневался. Она стала большой, Почти до середины Фединого бедра, а когда вставала на задние лапы, то, вообще, на целую голову выше его. Шерсть у неё стала густой и блестящей, ровного чёрного цвета. Лишь кое-где просматривались светлые, сероватые пятнышки. На красивом теле рель-ефно вырисовывались мускулы. Но больше всего в ней поражали глаза. Большие, изумрудного цвета, с вертикальными, чёрными зрачками. Правда, она не совсем походила на описания чёрных пантер, которые Федя отыскивал в своих книгах. Но он считал это нормальным, поскольку её появление было необычным, значит, и она не совсем обычное животное.

Ела она немного, а после еду всегда тщательно вылизывала чашку, а потом и себя. К сырому мясу и рыбе Элла питала отвращение. Но с удовольствием ела то, что готовил себе Федя. Сварит суп из лапши, она с удовольствием поест. Пельмени пожарит, даст ей, она и их съест. Ела белый хлеб, любила колбасу, пила молоко. Аккуратно ходила в туалет, где стоял ящик с песком, так как коробка из-под обуви быстро порвалась. Только песок в нём оставался нетронутым, и Федя сразу заметил это и понял, что пантера каким-то образом пользуется унитазом. Однако выяснить это, путём визуального наблюдения, не получилось, поскольку Элла в присутствии Феди в туалет не ходила.

Элла обладала рядом определённых качеств, которых дикие животные, во-обще, не имели. Например, она любила смотреть телевизор, особенно мультики и передачи про животных. Федя научил Эллу включать телевизор и переключать программы, после чего ему стало казаться, что тот в отсутствие хозяина никогда не выключается. Обожала мыться в ванне с шампунем, но без Феди, что его очень возмущало. «Тоже мне, стесняется! – фыркал он. – А маленькой была, то ничего, разрешала мыть себя…»

Когда Федя ложился спать, Элла сама выключала торшер, дёргая зубами за шнур выключателя. Потом вскакивала на стул, облизывала лапы и осторожно лез-ла в ноги хозяину. От этого он её отучить не смог. С животным упрямством она лезла к нему в ноги, не обращая внимания на грозные окрики и даже лёгкие тума-ки. Федя махнул на это рукой. Пусть спит, не жалко. Теплее даже…

По утрам Элла всегда будила его. Ровно в семь часов она начинала возить-ся, а если Федя не реагировал на это, то облизывала ему лицо. Феде было прият-но и, хотя язык у неё был шершавым, он млел от удовольствия. Когда и это не по-могало, то Элла стаскивала одеяло и осторожно царапала ему пятки, что действо-вало всегда безотказно. Проклиная бога, чёрта и всех тварей, Федя соскакивал с постели, шёл умываться и готовить завтрак на двоих. Потом они вместе ели, и Фе-дя выводил Эллу на утреннюю прогулку вокруг дома. Обычно в такое раннее вре-мя люди встречались редко, в основном любители бега трусцой, которые при встречах не очень боялись пантеры. Потом Федя уходил на работу, запирая её в квартире. Кое-что поесть-попить на обед он оставлял ей на кухне.

Вечером Федя приходил домой, и Элла, как обычно, встречала его. Она, ра-достно урча, становилась на задние лапы, кладя передние ему на плечи, и лизала в щёку, жмуря свои большие глаза.

Федя устало хлопал её по гибкой спине.

- Ну, ну, черномазая красавица, - ласково бормотал он.

Потом они ужинали, совершали обязательную вечернюю прогулку и, в от-личие от утренней, пугали редких прохожих. Федя специально выбирал безлюд-ные места, но люди почему-то встречались часто. Элла, очевидно понимая, что пугает встречных, в таких случаях старалась либо идти рядом с Федей, либо осто-рожно кралась в кустах. Потом, придя, домой, Элла обычно смотрела телевизор или просто лежала у ног хозяина, который или читал, или тоже смотрел на разно-цветный экран.

Летом в выходные дни Федя брал немного еды для себя и Эллы, сажал её в «Запорожец» и уезжал за город, в лес или к реке. Там он загорал, читая книги, или бродил в лесной прохладе, о чём-нибудь размышляя. Элла носилась по лесу или по полянам, пугая мелкую живность и даже крупных зверей. Она оказалась ужасно любопытной и несколько раз, скуля, прибегала к Феде с опухшим носом или заплывшим глазом, следствием укусов ос или диких пчёл. Однако Федя заме-тил, что она по своей натуре добрая: никогда не разоряла гнёзд, не трогала птен-цов и детёнышей, а осторожно их обнюхивала и бесшумно отбегала в сторону.

Если Федя лез в реку, Элла лезла следом, отлично плавая, а потом они вме-сте обсыхали, валяясь на мелком горячем песке.

Федя до того привык к Элле, что разговаривал с ней, а если он просил что-нибудь принести, она без ошибок выполняла его просьбу. Сначала, когда у неё стали проявляться подобные качества, Федя удивлялся, а потом как-то привык и не особенно обращал внимания.

Однажды он спешно заканчивал статью в один журнал и ему понадобилась энциклопедия. Почти машинально, Федя сказал:

- Принесла бы ты лучше пятый том энциклопедии, чем лежать просто так…

Но, вспомнив, что Элла не человек, а всего лишь животное, усмехнулся сво-ей рассеянности: «Тапочки или что попроще может принести, но нужный том вряд ли…» Каково же было его изумление, когда, оглянувшись на мягкий толчок, он увидел, что она держит в зубах увесистый то энциклопедии. И именно пятый!

«Галлюцинации, что ли? Или я сплю?»

Нет, Федя не спал, и не было никаких галлюцинаций. Том находился в его руке, тяжёлый, немного пахнущий пылью.

- Ты что, сама нашла? – понимая всю нелепость вопроса, произнёс Федя, ошарашено глядя на Эллу. Она утвердительно шевельнула кончиком хвоста.

«Невероятно!» - Федя даже вспотел от того, что увидел. Решил поэкспери-ментировать и ещё раз попросил её принести ПЯТЫЙ том. Она пошла и принесла пятнадцатый.

«Случайность или совпадение? – размышлял после этого Федя. – Или про-стое созвучие слов? Но она притащила именно энциклопедию и именно пятый том. Может она понимает значение слов до десяти, а пятнадцать восприняла, как пять? А как же объяснить, что она понимает само слово «энциклопедия»? Или решила притвориться, что не понимает, и схитрила, притащив пятнадцатый том? Видимо, сообразила, что совершила ошибку, открыв, что понимает речь и поэтому решила меня обмануть. Ну, тапочки она мне приносит, и это вполне понятно, поскольку я ей их показывал и называл. Но здесь совсем другой случай…»

С этого времени Федя стал более внимательно наблюдать за Эллой и сделал несколько неожиданных и приятных для себя открытий.

Например, Элла всегда и всюду, где бы они ни были вместе, наблюдала за ним и была готова в любой момент броситься на помощь. Это открытие помог сде-лать один случай.

В воскресенье, как всегда отдыхали за городом. Федя загорал, лёжа живо-том кверху и закрыв лицо газетой, а Элла бегала где-то рядом. Незаметно для са-мого себя он задремал. Неожиданно его разбудил сильный толчок в бок, от кото-рого он отлетел метра на два в сторону. Растерянный Федя никак не мог понять бешеных скачков Эллы, громко рычащей и мотающей головой. Какой-то пёстрый трос болтался на её голове. Потом она вдруг успокоилась и подбежала к Феде, держа в зубах небольшую змею. Он не смог определить её породы, но, скорее всего, это была гадюка, которая безжизненно болталась в пасти Эллы. Федя заки-нул змею в реку, а сам с тревогой и самым тщательным образом осмотрел панте-ру, ища змеиный укус. Но всё вроде бы было нормально…Федя признательно по-смотрел Элле в глаза, погладил её, говоря ласковые слова, а она осторожно лиз-нула его в щёку.

После этого случая Федя проникся к Элле ещё большей любовью и заботой. Однажды она заболела, и он не на шутку встревожился от мысли, что она может умереть. Он просто представить себе не мог, как будет жить без неё. Взяв недель-ный отпуск за свой счёт, он почти всё время просидел рядом. Приходил врач из ветеринарной лечебницы, хороший знакомый Колесникова, согласившийся по-смотреть домашнюю пантеру. Поинтересовался, откуда у Феди это животное? Тот сказал, что подарили. Врач зарегистрировал Эллу, записал данные, которые на-звал Федя, в карточку. Потом осмотрел пантеру и выписал лекарства. Успокоил, сказав, что ничего страшного – обыкновенный насморк, который тропические жи-вотные переносят тяжело. Через пару недель Элла была совсем здоровой, чему Федя тихо радовался.

Элла оказалась страшно ревнивой ко всем друзьям и сослуживцам Феди. Стоило кому-нибудь придти к нему в гости, как она становилась мрачной, а глаза недобро светились. Обычно она пряталась за диваном, и гости не замечали её. Но стоило Феде сказать что-нибудь громко или резко в пылу дискуссии или спора о мировых пробелах, как из-за дивана показывалась чёрная голова с горящими ог-ромными глазами, тревожно глядящими на него. Только тогда гости замечали Эл-лу и всегда испуганно вскрикивали, а женщины тихо повизгивали. Элла показыва-ла свою розовую пасть с великолепным набором белых зубов и снова пряталась, что-то злобно ворча.

- Ты так у меня всех гостей распугаешь, - укоризненно говорил Федя, после того, как гости поспешно уходили, придумывая самые неотложные причины своего исчезновения. Иногда гости всё-таки приходили, и Федя запирал Эллу в ванной. Но визиты всё равно оказывались недолгими. Истошный вой пугал гостей не меньше, чем само появление пантеры. В конце концов, друзья перестали прихо-дить к Феде, предпочитая приглашать его самого.

О том, чтобы отдать Эллу в зоопарк, он и не думал, хотя ему несколько раз предлагали такую возможность. Одинокий Федя понимал, что и ему и ей будет очень тоскливо одним, а так как животные в верности преданнее людей, то Элла умрёт от тоски. Поэтому Федя ни за что не хотел расставаться с ней. Он даже от-казался от двух интересных командировок, ссылаясь на то, что Элла не выдержит долгого одиночества.

Но судьба обычно преподносит неожиданные сюрпризы, иногда такие, ко-гда проверяются чувства. Не избежал этого и Федя…

Как-то в выходной день он, по случаю дождливой погоды, сидел дома над очередной статьёй в журнал. Писал Федя интересно, особенно о кибернетике и робототехнике. В журнале всегда с интересом относились к его статьям. Эту ста-тью он «царапал» уже вторую неделю, но был недоволен тем, что у него получи-лось. Чего-то не хватало… Кто ни разу не писал статей, тот не поймёт, какой это нудный, муторный и титанический труд. Элементарные вещи, понятные специали-стам, нужно было так преподнести читателю, чтобы он всё сразу понял. Федя пе-ределывал концовку уже в пятый раз, но всё равно было не то. Как говорил ре-дактор журнала: «Нет, здесь такого, чтобы читатель проглотил, не разжевывая и не утруждая своё мозговое мыслепереваривание». Федя был не согласен с этим, но в таких случаях обычно не спорят, и он старался сделать свою статью удобной для мыслепереваривания читателей. Но и в пятый раз переделанная концовка плохо читалась, и из-за этого, естественно, портилась вся статья. Федя начал по-немногу психовать, и мысли, вообще, разлетелись в разные стороны, а ловить их у него уже не нашлось духовных сил. Все истратил…

Телефонный звонок отвлёк его от сильного желания порвать бумаги. Зво-нил Колесников. Приглашал на небольшую вечеринку по случаю своего дня рож-дения. Федя не стал отказываться, решив немного развеяться. Собираясь к Колес-никову, он уже предполагал, что там обязательно будет какая-нибудь особа, стра-стно желающая выскочить замуж, которую пригласит жена друга. И хотя она са-мостоятельно проявляла инициативу, Федя считал, что без подсказок сослуживцев здесь не обошлось.

- Я скоро вернусь, - сказал Федя. – Не скучай.

Элла, глядя на разнаряженного хозяина, грустно сдвинула брови. Он уходил один, без неё. Она словно поняла, что с этого ухода Феди начнётся что-то новое, как в его, так и в её жизни. Взяв в подарок одну из книг, Федя ушёл и не понял мимики пантеры, тем более, её мыслей.

На вечеринке Федю познакомили с особой, которая, после того, как он по-говорил с ней, ему понравилась. Леночка Старкова работала на том же заводе, где и Федя. Только почему до сих пор он её не замечал? Привлекательная, как ему показалось – умная и немного уставшая от жизни. Говорить с ней было инте-ресно, тем более что все усиленно старались не мешать им. Вечеринка для Феди промчалась очень мило, чего ещё в его жизни никогда не бывало.

Проводив Леночку, он возвращался домой в приподнятом настроении и с немного грустными мыслями.

С каким удовольствием и радостью привёл бы он Леночку к себе домой, на правах жены, друга, хозяйки. Странно, конечно, было так думать о почти незна-комом человеке. Но Федя не слышал голоса рассудка, всё внутри у него было за-нято мыслями только о ней, о Леночке. Как хорошо и уютно стало бы в его холо-стяцкой квартире! Наверняка, такая девушка. Как Леночка, понравилась бы Элле. А если нет?

В смятении он вошёл в свою квартиру. Эллы на пороге не было. Удивлён-ный, он прошёл в комнату, но нигде её не нашёл. Заглянув за диван, увидел тём-ное тело, свернувшееся клубком.

«Странно, - подумал Федя, осторожно отходя от дивана, хотя понимал, что пантера не спит. – Видимо, почувствовала что-то. Иначе, с чего бы это так непо-нятно себя вести. Не встречает…»

Федя сел за стол, посмотрел на разбросанные листы бумаги, исписанные неровным почерком, сосредоточился, и… произошло невероятное. За десять минут была написана великолепная концовка статьи, по которой, если бы сначала про-читать её, можно было очень легко догадаться о содержании всей статьи. Леночка определённо что-то в нём разбудила!

«Вот, что любовь-то с человеком делает, - подумал Федя. – Уже любовь? Уже, уже…»

Перед ним возникло милое, улыбающееся лицо Леночки, её голубые глаза, и сладко заныло где-то около сердца. Федя вдруг оглянулся на диван. Ему показа-лось, что Элла смотрит на него. Но нет, её не было видно.

Потом была новая статья. Потом ещё… Замаячила на творческом горизонте книга в издательстве .

На работу Федя торопился, как на свидание, и это так и было, потому что там он мог поднять трубку телефона, набрать номер и услышать милый Леночкин голосок. Или мог бы зайти в отдел, где она работала, вроде бы по делам, и уви-деть её ненаглядное личико. Элла как-то ушла на второй план, и он вспоминал о ней только во время завтрака и ужина. Она больше не встречала его, а пряталась за диваном, хотя, как казалось Феде, без него она смотрела телевизор.

На прогулки, которые иногда устраивал Федя, Элла, шла с явной неохотой.

- Чего ты обижаешься на меня? – спросил как-то он на вечерней прогулке. Леночка не смогла провести с ним вечер, сославшись на дела, поэтому он гулял с пантерой. – Я чем-то тебя обидел?

Опустив голову, Элла неторопливо шла рядом, и вяло шевелила хвостом.

- Разве я виноват в том, что встретил хорошую девушку? Что мечтаю уви-деть хозяйкой в своём доме?

Элла шумно вздохнула, но головы не подняла.

- Она очень хорошая. По крайней мере, мне так кажется. Вот познакомлю вас, сама убедишься. Очень красивая и умная. Нам будет вместе совсем неплохо…

Федя разговаривал с ней, как всегда привык делать, но почему-то чувство-вал за собой какую-то вину. Он понимал, что, если Леночка не захочет жить ря-дом с Эллой, то ему придётся расстаться с пантерой. Пока он не особенно задумы-вался об этом. Но скоро пришлось…

Конечно, Леночка слышала, что у Фёдора Печёнкина есть чёрная пантера. Об этом знали все на заводе, если только не весь город, поскольку фотография Феди и Эллы вместе с большой статьёй о дружбе человека и бывшего дикого зве-ря, появилась в одном из номеров местной газеты. Как об этом узнали в редакции, Федя не выяснил, но подозревал, что это затея Колесникова. Тот как-то заходил к нему в гости, правда, сделал вид, что не испугался Эллы и даже хотел её погла-дить, но чуть не лишился пальцев. Наверное, это была его своеобразная месть. Феде, естественно, он ни в чём не признался. Корреспондент долго расспрашивал Федю, фотографировал, но в газете фотография была не совсем удачной: Элла недовольно отворачивалась, а Федя по-идиотски улыбался. На вопрос корреспон-дента, как у него появилась пантера, Федя ничего вразумительного сказать не мог. Он сам бы хотел, чтобы ему кто-нибудь объяснил, откуда взялся в лесу, в дождь и в грозу, котёнок чёрной пантеры. Федя часто задумывался над этим, но ничего придумать не мог… Фантастические версии ему в голову не приходили, по-тому что он был слишком серьёзным, чтобы предаваться фантазиям. А другие ва-рианты имели слишком мало фактов, чтобы принять их за реальность. Поэтому корреспонденту Федя, конечно, не признался, откуда у него появилась Элла. Ска-зал, как обычно всем говорил, что подарили, а кто? – неважно…

Видимо об Элле наговорили чёрт-те чего, потому что Леночка долго не хо-тела приходить в гости к Феде, а когда пришла…

Вообщем, после её визита, старый холостяк понял, что он им останется на-всегда, если не избавится от Эллы. Федя не спал всю ночь, думал и слышал ино-гда тяжёлые вздохи пантеры.

«Тоже не спит, бедняга… Чувствует, что хозяин думает. Да, задумаешься тут. Или, или… Почему не может быть по-другому, по-хорошему? Жили бы вместе. Хотя нет, две особы женского пола под одной крышей… Не ужились бы. Это точно. Элла ревновала бы, ну, а у Леночки тоже, наверное, была бы подобная реакция. Вот, уже сомневаешься в её чувстве к себе. Правда, объяснений, как таковых, не было. И так всё понятно. Но Элла… Откуда ты появилась, до сих пор не знаю. А самое интересное – для чего, с какой целью? Случайно попала в наши края или специально? Может быть, ты и не кошка совсем, а кто-то в её обличии? Ведь то-гда, с энциклопедиями, очень странно себя вела. Как разумное существо. Хотел специалистам тебя показать, да так и не смог… Ничего не успел сделать. Тяжело-то как! Прикипел я к тебе всей душой, а приходиться расставаться. С тобой хоро-шо, не так пусто в этой квартире, но с приходом Леночки будет ещё лучше. А там глядишь, ещё кто-нибудь появится. Сын, например… - Федя, представил, как он подкидывает к потолку смеющегося малыша, похожего на него. – Вообщем, как ни тяжело мне, но расставаться придётся. Кроме своей преданной дружбы, ты мне ничего не можешь дать, а Леночка – это семья. Рассуждаю я, конечно, как самый последний циник, но что делать? Как быть? Кто бы посоветовал… Почему-то в том, что я буду счастлив с Леночкой, сомневаться стал. Будет, наверное, не жизнь. А серая проза будней… Как всё-таки тяжело… Словно с лучшим другом прощаюсь… Наверное, и в зоопарк приходить не буду. Стыдно… Предаю тебя, Эл-ла! Меняю на что-то неизвестное, которое предполагается быть хорошим. А ты сразу хорошей была, да только пантерой. М-да, вот сделал себе проблему! Не по-шёл бы к Колесникову, и не знал бы Леночки, так и дожил бы до старости с Эллой. Но всё в жизни изменяется. Может быть, потом что-нибудь изменится? Леночка разрешит Эллу взять из зоопарка… Доживу ли я до этого времени? Не доживу…»

Под утро он решился. Накормил Эллу её любимой полукопчёной колбасой, начинённой снотворным, купленным заранее, и позвонил в зоопарк. Там обрадо-вались его решению, так как у них в клетках такого зверя не было.

Федя с грустью смотрел на спящую Эллу. Щемило сердце, стоял в горле ко-мок. Ему было жаль расставаться с ней, но он понимал, что другого выхода нет.

Приехал представитель из зоопарка с двумя мрачными типами в синих ха-латах. Они положили Эллу на носилки, закрыли простынёй и унесли. Как труп… Федю даже передёрнуло от этой мысли. Чего-чего, а этого он никак не хотел. Он всегда считал, что животное убить тяжелее. Чем человека. Например, враг вызы-вает определённые эмоции, которые помогают поднять оружие. А на охоте? Как можно целиться в мирно стоящее животное? Федя этого не понимал, поэтому был противником любой охоты. Он не хотел, чтобы Элла умерла, и он знал, что она или убежит из зоопарка, или просто погибнет там.

Представитель сунул Феде квитанцию и долго тряс его вялую руку.

Вечером пришла Леночка. Вошла в квартиру как хозяйка, уверенная и кра-сивая.

Потом была свадьба. Об Элле Федя почти забыл. Как-то позвонил в зоо-парк, и там ответили, что сначала она очень тосковала, ничего не ела, только ле-жала и сильно похудела. Потом, вроде бы привыкла, ест неплохо. Но постоянно сидеть в дальнем углу клетки, и посетители её почти не видят.

Фёдор Матвеевич изменился. Это сразу заметили в отделе, и одна сослужи-вица высказала общее мнение:

- Вы стали совсем другим, Фёдор Матвеевич . Как будто постарели. Не то, что раньше. И мрачный какой-то… У вас неприятности в семье?

Фёдор Матвеевич ничего не ответил. Начальству это можно делать, если вопрос касается личной жизни. Только плечами пожал.

Неприятности? Откуда им быть, если есть красивая, хорошая жена. Пре-красная хозяйка. Вкусно готовит. Вот, даже животик стал расти. На холостяцком сухом пайке откуда ему быть. Поэтому без живота и моложе казался. В квартире чисто, всё лежит и стоит на своих местах. Скоро будет пополнение в семье. Что ещё надо?

Только это же всё слова, а на душе какая-то печаль была. Словно не хвата-ло чего-то. С женой, конечно, можно и поговорить, но иногда она что-нибудь ум-ное скажет, и уже не то. Неинтересно рассказывать о том, что она знает…

Фёдор Матвеевич теперь писал статьи чаще, но не такие интересные, как раньше. Писал для гонораров. Семейная жизнь требовала денег, а они у него и холостого-то не всегда водились. На книги в основном тратил. Он и свою книгу написал быстро, едва жена узнала, сколько можно за неё получить.

Проезжая мимо зоопарка, Фёдор Матвеевич всегда ощущал чувство вины, и ,в то же время, необъяснимую тягу туда. Хотелось посмотреть на Эллу. Но он только крепче сжимал руль и сильнее давил на педаль газа.

Почему так получилось? Вроде бы когда-то всё хорошо было, жилось как-то интересно, но для полного счастья не хватало какой-то крупицы. Молекулы. А появилась эта «крупица» и нет счастья. Пусто и безрадостно на душе. В сердце есть немного нежности к жене, а душа совсем пустая…

Фёдор Матвеевич не хотел всё это связывать с Эллой, но чаще и чаще его мысли возвращались к ней.

Была гроза, как тогда, в августе два года назад. И молнии сверкали, и гром гремел также. Фёдор Матвеевич возвращался с работы. Гроза навеяла воспомина-ния, растревожила всё внутри. Насквозь промокший, он подходил к подъезду. Что-то тёмное мелькнуло около двери его квартиры, и заколотилось сердце, трудно стало дышать от волнения.

Элла, его верная чёрная пантера, стояла в напряжённой позе, внимательно глядя на него. Очевидно, он, действительно, сильно изменился, если она не узна-вала своего бывшего хозяина… Нет – друга!

- Элла! – прошептал он, а ему показалось, что это крик его сердца заглушил грохот грозы.

Голос она узнала, и хозяина тоже, едва он произнёс её имя. Радостно мах-нув хвостом, Элла бросилась к Феде, встала на задние лапы и. как прежде, обли-зала лицо. У Феди слёзы сами собой покатились из глаз. Случай довольно редкий в наш век равнодушия и бессердечности.

- Пришла, пришла ко мне! – гладил он её по спине. – Всё-таки сбежала… Не выдержала…

Потом, когда радость встречи немного утихла, он сел на ступеньки лестни-цы, а Элла примостилась рядом, положив свою прекрасную голову ему на колени. Она была спокойна. Хозяин рядом.. Он её не оставит, не исчезнет, как когда-то. Больше она не будет сидеть в клетке, и прятаться от назойливых и любопытных глаз.

- Что же мне с тобой делать? – растерянно бормотал Федя. Беспорядочные мысли метались в голове. «Домой никак нельзя. Леночка в таком положении, что обязательно испугается, а это для неё вредно. Бедняга, голодная, наверное, - Фе-дя погладил Эллу по голове. Она шумно вздохнула,словно уловила его сочувст-венные мысли. – Конечно, голодная. Неизвестно же, сколько времени она в бегах? Хотя, из зоопарка обязательно позвонили бы, если она раньше убежала. Значит, недавно… Возможно, что и сегодня вечером. И сразу сюда, ко мне. Но что мне де-лать? К Колесникову отвести, что ли? На время, а там посмотрим. Он поймёт, да и его жена возражать не станет. Уверен. Покормлю Эллу там…»

Федя встал. Элла недоумённо посмотрела на него.

- Пошли, - сказал он, спускаясь по лестнице. Элла посмотрела на дверь, по-том снова на Федю. Она ничего не понимала. Казалось, её взгляд спрашивал: «Ты что, хозяин, здесь уже больше не живёшь?»

- Живу, живу, - торопливо сказал Федя. Ему стало стыдно, что он не может привести Эллу в дом. – Жена, понимаешь… Нервничать ей нельзя… Пошли!

Элла пошла за ним. Колесников жил недалеко, в трёх кварталах, и Федя, чтобы сократить дорогу, да и внимания людей не привлекать, решил идти корот-ким путём: через пустырь, мимо линии электропередачи.

Дождь хлестал не слабый. Сверкали молнии и непрерывно гремел гром. Гроза и не собиралась стихать. Элла к ней относилась спокойно. Очевидно, не по-нимала этого явления или, являясь как бы дитём молнии и грома, не боялась сво-их «родителей.» Непонятное появление Эллы часто заставляло задумываться Фе-дю, а её поведение, особенно после истории с энциклопедией, вообще, вызвало у него множество различных предположений, но все они носили чисто гипотетиче-ский характер, без каких-либо существенных доказательств. Конечно, Эллу нужно было показать специалистам, просто необходимо было сделать, но различные об-стоятельства когда-то помешали Феде это осуществить, а в данный момент было просто поздно.

Заслоняясь локтем от косых струй дождя, скользя по раскисшей земле, по-падая в лужи, Федя пересекал пустырь. Элла грациозно бежала рядом, прижав уши и поглядывая по сторонам. Гром гремел почти непрерывно, и также часто сверкали молнии.

Под линией электропередачи Федя заторопился. Молния может попасть в провода, и. кто знает, какие будут последствия. Как всегда бывает в таких случа-ях. Федя словно накаркал. Над головой что-то громко затрещало. Глаза ослепила ярчайшая вспышка. Сильный удар сбил Федю с ног. Падая, он видел чёрный стре-мительный силуэт пантеры, застывшей на фоне широкой и ветвистой огненной ду-ги, ударившей из обвисшего провода в землю. Элла приняла смертельный удар на себя, как когда-то оттолкнула Федю от подползавшей змеи.

Он упал лицом в грязь. Быстро вскочил на ноги. Сало темно. Гром гремел где-то в отдалении. Дождь перестал хлестать струями, чуть-чуть моросил. Сильно пахло озоном и палёной шерстью.

- Элла! – крикнул Федя, оглядываясь. – Элла!!!

Он метнулся к висящему проводу, который одним концом касался большой лужи.

«Почему не бьёт током? Ага, наверное. Автоматика сработала и отключи-ла… Но где же Элла?»

- Элла! – крик затих вдали.

«Неужели сгорела? Нет, не может быть. Что-то должно остаться… Какие глупые мысли.»

- Элла! – седой мужчина, весь в грязи, метался вдоль высоковольтной ли-нии. Он что-то искал.

Дождь совсем перестал идти, чёрные тучи расходились, и серые сумерки освещали окрестности. Приехавшие ремонтники, увидев старика, сначала подума-ли, что он пьяный.

- Эй, дед, чего потерял? Бутылку? Ишь, как расстроился! – крикнул молодой парень. Другой ремонтник, постарше, вглядевшись в лицо Фёдора Матвеевича, одёрнул напарника.:

- Помолчи! Не видишь, человек не в себе. Горе у него.

Он подошёл к Фёдору Матвеевичу и спросил участливо:

- Что у вас случилось?

- Да, вот, - жалко улыбнулся тот и беспомощно покрутил головой. – Потерял пантеру. Молния дала, молния и взяла… Невероятно!

- Смотри, Палыч, шаровая молния! – крикнул молодой, показывая рукой на небольшой огненный клубок, покачивающийся около повисшего провода.

- Чего они там, линию включили, что ли? – удивился Палыч. – Откуда она взялась? Гроза-то давно уже кончилась.

Все трое стояли и смотрели, как огненный клубок поднимался всё выше и выше. Облетел опору и пропал.

- Лопнула, - облегчённо вздохнул молодой.

А у Фёдора Матвеевича кольнуло в сердце. Схватившись рукой за грудь, он подумал: «Инфаркт наживаю с этими переживаниями. Да ещё жена добавит…»

- В больницу его надо, - тревожно глядя на него, сказал старый ремонтник.

- Не надо, - вдруг как проснулся Фёдор Матвеевич. – Ничего не надо. – Он глубоко вздохнул. – Всё в порядке…

- Домой-то дойдёте?

- Дойду…

Ремонтники долго смотрели вслед удаляющейся сутулой фигуре, неуверен-но передвигающей ногами.

Налетевший ветер раскосматил мокрые, седые волосы. И трудно было по-нять, он ли выжал слёзы из глаз старика, или они сами появились по другой какой причине.

С остальными произведениями можете ознакомиться, пройдя по этой ссылке: http://www.proza.ru/avtor/klen054

Информация о писателе:

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%B7%D0%BD%D0%B5%D1%86%D0%BE%D0%B2,_%D0%9B%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B4_%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87

П.С. Может быть кто-нибудь знает его лично, и может поведать какую-нибудь информацию, буду очень признателен.

[Igor46]

Работал вместе с Леней на приборке инженером-электронщиком. Давно его не видел. Наверно до сих пор на приборке работает. Живет где-то на Элеваторе. Как-то давно (года 3-4 назад, а может больше) встретил на улице, он говорил, что новую книжку выпустил.

[marchello]

спасибо большое за информацию, так и знал, что кто-то откликнется.