О страхе. Разбор современных страшилок

[Всеволод]

О страхе. Разбор современных страшилок

Календарь майя - сосредоточение истины для русского (православного) человека... *pactalom

Андрей Николаевич Кочергин о мифологии страха, бандитизме 90-х, приватизации и субъективных страхах : боязни баз НАТО, сионистском заговоре, свином гриппе, ожидании конца света по календарю Майя и иных проявлениях духовной импотенции.

[Всеволод]

Как избавиться от страха

Страх – это следствие недоделанной работы над собой

— Андрей Николаевич, сегодня множество людей мучаются различными страхами, как имеющими под собой какие-либо объективные основания, так и надуманными, иллюзорными. Люди боятся нападения на улице, тяжелых болезней, боятся потерять работу, своих близких, бедности и многих других вещей. Иногда страхи бывают так мучительны, что толкают людей к самоубийству. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, существует ли какая-либо общая природа и общие причины у всех страхов, от которых страдают наши современники?

— Когда мне было 12 лет, я бегал каждый день от школы до дома. Бегал для того, чтобы избежать столкновения с очередной бандой мелких дебилов, которые могут меня отдубасить. Я был реальным трусом. Мне было реально страшно. И единственное, что меня спасало, так это то, что я постоянно бубнил самодельную деревенскую молитву. Поразительным образом, тот ужас, с которым я жил, миновал. Я был здоровым, крепким парнем, и я не боялся смерти, но я был омерзителен самому себе в своей трусости. Та степень презрения, которую я к себе испытывал, была ужасающей. «Зачем же я родился? Кому же я такой нужен?» — думал я все время.

Я не сломался, я начал ворочать какие-то железяки, начал тренироваться. Я не раз, в том числе в книге «Как закалялась сталь – 2», рассказывал о том, что было со мной дальше.

У каждого в подобной ситуации только два пути: либо в бездну, во тьму, либо к свету. Люди, сидящие на табуретке и спрашивающие: «Скажите мне, пожалуйста, волшебное слово, чтобы я перестал бояться!», «А нет ли у вас какой-нибудь волшебной таблеточки от страха?» или «А, может быть, вы посоветуете мне книжечку почитать?» удивляют меня подобной постановкой вопроса. Мордой, сука, об стенку, а не «книжечку почитать»!

«Я просто физически не могу ударить человека!» — иногда слышу я. Отвечаю: «Да тебя просто не били никогда! Тебя ногами не пинали! И поэтому ты не можешь ударить человека». Я столько получил за всю свою жизнь, сколько вы не съели хлеба. Поэтому когда я слышу это все, я понимаю только одно: люди, задающие эти вопросы, выросли в инкубаторе, бегали там от стенки до стенки и вдруг, только когда выросли, увидели мир, который находится снаружи. А мир этот не добрый совсем. А к Богу эти люди за всю свою жизнь не пришли, а ведь надеяться только на Бога можно, как надеялся на него я, тот самый двенадцатилетний подросток.

Не вру, молился! Страшно было так, как не было потом никогда. В окопе атеистов нет. И все ребята, воевавшие со мной, все знакомые мне ветераны горячих точек говорят «Верую!» Не все так, как верю я, кто-то иначе, по-своему, но в основе своей они все православные люди.

Какое счастье видеть своих православных братьев! Пришедших к вере не потому, что их оболванили какие-то там гипотетические «попы», наврав им и одурманив им голову, а потому, что в окопах атеистов нет! И у каждого из нас собственный фронт и собственный окоп. И мы не можем там выжить, будучи атеистами. Если вам страшно и вам есть чего бояться, понадейтесь на Бога! Поищите у Него ответы и силы, которые Он может вам дать. И поверьте, они дарованы вам будут. Ищите и обрящете. Нет большей силы, чем Его сила. Не надо думать, что Господь встанет за вас грудью, нет: ваша грудь надуется. Не гордостью, достоинством за поступок, за свой шаг вперед.

В наших душах идет война, идет 2000 лет. Как можно победить духовного врага, не имея чести и доблести? Эти честь и доблесть нужно сначала вымолить у Господа, а потом сделать все, что их не уронить, не потерять. Вот и весь секрет. И что здесь жевать сопли? Мучает страх? Да вперед, делай хоть что-нибудь! Делай именно то, чего боишься!

Еще семь лет назад я собирал бутылки. На полном серьезе. Прямо на улице Ушинского, где находится сейчас наш зал. И я не думал о том, что со мной может произойти дальше, что со мной может случиться что-то еще более страшное, чем уже тогда случилось. Мне говорили: «Тебе надо чем-то заниматься». И я занимался. Я занимался карате.

Более глупого поступка в России придумать невозможно: на занятиях карате у нас невозможно заработать деньги. У меня и сейчас нет учеников. У меня всегда пять-семь человек в зале. С которых я денег не беру. Я даже зал им предоставляю за свои деньги. Я и тогда, в те трудные для себя времена, так делал. Я бесплатно проводил семинары. Я не думал о том, как бы стрясти как можно больше денег со всех, кто приходит ко мне, потому что я понимал, что мне так нельзя делать. Я понимал тогда, что если остановлюсь, то просто сойду с ума от ужаса, потому что потерял столь серьезное для меня состояние, после потери которого другие люди просто не выживают. Оно составляло в районе пяти-семи миллионов долларов активами. Это был девяносто седьмой год. И после этого я жил на шестьдесят долларов в двухкомнатной съемной хрущевке, по первому этажу которой бегали крысы. И жрать было нечего. Я покупал на обед хлеб и жарил его на масле. И кто-то расскажет мне, что он лучше меня знает, что такое плохо? Смешно.

Я просто пер вперед. Без фантазии. И вы сделайте для себя хоть что-нибудь, если не знаете, что делать. Ну хоть что-нибудь! Хотя бы постригитесь! Почистите ботинки! Делайте, делайте, и, сделав первый шаг, вы сделаете второй, третий, четвертый, пятый и в конечном итоге выпрямитесь. Не будете выпрямляться – задавят. Делайте хоть что-нибудь и молитесь, чтобы Господь даровал вам силы на дальнейшее делание. Поверьте – дарует.

— Скажите, почему же люди, даже имея время и силы задуматься над различными конструктивными выходами из тех ситуаций, в которых они находятся, все равно пребывают иногда в состоянии того глубокого отчаяния, которое мешает им исправлять свое положение? Есть ли кроме лени или неверия другие факторы, которые мешают людям сделать правильный выход, подталкивая их к катастрофическому решению покончить c собой?

— Есть замечательный человек, зовут его Стив Джобс. Он основатель компании Apple. Когда я слушал его знаменитый пятнадцатиминутный спич перед студентами университета, я думал, что у меня просто сердце разорвется. Спич звучал примерно так: «Мне не повезло еще до моего рождения. Мои родители ждали девочку, а родился мальчик. Меня решили отдать на усыновление, потому что моя мама училась в колледже, и ей не нужен был ребенок, поэтому она захотела его кому-нибудь отдать. И вот поскольку я родился не девочкой, а мальчиком, вместо того, чтобы жить в своей богатой семье, я попал в чужую семью к людям, которые не были образованы. Мои новые родители всю жизнь копили деньги, чтобы я смог попасть в колледж. Этих денег хватило только на один семестр обучения, потому что я выбрал самый дорогой. Я вылетел из колледжа, не закончив его». И дальше он рассказывает о череде фатальных неудач, которые любого человека на его месте растоптали бы до состояния дорожной пыли. Самая страшная из них случилась тогда, когда совет директоров компании Apple, созданной Стивом, уволил его. Стив пытался сохранить свой пост, он понял, что заигрался, что слишком увлекся технологиями и производственным процессом, упустив управление компанией, но тщетно: его выкинули, как старые трусы. Оказавшись на улице, он понял, что проиграл самую важную схватку в своей жизни. Он потерял то, на что потратил многие годы. Он расстроился, и понял одну вещь: когда ты падаешь, то поверни голову налево и направо: возможно, Господь таким образом опустил твою голову до уровня той самой щелочки или норки, в которую тебе стоило бы заглянуть. Он создал компанию Pixar, которая сделала первый в мире компьютерный мультфильм. И он создал компанию, которая занялась компьютерными гаджетами. И он вернулся в Apple, не нуждаясь больше в том, чтобы унижаться перед советом директоров этой компании, вернулся как победитель, «на белом коне». И сегодня, под руководством Стивена Джобса, компания Apple, без него сдавшая свои позиции, снова – лидер рынка новых технологий, в том числе и по прибыли. И после всего этого Стивен заболел раком. В неоперабельной форме. Ну, куда еще больше? И только когда все это произошло, Стивен встретил женщину, на которой он женился и с которой сегодня живет.

Где здесь лучезарное счастье, где везение? Череда фатальных неудач, которая могла растоптать любого человека, не сломила Джобса. И он благодарен каждой из этих неудач.

Я постоянно всем говорю: радости не оставляют ничего, кроме эйфории и необъективной и эмоциональной оценки произошедшего. Любая ваша неудача – это огромный шаг вперед, потому что вы ее пережили. И когда вы говорите, как вас звать, вы всегда мысленно оборачиваетесь назад и вспоминаете, что пережили это, это и это. И если с вами случится еще одна неудача, вы будете уже лучше знать, как вам себя вести. Господь милостив: сегодня он даровал вам испытание, которое вы будете вспоминать долгие годы, гордясь тем, что вы его пережили. И нет ничего такого, что вы не сможете провернуть. Кроме одного: если вы раскисните, как медуза на солнце, то человеком вы себя, даже если выживете, чувствовать не сможете. Убойтесь остаться медузой на солнце! Сделайте хоть что-нибудь. Совершите любую глупость или ошибку! Но делайте хоть что-нибудь. И поверьте, у вас все получится. По-другому быть не может.

— Андрей Николаевич, когда мы с вами говорили об уличном насилии в ходе одного из предыдущих интервью, вы говорили о том, что беспомощное состояние ступора возникает как следствие процессов биохимии крови, в свою очередь инициируемых нехваткой информации о той проблеме, с которой жертва столкнулась. Что бы вы могли сказать о механизме возникновения и причинах страхов, не связанных с какой-то сиюминутной критической ситуации вроде нападения на улице или кораблекрушения: о страхе перед кредиторами, страхе потерять работу, страхе потерять своих близких?

— Что есть страх? Страх – это наша реакция на дисбаланс между воображаемой опасностью и предполагаемыми возможностями по противодействию этой опасности. Страх представляет собой состояние ментальное, он никогда не бывает объективным. Страх всегда связан с тем, что не изведано нами. Вы знаете, был такой интересный прием, когда, ведя переговоры с должниками, чтобы довести их до истерии, начинали периодически им звонить, и не говорить с ними, не пугать их, а просто молчать в трубку. Информация, какая бы то ни было, дает почву для осмысления ситуации и принятия конструктивных решений. Информация – это оружие. Отсутствие информации дает гипертрофированное развитие тех или иных страхов. Поэтому если вы боитесь мышей, то будьте любезны, ведите себя в зоомагазин и смотрите на мышей. Вы боитесь насилия? Замечательно! Например, я сейчас тренируюсь в составе петербургской сборной по тайскому боксу. И вдруг поймал себя на мысли, что я стал моргать на удары соперника. Это не проявление малодушия, это та сама охранительная реакция организма, которая вполне объяснима и ничего предосудительного в которой нет. Но мне это не нравится, потому что я чувствую себя омерзительно в этот момент. Что я делаю? Очень просто: в конце каждой тренировки я встаю около стенки и прошу следующего бойца побить меня по голове в перчатках. Я, соответственно, защищаюсь. При этом в начале, в середине или конце раунда, на мое усмотрение, я просто отдаю свою голову. Посмотрите на мое лицо – это результаты тренировки. Я не обманываю. Я действительно наполучал сегодня по лицу от одного белоруса, хорошего тайца, который участвовал недавно в нескольких крупных турнирах. Сначала он не мог понять, что происходит и зачем мне это надо. Зачем? Да я после этого моргать не буду!

Вот мой подход. Я не могу сказать, что он правильный, я не могу навязать его всем. Но я моргать-то не буду. Я для этого делаю все. Люди, которые ничего не делают, а потом говорят, что у них какие-то проблемы, неразрешимые трудности… Да они просто говорят неправду.

У нас с вами нет другого выбора кроме как стать сильными. Нас поставил на эту грань Господь, так будем любезны выдержать экзамен. Будем любезны найти решение. Например, получить в харю от этого белоруса. В течение шести минут, когда он работает по тебе, как по мешку, и не сбежать никуда: сзади стена. И не уклониться. Так вот я сам себя к этой стене загнал. Себя в пример приводить не очень хорошо, но уж больно понятный пример.

Во всем так, во всем. Ввяжитесь в драку, в любую, в духовную или физическую. А дальше разберетесь, что с этим делать. Деградация – это дорога вниз, в пропасть. Мы обречены всегда двигаться, или вверх или вниз, посередине еще не оставался никто. На заборе не усидишь, жопу больно, колья.

— Андрей Николаевич, правильно ли я понял вас, что любой из возможных человеческих страхов можно рассматривать как реакцию мозга на недостаток информации?

— Абсолютно верно.

Страх – это неосознанная деятельность. Под отсутствием информации я подразумеваю не только и не столько отсутствие теоретических знаний, сколько отсутствие опыта, который накапливается у нас в подкорке. Предмет нашего страха – это раздражитель, который бессознательно вводит нас в состояние охранительного торможения. Так вот, чем чаще мы с этим раздражителем встречаемся, тем больше мы понимаем, что это ерунда, что если мы пережили встречу с ним в прошлом, то переживем и в этот раз. Поэтому здесь, говорю еще раз, необходим опыт, опыт и еще раз опыт.

Вы знаете, я очень боялся высоты. У нас в Челябинске, где я вырос и учился, был замечательный карьер, оставшийся от разработок гранита, который залило водой. Получилось озерко с очень высокими гранитными стенами, с которых прыгали все местные пацаны. Высота стен кое-где достигала пятнадцати метров. Смотреть сверху вниз было невыносимо. Но надо было прыгать: неудобно, ведь люди смотрят. Что я делал? Я залезал сначала на двухметровый обрыв, и прыгал с него. Потом прыгал с трех, пяти, семи, девяти метров. Прыгал с одиннадцати. Теперь если я вижу скалу над океаном, я без размышлений прыгаю с нее вниз. Есть фотографии, глядя на которые я не очень верю, что спрыгнул с тех высот, которые на них можно увидеть.

Так я себе доказываю, что я тот самый парень, который смог это сделать в прошлом и может это сделать сейчас. Я понимаю, что это, наверное, не очень умно и уж точно это не очень здоровый образ жизни. Но я каждый раз проверяю себя: а тот ли я парень? Вроде пока тот. Но начинал я с двух метров. Потихоньку, не спеша. Не надо резких перемен, не стоит надеяться стать совершенно другим за один день. Революционные преобразования совершенно недопустимы в этой связи. Необходимо эволюционировать, поступательно продвигаясь в указанном себе направлении. Укажите его себе и двигайтесь, но только перед тем, как двигаться, убедитесь, что избрали направление для своего движения правильно. Метаться из стороны в сторону тоже недопустимо: броуновское движение еще никого не приводило к цели.

— Получается, что любой человек, сознательно приобретая опыт в том, чего он боится, может побороть свой страх?

— Обязан, просто обязан. Если он продолжает бояться, то пусть двигается еще дальше. Вы не поверите, все бойцы, которые выходят на ринг, татами или восьмиугольник, боятся. Потому что это нормальная реакция организма. Не боящегося человека не существует. Только кому-то страх помогает мобилизовать свои силы, а у кого-то страх вызывает энергозатраты в виде так называемой предстартовой лихорадки, тремора и, соответственно, ступора. А тут, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет, но лучше уметь, чем не уметь, лучше знать, чем не знать. Волнение может сохраняться даже у людей, обладающих умением и опытом, но умения и опыт снизят его до возможно менее вредных для нашей способности принимать решения и действия уровня.

— Где та мера движения вперед навстречу страху, которая необходима для его преодоления? Сколько работы над собой достаточно?

— Когда я вижу человека, который напуган, я хочу буквально закрыть его собой, потому что передо моим мысленным взором появляется тот самый маленький Андрюшка Кочергин, который боялся всего. Я, может быть, так и не вырос, я так и остался в чем-то тем же самым ребенком. Я всю свою жизнь доказываю себе, что я не боюсь. Я действительно не боюсь очень многих вещей, даже сам поражаюсь этому. Это стало делом моей жизни. Я должен себе постоянно доказывать, что я не боюсь, потому что это позволяет мне двигаться вперед.

Страх, если мы его испытываем, – это проявление нашей недоделанной работы над самим собой. Недоделанной в духовном плане, недоделанной в физическом отношении, и в отношении своего жития в целом. Страх – это проявление всех наших ошибок, которые неожиданно обрушиваются на нашу голову. В этом состоянии смешивается все: не отрегулированная тренировками биохимия, психика, духовность, которые сливаются в негативный ком, который обрушивается на вас. Но не надо долго ковыряется во всем этом, анализировать свой страх на молекулярном уровне. Поступайте проще: живите так, чтобы преодолевать то, что вам мешает. Только помните об этом постоянно, иначе все равно ваш страх вас догонит.

Приведу простой пример. У меня спрашивают: как перестать испытывать страх перед уличной дракой? Я отвечаю: а о чем вы думаете, говоря об уличной драке? Я вам скажу, о чем вы думаете: о том, как вам набьют морду. А если вы – заслуженный мастер спорта, чемпион нескольких олимпиад и чемпион мира по боксу, то вы не боитесь драки знаете почему? Потому что вы не собираетесь получать, а собираетесь сами надавать, морду наколотить кому-нибудь. Что теперь страшного в уличной драке? Только юридическая ответственность. Вот что надо сделать, чтобы не бояться уличной драки. Надо думать не о получении, а о том, как вы сами навешаете своим противникам. Только чтобы благополучно думать так, нужно перед этим провести соответствующую работу: духовную и физическую. И биохимия вашей крови наладится, и психика станет более устойчивой и менее склонной к охранительному торможению. Вот пример того, как избежать страха. Работой.

Недоделанная в нескольких направлениях работа это и есть основа для страха. А страх – это еще одно оружие дьявола, это часть падшей природы человека, нарушенной Адамом. В раю до падения у Адама и Евы никакого страха не было, пока они не искусились. И у человека верующего страха не может быть. Почему? Потому что если Господь с нами, то откуда страх? Уныние есть тяжкий грех, и страх есть тяжкий грех. Православные не боятся ничего. Если с нами Бог, то чего нам опасаться? Чтобы не случилось с нами, все происходит по воле Его, которой мы предадимся без страха, но с упованием на Господа и милость Его.

— Среди психологов и в обществе в целом распространено мнение, что кроме вредных для человека страхов есть еще страхи полезные. Каким образом храбрость сочетается со страхом: храбрый человек – это тот, кто не боится ничего или, по крайней мере, постоянно уменьшает количество своих страхов, или даже самая выдающаяся храбрость предполагает наличие страхов, ограждающих человека от безрассудства и ошибок?

— Замечательная тема. Существует такая теория вариативного отношения к ситуации, которая как раз говорит об этом. Есть один интересный пьющий человек, который преподает в Петербурге рукопашный бой. На одном интернет-форуме он открыл тему, которую озаглавил «Полезный страх». Рассуждал он приблизительно таким образом: «Если я, например, вижу, что мне явно не удастся победить моих противников, то я убегу от них. Если я иду по улице со старенькой мамой, и на меня напали, то я сдуюсь, постараюсь уладить дело миром, чтобы моя мама не пострадала, и мы с ней остались живы и здоровы». И так далее. Но во всем этом не была учтена одна вещь: если только развитие сюжета происходит по плану агрессора, то это поддерживает его в собственной ролевой игре. И он доделает свою историю до конца. Если кто-то к вам пристал на улице, когда вы шли по ней с мамой, значит, он преследует какую-то свою цель. Откуда вы знаете, какая она? Может быть, он решил посмотреть, что находится внутри вашей головы. Кто вам сказал, что сдувшись, вы спасете свою маму и себя? Почему вы передаете своими собственными руками свою жизнь, здоровье и честь в руки какой-то банды?

Я своими глазами видел человека, который неожиданно для группы агрессивно настроенных подростков проявил какую-то жесткость и резкость, и моментально вся ролевая игра этих ребят была разрушена, и они с уважением к этому человеку скоро ушли. Потому что, услышав какой-то резкий ответ этого человека, они поняли, что он готов идти до конца, а им идти до конца было совсем не надо.

Поэтому получается так: зачем выдумывать тысячи различных ситуаций и развитий их сюжетов, если достаточно идти одним путем и с одной систематикой. Понимая, что смелость – это не любование собой в зеркале и не аплодисменты старушек, сидящих около парадной, а это то, что поможет вам выжить. Это то, что позволит вам не вляпаться в историю и не привлечь к себе людей недостойных, агрессивных и глупых. Потому что при всей своей агрессивности и глупости людям обычно свойственно понимать меру допустимого для них. В этой связи я лично ношу в кармане нож, и если я окажусь в ситуации, где мне придется отдать свою жизнь, то я отдам ее только с большим ответом на заданные мне вопросы, вполне допуская, что она все равно может быть кем-то забрана. Но я очень постараюсь, чтобы не безответно. Я, взрослый, здоровый человек, тренирующийся каждый день, ношу с собой нож. Потому что их может быть и пять, и семь и как угодно может быть. Но просто так я не уйду. И это понимание того, что я не буду вести себя как сопля, висящая на солнце, дает мне такое спокойствие в душе, что никакого страха у меня нет. Я сумею отгавкаться, даже уйдя с этой планеты. Такое бывает, и некоторые мужчины уходят легко. Я это видел не раз.

— Что же тогда называют страхом Божиим? Почему православные, которые, по вашим словам, призваны не бояться ничего, тем не менее, должны бояться Господа?

— Страх Божий – это страх оскорбить Отца недостойным своим поведением. Мы не боимся мести или наказания Бога, мы опасаемся Его расстроить. И это опасение запрещает нам совершать мерзкие поступки. Мы не боимся грозы, забиваясь под кровать. Мы не боимся, нашкодив, что Бог нас видел и отомстит. Мы не шкодим, понимая, что «сверху» все видно гораздо лучше, чем здесь на земле. И раб Божий – это человек, который всецело полагает себя в руки Бога, но при этом совершенно не является безропотным существом. Нам дана свобода воли, мы вольны поступать в нашей жизни так, как нам хочется. Но эта воля и свобода даны для того, чтобы мы могли соединить их с волей Бога. А страх Божий – это то, что позволяет нам оставаться в канонических представлениях о допустимом и недопустимом в том, что мы исповедуем. Не более того. Наш Бог нас не пугает ничем.

Кстати, кто-нибудь когда-нибудь видел демонов в буддизме? Демонов, которые пожирают пороки людей. Это натуральные черти, посмотрев на изображения которых понимаешь: вот где пугают! Вот где «страх божий» в том ошибочном понимании, в котором его приписывают православным. В буддизме! Почему никто не вспоминает ничего дурного о буддизме? Да потому что считается, что против него бороться не стоит. А с православием борются все, кому не лень. «Рабом Божиим» и «страхом Божиим» нас постоянно тычут, не понимая значения этих понятий и контекста в котором они существуют.

Страх Божий – это страх оскорбить Создателя своим идиотским поведением, мера нашей ответственности перед Ним, страх того же рода, как страх обидеть папу или маму. Боимся ли мы своих папу и маму? Боимся их расстроить, не более и не менее чем.

Отсутствие страха Божия в земной жизни приводит к другому страху – страху, с которым придется отвечать на Страшном суде. Когда смотришь на некоторых странных людей – коррумпированных милиционеров, безумных бандосов, вульгарных политиков, то не понимаешь: как же они не боятся умирать? Что они ТАМ говорить-то будут? Как не страшно-то им? Умрешь – и что будешь делать? Вот поэтому, чтобы не бояться, очень нужен атеизм, и поэтому такие люди являются атеистами, чтобы думать о том, что за смертью их ждет пустота.

Нет, Бог – есть, и это самое большое открытие, которое человек должен для себя сделать. Сделав его, находишь ответы на все вопросы, и все укладывается само собой так, что и выдумывать ничего не надо, и искать больше ничего не надо. Все есть в православии, чтобы понять, что нужно делать со своей жизнью, как, зачем и куда жить. Бог – есть. Аллилуйя!

[Всеволод]

О страхе с точки зрения православия

Агония одиночества. Пневматология страха. Ч. I

Из книги архиепископа Иоанна (Шаховского) "Апокалипсис мелкого греха: Избранные статьи", изданной в серии "Духовное наследие русского зарубежья", выпущенной Сретенским монастырем в 2006 г.

Cтрах — агония человечества... Трудно до конца ее понять и совсем нельзя вылечить. Ее можно только исцелить небом или заглушить землею, затормошить суетою, прикрыть заботами; отвлечь только себя можно от этой муки различными стремлениями, планами, надеждами, краткими радостями земли или иной ее болью.

Страх, как ветер, встречает человека на всех путях его. Чего только не страшатся люди в мире! Отошедшие от своего доверия к Творцу, они строят свою земную жизнь, окруженные тревогами, опасениями, страхом и ужасом.

Перестав пребывать в раю сладкого Божиего доверия и своего доверия к Богу, люди стали мучительно всего бояться и весь мир пугать собою. Люди наполнили землю непрочностью и бедственностью, в которой живут непрестанно призываемые в иную, высшую жизнь, но почти не откликающиеся на нее. Утонувший в земле человек видит сейчас только черноту земли. И вся природа чувствует эту отлученность человека от высшей жизни и свободы, и мучает его, и боится его... Тернии окружили жизнь человеческую, и волчцы выросли на ее дорогах. Зло и страх стали жалить человека. Они могут его жалить только «в пяту» (Быт 3, 15), но в пяте, то есть во внешних, периферийных чувствах и мыслях, сосредоточилась теперь вся земная жизнь, ниспавшая с высоты светлого разума. И, поражаемый в свою жалкую пяту, человек стал изнемогать всею глубиной своего существа — так он слаб, лишенный благодати. Как зверь, он трепещет и страшится всего. «Страх и трепет прииде на мя, и покры мя тьма» (Пс 54, 6).

Утеряв свою первую любовь (см.: Откр 2, 4) и еще не научившись последней своей любви — во Христе, человек озирался в своем огромном и холодном логовище мира и страшился. Так началась его история, которая не изжита доныне человечеством. Он стал истаивать очами от опасности, от неверности своей жизни и жизни другого человека. Злые силы стали мучить его, влечь к себе, дарить ему свои призрачные наслаждения, а после бить его, наслаждаясь его беззащитностью и омраченностью. И человек привык к власти темных сил над собою. И стало его посещать новое чувство: радость быть злым и страшным для окружающих. И чем более он живет в своей злобной усладе ненависти к другому человеку, властности и гордости, тем более он страшится и опасается другого человека.

Таинственно и страшно рождение человека в мире. Страшен для человека переход из темной утробы мира в таинственную вечность. Страшна своей новизной и ответственностью каждая минута этой жизни. Но человек научился обманывать свой страх, прятать его, даже смеяться над ним; обманывать его, даже подчиняясь ему и принося ему жертвы для получения большей легкости существования под его властью. Такова сущность древнего и современного идолопоклонства, культивирования искусственного сада жизни и мысли вне Бога... Человек обманывает себя, живя бездушно и бесстрашно.

Современный бег человечества, его интересов, его воображения и цивилизации, все ускоряющееся коловращение людей в пространстве и времени вырастает не только из социальной и культурной связи людей, но и из страшного одиночества человека в мире, от одиночества, которое человек хочет скрыть от себя и от других.

Древнее поклонение идолам и фетишам было уже явлением этого одиночества. Стремясь скрыть от себя и от других свое ничтожество и свою метафизическую наготу без Бога, человек строил и строит мир. Но даже в этом темном стремлении человека — скрыть от себя самого свою слабость и малость — кроется искра его свободы в выборе своего пути.

Не оценивший и не ценящий своего высокого достоинства и своей свободы быть сыном Божиим, человек должен теперь учиться этой свободе веры в Бога, любви к Богу и послушания Ему чрез всю боль своей нелюбви, своего неверия и непослушания. Оставаясь Божьей до последней своей пылинки и травинки, земля стала суровой школой для человека. Благоуханная близостью к небесному миру, земля стала для человека суровым училищем Божьей правды.

Внутреннее зло человеческой нелюбви к Богу сделалось и все делается внешней, физической и исторической обстановкой человека. Возникающее в душевной бездне и не омываемое покаянием, зло идет ранами, язвами и болезнями по телу земли. «Тернии и волчцы» Библии, которыми окружена наша жизнь, — это наши болезни, наши страхи, наши смятения и ужасы; они вползли, вбежали, влетели в мир внешний чрез внутренний мир человеческой души, содрогнувшейся и потрясшейся от своей измены Богу.

Историки Древнего мира (как Fustel de Coulanges — «La cite antique») свидетельствуют о том нечеловеческом, «тоталитарном», темном страхе, которым двигалась и направлялась история Древнего мира.

Во всех областях жизни люди были рабами своего темного страха, пока не был дан им новый страх — высокий страх святого закона. Творец излечивает людей страхом Своего закона от страхов земли. Все омрачающееся и чего-то все время страшащееся на каждом шагу человечество может быть излечено от темного страха только новым страхом, высшим, светлым; уже не бессмысленным трепетанием пред ужасом жизни и рока, но страхом благоговения пред законом Творца и Его Духа, страхом нравственной ответственности за данные таланты истины и любви. «Изуй сапоги твои, ибо земля, на которой ты стоишь, свята есть» (Деян 7, 33).

После воплощения Логоса и пришествия в мир огня Духа вся земля (для высшего сознания человеческого) стала святою и грех человеческий среди земли приобрел еще большую отвратительность, является еще большим безумием, чем во времена одного закона. Светлый страх пред горящим кустом великого Божьего совершенства есть начало последней мудрости человека: «Начало премудрости страх Господень» (Пс 110, 10). Словом Своей истины Творец вырвал смертельную стрелу из жизни человечества и поразил зло этою же стрелою.

Освободив страх от его демонического яда, Дух Божий стал укреплять и возвышать этим страхом сердца людей. И, привыкшие к страху как к своей жизни, люди стали питаться новым, высшим страхом и возвращаться к Богу, к смыслу своей жизни, освобождаясь от своих старых страхов. Страх оказался обезвреженным, преображенным, поднятым к небу...

Этот страх Божий способен к бесконечному возвышению и утончению и выходит из сферы всякой боязливости. Оттого он не был отменен приходом на землю Богочеловека, принесшего миру Новый Завет уже не страха, а бесстрашия любви. Страх остался в мире, как светлый нимб над огненным человеческим стремлением к Божией чистоте.

Человечество стало жить меж двух страхов: чистым, святым и темным, грешным, загораясь то одним, то другим страхом. Человек еще остался способен рядом с возвышенными чувствами благоговения ангельского пред именем Господа Сил таить в себе и обнаруживать темный демонический страх — суеверия, самолюбия и эгоизма.

Глубокая душевная раздвоенность, многими людьми переживаемая и сознаваемая, может быть исцелена только очищением и освящением страха. Уничтожить в своих переживаниях всякий признак какого бы то ни было страха невозможно. Но можно возвысить свой страх. В этом совершается религиозное цветение человеческой личности.

Первый темный страх человека есть боязнь увидеть Бога. Это — всемирное постоянное прятанье Адама-человечества от близости Божией.

«Наг есмь и скрылся» (Быт 3, 10). Так и по сей день человечество скрывается от Бога в своих делах, чувствах и желаниях.

Второй темный страх человека — это боязнь увидеть человека. Глубина антропологической правды раскрывается уже на первых страницах Библии: «Вот... я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня» (Быт 4, 14). Это слова Каина после убийства брата.

Как страшится человек не найти Бога, так страшится он и найти Бога, увидеть своего Спасителя внутри себя и внутри другого человека. Страшится иногда человек найти высшую человечность в себе и в брате.

«Где ты, человек?» — зовет Дух Божий все того же древнего библейского Адама, человечество. И каждый человек сознательным или бессознательным движением души своей отвечает Богу: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся» (Быт 3, 10).

Убегание от человека есть лишь второй этап ухода от Бога. Ушедшие от Бога, но еще не ушедшие от человека близки к возвращению к Богу. Метафизически уход неверующего в Бога человека от другого человека есть последняя форма нравственного солипсизма, злокачественная опухоль человечества, развивающегося не в сторону Божественной истины, а в сторону своего собственного эгоистического существа.

Страхи злых служат злу. Страшится человек признать себя духом нищим и нагим. Осознавая же себя нагим, страшится обратить чело свое и вечность свою (человечность) к Богу.

И, боясь этого, боится обнаружить где-либо в мире или в своей жизни Бога. Так изгоняет сам себя человек от лица Божия во «тьму внешнюю», где «плач и скрежет зубов», безысходное страдание человечности, не желающей для себя умереть и воскреснуть в Боге.

Ужасом своего несоответствия Богу, иногда очень глубоко живущим, объясняется неверие человека, эта темная человеческая боязнь обнаружить у себя или где-либо в мире Бога.

«Нет Бога!», «Не может быть Бога в мире, где столько зла и страданий!» Ведь это уже есть знание о Боге и уже трепет пред своим и мировым несоответствием Ему. В неверии есть ужас возможности встречи с Богом. Страх отодвигается, душа успокаивается неверием... Так только бегающая по земле птица пустынь страус прячет свою голову в песок, спасаясь от преследования.

И так человек скрывается в пустоту от Творца. Но мы видим в страхе падшего человека и райский ответ первого стыдливого целомудрия твари: «Господи, отойди от меня, ибо я человек грешный» (см.: Лк 5, 8). Так восклицает охваченный стыдом и ужасом своей слабости и нечистоты апостол Петр после явленной ему чудесно милости на Тивериадском озере. Здесь открывается уже не темное стремление бежать от Святого Святых, но ангельское скрывание себя от Него, по любви к Нему, от стыда за себя, за свою немощь и неподготовленность к этой встрече.

И человек в этом светлом ужасе уже носит в себе отсвет рая, радость Херувимов и Серафимов, закрывающих лица свои от Солнца любви.

Всякому истинному покаянию присуще чувство святого сокрывания себя от Бога, которое показывает райскую природу человеческого покаяния как нахождения места своего духовного соответствия Богу. Светлый трепет блудного сына пред любовью Отца, сознающего, что он «не имеет права называться сыном», — это тот же страх, что и страх апостола Петра после чудесного улова рыбы на Галилейском озере.

Если бы наших человеческих сердец касался только такой страх! Но мы, люди, бываем либо бесчувственно дерзки ко всему — к жизни и к смерти, к добру и к злу, либо чрезвычайно страшливы и пугливы, недоверчивы к жизни, к стихиям, к зверям и людям. И даже сам бесстрашие наше часто является не признаком вечной жизни, в нас начавшейся, а только одним из выражений нашего бесчувствия к тайнам жизни и ее святыням.

Не боящийся никаких трудностей жизни и смерти, самоуверенный человек вдруг бывает напуган одною возможностью получить выговор начальника, вызвать насмешку общества или, наоборот, не получить какого-либо отличия, удовлетворения самолюбию. Храбрые воины бледнеют от слова или взгляда слабой женщины. Темный страх всегда вызывается страстью. Этот страх есть всегда следствие неверной любви либо к миру, либо к другому человеку, либо к себе. Но бывает страх и от душевной пустоты, от потери человеком себя. Этим последним страхом испугался апостол Петр во дворе Каиафы, в присутствии Самого Христа Спасителя. Жизнь готовый отдать за Христа, он (таково следствие самонадеянности) вдруг потерялся и испугался.

Среди своего темного страха современный человек похож на самого примитивного. Чего только не боятся люди! Жизнь современного человека, как и древнего, соткана из страхов, которые проносятся в его душе, как птицы, невсегда отражаясь на экране его сознания. Современный человек не осознает всех своих страхов. Но если в его сердце нет полного мира, можно сказать, что страхи, эти дети его человеческих страстей, живут в его душевном доме.

Страхи входят в двери и окна человека, свистят в его замочных скважинах, наполняют все поры жизни, парализуют деятельность людей деятельных и возбуждают к деятельности недеятельных. Кто не бесчувствен, чего-нибудь да боится, иногда — многого. Правители и подданные, начальники и подчиненные, богатые и бедные, здоровые и больные. Каждый страшится по-своему... Несомненно, что, со всех сторон устрашаемый всяческими личными, общественными и мировыми привидениями, современный человек еще больший раб демонических страхов, чем древний язычник или наивный африканец наших дней.

Еще недавно множество людей, устрашенных авторитетом науки, спешили отречься от высших ценностей своей жизни и культуры — от Творца, от вечного спасения своего, от Евангелия, от своей души... Разве это не был страх перед привидениями? Исчезли теперь эти детски научные выводы прошлого столетия пред светом нового человеческого познания, пред новым словом науки, уже не противопоставляющей себя Богу, но скромно осознающей свои пределы.

Человека мучает собственное тело. Тело человеческое имеет свое собственное понимание счастья и горя, радости и печали. Телесные эмоции бывают для человека новым источником страданий и страхов — страхов тела и страхов уступить телу. Тело косно, настойчиво и грубо в отношении духа, оно имеет свою собственную психологию и волю. Оно наступает на дух человека, как лев; связанное духом, обращается в жалкого пса. Оно «от мира сего» и высших запросов человеческого духа не признает; его приходится принуждать к доброму делу, к молитве, к самоотвержению.

Тело «душевное» (см.: 1 Кор 15, 44) страшится многого. Оно нередко дрожит, в то время как дух человека остается мирным и преданным в руки Божьи (опыт многих верующих людей во время воздушных бомбардировок).

Человек страшится встретить самого себя, потому что, найдя себя, человек может найти Бога.А Бога не хочет человек встретить. Оттого человек страшится своей великой глубины и убегает всю жизнь от малейшего углубления в себя. Весь бег его жизни, вся сутолока мира, вся динамика его цивилизации с ее нивелировкой и стандартизацией жизни, ее развлечения и увлечения, заботы, планы и энтузиазм словно изгоняют человека от Лица Божия и лишают человеческого лица. Но — «камо пойду от Духа Твоего, Господи, и от лица Твоего камо бежу?» (Пс 138, 7).

Этого еще многие не понимают. Порыв неверующего или мало верующего человечества направлен к тому, чтобы бежать от своей глубины, от своей тишины, где скрыто райское блаженство, где Бог встречает человека. Бежит человек от духовного мира — куда? В порочный круг внешнего творчества, внешних задач, внешних отношений к людям, преходящих успехов, мгновенно возникающих, никогда не насыщающих радостей. И человек все более боится остаться наедине с самим собою. Он уже больше не смотрит на звезды, не задумывается в тишине над жизнью. Глубина его души, могущей вместить великую любовь Самого Творца, не радостное для него, но жуткое видение.

Человек боится глубины своего бессмертного «я», своей абсолютности, способности на все: возможной бездны своего преступления и предельной своей самоотдачи Богу.

И во всем человек страшится боли своей и неизвестного как неожиданной боли. Страшится он и самого страха своего, ибо страх есть боль; и радости даже иногда страшится человек, ибо радость неверна и, уходя, приносит боль; человек может страшиться радостных своих надежд. Как глубок человек, так таинственно безбрежен мир его духа; можно поистине сказать: такой дух, как человеческий, мог быть дан только бессмертному человеку.

Научная психопатология и психотерапия слишком отвлеченно (и потому неверно — вне критериев добра и зла) исследуют область бессознательного, оттого даже в самых тонких своих анализах не могут коснуться настоящих тайн жизни человека.